Несмотря на скептицизм Шолема, Филип Александер недавно вновь привлек внимание к этой этимологии. Разъясняя свои аргументы в пользу такого происхождения имени Метатрон, он указывает на латинское слово metator, которое существует в виде заимствования в греческом языке в форме mitator, что означает, наряду с другими смыслами, командира в римской армии, в чьи обязанности входило быть предвестником, т. е. идти впереди колонны на марше для приготовления места, предназначенного для разбивки лагеря. В свете такого значения Александер высказал предположение, что это слово "могло сначала относиться к ангелу Господню, который вел Израиль через пустыню, ведь этот ангел действовал как metator в римской армии, возглавляя израильтян на их пути через пустыню". Исследователь также предполагает, что и сам Енох мог рассматриваться посвященными как metator или предвестник, поскольку он был тем, кто показывает, "как им следует избегать пустыни этого мира, чтобы перенестись в вышнюю обетованную землю". Александер подчеркивает, что факт заимствования слова metator в древнееврейском и иудео-арамейском языках, засвидетельствованного в них со всей очевидностью, служит дополнительным подтверждением этой этимологии.
6. Еще одним возможным этимологическим объяснением имени "Метатрон" считается греческое слово μέτρον, "мера". Адольф Йеллинек, возможно, был первым из ученых, предложивших слово μέτρον в качестве альтернативной интерпретации имени Метатрона, на том основании, что Метатрон идентифицируется с египетским божеством Хором. Гедальяху Струмза в своей недавно опубликованной статье приводит некоторые новые убедительные обоснования принятия этой этимологии, в центре которых стоит тот факт, что Метатрон не только был носителем Божьего Имени, но и служил измерением Бога и рассматривался в таком качестве в традиции Шиур Кома (преданиях о мере Тела Бога). Струмза приводит доводы в пользу того, что "следует вновь принять во внимание возможность для слов μέτρον и/или metator (не стоит исключать слияния этих двух терминов) быть этимологическим истоком имени Метатрона". Мэтью Блэк в своей небольшой статье, посвященной происхождению имени Метатрона, выдвинул некоторые дополнительные аргументы в пользу этой этимологии. По мнению Блэка, истоки слова "метатрон" можно распознать в ранее не замеченном учеными письменном источнике, а именно сочинении Вопросы и Ответы на книгу Бытия Филона Александрийского, сохранившемся только в переводе на армянский язык, где среди титулов Логоса обнаруживается термин praemetitor. Блэк высказал предположение, что praemetitor, возможно, связан с термином μετρητής, греческим эквивалентом латинского metator, "землемер", и этим титулом обозначается Логос.
7. Джозеф Дан предложил гипотезу, что имя "Метатрон", возможно, связано с функцией этого ангела как носителя Божьего имени. В текстах, содержащих сведения о Метатроне, этот великий ангел часто именуется "малым YHWH", то есть меньшим проявлением Божьего Имени. Дан предлагает воспринимать выражение "в нем" существующее во фразе из Книги Исхода 23:21 "ибо мое имя в нем", как относящееся к Метатрону, предполагая, что "внутри него было невыразимое Божье имя, дававшее ему силу". Дан также считает возможным, принимая во внимание фразу "мое имя в нем", истолковывать имя Метатрона как имеющее отношение к четырем буквам Божьего Имени". По мнению этого исследователя, "по-видимому, это слово соотносится с четырьмя буквами слова tetra, т. е. числом четыре по-гречески, которое вставлено в середину имени Метатрон". Дан, тем не менее, осторожно замечает, что у этой этимологии нет достаточных оснований для проверки ее подлинности.
8. Во введении к своему переводу на французский язык Третьей книги Еноха Шарль Мопсик высказал предположение, что этимологию имени "Метатрон" следует увязывать с историей Еноха, так как она, возможно, имеет происхождение от греческих слов, использованных в Септуагинте для перевода текста Быт. 5:24: "И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его". Мопсик отмечает, что в версии Септуагинты текстов Быт. 5:24 и Сир. 44:16 еврейский глагол לקח ("брать") передается греческими глаголами μετέθηκεν или μετετέθη. По мнению этого ученого, самая существенная часть слова "Метатрон" (מטטרון) – первые три согласные, а именно, MTT (מטט), так как суффикс RON (רון) – это техническое дополнение, представляющее собой общую особенность различных ангельских имен в иудейских текстах, посвященных ангелологии. Мопсик, таким образом, приходит к выводу, что, возможно, три согласных самой значимой части Метатрон, ++מ, служат транслитерацией в той или иной форме греческого слова μετετέθη. Подразумевая лингвистические параллели подобного рода, Мопсик высказывает предположение, что имя "Метатрон" может означать "того, кто был перенесен", и, таким образом, оно свидетельствует о непосредственной связи с историей перенесения на небеса Еноха.
9. Невозможно также полностью отбросить вероятность отсутствия вообще каких-либо этимологических объяснений имени "Метатрон". Некоторые исследователи отмечают, что вполне возможно у этого имени нет никакой этимологии и оно "может быть просто невнятным сочетанием звуков, подобно магическим именам Адирирон и Дапдапирон, которыми изобилуют тексты, относящиеся к традициям Меркавы и Хейхалот".
1. "Прежние" роли и титулы
Метатрон как писец
Известная ранняя апокалиптическая роль седьмого допотопного патриарха как писца, составляющего прошения от имени падших Стражей и записывающего небесные откровения, вновь появляется в контексте традиции Меркавы, как важная обязанность нового героя, великого ангела Метатрона. Одно из возможных ранних свидетельств такого рода профессиональной деятельности Еноха-Метатрона можно обнаружить уже в таргумической литературе, где имя патриарха упоминается в связи с обязанностями писца, которые теперь надлежит исполнять великому ангелу. В Таргуме Псевдо-Ионафана на Книгу Бытия 5:24 говорится: "Енох совершал служение пред Богом, и вот, его не стало среди обитателей земли, ибо он был взят на небо по повелению Господа, и было дано ему имя Метатрон, Великий Писец."(ספרא רבא)
Интересно отметить, что в тексте из Таргума Псевдо-Ионафана упоминается новый титул вознесенного патриарха, "великий писец", о котором ничего не говорится в ранней енохической литературе. Несмотря на то, что в тексте таргума не раскрываются все детали обязанности писца, приписанной Метатрону, в другой истории, присутствующей в талмудической литературе, обнаруживаются дополнительные подробности, характеризующие такого рода обязанность. Историю, о которой идет речь, можно найти в Вавилонском Талмуде, где говорится о том, как рабби второго века, Элиша бен Абуя, также известному как Ахер, было позволено увидеть Метатрона, сидящего и записывающего заслуги Израиля.
В тексте из Бавли Хагига 15a говорится:
Ахер повредил побеги. О нем в Писании говорится: Не дозволяй устам твоим вводить в грех плоть твою. Что это означает? – Он увидел, что Метатрону было даровано позволение сидеть и записывать заслуги Израиля. Сказал он: учили меня, согласно традиции, что в вышнем мире не сидят, не соперничают, не отворачиваются и не устают. Быть может – Боже упаси! – существуют два божества! [Вследствие чего] Метатрона вывели вон и наказали его шестьюдесятью огненными плетьми, сказав ему: Почему ты не встал перед ним, когда его увидел? Дано было ему [затем] позволение стереть заслуги Ахера. Сошел Глас Божий и сказал: Вернитесь ко мне, вы блудные дети – кроме Ахера. [Вследствие чего] он сказал: Поскольку я был изгнан из вышнего мира, я пойду и буду наслаждаться этим миром. Так пошел Ахер путями зла.
Следует особо отметить, что в этой талмудической истории должность писца, которой наделен Метатрон, упомянута в связи с его обязанностью записывать заслуги Израиля. Подобного рода соединение образа Метатрона в роли писца с его обязанностью вести записи человеческих заслуг (а в случае с Ахером стирать их) указывает на сложную природу обязанностей писца, которая, как и в случае Еноха, включает в себя должность свидетеля на Божьем суде.
Особенный интерес для данного исследования представляет вопрос о том, действительно ли этот талмудический текст хранит память ранних апокалиптических преданий об обязанностях Еноха как писца.
Шолем, обычно последовательно придерживавшийся того мнения, что талмудические тексты свидетельствуют о традиции предсуществующего Метатрона, и что в них не прослеживается связи между Метатроном и седьмым допотопным патриархом, в данном случае с осторожностью допускает возможность подобного рода связи. Он высказал предположение, что в тексте из трактата Хагига 15a… возможно, содержится свидетельство сохранившегося предания о вознесении Еноха, которому в самом деле приписана подобная роль в Книге юбилеев 4:23: "И мы привели его в рай Едем к славе и почести. И вот здесь он записывает суд и вечное наказание, и всякое зло сынов детей человеческих". Оба рода деятельности дополняют друг друга.
Несмотря на такое осторожное утверждение о возможности связи между обязанностями писца, относящимися к Еноху и Метатрону в Бавли Хагига 15a, мнение Шолема по этому вопросу остается двойственным. Он добавляет, что "данное сходство доказывает меньше, чем кажется, что оно доказывает", поскольку как в иудейских псевдоэпиграфах, так и в сочинениях, принадлежащих к традиции Хейхалот, можно обнаружить образы ангелов-писцов. По-видимому, сомнения Шолема относительно безоговорочной идентификации Метатрона с Енохом в талмудическом тексте основано отчасти на его выборе псевдоэпиграфических источников, свидетельствующих об обязанностях Еноха как писца. Так Шолем ограничивается только свидетельствами, отраженными в Первой книге Еноха и Книге юбилеев, не принимая во внимание важное свидетельство, содержащееся в другом источнике времен Второго Храма, а именно, Второй книге Еноха… Но если бы предание о деятельности писца, присущей Еноху, представленное во Второй книге Еноха, было использовано в ходе его исследования, невозможно было бы не заметить дополнительных деталей, относящихся к данной теме, которые более тесно связывают ранние енохические предания с раввинистической традицией о Метатроне, представленной в Бавли Хагига 15a. В соответствующем тексте из Вавилонского Талмуда говорится, что "Метатрону было даровано позволение сидеть и записывать заслуги Израиля. Сказал он: учили меня, согласно традиции, что в вышнем мире не сидят (ל(ישיבה), не соперничают, не отворачиваются и не устают…." Важная деталь этого рассказа состоит в том, что мотив обязанностей писца, которыми наделен Метатрон, соединен с мотивом его сидения на небесах, что представляет собой исключение из привила, согласно которому никто кроме Бога не может сидеть на небесах. В талмудическом тексте такого рода исключительное позволение восседать на небесах даровано Метатрону благодаря его обязанности писца, чтобы он мог сесть и записать заслуги Израиля. Вся история отступничества Ахера построена на этом мотиве восседающего на троне ангельского писца, послужившего для Элишы бен Абуя главным камнем преткновения, приводящего его к еретическому умозаключению о двух "владычествах" (רשויות 'b) на небесах. В свете материалов, обнаруженных во Второй книге Еноха, где Енох восседает на небесах записывая откровения Бога и Уриила (Веревеила), этот уникальный мотив ангела-писца, восседающего в вышней области, может служить дополнительным доказательством того, что предание о Метатроне, нашедшее отражение в Бавли Хагига 15a, связано с ранней енохической традицией, а также того, что этот ангел-писец, в конечном счете, – не кто иной как перенесенный на небеса седьмой патриарх.
В то время как деятельность Еноха как писца, засвидетельствованная в Первой книге Еноха, Книге юбилеев и Книге исполинов, никак не соотносится с мотивом сидения Еноха на небесах, в предании, нашедшем отражение в славянском апокрифе, эти два мотива со всей очевидностью связаны между собой. В главе 23-ей Второй книги Еноха представлен ангел Веревеил, повелевающий Еноху сесть: "Сядь, напиши то, что поведал тебе…." Затем патриарх изображается подчинившимся этому ангельскому повелению и воссевшим в вышине. Следует отметить, что факт сидения в этом источнике, также как и в Бавли Хагига 15a, напрямую связан с обязанностями писца, которые главный герой исполняет на протяжении длительного периода времени. Так в главе 23 Второй книге Еноха патриарх сообщает своим слушателям: "Я же, просидев еще тридцать дней и тридцать ночей, подробно записал <все>."
Следует отметить, что свидетельство, содержащееся во Второй книге Еноха, позволяет по-новому проинтерпретировать содержание предания, обнаруженного в Бавли Хагига 15a и помогает развеять сомнения, ранее высказанные Шолемом, относительно того, что в Бавли Хагига образ Метатрона, возможно, не связан с енохическими традициями небесного писца.