Казалось бы, теперь–то Павел сказал все и может перейти к другой теме. Но нет, он все еще не оставляет ее, пытаясь сделать все возможное, чтобы мы правильно его поняли, и добавляет (ст. 10): Ибо мы - Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять. Первое слово в этом предложении - autou, "Его". Павел уже говорил, что спасение не наше достижение, и теперь добавляет, что оно есть заслуга Божья. Он идет дальше, отвергая любые мысли о том, что спасение находится где–то вне нас, и заботясь о нас, живых людях, бывших некогда мертвыми. Кто же мы такие теперь? Мы становимся Божьим творением (poiema, "Его произведением, шедевром"), созданным (ktisthentes) во Христе Иисусе. Оба греческих слова говорят о творении. До сих пор Павел сравнивал спасение с воскресением из мертвых, освобождением от рабства и с избавлением от осуждения. Каждое из этих сравнений показывает, что спасение - дело рук Божьих, ибо мертвый человек не может сам себя оживить, как и захваченный в плен и осужденный не в состоянии освободиться самостоятельно. Теперь Апостол не оставляет нам даже малейших сомнений, что спасение есть творение, новое творение. Но об этом творении мы не узнаем ничего, пока на сцене не появится Творец. Нельзя творить самого себя - это нонсенс. "Теперь вы видите, -- писал Кальвин, - что слова "творение" достаточно, чтобы остановить все дальнейшие споры и прекратить хвастаться заслугами человека. Ибо когда человек говорит о своих заслугах в деле спасения, он подразумевает, что сам был своим творцом".
Дело не в том, что мы остаемся пассивными и инертными, хотя некоторые критики всегда так думали и считали, что доктрина Павла о спасении по благодати позволит нам грешить и дальше. Такая точка зрения совершенно неправильна. Добрые дела неотделимы от спасения, но они не могут стать ни почвой, ни средством, а лишь следствием и доказательством спасения. Мы спасены не от дел (ст. 8-9), но сотворены во Христе Иисусе на добрые дела (ст. 10). Добрые дела Бог предназначил нам еще от вечности, и для них Он и сотворил нас, чтобы мы могли постоянно исполнять их.
Таким образом, наш отрывок заканчивается так же, как и начинался, - Павел говорит о том, чем мы жили, и о том, чем живем теперь. Ранее мы жили в беззакониях и грехах, в сети которых улавливал нас дьявол, теперь же мы живем для добрых дел, которые Бог предназначил нам исполнять. Мы видим резкий контраст между двумя сторонами жизни (добром и злом), за которыми стоят два господина (Бог и дьявол). Подобное изменение могло вызвать только одно - новое творение по благодати и могуществу Божьему. Без сомнения, в этом отрывке ключевые слова но Бог (ст. 4) и благодатью (ст. 5,8).
Павел не питает никаких иллюзий по поводу освобождения рода человеческого от дурных качеств. Он не сглаживает острых углов ситуации, ибо это могло бы привести к созданию сверхъестественных решений проблемы. Вместо этого он начинает абзац с точного изображения человека, который находится под гнетом трех ужасных сил - "греха", "смерти" и "гнева". И все же Апостол не отчаивается, потому что верит в Бога. Да, единственная надежда мертвого человека - это воскресение. Бог живой есть Бог воскресения, но не только: Он есть Бог творения. Обе метафоры показывают необходимость божественной благодати, ибо воскресение возможно только из мертвых, а творение - из ничего. Вот в чем заключается истинное значение "спасения".
II. НОВОЕ ОБЩЕСТВО
Послание к Ефесянам 2:11–3:21
2:11–22
4. Совершенно новый человек
Слово "отчуждение" стало сейчас популярным. Многие люди, особенно молодежь в так называемом "развитом" мире, разочаровавшись в "системе", критично и даже враждебно относятся к технократии и к правящим кругам. Они называют себя изгоями, чужими этому миру Некоторые из них борются за реформы, другие устраивают революции, а иные просто опускают руки. Им никак не удается сориентироваться в окружающем мире.
Это слово ("отчуждение") сделал популярным Карл Маркс, позаимствовав его у немецкого теолога Людвига Фейербаха. Автор "Капитала" описывал тяжелое положение пролетариата, используя понятие экономического отчуждения. В чем же оно выражалось? Каждый рабочий вкладывает в свой труд часть самого себя, поэтому, когда его работодатель продает продукт этого труда, он, по сути дела, продает как бы часть самого рабочего. Таким образом происходит отчуждение человека от себя самого. Согласно Марксу, именно такое положение вещей и лежит в основе классовой борьбы.
Сегодня это понятие расширило свое первоначальное значение. Оно подразумевает отчуждение рабочего не только от его достижений и соответствующего вознаграждения, но и от власти, особенно в сфере принятия решений. Другими словами, этот термин стал больше политическим, нежели экономическим. Отчуждение - это отчасти чувство неприязни к тому, что есть, а отчасти чувство бессилия изменить что–либо. Такое отношение широко распространено в демократических странах Запада, и христианам стоит обратить на это внимание.
Но задолго до Фейербаха и Маркса об отчуждении человека говорила Библия. В ней описаны два куда более радикальных вида отчуждения, чем экономическое и политическое, - это отчуждение от Бога, нашего Творца, и друг от друга, от себе подобных. Нет ничего более бесчеловечного, чем разрыв основных человеческих взаимоотношений. Именно тогда мы и стали странниками в мире, в котором нам бы следовало чувствовать себя как дома, и превратились в чужестранцев вместо того, чтобы быть полноправными гражданами.
В Послании к Ефесянам речь идет именно об этих двух типах отчуждения. Для их описания Павел использует греческое слово apallotriod, означающее "отдалять, отчуждать или исключать". В Новом Завете оно встречается только в этих двух стихах Послания к Ефесянам, а также в параллельном стихе Послания к Колоссянам:
4:18 - "отчуждены от жизни Божией" (ср.: Кол. 1:20,21);
2:12 - "отчуждены от общества Израильского".
Итак, двойное отчуждение, вернее, способ его преодоления, и есть тема второй главы Послания к Ефесянам. В первой половине главы (ст. 1 - 10) человек изображается отчужденным от Бога. Павел не использует здесь этот глагол, как в 4:18, но, несомненно, думает об этом, описывая людей "мертвых по преступлениям и грехам", которые, к тому же, "по природе" считаются "чадами гнева" (ст. 1, 3). Выше мы уже рассуждали о значении этих слов.
Во второй половине второй главы (ст. 11-22), которую мы и будем сейчас обсуждать, люди показаны отчужденными также и друг от друга. В частности, язычники называются "отчужденными от общества Израильского" (ст. 12). Нам, живущим в конце двадцатого века, почти невозможно представить себя на месте тех, кто жил во времена глубокого разделения между язычниками и евреями. Библия начинается с провозглашения единства человеческого рода, но после описания грехопадения и потопа в ней звучит рассказ и о возникновении человеческого разделения и разобщения. Может показаться, что Сам Бог причастен к этому процессу, так кзк Он избрал народ Израиля из числа всех других, чтобы сделать их Своим "святым", или "отделенным" народом. Однако вспомним, что, призывая Авраама, Бог обещал через его потомство благословить все племена земные, а избранный Израиль должен был стать светом для всех народов (ср.: Быт. 12:1-3; Ис. 42:1–6; 49:6). Трагедия заключалась в том, что Израиль забыл свое предназначение, обратив свою привилегию во благо только себе. Народ Израиля с глубоким презрением, даже с ненавистью - как к "псам" - относился к язычникам. Уильям Баркли поможет нам прочувствовать пропасть отчуждения между этими двумя общинами и четко выраженную враждебность евреев. Он пишет: "Иудеи относились с крайним презрением к язычникам. Они говорили, что Бог сотворил язычников, чтобы они служили топливом для адского огня; что Бог из всех сотворенных Им народов любит только Израиль… Не полагалось даже оказывать помощь языческой женщине во время родов, ибо тогда в мире станет одним язычником больше. До прихода Христа язычники представляли собой объект презрения евреев. Иудеи были совершенно отделены от язычников. Если иудей женился на язычнице, иудеи совершали символический обряд его похорон - семейный союз с язычниками был равносилен смерти".
Так называемая "стена разделения" (ст. 14, АВ), или "разделяющая стена вражды" (ПНВ), была символом этого двойного отчуждения язычников от Бога и от народа Божьего. Она являлась примечательной деталью величественного храма, построенного в Иерусалиме Иродом Великим. Само здание храма покоилось на плоском возвышении, вокруг него находился двор священства, к востоку от этого двора был двор Израиля, а еще восточнее - женский двор. Все три двора - для священников, простых израильских мужчин и женщин - размещались в приведенной последовательности на одном уровне с храмом. С этой платформы вели пять ступеней вниз, где за стеной другие четырнадцать ступенек вели еще ниже - к другой стене, за которой начинался внешний двор, или двор язычников. Он представлял собой обширную территорию, окружавшую весь храм с прилегающими дворами. Лишь с этого двора язычники могли смотреть на Храм - приближаться к нему им не разрешалось. Они были отделены от Храма полутораметровой оградой, на которой виднелись предупреждающие надписи на греческом и латыни. Вторжение за пределы стены каралось не судебным разбирательством, а смертью.
Знаменитый древнееврейский историк Иосиф Флавий описывает эту стену в двух своих книгах. В "Иудейских древностях" он пишет, что Храм был "окружен каменной стеной с надписями, запрещающими любому чужеземцу входить под страхом смерти". В "Иудейской войне" он более многословен. "Вокруг Храма, - пишет он, - существовала преграда, сделанная из камня, высота которой составляла три локтя. Сооружена она была искусно. На ней стояли колонны на равном расстоянии одна от другой, на которых был начертан закон чистоты на греческом или латинском наречии - "никакой чужестранец не должен входить в это святилище".
За последние сто лет были обнаружены две надписи на греческом языке - одна в 1871 году, а другая - в 1935. Первая, выставленная в музее Стамбула, представляет собой плиту из известняка, размером метр по диагонали. На ней высечены такие слова: "Никакой чужеземец не может войти за эту стену на огороженное место вокруг Храма. Всякий пойманный преступник да винит себя самого за последующую смерть". Апостол Павел знал об этом по собственному опыту - за три года до написания Послания к Ефесянам он едва избежал самосуда разгневанных евреев. Эти люди намеревались убить его по подозрению в том, что он провел с собой язычника в Храм. Интересно, кстати, что этим язычником назывался житель Эфеса Трофим (Деян. 21:27-31).
Таким был исторический, социальный и религиозный фон описанных во второй главе Послания к Ефесянам событий. Хотя все люди отчуждены от Бога из–за своих грехов, язычники отдалялись еще и от народа Божьего. Но хуже этого двойного отчуждения (символом которого служила ограда Храма) была та "враждебность" (echthra), в которую постепенно превращалась все нарастающая неприязнь между человеком и Богом и между язычниками и евреями.
Главной темой второй главы становится то, что Иисус Христос положил конец этой вражде. Оба вида вражды, хотя и в ином порядке, упоминаются во второй половине главы:
стихи 14-15: "…Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду (echthra)…"
стих 16: "И в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду (echthra) на нем".
Наряду с разрушением этих двух типов вражды, Иисус сотворил новое общество, вернее, нового человека, у которого желание примирения заняло место отчуждения и стремление к миру - место вражды. Это новое единство людей во Христе является залогом и предвкушением окончательного единства "под главою Христом", о котором Павел уже говорил в 1:10.
После обсуждения основной темы и исторической ситуации в тот момент, обратимся непосредственно к тексту:
11 Итак помните, что вы, некогда язычники по плоти, которых называет необрезанными так называемые обрезанные плотским обрезанием, совершаемым руками, 12 Что вы были в то время без Христа, отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире; 13 Л теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. 14 Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, 15 Упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, 16 И в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем; 17 И, пришед, благовествовал мир вам, дальним и близким, 18 Потому что чрез Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе. 19 Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, 20 Бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, 21 На котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе, 22 На котором и вы успрояетесь в жилище Божие Духом.
Но перед тем как мы перейдем к более детальному изучению этого отрывка, задумаемся о его структуре. Павел прослеживает три стадии духовной биографии своих читателей. Вот сущность его послания: 1) "Некогда вы были отчуждены от Бога и Его народа". 2) "Благодаря крестной смерти Иисус Христос воссоединил евреев и язычников как друг со другом, так и с Богом, создав "совершенно нового человека" (ст. 15, НАБ). 3) "Вы более не чужие, но вместе с Израилем являетесь полноправными членами народа Божьего и Его семьи". Начало каждой из трех стадий обозначено выражениями "некогда" (ст. 11), "а теперь" (ст. 13) и "итак вы уже" (ст. 19). Павел последовательно излагает события: Итак помните, что вы были… отчуждены… а теперь во Христе Иисусе вы… стали близки… Ибо Он есть мир наш… Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым. Я так озаглавил эти три стадии плана Божьего:
1. Картина отчужденного человека, или Кем мы некогда были (ст. 11–12)
2. Изображение творящего мир Христа, или Что сделал Христос (ст. 13–18)
3. Портрет нового Божьего общества, или Кто мы есть сейчас (ст. 19-22)
1. Картина отчужденного человека, или Кем мы некогда были (ст. 11-12)
В стихах 1-3 Павел изображает всех людей (и евреев, и язычников) пребывающими в грехе и смерти. Здесь же, в ст. 11 и 12 он говорит, в частности, о языческом мире до прихода Христа, о тех, кого евреи (обрезанные) презрительно называли нсобрезанными. Обрезание было завещано Богом Аврааму как внешний признак принадлежности к Его народу, но физический обряд и само слово, его означавшее, стали наделять преувеличенным значением. Язычники и евреи постоянно давали друг другу унизительные имена. Павел подчеркивает здесь именно это - язычников называли "необрезанными" из–за отсутствия у них того, что было названо "обрезанием, которое наружно, на плоти". Все выглядит так, как если бы Павел провозглашал незначительность имен и званий в сравнении с реальностью, стоящей за ними, и говорил, что за обрядом, называемым "обрезанием, которое наружно, на плоти", подразумевается совершенно другое - обрезание сердца, духовное, а не физическое, которое в равной степени требовалось как евреям, так и язычникам (ср.: Рим. 2:28–29; флп. 3:3; Кол. 2:11–13).
В ст. 12 Апостол переходит к вопросу о жестокой реальности отчуждения язычников. В Послании к Римлянам (9:3-5) Павел перечислял привилегии евреев, а здесь он описывает отрицательные качества язычников. Во–первых, они были без Христа - трагичность их положения заключается еще и в том, что в первой главе Павел уже раскрыл великие духовные благословения тех, кто "во Христе", а в предыдущей части второй главы он объяснил, как Бог оживил, воскресил и посадил нас "со Христом". Но некогда, то есть в период до рождества Христова, язычники не были ни "во Христе", ни "со Христом" - они были "без Христа", они даже не ждали Мессию.
Две следующих отрицательных черты язычников похожи одна на другую: они были отчуждены от общества Израильского и были нужды заветов обетования (вероятно, имеется в виду начальное обетование, данное Богом Аврааму). Израиль был "обществом" или народом под водительством Божьим, где правило духовенство, и "народом завета", которому Бог дал Свое слово обещания. Таким образом Бог связал Себя с ними и правил над ними. Но язычники были лишены этого завета и исключены из царства.
Еще две черты ущербности язычников заключаются в том, что они не имели надежды и были безбожники в мире. Несмотря на то что Бог пожелал и пообещал однажды принять их, они "не имели надежды", потому что не знали об этом. Они были "безбожники" (atheoi), поскольку не приняли известную им истину и обратились к идолопоклонству, хотя Бог в природе открыл Себя всему человечеству и, таким образом, не оставил Себя без свидетеля (см.: Деян. 14:15 и дал.; 17:22 и дал.; Рим. 1:18 и дал.). Не будет преувеличением, если мы назовем античный мир, окружавший евреев, "не имеющим надежды" и "безбожным": золотой век греческой цивилизации минул, а надежды так и не сбылись. Кроме того, боги греческого и римского пантеонов уже не могли удовлетворить голод человеческих сердец. Люди были "безбожны" (atheoi) не потому, что у них не было веры (напротив, они верили в существование большого количества богов), но потому, что у них не было истинного знания о Боге, которое имел Израиль (Пс. 147:9) и (поскольку они отвергали те знания, которые им пытались дать) личного общения с Ним.
Языческий мир перед приходом Христа находился в плачевном состоянии. Люди были отделены от Мессии, от Божьего правления и заветов, от надежды и Самого Бога. Уильям Хендриксен описывает жизнь язычников пятикратным "без": "без Христа, без положения, без общества, без надежды и без Бога". Говоря же словами Павла, они были "далеко" (ст. 13), то есть отчуждены от Бога и от Его народа.