10) Таков есть Бог, слишком великий, чтобы иметь имя (Менар: высший, чем имя Его), невидимый и явный, Который открывается в духе, который открывается глазам, у Которого нет тела и у Которого много тел, или, скорее, все тела, ибо нет ничего, что не было бы Он, и все есть Он Один. Вот почему у Него все имена, ибо Он есть единственный Отец, и вот почему у Него нет имени, ибо Он есть Отец всего (Скотт; у Него нет имени, и все имена принадлежат Ему).
Кто смог бы Тебя восхвалять более, чем Ты того достоин (ведь Твои достоинства неоценимы), или хотя бы сообразно Твоим достоинствам? (Скотт, Фестюжьер: Кто мог бы говорить похвалы Тебе или о Тебе? Менар: Что можно о Тебе сказать, что можно Тебе сказать?) Куда устремить мне взгляд, когда я буду воспевать Тебя: вверх, вниз, вовнутрь, наружу? Нет пути, нет места, которые были бы вне Тебя, не существует ничего иного, кроме Тебя, все есть в тебе, все исходит из Тебя, Ты даешь все и не получаешь ничего; ибо Ты владеешь всем, и нет ничего, что бы Тебе не принадлежало.
11) Когда я буду петь хвалу тебе, Отче? ведь невозможно уловить ни время Твое, ни Твой час. За что я буду петь хвалу Тебе? За то, что Ты создал, или за то, чего Ты не создал? За то, что Ты объявляешься, или за то, что Ты сокрываешься? Как я буду петь хвалу Тебе? Как принадлежа себе самому и имея что-либо присущее мне (Фестюжьер: как будучи иным, чем Ты?) или как будучи иным? (Скотт: Я есть иной, чем Ты?) Ведь Ты есть все, чем я могу быть, Ты есть все, что я могу сделать, Ты есть все, что я могу сказать, ибо Ты есть все, и нет ничего, что Ты не есть, Ты есть даже то, что не существует! Ты есть все, что рождено, и все, что не рождено. Ум мыслимый и Ум мыслящий, Отец как создатель мира, Бог как энергия в действии. Благо как Творец всех вещей. Самое тонкое, что есть в материи, это воздух, в воздухе – душа, в душе – ум, в уме – Бог.
VI. О том, что благо существует
только в Боге одном, и нигде более
Речь Гермеса Триждывеличайшего.
1) Благо, о Асклепий, есть только в Боге одном, и нигде более, или, скорее, Благо есть всегда Сам Бог. Если так, то Благо должно быть сущностью (Менар: нерушимой, несотворенной, вездесущей, имеющей в себе самой постоянную деятельность, совершенной, полной и неисчерпаемой), из которой берет свое начало всякое движение и всякое рождение (Скотт: лишенной всякого движения и всякого рождения), ибо нет существа, которому не было бы присуще движение и рождение. Эта сущность имеет сосредоточенную в себе самой энергию, пребывающую в состоянии покоя, она ни в чем не нуждается и не подвергается волнениям, в избытке обеспечена (Скотт: …всем, чего можно было бы желать), высшая сокровищница, источник всех вещей. (Менар: Единство есть начало всего, Благо есть источник всего.) Когда я говорю, что то, что все всем обеспечивает, благое, – я подразумеваю, что оно есть полностью и всегда благое.
Оно принадлежит только Богу, ибо нет ничего, чего бы Ему недоставало и желание чего могло бы сделать Его плохим (какоc); нет ничего среди вещей, что Он мог бы потерять и потеря чего могла бы Его удручить; ибо печаль есть форма зла. Нет ничего более сильного, чем Он, и что могло бы подвигнуть Его к раздору и вражде (Менар: что могло бы победить Его; Фестюжьер: что могло бы считать Его врагом, ибо обижаться на что-либо не согласовалось бы с Его природой). Нет ничего более прекрасного, что могло бы разжечь в нем пламя любви; и нет ничего, что отказалось бы подчиниться ему и вызвало бы этим его гнев; и нет ничего более мудрого, что могло бы вызвать его зависть.
2) И если из всех этих страстей ни одна не принадлежит к Его сущности, что же ему остается, если не Благость. И как у этой сущности нет никаких иных свойств (Скотт: зла), так Благости нет ни в каком ином существе. Разнообразие свойств (Скотт: зло) существует во всех отдельных вещах, маленьких и больших, и даже в самом большом и самом сильном из существ. Все рожденное полно страданий, поскольку само рождение уже есть страдание (патос). Ибо там, где есть страдание, нет места для Благости; и там, где есть Благость, нет страдания, так же как там, где есть день, нет ночи, и там, где есть ночь, нет дня. Вот почему Благость не может существовать в рожденном, но есть только в нерожденном. Однако материя получила в дар участие во всех прообразах и тем самым получила причастность Благости. Таким образом, мир благ, поскольку он сам также все творит и в связи со своим производящим назначением. Во всем же остальном он не благ, ибо он способен страдать, подвижен и порождает творения, способные страдать.
3) В человеке, когда речь идет о благе, то лишь в сравнении со злом; в подлунном мире все, что не слишком плохое, считается благим, и благо, получается, не что иное, как наименьшее зло. Но благо здесь не может быть полностью чистым от зла, оно ухудшается, смешиваясь со злом, и тогда оно перестает быть благом и становится злом. Таким образом, Благо существует только в Боге одном, или Бог есть Благой Среди людей, о Асклепий, благо существует только на словах, отнюдь не в делах – это действительно невозможно. Благо несовместимо с материальным телом, со всех сторон окруженным злом, болью и страданиями, вожделением, гневом, заблуждениями, наваждениями. Но самое худшее, о Асклепий, что на земле за Благо принимают зло, причем чем хуже зло, тем большим Благом оно считается, например, чревоугодие – заблуждение, порождающее зло и удаляющее нас от Блага [текст испорчен; Скотт: заблуждение влечет за собой зло; Фестюжьер: чревоугодие – наихудшее из зол… заблуждение есть отсутствие Блага].
4) Что касается меня, я благодарю Бога, который вселил в мой ум Знание Блага, Знание того, что Благо само по себе не может существовать в мире; ведь мир полон (плерома) зла, в то время как Бог преисполнен Благости, или Благость преисполнена Бога. "…" Прекрасное излучается во все стороны из божественной сущности, возможно, именно в нем она проявляется в наиболее прозрачной, наиболее чистой и наиболее достоверной форме [предложение, вероятно, искажено]. Не побоимся сказать, о Асклепий, что сущность Бога, если Он имеет сущность, это Прекрасное, и невозможно Прекрасное-и-Благо приписать чему-либо иному в мире; все видимые объекты суть только образы или нечто вроде очертаний. Сущность Прекрасного и Блага следует искать в том, что невидимо для очей, "…" и око не может это увидеть, как оно не может узреть Бога; это составные части Бога, совершенные, достояние только Его, неотделимые от Его сущности, которые Он любит или которые Его любят.
5) Если ты способен постигнуть Бога, ты постигнешь Прекрасное-и-Благо, высшее чистое излучение Бога, несравненную и неподдельную красоту, Благо, не имеющее равных, как Сам Бог. С этого момента насколько ты постигаешь Бога, настолько же ты постигаешь Прекрасное-и-Благо; они не могут быть переданы иным существам, ибо они неотъемлемы от Бога. Когда ты ищешь Бога, ты ищешь также Прекрасное. Единственный путь к этому набожность в соединении со Знанием.
6) Поэтому те, кто не имеет Знания и кто не идет по пути благочестия, осмеливаются человека называть прекрасным и благим – человека, который не видел, даже во сне, ничего благого, человека, со всех сторон окруженного всяческим злом, который рассматривает зло как Благо, кормясь им ненасытно, страшится его потерять и изо всех сил старается его не только сохранить, но и приумножить. Таковы суть вещи, которые человек считает благими и прекрасными, о Асклепий, и мы не можем ни избежать, ни ненавидеть, ибо, что досаднее всего, это то, что мы в них нуждаемся и что мы не можем без них жить.
VII. О том, что наибольшее зло
для людей есть незнание Бога
1) Куда бежите вы, пьяные люди? Вы выпили до дна из чаши неразбавленного вина невежества и не можете переварить его, вас уже тошнит от него. Отрезвитесь, откройте очи вашего сердца, если не все вы, то по крайней мере те, кто может. Ибо потоп невежества наводнил землю, развращает души, заточенные в теле, и мешает им войти в спасительную гавань.
2) Не дайте себя унести течению; возвратитесь, если можете, в гавань спасения! Найдите поводыря, который привел бы вас ко вратам Знания, где сверкает яркий Свет, чистый от тьмы, где никто не опьяняется, где все трезвы и обращают очи сердца к Тому, Кто желает быть созерцаем; неповторный, невыразимый, невидимый для глаз, но видимый для ума и сердца.
Прежде всего необходимо разорвать это одеяние, которое ты носишь, сии лохмотья темноты, начало коварства, цепь разврата, пелену мрака, живую смерть, чувствительный труп, могилу, которую ты носишь с собой, домашнего вора, врага, ненавидящего тебя за вещи, которые он любит и ревнующего тебя к вещам, которые он ненавидит.
3) Таково есть вражье одеяние, в которое ты преоблачился; оно влечет тебя вниз, к себе, из боязни, чтобы вид Истины и Блага не побудил тебя возненавидеть злобу, разоблачить козни, которые оно тебе ставит, затуманивая для тебя то, что для нас кажется ясным, пытаясь задушить тебя под материей, опьяняя тебя постыдными удовольствиями, чтобы ты не мог услышать то, что тебе нужно услышать, увидеть то, что тебе нужно увидеть.
VIII. О том, что ни одно из существ не погибает
и заблуждение есть то, что люди называют перемены разрушением и смертью
Этот трактат принадлежит к серии произведений, в которых уже видны элементы памфлета. Вначале излагаются общие философские предложения, затем идет теологическое учение. Похожий в этом отношении на трактаты II и IX, он, напротив, отличается от таких трактатов, как I, IV, VII, XIII, более непосредственно приближающихся к жанру гностической проповеди. Но разница не только формальная – они различны также по духу. В то время как произведения гностической группы утверждают возможность достижения знающим личного бессмертия, трактат VIII, написанный под влиянием стоицизма со следами платонизма, полностью отрицает какое бы то ни было сохранение человеческого сознания, поскольку человек разлагается на составляющие его стихии. Потому не следует позволять ввести себя в заблуждение подзаголовком. Если смерть и отрицается и тут, и там, то эти отрицания приводят к различным результатам. Это лучше всего демонстрирует составной характер "Герметического Свода" и невозможность извлечь из него одну и ту же четкую доктрину, которую можно было бы назвать герметизмом.
Речь Гермеса Триждывеличайшего.
1) Поговорим теперь, сын мой, о душе и теле, о бессмертия души, о силе, которая есть причина создания тела и его расчленения. Ибо смерть не существует; слово "смертный" лишено смысла или же есть не что иное, как слово "бессмертный", потерявшее свой первый слог (а-танатос).
Смерть была бы уничтожением, но ничто в мире не уничтожается. Если мир есть второй бог, бессмертное существо, то никакая часть существа живого и бессмертного не может умереть. Ибо все есть часть мира, в особенности человек – существо, наделенное рассудком.
2) Первый из сущего есть вечный несотворенный Бог – Творец Вселенной. Второе сотворено Первым по образу Своему; это мир, который Он породил, который Он сохраняет и питает: мир произошел от своего Отца и посему он вечно живой. Бессмертие отличается от вечности (Фестюжьер: мир бессмертен, но не вечен). Бог не был рожден кем-либо иным; если он вообще был рожден, то Самим Собой. Но в действительности Он никогда не был рожден, Он рождает себя вечно (Менар: Вечность не была порождена чем-либо иным; она сама себя сотворила или, скорее, она себя творит вечно. Кто говорит "вечное", подразумевает "вселенское"). Отец, рожденный Сам из Себя, вечен, а мир, рожденный Отцом, бессмертен.
3) Изо всей материи, которая была в Его распоряжении, Отец сделал тело Вселенной, дал ему объем, придал ему шарообразную форму, установил ее качества и сделал ее бессмертной и вечно материальной. Имея в своем распоряжении качества множества форм, Отец распространил их в шаре и закрыл их там, как в пещере, желая украсить Свое творение всеми качествами. Он окружил тело Вселенной бессмертием, опасаясь, чтобы материя, стремясь рассеяться, не вернулась в состояние хаоса, которое для нее естественно. Ведь когда материя была бестелесна, она была беспорядочна. Даже здесь, на земле, она сохранила слабые следы этого в способности к увеличению и уменьшению, то, что люди называют "смерть".
4) Этот хаос производится только в земных тварях; тела (Фестюжьер: существа; Скотт: боги) небесные сохраняют единый Порядок, полученный ими от Отца в самом начале. Порядок сей сохраняется нерушимым благодаря возвращению каждого из них на исходное место. Что касается возвращения тел земных к их исходному состоянию, то оно заключается в расщеплении их до неделимых тел, то есть тел бессмертных, и таким образом происходит потеря, прекращение сознания, но не уничтожение тела (Скотт: жизни).
5) Третье существо есть человек, сделанный по образу мира; Волею Божией у него есть ум, в отличие от иных земных животных; посредством чувств (Фестюжьер: узами симпатии) он связан со вторым богом, посредством ума – с Первым; он воспринимает одного через ощущения как телесное, Другого же – посредством мысли как бестелесное, Ум и Благо.
Тат. Значит, тварь сия не погибает (Фестюжьер: не уходит в небытие)?
Гермес. Говори верно, сын мой, и постигни, что есть Бог, что есть мир, что есть существо бессмертное, а что есть животное, подверженное разложению. Постигни, что мир исходит от Бога и есть в Боге, что человек происходит из мира и пребывает в мире. Начало, совершенство и непрерывность всех вещей есть Бог.
IX. О мышлении и об ощущении
(Прекрасное и благо суть только в боге и нигде более)
Речь Гермеса Триждывеличайшего.
1) Вчера, о Асклепий, я провозгласил "Совершенную речь". Сегодня я считаю необходимым продолжить ее иною речью и поговорить об ощущениях. Считается, что между ощущением и мыслью существует та разница, что первая материальна, а вторая – сущностна. Я же полагаю, что, напротив, они объединены и не могут быть разъединены. Если у иных тварей ощущение, то у человека мышление соединено с Природою. Мышление отличается от ума в той же степени, в какой божественное влияние отличается от Бога; божественное влияние берет свое начало в Боге, мысль рождается из ума; она сестра речи, и они служат орудием друг другу, ибо ни речь не может быть высказана (Скотт: понята) без мышления, ни мышление выражено без речи.
2) Ощущение и мышление имеют в человеке взаимное влияние и неразрывно связаны. Мышление невозможно без ощущения, как и ощущение без мышления. Можно, однако, допустить мышления без ощущения, как фантастические образы, видимые нами во сне; но я полагаю, что во сне производятся оба действия и что возбужденные ощущение и мышление переходят из сна в состояние бодрствования (Фестюжьер: …что в сновидении мышление и ощущение исчезают, в то время как в состоянии бодрствования мышление всегда соединено с ощущением). По крайней мере, ощущение принадлежит частично душе, а частично телу, и когда две части ощущения пребывают в согласии, тогда в речи выражается мышление, зачатое умом.
3) Действительно, ум зачинает все мысли: хорошие, если они оплодотворены Богом, иные – под каким-либо демоническим влиянием. Ведь никакая часть мира не свободна от демонов, я имею в виду демонов, отделенных от Бога; тех, которые входят в нас и сеют ростки своей собственной энергии, и ум, получая эти ростки, зачинает прелюбодеяния, убийства, отцеубийства, святотатства, безбожие, самоубийства и иные дела злых демонов.
4) Семена Бога, немногочисленные, но большие, красивые и благие, – это добродетель, умеренность и благочестие. Благочестие есть Знание Бога, человек набожный преисполнен добродетели; он получает свои мысли от Бога, и они отличаются от мыслей толпы. Вот почему те, кто в Знании, не нравятся толпе и им толпа не нравится. Их считают безрассудными, над ними насмехаются, их ненавидят и презирают; их даже могут убить; ведь, как мы уже говорили, необходимо, чтобы зло обязательно присутствовало здесь, на земле, тут его владения. Земля есть место его пребывания, но не мир, как сказали бы некоторые богохульники. Однако человек, боящийся Бога, сумеет все вынести, благодаря обладанию Знанием (Скотт: …полученному оком души). Все для него благое, даже то, что плохо для других. Если на его пути возводят преграды, его раздумия приводят все к Знанию, и, о чудо, лишь он единственный из людей превращает зло в Благо.
5) Но вернемся к речи об ощущениях. Тесный союз ощущения и мышления присущ человеку. Но не все люди, как я уже сказал, наслаждаются умом; есть два вида людей: одни материальны, иные – сущностны. Злобные материальны и получают от демонов семена их мыслей; тех же, кто соединен в сущности с Благом, Бог спасает (Фестюжьер: или "приветствует на пути сущностного мира"). Бог есть Творец всех вещей и создал все свои творения по подобию Своему, но творения, сотворенные благими, позже разделились в зависимости от того, какова их деятельность. Движение мира (Фестюжьер: по причине своего трения мир…) придает поколениям различные качества: одних порочит злом, иных очищает Благом. Мир, о Асклепий, имеет собственные ощущение и мысль, не похожие на человеческие и не такие разнообразные, но более сильные (Менар: высшие) и более простые.
6) У мира только одно ощущение, одна мысль: творить все вещи и расчленять их в себе. Он есть орудие Воли Божией, и его роль заключается в том, чтобы принимать божественные семена, хранить их, творить все вещи, разлагать их и обновлять. Как хороший сеятель жизни, он обновляет свои творения, преобразуя их, своим движением порождает всю жизнь, содержит все живые существа, он одновременно место и создатель жизни.
7) Все тела созданы из материи, но по-разному; одни Теделаны из земли, другие из воды, третьи из воздуха, четвертые из огня (Док: частично из.., частично из.., частично из.., частично из…). Все они сложные, но одни более, иные менее; первые более тяжелые, вторые более легкие. Скорость движения мира порождает разнообразие видов; его частое и последовательное дыхание непрерывно придает телам многочисленные новые признаки, и есть только одна Вселенная – Вселенная жизни.
8) Бог есть Отец мира, мир есть отец всего, что в нем существует; мир есть сын Божий, то, что есть в мире, вышло из мира (Менар: подчинено ему). Не зря мир называют "порядок" (космос) (Менар: oт кocмeo "украшать"), ибо он все украшает и упорядочивает разнообразием видов, неисчерпаемой жизнью, постоянной деятельностью, необходимостью движения, сочетанием стихий и порядком созданий. А значит, его мы и должны называть "космос", это имя ему подходит.
У всех тварей ощущение и мышление приходят снаружи, из окружающей среды; но мир принял их раз и навсегда при своем рождении, он имеет их от Бога.