Из тюбингенской школы вышел известный немецкий философ и историк, один из видных младогегельянцев Д. Ф. Штраус (1808–1874). Он приобрел широкую популярность не только в Германии, но и во всей Европе благодаря своей книге "Жизнь Иисуса", вышедшей в 1835 г. Изложенная в этой книге теория возникновения евангельских мифов полностью расходилась с церковным учением о Христе. Критически проанализировав новозаветную литературу, Штраус показал, что содержание евангелий представляет собой продукт мифотворчества, что "ни в личности, ни в деятельности Иисуса нет ничего сверхъестественного". Штраус рассматривал Христа как обычную историческую личность и стремился освободить жизнеописание легендарного основателя христианства от всевозможных фантастических наслоений. Важным пунктом теории Штрауса было утверждение, что евангельские притчи создавались в недрах религиозно настроенных масс и лишь впоследствии были записаны их авторами. Именно против этого и выступил другой видный представитель младогегельянского движения–Б. Бауэр (1809–1882), который считал, что целый ряд евангельских рассказов сочинен самими евангелистами, черпавшими материал в собственной фантазии. Бауэр, в отличие от Штрауса, отрицал историчность Христа и доказывал, что все то, о чем говорится в Новом завете об Иисусе Христе, "принадлежит к миру представлений и, следовательно, не имеет ничего общего с человеком, принадлежащим к действительному миру". Заслугой Бауэра явилось обоснование положения о возникновении христианства в недрах греко–римского мира и об исторической и социальной обусловленности новой религии. Несмотря на то что общефилософские взгляды Бауэра были подвергнуты острой критике со стороны основоположников марксизма, тем не менее его работы по истории раннего христианства получили высокую оценку Ф. Энгельса, отметившего, что исследования Бауэра расчистили почву, на которой возможно разрешение вопроса: "Откуда происходят представления и идеи, которые в христианстве сложились в своего рода систему, и каким образом они достигли мирового господства?"
Атеизм Л. Фейербаха
Существенный вклад в решение этого вопроса внес выдающийся немецкий философ - материалист и атеист Л. Фейербах (1804–1872). Свои сомнения в истинности христианской религии Фейербах высказал уже в работе "Мысли о смерти и бессмертии" (1830), где утверждалось, что бессмертны лишь великие деяния человеческого разума, а не отдельная личность. В 1841 г. выходит главный труд Фейербаха - "Сущность христианства", где впервые в истории атеистической мысли были показаны с позиций философского материализма земные корни религии как фантастического отражения сущности человека. "Всякий бог, - писал Фейербах в своих "Лекциях о сущности религии", - есть существо, созданное воображением, образ, и притом образ человека, но образ, который человек полагает вне себя и представляет себе в виде самостоятельного существа".
Немецкий философ связывал возникновение религии с беспомощностью и невежеством первобытного человека, его полной зависимостью от стихийных сил природы. Человек обожествлял все то, от чего он зависел, что казалось ему чуждым и таинственным. Так возникли и культ явлений природы ("естественная религия"), и культ человека ("духовная религия"). Последняя появляется на более поздней стадии исторического развития как результат превратного выражения чувств, потребностей и стремлений самого человека.
Наряду с психологической, эмоциональной основой религии Фейербах отмечал наличие у религиозных представлений гносеологических корней. Он усматривал их в отрыве мышления от бытия, в развитии абстрактного мышления, таящего в себе возможность отхода от восприятий органов чувств и создания понятий, которые искажают действительность. Именно таким путем и возникает понятие бога - этот центральный пункт всех религий.
Мы находим у Фейербаха попытки раскрыть и социальные причины религии, ее общественную функцию. Так, например, он подчеркивал, что переход от языческой религии (политеизма) к монотеизму связан с возрастанием зависимости людей от своих земных владык, от царской власти. Возвышение монархов обусловило, по Фейербаху, возникновение идеи единого, всемогущего бога.
Большое значение имела критика Фейербахом религиозной морали, разоблачение нравственных принципов христианства. Для того чтобы быть нравственными и праведными, люди не нуждаются в вере в бога, подчеркивал немецкий атеист. Более того, религия является "источником безнравственных действий", "мораль и религия, вера и любовь прямо противоречат друг другу". Особенно резко он отзывался о религиозной нетерпимости и фанатизме, видя в них источник бесчисленных преступлений.
Исторической заслугой Фейербаха было раскрытие внутренней связи религии с идеалистической философией, единства религиозного и идеалистического мировоззрений. С позиций материализма и атеизма Фейербах развенчивает объективный идеализм Гегеля, агностицизм Канта, мистицизм Шеллинга.
Немецкий философ–гуманист мечтал об освобождении человека от пут религии, о торжестве знания. "Никакой религии! - такова моя религия", восклицал он. Основоположники марксизма дали высокую оценку фейербаховскому атеизму, использовали его критику религии в процессе формирования собственных атеистических воззрений. Материализм и атеизм Фейербаха явились одним из теоретических источников марксистского атеизма. Вместе с тем в трудах классиков марксизма содержится всесторонний анализ ограниченности материализма и атеизма Фейербаха. Характеризуя религию как продукт и порождение человека, доказывая, что идея бога есть отчуждение человеческой сущности, Фейербах имел в виду не определенного "исторического" человека, а человека абстрактного. Такой подход к человеку, изолирующий его от конкретных общественных отношений, рассматривающий человека только как природное существо, как биологический тип, получил название антропологического принципа. Именно этот принцип и мешал Фейербаху выявить и раскрыть в полной мере социальные корни религии в классовом обществе, найти и указать действенный путь к освобождению от религиозного дурмана. Преодоление религии мыслилось Фейербахом исключительно путем просвещения масс, распространения образования "по всем классам и сословиям". Немецкий философ–просветитель не дошел до понимания необходимости коренных преобразований общественной жизни, что неумолимо повлекло бы за собой и устранение религиозных предрассудков в сознании людей.
Ограниченность фейербаховского атеизма проявилась и в вопросе о том, есть ли будущее у религии. Решительно отвергая религиозные представления, существование потустороннего мира и сверхъестественных сил, Фейербах ратовал за новую, "разумную" религию - религию любви. По учению Фейербаха, любовь человека к человеку должна вытеснить традиционную религию и стать истинной религией. Будучи идеалистом в понимании истории и отвергая революционный путь переустройства общества, Фейербах пришел к переоценке роли религии, к превращению ее в панацею от всех социальных бед.
Атеизм русских революционных демократов
Яркую страницу в историю атеистических учений вписали русские революционные демократы - А. И. Герцен, В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов. Особенность их атеистических воззрений в конечном итоге обусловлена той исторической ситуацией, которая сложилась в России в первой половине XIX в.
В тот период в России в недрах феодально–крепостнического хозяйства все явственнее проявлялись новые, буржуазные отношения, обострялись классовые противоречия и классовая борьба. Этот кризис способствовал росту политического сознания передовых слоев русского общества. Революционные, антикрепостнические настроения русского крестьянства нашли свое выражение во взглядах революционных демократов, что обусловило радикализм их воззрений, большую, чем в западноевропейском атеизме, последовательность взглядов. Именно поэтому атеизм русских революционеров–демократов представляет собой высшую ступень в развитии домарксистского атеизма.
Официальная идеология помещичье–крепостнической России основывалась на триединой формуле: "Православие, самодержавие, народность". Русская православная церковь выступала как одна из основ самодержавно–крепостнического строя. Вполне понятно, что, выражая интересы революционного крестьянства и борясь против существовавшего в России режима, революционеры–демократы выступали и против церкви, так как церковь и самодержавие находились в тесном союзе, поддерживая друг друга в ущерб интересам народа, который они совместно угнетали.
Идейной основой их атеизма была материалистическая философия. Для революционеров–демократов характерна попытка создания стройной атеистической концепции, охватывающей как происхождение религии, формирование и роль важнейших религиозных направлений, так и разоблачение социальной функции религий, в том числе и православия.
Революционеры–демократы считали, что религия возникает в результате бессилия человека перед стихийными силами природы, по отношению к которым он раб, не умеющий ни понять, ни объяснить окружающее. Поскольку эти внешние силы выступают как враждебные, человек обращается к ним с жертвоприношениями, стремясь их умилостивить. Открытая пропаганда атеизма в то время была невозможна, поэтому революционные демократы, не будучи в состоянии прямо критиковать православие, разоблачали другие религии, намекая тем самым на православную церковь. Так, Н. А. Добролюбов, анализируя происхождение ислама и буддизма, справедливо указывал, что было бы неправильно рассматривать религию лишь как глупость или преднамеренный обман. Религия - это продукт определенной эпохи, общества.
Революционеры–демократы отчетливо понимали прямую связь религии с любыми формами деспотизма (а история православия давала для этого богатый материал). Так, Герцен писал, что религия заставляет людей поднимать взоры к небесам, чтобы не видеть того, что творится на земле. Белинский в письме к Гоголю, названном Лениным одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, вскрыл прямую связь церкви с самодержавием, с крепостническим строем России. Он утверждал, что только цивилизация и просвещение могут обеспечить светлое будущее.
Герцен говорил, что проповедь покорности и смирения глубоко реакционна и вредна, она помогает унижению, угнетению народных масс. Русские революционеры–демократы понимали, что религиозные сказки о загробном мире с его адом и раем используются церковью в интересах господствующих классов, учат избегать земных радостей, терпеть страдания, нищету - и все только ради посмертного воздаяния.
Страстное обличение религии и духовенства, борьба против официальной идеологии православия и ее союзников, стремление понять социальные корни религии - вот исторические заслуги атеизма русских революционеров–демократов. Однако задача вскрыть социальные корни религии оказалась для революционных демократов неразрешимой, хотя они и подошли вплотную к ее решению. В объяснении происхождения религии они, высказывая много справедливого, иногда допускали формулировки идеалистического характера.
Ограниченность воззрений революционеров–демократов явственно сказалась в вопросе о путях преодоления религии. Одним из главных средств борьбы с религией революционеры–демократы считали просвещение, не понимая того, что при антагонистической классовой структуре общества просвещением никогда не преодолеть религии, так как ее существование закрепляется и поддерживается господствующими эксплуататорскими классами. Создание научного атеизма оказалось задачей, которую идеологи революционного крестьянства решить не смогли. Она была решена только идеологами рабочего класса.
Естественнонаучный атеизм
XIX столетие было ознаменовано целым рядом смелых выступлений выдающихся ученых–естествоиспытателей о несовместимости религии с научным миропониманием.
Среди естественнонаучных открытий, сделанных во второй половине XIX в., особую роль в разоблачении несостоятельности религиозных мифов сыграло учение Чарлза Дарвина (1809–1882) о естественной эволюции животных видов и происхождении человека. Оно наносило сокрушительный удар по библейским сказаниям о сотворении человека богом. Дарвинизм был исторической "смертью Адама". Сам Дарвин отдавал себе отчет в крамольном с точки зрения церковных догматов характере своих открытий. "Наконец, - писал он еще в 1844 г. (т. е. до написания работы о происхождении человека) своему другу сэру Джозефу Хукеру, - появились проблески света, и я пришел к убеждению… (признаться в этом - все равно, что признаться в убийстве)… что виды изменчивы".
Сам Дарвин не сделал, однако, вытекавших из его открытий антирелигиозных выводов. Это сделал один из его друзей и ближайших последователей, выдающийся английский биолог Томас Генри Гексли (1825–1895). В 1869 г. Гексли в диспуте с епископом Уильберфорсом подверг с научных позиций сокрушительной критике один из основных устоев религиозного миропонимания - веру в божественное творение человека. И хотя Гексли называл себя агностиком, его агностицизм был своеобразным, ибо он утверждал, что бытие бога не может быть познано и доказуемо как научная истина. С точки зрения ученого, это было достаточным для исключения бога как объекта достоверного познания. По сути дела, "агностицизм" Гексли был, по выражению Энгельса, "стыдливым материализмом" или, по словам Ленина, "фиговым листком", прикрывающим естественнонаучный материализм, не оставляющим в картине природы места для бога.
Еще большую роль в защите и распространении атеизма сыграл другой единомышленник и соратник Дарвина - знаменитый немецкий биолог Эрнст Геккель (1834–1919), самостоятельно пришедший к созвучному дарвинизму строю научных мыслей и сделавший из них должные атеистические выводы. В своей "Естественной истории творения" (1868) он доказывал никчемность и несостоятельность допущения сверхъестественного начала для уяснения возникновения и эволюции живых существ, обосновывая автогенез жизни из неживой материи. Дарвин высоко оценил работу Гекке–ля. Он писал: "Почти все выводы, к которым я пришел, подтверждаются этим исследователем, познания которого по многим вопросам богаче моих".
Философской основой биологических теорий Геккеля был естественнонаучный материализм, хотя не вполне последовательный, но гораздо более четкий, нежели в воззрениях Гексли. Свое учение Геккель называл "монизмом", утверждая естественное единство мира, не допускающее никакого сверхъестественного начала. Он не только укрепил естественнонаучные посылки атеистического миропонимания, но сделал из них прямые антирелигиозные выводы, энергично выступая с пропагандой воинствующего атеизма. В своей критике религиозных верований он не останавливается перед резкими, язвительными выступлениями, насмехаясь над созданным людьми образом бога, как "газообразным позвоночным", решительно отвергая христианские догмы о бессмертии души и загробной жизни.
Особенно велико для атеистической пропаганды было влияние работы Геккеля "Мировые загадки" (1899). Как писал В. И. Ленин, "сотни тысяч экземпляров книги, переведенной тотчас же на все языки, выходившей в специально дешевых изданиях, показали воочию, что книга эта "пошла в народ", что имеются массы читателей, которых сразу привлек на свою сторону Э. Геккель… Профессора философии и теологии всех стран света принялись на тысячи ладов разносить и уничтожать Геккеля… Нет такой бешеной брани, которой бы не осыпали его казенные профессора философии. Весело смотреть, как у этих высохших на мертвой схоластике мумий–может быть, первый раз в жизни–загораются глаза и розовеют щеки от тех пощечин, которых надавал им Эрнст Геккель" (Ленин В. И. Поли, собр. соч., т. 18, с. 370–371).
В 1906 г. Геккелем был организован в Мюнхене "Союз монистов", объединявший свободомыслящую интеллигенцию, ставящую своей задачей искоренение религиозных предрассудков и распространение научных знаний.
Вскоре подобные организации возникли и в других странах. В 1911 г. в Гамбурге состоялся первый международный конгресс "Союза монистов". В числе его участников было немало крупнейших ученых–естествоиспытателей: шведский физико–химик Сванте Арре–ниус, швейцарский психопатолог Август Форель, американский биолог Жак Леб, австрийский химик Вильгельм Оствальд и др. Организация эта издавала на протяжении многих лет ряд научно–популярных журналов, брошюр и антирелигиозных календарей. После смерти Геккеля "Союз монистов" возглавил В. Оствальд (1853–1932).