Важнейшими чертами жертвоприношения являются возжигание божественного огня, приношение гхритам и нектара Сомы, пение священного слова. Боги возрастают благодаря гимнам и приношениям; сказано, что они рождаются, созидаются или проявляются в человеке, и благодаря своему росту и величию в нем они взращивают землю и небо, то есть физическое и ментальное бытие, до их пределов, а превысив их, созидают, в свою очередь, более высокие миры или планы существования. Более высокое существование божественно, беспредельно: сияющая Корова, бесконечная Матерь, Адити – его символ; низшее существование подчинено ее темной форме – Дити. Цель жертвоприношения есть завоевание возвышенного или божественного бытия, овладение им и подчинение его закону и его истине существования низшего или человеческого. Приносимое в жертву гхритам есть продукт сияющей Коровы; это – ясность или яркость солнечного света, проявленная в ментальном существе человека. Сома – бессмертный восторг бытия, сокрытый в водах и в растении, который необходимо выжать, дабы боги и люди могли испить его. Слово есть вдохновенная речь, выражение озаренной мысли Истины, которая поднимается из души, формируется в сердце и оттачивается умом. Агни, возрастающий от гхритам, Индра, исполнившийся лучезарной мощи и восторга Сомы, возросший от Слова, помогают Ангирасам отвоевать стада Солнца.
Брихаспати – Владыка творящего Слова. Если Агни – это наивысший Ангираса, пламя, из которого рождаются Ангирасы, то Брихаспати есть единый Ангираса с семью устами, семью лучами озаряющей мысли, семью словами, что ее выражают, силами речи которого и являются эти семеро провидцев. Именно совершенная мысль Истины, о семи главах, покоряет для человека четвертый или божественный мир, завоевывая для него полноту духовного богатства, что и есть цель жертвоприношения. Вот почему Агни, Индра, Брихаспати, Сома, все они описываются как завоеватели стад Солнца, истребляющие дасью, которые скрывают и удерживают эти стада от человека. Сарасвати, представляющая собой поток Слова или вдохновение Истины, также описывается как убийца дасью и завоевательница сияющих стад; отыскивает же стада Сарама, вестница Индры, солнечная или рассветная богиня, вероятно, символизирующая интуитивную силу Истины. Уша, Заря, одновременно и сама вносит лепту в великую победу, и, явившись во всей полноте, становится ее лучезарным итогом.
Уша – Заря божественная, ибо Солнце, пробуждаемое с ее приходом, есть Солнце Истины сверхсознательного; день, приходящий с ним, это день истинной жизни в истинном знании, ночь же, изгоняемая им, это ночь неведения, которая, тем не менее, в чреве своем скрывает рассвет. Уша сама есть Истина, sūnṛtā, и матерь Истин. Истины божественной Зари зовутся ее коровами, ее сияющими стадами; силы же Истины, сопровождающие стада и овладевающие Жизнью, зовутся ее конями. Большая часть ведийской символики строится вокруг этих образов коров и коней, ибо они составляют главный элемент тех богатств, которых ищет человек и о которых он просит богов. Коровы Зари были угнаны и спрятаны демонами, владыками тьмы, в их глубокой тайной пещере подсознания. Они есть озарения знания, мысли Истины, gāvo matayaḥ, которых нужно вызволить из заточения. Их освобождение – это подъем сил и энергий божественной Зари.
Это также и возвращение Солнца, которое лежало во тьме; ибо сказано, что Солнце, "эта Истина", и было тем, что открыли Индра и Ангирасы в пещере пани. После разрушения пещеры стада божественной зари, которые есть лучи Солнца Истины, восходят на вершину бытия, а само Солнце поднимается к верхнему светозарному океану божественного существования, ведомое мудрецами, словно корабль по водам, пока не достигнет другого берега.
Пани, скрывающие стада, хозяева мрачной пещеры, относятся к категории дасью, которые противопоставлены в ведийской системе символов арийским богам, арийским провидцам и вершителям трудов. Арий есть тот, кто вершит труд жертвоприношения, находит священное слово озарения, желает богов и взращивает их и сам возрастает через них до величия истинного существования; он – воин света и путник, идущий к Истине. Дасью – существо небожественное, он не совершает жертвоприношения, он лишь накапливает богатство, которым не может правильно воспользоваться, потому что не владеет словом и не может дать ментального выражения сверхсознательной Истине, он ненавидит Слово, богов и жертвоприношение, он не отдает ничего, чем владеет, для целей высшего существования, напротив, грабит ария и удерживает его добро. Он – вор, враг, волк, пожиратель, сеятель раздора, чинитель препятствий, заточитель. Дасью – это силы тьмы и неведения, которые противодействуют тому, кто ищет истину и бессмертие. Боги – силы Света, сыновья Бесконечности, формы и ипостаси единого Божества, кто с их помощью, через их возрастание в человеке и благодаря людским трудам возвышает человеческое существо до истины и бессмертия.
Таким образом, истолкование мифа об Ангирасах дает нам ключ ко всей тайне Веды. Ибо если коровы и кони, утраченные ариями и возвращенные им богами, коровы и кони, владыкой и подателем которых является Индра – собственно он сам есть Бык и Конь, – это не просто физический скот, если эти элементы богатства, обретаемого через жертвоприношение, есть символы духовных сокровищ, то такими же должны быть и другие, неизменно связанные с ними элементы – сыновья, герои, золото, драгоценности и т. д. Если Корова, дающая гхритам, корова не физическая, но сияющая Матерь, тогда и гхритам, которое находится в водах и которое, как сказано, трижды сокрыто скупыми пани в Корове, не есть физическое приношение и даже не медовое вино Сомы, которое также, как мы знаем, пребывает в реках и вздымается медоносной волной из океана, устремляясь ввысь к богам. И если символичны эти предметы приношения, то должны быть символичны и другие; сам обряд жертвоприношения не может быть ничем иным, как символом внутренней жертвы. А если и риши Ангирасы носят отчасти символичный характер, или же они есть, подобно богам, полубожественные труженики и помощники на жертвоприношении, то такими же должны быть и Бхригу, Атхарваны, Ушаны, Кутсы и другие риши, которые связаны с ними в их труде. Если легенда об Ангирасах и история борьбы с дасью есть иносказание, то такими же должны быть и другие легенды, которые мы находим в Ригведе, главный сюжет которых – помощь богов в сражении риши с демонами; ибо они излагаются в тех же выражениях и неизменно ставятся ведийскими поэтами в один ряд с легендой об Ангирасах.
Соответственно, если эти дасью, которые отказываются приносить дары и совершать жертвоприношения, ненавидят Слово и богов, и с которыми постоянно воюют арии, если все эти Вритры, пани и прочие недруги есть не враждебно настроенные люди, но силы тьмы, неистины и зла, тогда вся идея арийских войн, царей и племен начинает обретать характер духовного символа и аллегории. Всецело ли они являются таковыми или только отчасти, можно установить лишь при более детальном исследовании вопроса, что пока не входит в нашу задачу. Наша задача сейчас лишь в том, чтобы убедиться, достоверна ли та идея, с которой мы начали, – можно ли утверждать, что ведийские гимны есть символическое писание мистиков древней Индии, смысл которого прежде всего духовный и психологический. Я полагаю, достоверность этого была нами установлена, ибо уже есть достаточное основание для того, чтобы подойти к Веде с этой точки зрения и дать ей более детальное истолкование как писания такого рода лирического символизма.
Тем не менее, чтобы окончательно утвердиться в этой точке зрения, было бы правильно рассмотреть и другую, близкую ей, легенду о Вритре и водах, которая, как мы увидели, теснейшим образом связана с легендой об Ангирасах и Свете. Прежде всего, Индра, убийца Вритры, наряду с Агни – один из главных богов ведийского пантеона, и если мы сможем верно определить его характер и функции, то получим ясное представление об общем типе арийских богов. Во-вторых, Маруты, соратники Индры, певцы священного напева, являются главным звеном натуралистической теории ведийского культа; они, несомненно, есть боги бури, и никакое другое значимое ведийское божество – Агни или Ашвины, Варуна и Митра, или Тваштар и богини, или даже Сурья, Солнце, или Уша, Заря, не носят столь ярко выраженного физического характера. Следовательно, если мы сможем показать, что и эти боги бури несут в себе психологические черты и тоже символичны, то все сомнения о наличии более глубокого смысла ведийской религии и ритуала окончательно рассеются. И наконец, если Вритра и связанные с ним демоны – Шушна, Намучи и прочие – окажутся, при ближайшем рассмотрении, дасью, врагами в духовном смысле, и если значение небесных вод, которые преграждает Вритра, будет подвергнуто более тщательному исследованию, то взгляд на легенды о риши, богах и демонах в качестве иносказаний получит более прочную основу и возникнет возможность более удовлетворительной интерпретации символики ведийских миров.
Больше сейчас сделать невозможно, ибо ведийская символика, как она представлена в гимнах, слишком сложна в своих деталях, допускает слишком много подходов к ее прочтению, имеет слишком много темных мест, которые трудно истолковать во всех нюансах и оттенках, а главное – она настолько затемнена веками забвения и непонимания, что одной работы недостаточно, чтоб адекватно подойти к решению всех вопросов, возникающих с ее интерпретацией. Сейчас мы можем только отыскать главные ключи к ней и понадежнее заложить верные основы.
Учение мистиков
Веда заключает в себе высокую духовную сущность Упанишад, но не владеет их языком; это – вдохновенное знание, которое еще не располагает в достаточной мере средствами, позволяющими выразить его с помощью интеллектуальных и философских терминов. В Веде мы встречаемся с языком озаренных поэтов, для которых весь описываемый опыт реален, жизненен, ощутим, даже конкретен, – это еще не язык мыслителей и систематизаторов, для которых реальности ума и духа уже превратились в абстракции. В Веде есть и система, и доктрина, но структура ее учения гибка, термины конкретны, характер ее мысли практический и проверяется опытом, но опытом, уже испытанным и проверенным временем, а не тем, что находится в стадии становления и потому незрел и неопределенен. Здесь мы имеем дело с древней психологической наукой и искусством духовной жизни, философским развитием и переосмыслением которой являются Упанишады, а Веданта, Санкхья и Йога – позднейшим интеллектуальным завершением и логической догмой. Но, как вся жизнь, как вся наука, которая остается еще живой, Веда свободна от жестких структур рассудочного ума, их закостенелой строгости; несмотря на наличие фиксированных символов и сакральных формул, она все еще остается объемлющей, свободной, податливой, текучей, гибкой и утонченной. В ней есть движение жизни и глубокое дыхание души. И если более поздние философии представляют собой книги Знания и провозглашают освобождение наивысшим благом, Веда есть Книга Действий, и ее идеал, во имя которого она отвергает наши нынешние оковы и ограниченность, – это совершенство, обретение себя, бессмертие.
Учение мистиков признает, что за всем сущим и над ним есть нечто Непознаваемое, Вневременное и Лишенное имени, которое не может быть постигнуто усердной работой ума. Безличностное, это есть То, Единосущее; в ответ на усилия нашей личности познать его оно раскрывает себя из тайны бытия, представая как Бог или Дэва, – безымянное, хотя и имеет множество имен, неизмеримое и неописуемое, хотя оно и содержит в себе все описания, даваемые именем и знанием, и все меры формы и содержания, силы и действия.
Дэва или Божество есть одновременно и первопричина, и конечный результат. Божественный Сущий, строитель миров, господин и прародитель всех вещей, Мужское и Женское начала, Бытие и Сознание, Отец и Матерь Миров и их обитателей, он также есть их и наш Сын – ибо он есть Божественное Дитя, рожденное в Мирах и проявляющее себя через рост творения. Он – Рудра и Вишну, Праджапати и Хираньягарбха, Сурья, Агни, Индра, Ваю, Сома, Брихаспати, – Варуна и Митра, и Бхага, и Арьяман, все боги. Он мудрый, могущественный и несущий освобождение Сын, рожденный нашими трудами и нашей жертвой, Герой нашей битвы и Провидец нашего знания, Белый Конь впереди наших дней, что мчится к высшему Океану.
Душа человека взмывает как Птица, Хамса, минуя сияющие тверди физического и ментального сознания, взбирается, как путник и воин, восходящим путем Истины, выходя за пределы земли тела и небес ума, чтобы найти это Божество, ожидающее нас, нисходящее к нам из тайны высочайшего величия, где оно восседает в тройном божественном Первоначале и источнике Блаженства. Воистину, Дэва, притягательный ли и возвышенный там, или помогающий нам здесь в лице великих Богов, он неизменный Друг и Тот, кто возлюбил человека, Пастырь и Господин Стад, который дает нам сладкое молоко и очищенное топленое масло от вымени сияющей Коровы бесконечности. Он есть источник и податель амброзии, Вина божественной благодати, которое мы пьем, черпая из семичастных вод существования или выжимая из светозарного растения на горе бытия, – и, вознесенные его экстазом, мы становимся бессмертными.
Таковы некоторые из образов этого древнего мистического поклонения.
Божественное выстроило эту вселенную в виде сложной системы миров, которую мы обнаруживаем как внутри себя, так и вовне, субъективно осознанную и объективно воспринимаемую. Это восходящий ряд земных и небесных миров; это поток различных вод; это Свет о семи лучах, или о восьми, девяти или десяти; это Гора со множеством уступов или террас. Провидцы часто представляют эту систему в виде серии триад: существуют три земли и три неба. Кроме того, существует тройственный мир внизу: Небо, Земля и промежуточный мир между ними; тройственный мир посередине – сияющие небеса Солнца; тройственный мир вверху – высочайшие и экстатические обители Божественного.
Но вмешиваются и другие принципы, делающие этот миропорядок еще более сложным. Это психологические принципы; ибо, поскольку все творение образовано видоизменениями Духа, то любая внешняя система миров должна на каждом из своих уровней находиться в материальном соответствии с некоей энергией или с восходящим уровнем сознания, объективным выражением (символом) которого она и является, и должна содержать в себе родственный внутренний порядок вещей. Чтобы понять Веду, мы должны постичь этот ведический параллелизм и различать космические градации, к которым он ведет. Мы вновь открываем ту же систему позади более поздней пуранической символики и, благодаря Пуранам, можем построить простую и наглядную таблицу соответствий. Ибо семь пуранических миров с достаточной точностью согласуются с семью принципами, или первоначалами, существования, что можно представить следующим образом:
Принципы / Миры
1. Чистое Бытие – Сат / Мир высочайшей истины бытия (Сатьялока)
2. Чистое Сознание – Чит / Мир бесконечной Воли или сознательной силы (Таполока)
3. Чистое Блаженство – Ананда / Мир созидательной радости существования (Джаналока)
4. Знание или Истина – Виджняна / Мир Простора (Махарлока)
5. Разум / Мир света (Свар)
6. Жизнь (чувственное бытие) / Мир разнообразного становления (Бхувар)
7. Материя / Материальный мир (Бхур)
Эта система, которая достаточно проста в Пуранах, в Веде выглядит намного сложнее. В Веде три наивысших мира представлены вместе как тройственное божественное Первоначало, поскольку они всегда составляют единую Триаду; бесконечность – их сфера, блаженство – их основание. Они опираются на широкие пространства Истины, откуда божественный Свет посылает свои лучи к ментальной сфере нашего бытия – в три небесно-лучезарных мира Свар, царство Индры. Ниже располагается тройственная система, в которой живем мы.
Здесь мы видим те же космические градации, что и в Пуранах, только по-иному сгруппированные – семь миров в принципе, пять на практике и три в общей классификации:
1. Высшее Бытие-Сознание– Блаженство: Тройственные божественные миры
2. Связующий Супраменталь-ный мир (Сверхразум): Истина, Истинный Порядок, Широта, проявленные в Свар с его тремя светозарными небесами
3. Тройственный нижний мир:
Чистый разум – Небо (Дьяус, три неба)
Жизненная сила – Промежуточное пространство (Антарикша)
Материя – Земля (три земли)
И как каждое первоначало может иметь разновидности благодаря подчиненному проявлению внутри него других первоначал, так и каждый из миров может разделяться на ряд областей в соответствии с различным устройством и внутренним распределением его созидательного света сознания. Далее, в эту структуру мы должны поместить все нюансы, порожденные тонким видением и богатым воображением провидцев, – вплоть до сотни городов, которые нынче находятся во власти враждебных правителей, Властителей разделения и зла. Но боги должны сокрушить их крепости и отдать в свободное владение арийскому почитателю!
Но где же эти миры и откуда они происходят? Здесь мы подходим к одной из самых глубоких идей ведических мудрецов. Человек обитает в лоне Матери-Земли, и ему известен только этот мир смертных; но превыше его существует сверхсознательная высь, где в лучезарной тайне располагаются божественные миры; ниже поверхностного уровня его восприятия, впечатлений бодрствующего сознания существует подсознательное или несознательное, и из этой плодосной Ночи миры рождаются такими, какими он видит их. А где же те другие миры между светозарным верхним и сумрачным нижним океаном? Они здесь. Человек берет из мира жизненной силы свое витальное естество, из мира разума свою ментальную сущность; он постоянно находится в тайном общении с этими мирами; он способен сознательно вступить в них, родиться в них, если пожелает. Человек способен даже подняться до солнечных миров Истины, войти во врата Сверхсознательного, переступить порог Высочайшего. Божественные врата распахнутся перед его всевозрастающей душой.