Личность Игнатия столь тесно связана с орденом иезуитов, что для того, чтобы понять его деятельность в последние годы жизни, необходимо обратить свой взгляд на развитие ордена. Основание Общества Иисуса определило последующий жизненный путь Игнатия. До самой смерти его жизнь была связана с Обществом, которому он был предан телом и душой. В оставшиеся 16 лет жизни Игнатия орден переживал колоссальный рост. Группа из десяти человек превратилась в общину, которая насчитывала 1000 иезуитов, поделенных на 12 провинций и действовавших на 4 континентах. Такой рост мог быть только результатом огромных духовных и организаторских усилий. Всем своим существом Игнатий отдавался этой работе. Он был головой и сердцем этого глобального организма. Весь опыт и знания, которые он накопил за свою бурную жизнь, он теперь отдавал юной общине. Водительство Божие, которое он пережил столь ярким и революционным образом, стало педагогикой, с помощью которой он формировал свой орден. Орден в свою очередь укоренял ее в своей деятельности и весьма скоро стал орденом, активно занимавшимся воспитанием и образованием.
Генерал ордена
К моменту папского одобрения ордена лишь немногие из собратьев находились в Риме. Игнатий призвал тех, кто был в Италии. Совместно они разработали первый проект устава ордена. 5 апреля 1541 года они избрали генерала ордена. Шестеро присутствовавших товарищей опустили избирательные листки в урну. Собратья, которые находились за пределами Италии, оставили свои листки в Риме перед отъездом или прислали их в Рим. За исключением его собственного все голоса были отданы Игнатию. Он не хотел принимать этот выбор. Он говорил, что хотел бы быть скорее ведомым, нежели ведущим, кроме того, у него слишком много грехов. Он уговорил своих товарищей провести второй тур голосования. Однако результат остался прежним. В конце концов, он решил посоветоваться со своим духовным наставником, монахом францисканского ордена. В исповеди, которая продолжалась три дня, – он повторил ритуал на Монтесеррате, – он рассказал ему о всех грехах, совершенных им в течение жизни. Лишь напомнив ему о долге послушания, францисканец смог убедить Игнатия в том, что его отказ от руководства орденом, есть противление Святому Духу. 19 апреля Игнатий уступил и принял выбор своих товарищей. Было столь долгое сопротивление наигранным или же оно более того было непослушанием? Вероятно, Игнатий действительно был убежден в том, что он слишком запятнан грехом для того, чтобы занимать такую должность. Он до сих пор настолько был исполнен сознанием собственного недостоинства, что в глубине души противился принятию любого достоинства.
22 апреля 1541 года шестеро товарищей совершили паломничество по семи главным римским церквям. В базилике "San Paulo fuori le Mura" они отслужили святую мессу. Перед вознесенной облаткой они произнесли свои торжественные обеты. В руки Игнатия остальные пятеро собратьев принесли обет послушания. Непосредственно после произнесения обетов все приняли Причастие. Отсутствовавшие товарищи принесли свои обеты в последующие месяцы на местах своего пребывания. Теперь орден был основан в полном смысле слова и был готов к действию.
Игнатий, теперь уже в должности генерала ордена, усиленно принялся за работу. Как выглядел его рабочий день в течение последующих 15 лет генеральского служения? Он практически никуда не выезжал из Рима. Начиная с 1544 года, он со своими ближайшими сотрудниками жил в скромном доме неподалеку от маленькой церкви "Santa Maria della Strada", которая уже с 1541 года использовалась орденом. Позднее на ее месте были сооружены церковь "Il Gesú" и иезуитская коллегия. Сегодня в этой церкви можно увидеть пышную гробницу Игнатия, а в здании коллегии посетить сохранившиеся комнаты, где он жил. Рядом с его спальней находилась маленькая часовня и комнаты для работы. Все помещения были тесными и имели спартанскую обстановку.
Игнатий вставал рано утром, и его день начинался с молитвы. В большинстве случаев он служил мессу и затем проводил два часа в молитве. Он принимал скромную пищу дважды в день: в 10.00 и 18.00 часов. Игнатий должен был соблюдать диету, поэтому он в большинстве случаев питался вареными овощами и постным мясом. Он часто ел вместе со своими сотрудниками или гостями, с которыми ему нужно было обсудить какие-либо вопросы. Он одевался, как и все иезуиты, в черную сутану, а зимой носил сверху плащ. Свой чувствительный живот он дополнительно обвязывал платком. Иезуиты не имели никакого специального орденского облачения, а одевались, как простые, почтенные священники.
В течение дня Игнатий беседовал со своими сотрудниками, наставлял послушников, обрабатывал свою обширную корреспонденцию, принимал посетителей со всего света. Он почти не выходил, только для визитов высокопоставленным лицам. Изредка его можно было увидеть в саду. Вечером он ложился поздно. Перед сном он прохаживался по комнате, размышляя о прошедшем дне или готовясь к делам дня предстоящего. Он подвергал себя постоянному самоконтролю и требовал от своих сотрудников, чтобы они регулярно размышляли о своей жизни. Он часто бывал тяжело болен. Камни в почках причиняли ему сильные боли, а иногда и он страдал от колик. Его поврежденная нога также была причиной его частых жалоб. Не прерывая своей повседневной работы, Игнатий мужественно выносил эти страдания на протяжении многих лет. В 1550 году он хотел сложить с себя полномочия генерала ордена, однако собратья не приняли его отставки.
Прибыв в Рим, Игнатий развил весьма плодотворную апостольскую деятельность. Он лично выступил инициатором многих социальных и религиозных проектов. Когда инициированный им проект начинал работать самостоятельно, он устранялся от его руководства и передавал его в другие руки. В последние годы жизни он уже почти не принимал на себя непосредственных апостольских трудов, а молитвой, организационной поддержкой и своим все возрастающим влиянием способствовал их реализации. Например, он создал дом для иудеев, которые желали обратиться в христианство. При этом он боролся против обычной тогда дискриминации евреев, в частности против обычая конфискации их имущества при переходе в христианство. Для подтверждения своей деятельности – против обычаев своего враждебного к иудеям времени – он говорил, что почитал бы за особую благодать родиться евреем, как Иисус. Следует упомянуть и о доме св. Марты, куда принимались женщины, которые по причине бедности были вынуждены заниматься проституцией. Там они, как бы мы сегодня сказали, ресоциализировались и подготавливались к возвращению к нормальной жизни, а по возможности и к браку. Другими проектами Игнатия были Collegium Romanum (Римская коллегия), которая первоначально была латинской школой для городского населения и для будущих иезуитов. К великому удивлению римлян она была бесплатной, а следовательно, открытой и для бедных. Для Германии большое значение имела Collegium Germanicum et Hungaricum (Немецкая и венгерская коллегия), основанная Игнатием в 1552 году. В ней в Риме готовились высокообразованные священники, которые должны помочь прогнившей немецкой Церкви выбраться из тупика. В этих и других проектах для Игнатия социальное измерение было неотъемлемо от религиозного.
I.7. Игнатий де Лойола – духовный портрет
В Игнатии прежде всего удивляет то, что он в течение всей жизни оставался способным учиться. Он постоянно должен переориентироваться, в большинстве случаев из-за внешних обстоятельств, в которые он попадал, а часто и по причине водительства Божия. Точнее говоря, Игнатий всегда рассматривал внешние обстоятельства как водительство Божие, даже если это означало жесткое и болезненное вмешательство в его жизнь. Благодаря этой школе Божьей он стал тем, кем он был в конце своей жизни. Его личное излучение и его огромная сила как "генерала" всемирного ордена в его глазах коренилась единственно в Боге. Поэтому Игнатий всегда оставался благодарным и смиренным.
Многогранная личность
Что было "материалом", с которым Богу пришлось иметь дело? Знатоки баскской души считают, что твердое спокойствие Игнатия, его задумчивость и медленная, иногда даже неуклюжая, но мужественная и уверенная манера выражаться указывают на его баскское происхождение. Возможно, с происхождением связана и его сила воли. То, что он единожды вбил себе в голову, он преследовал с великим упорством, а иногда и упрямством. Сопротивление его скорее подзадоривало, нежели лишало мужества. Кроме того, большую роль здесь играла и гордость. Честь и слава были центральными ценностями его родной культуры. Без сомнения, Игнатий был очень чувственным и вожделеющим человеком, который, однако, рано научился укрощать свою энергию. Кроме того, он был тщеславен. Он восхищался другими и хотел, чтобы другие восхищались им. Как многие сильные личности, он был вызовом для других. Он не оставлял их равнодушными, а делал либо врагами, либо друзьями. Он был врожденным лидером, за которым другие с удовольствием следовали. Он не боялся смерти. Скорее он страшился пустоты, банальности, обыденности и уродства. Его религиозность была сформирована католическими обычаями своего времени. Его вера была простой и чистой. Проникла ли вера в период его юности в глубинные слои его души, мы не знаем. Игнатий не был интеллектуалом. Он стремился к получению образования исключительно ради конкретной пользы, которую оно могло принести. Его несомненно высокий интеллект был скорее практическо-прагматической природы. При достижении своих целей он действовал мудро, эффективно и аккуратно даже в мелочах. У него была хорошая эмоциональная фантазия, которую он без раздумий поставил на службу своим целям.
Его характер изменялся в течение жизни. Из карьериста, стремящегося к достижению внешних идеалов и высоких постов, он превратился в духовного лидера, который ценил прежде всего внутренние ценности и шел "вниз" к грешникам и нуждающимся; из традиционного католика – в мистика; из религиозного честолюбца, который хотел воплотить свои преувеличенные духовные идеалы – в паломника, который хотел жить со Христом и, как Христос; из религиозного фанатика, защищавшего с оружием в руках честь Приснодевы, – в тонко чувствующего духовника, имевшего чувство "смирения, любви, терпения и мудрости" (РП 14); из индивидуалиста – в товарища и друга; из отшельника – в мужа Церкви и основателя ордена; из радикального аскета, который всеми силами хотел "сделаться святым", – в апостола, который всю свою энергию направлял на то, чтобы помогать душам; из невротичного поклонника успеха – в истинного христианина, уповающего единственно на благодать Божию.
Игнатий все больше и больше осознавал свои личные недостатки. Его склонность к невротичности и мелочности сохранялась в течение всей жизни. Эта черта характера до конца жизни проявлялась в строгих упражнениях покаяния и тщательных исследованиях совести. Вероятно, ему не удалось преодолеть и своей склонности к угрызениям совести и депрессии. Всегда он слыл строгим, непреступным, чрезвычайно сухим и серьезным. Он никогда бы не смог бы стать народным святым. Трудно оценивать его личность по прошествии столь долгого времени. Об Игнатии всегда велись споры. Его друзья восхищались им. Его враги чрезмерно преувеличивали его недостатки. Едва мы можем составить себя адекватное представление о нем. Игнатия делало святым то, что он всегда шел до последнего конца, погружался в бездну Божию и позволял Ему изменить себя так, что сила Божья сотворила из него великое.
В Конституциях ордена иезуитов Игнатий описал, какими качествами должен обладать генеральный настоятель ордена. В этом тексте (К 723–735) всегда видели тайный автопортрет Игнатия. Вот шесть важнейших качеств генерала: 1. Он должен быть "весьма связан с Господом Богом нашим и знаком с Ним в молитве и все своих действиях". 2. Он должен быть примером для всех во всех добродетелях, в особенности в любви к ближнему и истинном смирении. Все "страсти" должны быть в нем "умерщвлены", то есть в своих действиях он не должен руководствоваться инстинктами. Прямоту и строгость он должен совмещать с добротой и мягкостью. Ему необходимо иметь великодушие и храбрость сердца, чтобы выносить слабости других и совершать великое, несмотря на сопротивление. 3. Ему необходим разум и здравое суждение, и в особенности мудрость и опыт во внутренних и духовных вещах. 4. Он должен быть внимательным и разборчивым в начале всякого дела и постоянным и ревностным при его завершении. 5. Он должен иметь здоровый и опрятный вид. 6. В отношении внешних он должен быть достойным доверия и уважения и иметь хорошую репутацию. – Это описание, как его можно интерпретировать, идет от наиболее важного к менее важному, от высочайших духовных добродетелей к низшим телесным и кажущимся внешними преимуществам. И, тем не менее, в завершении всегда упоминается телесное, таким образом обретая свою ценность. Духовность Игнатия являет себя нам как реалистическая, жизненная, приземленная, то есть инкарнированная духовность.
В единении с Богом
Игнатий имел обыкновение долго молиться. Он начинал свой день рано утром с "обычной молитвы". Иногда это была молитва розария, иногда личная беседа с Богом. Он тщательно готовился к мессе, которую он затем служил в часовне рядом со своей спальней. Во время мессы, длившейся, как правило, долго, у него часто бывали сильные духовные переживания, иногда мистические посещения, сопровождавшиеся великим утешением и продолжительными слезами. После мессы он оставался еще около двух часов в часовне для личной молитвы. Может показаться удивительным, что совершение Евхаристии было для него важнейшим местом встречи с Богом. Часто его охватывало такое благоговение, что он был не в силах говорить. Сегодня нам кажется непонятным и с богословской точки зрения сомнительным проявлением благочестия, если священник совершает мессу в одиночестве. Евхаристия – это по своей сути общинное делание. В 16 веке это было широко распространенной практикой и служило для многих священников источником утешения. "Частная месса", согласно богословскому мнению того времени, была источником божественной благодати для всей Церкви. Иногда Игнатий настолько был потрясен тем действием, которое оказывало на него совершение мессы, что это сказывалось на его слабом здоровье. В некоторые дни он был не в состоянии служить мессу.
Свои планы и заботы Игнатий привносил в служение мессы. Его духовный дневник повествует, как он в течение долгих недель обдумывал во время мессы проблемы бедности в ордене. При этом речь шла о казалось бы второстепенном вопросе: должны ли дома и церкви ордена иметь право на постоянные доходы, так называемые бенефиции. От решения этого вопроса для него зависело понимание бедности в ордене, а следовательно ее духовная ценность. Ежедневно он предлагал эту тему Богу во время мессы и молил дать ему ответ в опыте утешения и оставленности. По своим внутренним настроениям, мыслям и чувствам он мог различать, что́ угодно Богу в этом конкретном вопросе. При этом впечатляет, сколь прагматически Игнатий понимал свои отношения с Богом. Он обсуждал с Ним свои конкретные переживания и повседневные нужды, чтобы понять, в чем заключается воля Божья. Он полностью соизмерял свою жизнь с волей Божьей.
В течение дня Игнатий постоянно молился короткое или более продолжительное время. Краткое духовное исследование совести он совершал ежечасно, если ему не мешали беседы с другими людьми. Вечером он подробно размышлял о событиях прошедшего дня, молился о переживаниях дня и приносил свой предстоящий день Богу. В последние годы жизни он постоянно был связан с Богом. В Рассказе паломника он так пишет об этом: "он всегда возрастал в благоговении, id est, в способности встретиться с Богом, причём ныне – больше, чем когда-либо в своей жизни. И всякий раз, в любое время, когда он хотел встретиться с Богом, он с Ним встречался" (РП 99).
Общение с людьми
Игнатий больше интересовался людьми, нежели структурами. Хотя он считал последние полезными и занимался ими по мере необходимости, но его подлинной страстью были личности и отношения. Он хотел, чтобы в его орден вступали сильные и одаренные люди, ибо он видел в личных дарованиях дар Божий, который необходимо использовать ради дела. Духовные дары, такие как любовь ко Христу и личную святость, он почитал еще больше, чем природные дарования: добродетель, ум и прилежание. Все дарования должны быть таким образом упорядочены в Боге, чтобы они использовались не для собственного преимущества, а ради спасения людей и славы Божьей. Игнатий хорошо умел слушать. Прежде чем принять любое решение он всегда выслушивал советы других людей. После принятия решения он требовал беспрекословного послушания и исполнения принятого решения.
Игнатий прекрасно разбирался в людях. Он мог быстро и уверенно оценивать людей, с которыми ему приходилось иметь дело, и правильно находить соответствующее им задание. Его подчиненные видели в нем подлинного духовного отца. Он поддерживал слабых, тормозил чрезмерно резвых. С сильными он был строг, с робкими – снисходителен. Он поддерживал сильные личности, с медлительными был терпелив. Он обращался с каждым в соответствии с его своеобразием и его способностями. Он мог доброжелательно давать тяжкую ношу и столь же доброжелательно освобождать от нее. Он всегда стремился к тому, чтобы положительно истолковать действия других людей. Он постоянно заботился о братском единстве и примирении. Каждый чувствовал его любовь к себе…
Игнатия всегда влекло к бедным и страждущим. Во время своих странствий он часто раздавал бедным то, что сам получал в качестве подаяния. Несправедливость вызывала в нем гнев. Мы уже упоминали о его социальных проектах в Риме. В общественных больницах больные лежали на нарах в ужасных условиях, почти без всякого ухода, в невообразимой грязи. В городах, куда он приходил, Игнатий шел в такие больницы для ухода за этими людьми. И своих спутников он посылал на это служение, которое казалось невозможным. Они не боялись заразных болезней. После основания ордена он ввел практику по уходу за больными для всех послушников, даже для тех, кто происходил из знатного рода или был доктором богословия. Этим Игнатий преследовал двоякую цель: помощь страждущим и духовное действие, которое такое служение оказывало на послушника. Как генерал ордена Игнатий проявлял особенную заботу о больных собратьях. Он не щадил для этого никаких расходов, сам часто навещал их, приказывал оказывать им всяческую медицинскую и духовную помощь.
В обращении с высокопоставленными лицами – общество и Церковь того времени была строго иерархиезирована, социальные и культурные различия между выше и нижестоящими были огромны – он был корректен, но не раболепствовал. Во время своего придворного воспитания он приобрел навыки вежливого обхождения и дипломатическое чутье. В делах однако он был прямым и упрямым человеком, стремящимся к ясности, в том числе и по отношению к князьям, королям и папам. Его письма показывают, что он умел мудро затронуть и весьма неприятные вопросы. В 1555 году его давний недоброжелатель театинский кардинал Джованни Карафа стал Папой. Следовательно Игнатий был обязан ему послушанием. Когда Игнатию сообщили эту новость, он испугался так, что все тело его задрожало от ужаса. Не говоря ни слова, он отправился в часовню для молитвы. Через короткое время он вышел обратно в веселом и довольном настроении, как если бы выбор Папы произошел в соответствии с его желанием.