Доведенный до такого положения, Магомет имел одно из тех видений или сверхъестественных посещений, которые, по-видимому, представлялись ему всегда в минуты духовного волнения или когда он находился в уединении и когда, как можно предположить, бывал в состоянии крайнего умственного возбуждения. По его словам, это произошло после вечерней молитвы в пустынном месте долины Наклах, между Меккой и Таифом. Он читал Коран, слова которого долетели до слуха находившейся вблизи толпы джиннов. Эти духи, одни добрые, другие злые, подлежат, подобно человеку, наградам и наказаниям в будущем. "Слушайте! Слушайте!" – говорили джинны друг другу. Они остановились и внимали чтению Магомета. "Истинно, – сказали они наконец. – Мы слышали дивное поучение, ведущее к истинному пути; отныне мы верим этому".
Это духовное видение несколько примирило Магомета с его изгнанием из Таифа, показав ему, что хотя он и учение его и отвергаются людьми, но зато духи относятся к нему с благоговением. По крайней мере, такое заключение мы можем вывести из упоминаний об этом в сорок шестой и семьдесят второй главах Корана. После этого он провозгласил, что послан для обращения в истинную веру и джиннов наравне с человеческим родом.
Примечание. Вера в джиннов господствовала на Востоке гораздо раньше появления Магомета. Предполагали, что они посещают уединенные места, в особенности с наступлением ночи, – суеверие, свойственное нравам и понятиям народов, живущих в уединенных и пустынных странах. Арабы предполагают, что в каждой долине, на каждом пустыре имеется собственное племя джиннов, подчиненных одному высшему духу. Джинны эти скитаются по ночам, чтобы тревожить богомольцев и путешественников. Вследствие этого, вступая поздно вечером в какую-нибудь уединенную долину, они имели обыкновение умолять главного духа или властелина местности защитить их от злых джиннов, находящихся под его властью. Столбы пыли, поднимаемые быстро мчащимся вихрем и проносящиеся по пустыне, арабы приписывали джиннам и духам-исполинам.
Змеи, проникающие иногда в дома, также считались часто джиннами – верными или неверными. Магомет предупреждает своих последователей, что не надо поспешно убивать домашнюю змею. "Уговаривай ее удалиться, а если она не послушается, то убей ее, потому что непослушание ее служит доказательством, что она или простое пресмыкающееся, или неверный джинн".
Рассказывают, что в давние времена джинны имели доступ на небо, но были изгнаны оттуда за их склонность вмешиваться в чужие дела. По-прежнему они, оставаясь существами любопытными и пытливыми, стараются взобраться на звезды, чтобы заглянуть оттуда потихоньку на небо и увидать и услыхать, что там делается. Но ангелы гонят их оттуда пламенными мечами; магометане полагают, что метеорами, называемыми падающими звездами, ангелы бросают в этих назойливых джиннов.
Другие легенды утверждают, что земля была первоначально населена джиннами, но они восстали против Всевышнего, незаконно завладели господством над землею и пользовались им в течение двух тысяч лет. Наконец, против них был послан Азазил, или Люцифер, который победил их, разбив их могущественного короля Гигана-бен-Гигана, творца пирамид, магический щит которого, обладающий волшебной силой, достался впоследствии царю Соломону Премудрому и дал ему власть над чарами и колдовством магов и злых джиннов. Возмутившиеся духи, побежденные и униженные, были загнаны на темный край света. Тут-то Бог сотворил человека, одарив его менее опасными свойствами и способностями и предоставив ему для обитания весь земной шар.
Ангелы, по понятию мусульман, сотворены из ярких драгоценных камней, джинны – из огня без дыма, а Адам – из глины.
Магомет в семьдесят второй главе Корана, говоря о появлении духов в пустыне Наклах, передает следующий откровенный рассказ их о самих себе:
"Некогда мы старались подсмотреть, как ведутся дела на небе, но оказалось, что оно охраняется ангелами с огненными мечами; и мы присаживались там на некоторых местах, чтобы подслушать разговоры их обитателей; если же кто подсматривает теперь, то находит пламя, приготовленное для охраны небесных пределов. Некоторые из нас – мусульмане, но есть и совратившиеся с истинного пути. Принявшие ислам избрали истинный путь; уклонившиеся же от него станут растопкой для геенны огненной".
Глава двенадцатая
Ночное путешествие пророка из Мекки в Иерусалим и оттуда – на седьмое небо.
Когда найден был приют для Магомета в доме Мутема ибн Ади, одного из его последователей, пророк отважился вернуться в Мекку. За сверхъестественным появлением духов в долине Наклах вскоре последовало еще более необычайное видение или откровение, ставшее с тех пор темой для различных толков и догадок среди набожных мусульман. Речь идет о знаменитом ночном путешествии Магомета в Иерусалим, а оттуда – на седьмое небо. Подробности этого путешествия относятся к области преданий, хотя и передаваемых будто бы подлинными словами самого Магомета; впрочем, некоторые приводят в подтверждение их различные тексты, рассеянные по Корану.
Мы не имеем желания представить это откровение или видение во всей его полноте и даже нелепости, но постараемся осветить самые существенные его черты.
Ночь, в которую это произошло, описывают как самую темную, самую безмолвную, какую когда-либо приходилось видеть. Не было слышно ни пения петухов, ни лая собак, ни рева диких зверей, ни крика сов. Воды перестали журчать, умолк свист ветра, вся природа казалась неподвижной, мертвой. В полночь громкий голос разбудил Магомета: "Проснись, спящий!". Архангел Гавриил стоял перед ним. Чело его было ясно и безмятежно, цвет лица не уступал в белизне снегу, волосы развевались по плечам, крылья ослепляли своим блеском, а расшитая золотом одежда была усеяна жемчугом.
Он привел Магомету чудного по форме и по качествам белого коня, какого пророку никогда еще не приходилось видеть; и действительно, он отличался от всех животных, кем-либо описанных раньше. Лицо у него было человеческое, но щеки – лошадиные; глаза подобны гиацинтам и блестели, как звезды. Его орлиные крылья сияли светлыми лучами, и все туловище сверкало алмазами и драгоценными каменьями. Это была кобыла, за свою лучезарную красоту и невероятную быстроту названная ал-Бурак, или молния.
Магомет собрался было вскочить на этого необыкновенного коня, но лишь только он протянул руку, как лошадь отпрянула и встала на дыбы.
– Смирно, ал-Бурак! – сказал Гавриил. – Уважай пророка, посланного Богом. Ни один еще смертный, ездивший на тебе, не был так прославлен Аллахом.
– О Гавриил! – отвечала ал-Бурак, чудодейственно получившая в это время дар слова. – Разве Авраам, друг Бога, не ездил на мне в старину к сыну своему Измаилу? О Гавриил! Или, может быть, этот человек есть посредник, заступник и создатель правил веры?
– Верно, ал-Бурак, это – Магомет ибн Абдаллах, истинно верующий сын одного из племен Счастливой Аравии. Он глава сынов Адамовых, величайший из божественных посланников, последний из пророков. Ни одно существо без его ходатайства не может войти в рай. Направо от него – небо, которое будет наградой для верующих в него; налево – геенна огненная, в которую будут ввергнуты все, не признавшие его учения.
– О Гавриил! – упрашивала ал-Бурак. – Во имя веры, связующей тебя и его, воздействуй на пророка, чтобы он оказал мне заступничество в день всеобщего воскресения.
– Будь уверена, ал-Бурак! – воскликнул Магомет. – По моему ходатайству ты войдешь в рай.
Как только он произнес эти слова, лошадь приблизилась к нему и опустилась, чтобы дать ему возможность сесть в седло; потом она поднялась с Магометом и вознеслась далеко выше гор Мекки.
Когда они летели, подобно молнии, между небом и землей, Гавриил крикнул:
– Остановись, о Магомет! Сойди на землю и помолись, сделав два поклона!
Спустившись на землю и помолившись, Магомет сказал:
– О возлюбленный друг души моей! Почему ты повелел мне молиться на этом месте?
– Потому что это – гора Синай, на которой Моисей общался с Богом.
Вознесшись на воздух, они снова быстро понеслись между небом и землей, но Гавриил крикнул вторично:
– Остановись, Магомет! Спустись и помолись, сотворив два поклона.
Они спустились на землю. Магомет помолился и опять спросил:
– Почему ты повелел мне молиться на этом месте?
– Потому что это – Вифлеем, в котором родился Иисус, сын Марии.
Они возобновили свой воздушный полет, но вскоре справа от них раздался громкий голос:
– О Магомет! Остановись на минуту. Мне нужно поговорить с тобой; я больше всех созданных существ предан тебе.
Но ал-Бурак спешила вперед, и Магомет воздержался от остановки, потому что почувствовал, что не от него зависит остановить полет, но от всемогущего и всеславного Бога.
Тут снова послышался другой голос, произнесший те же самые слова, прося Магомета остановиться; но ал-Бурак, как и раньше, спешила вперед, и Магомет не останавливался. Тогда предстала перед ним девушка ослепительной красоты, украшенная всеми богатствами и всею роскошью земли. Она манила его привлекательными улыбками: "Остановись на минуту, о Магомет, позволь мне поговорить с тобой. Я существо, наиболее преданное тебе". Но лошадь неслась дальше, и Магомет не остановился, сообразив, что не от него зависит остановить свой полет, но от всеславного и всемогущего Бога.
Однако он обратился к Гавриилу:
– Чьи голоса слышал я, – спросил он, – и что за девушка манила меня к себе?
– Первый голос, о Магомет, был голос еврея. Если бы ты послушался его, то весь народ твой склонился бы на сторону иудейства. Второй голос был христианина. Если бы ты послушал его, весь твой народ склонился бы на сторону христианства. Девушка, явившаяся тебе, – это мир с его богатствами, тщеславием и обольщеньями. Если бы ты выслушал ее, твой народ охотнее выбрал бы удовольствия этой жизни, чем вечное блаженство, и был бы весь осужден на вечную погибель.
Продолжая свое воздушное путешествие, они достигли ворот святого храма Иерусалимского, где Магомет слез с коня и привязал его к кольцу, к которому и раньше привязывали его пророки. Потом он вошел в храм и нашел в нем Авраама, Моисея, Иисуса и многих других пророков.
Помолившись некоторое время вместе с ними, он увидел, что с неба спускается лестница, облитая сиянием, нижний конец которой упирался в Шакру, или в основной камень святого храма. Поддерживаемый Гавриилом, Магомет с быстротою молнии стал подыматься по лестнице.
Прибыв на первое небо, Гавриил постучал в ворота. "Кто там?" – спросили изнутри. "Гавриил". – "Кто с тобой?" – "Магомет". – "Принял ли он свою миссию?" – "Принял". – "В таком случае да будет он желанным гостем!". И ворота перед ними открылись.
Первое небо было из чистого серебра, и с лучезарного свода его спускались звезды на золотых цепях. На каждой звезде стоял настороже ангел, чтобы воспрепятствовать демонам взбираться на священные выси. При входе Магомета к нему приблизился старик, и Гавриил сказал: "Это твой отец Адам; воздай ему должное приветствие". Магомет исполнил требуемое, и Адам обнял его, назвав величайшим из сынов своих и первым между пророками.
На этом небе было бесчисленное множество разного рода животных; по словам Гавриила, это были ангелы, облекшиеся в эту форму, чтоб ходатайствовать перед Аллахом за различные земные породы животных. Среди них был громадный, ослепительной белизны петух, гребень которого касался второго неба, до которого дойти можно было лишь за пятьсот лет. Эта чудная птица своим чудным пением каждое утро приветствовала Аллаха. Все существа, живущие на земле, исключая человека, пробуждаются ее голосом, а птицы ее породы поют аллилуйя, подражая ей .
Затем они поднялись на второе небо. Гавриил, как и раньше, постучался в ворота; ему были заданы те же вопросы, и последовали те же ответы, после чего дверь отворилась и они вошли.
Все это небо было из полированной стали и блестело ярким светом. Здесь они нашли Ноя, который, обняв Магомета, приветствовал его как величайшего меж пророками.
Прибыв на третье небо, они вошли в ворота с теми же церемониями; небо все было украшено драгоценными камнями, слишком блестящими для глаз смертного. Здесь восседал ангел громадного роста; расстояние между глазами его равнялось семидесяти тысячам дней пути. Под его властью находилось сто тысяч батальонов вооруженных людей.
Перед ним лежала большая книга; он постоянно или что-нибудь вписывал в нее, или вычеркивал из нее. "Это, о Магомет, – сказал Гавриил, – Азраил, ангел смерти, исполняющий волю Аллаха. В книгу, находящуюся перед ним, он постоянно вписывает имена тех, кто должен родиться, и вычеркивает из нее имена проживших свое определенное время и умирающих в данный момент".
Затем они вознеслись на четвертое небо из самого чистого серебра. Среди обитающих на нем ангелов был один, рост которого равнялся пятистам дням ходьбы. Выражение лица его было грустное, и потоки слез струились из его глаз. "Это, – сказал Гавриил, – ангел слез, назначенный оплакивать грехи сынов человеческих и предсказывать горести, которые им предстоят".
Пятое небо было из прекрасного золота. Здесь встретил его Аарон, обнимая и приветствуя. На этом небе восседал ангел мести и управлял огненной стихией. Из всех ангелов, которых пришлось видеть Магомету, этот был самый безобразный и самый страшный. Лицо его, покрытое шишками и бородавками, казалось медным, глаза же метали молнии. Он сжимал в руке огненное копье и сидел на троне, объятом пламенем, имея перед собою груду цепей, раскаленных докрасна. Если бы он мог спуститься на землю в своем настоящем виде, то горы разрушились бы от ужаса. Ему и другим ангелам, его помощникам, поручено выполнение божественной мести над неверными и грешниками.
Покинув это ужасное место, они поднялись на шестое небо, состоящее из прозрачного камня хазала, или красной венисы. Здесь находился громадный ангел – наполовину из настоящего снега, а наполовину из неугасимого огня. Кругом него находился хор младших ангелов, неустанно восклицавших: "О Аллах, соединивший снег с огнем, соедини всех преданных слуг Твоих в повиновении Твоему закону!".
"Этот ангел, – сказал Гавриил, – охраняет небо и землю. Он посылает ангелов к людям твоего народа, чтобы склонить их к признанию твоей миссии и призвать их на служение Богу; и он будет продолжать свое дело до дня воскресения из мертвых".
Тут был пророк Муса (Моисей), который, вместо того чтобы подобно другим пророкам радостно приветствовать Магомета, заплакал при виде его.
– О чем плачешь ты? – спросил его Магомет.
– Я плачу потому, что вижу преемника, которому предназначено ввести в рай больше людей из своего народа, чем я мог раньше сделать относительно отпавших от веры сынов Израиля.
Поднявшись отсюда на седьмое небо, Магомет был встречен праотцом Авраамом. Это блаженное жилище было полно такого божественного света и сияния, что язык человеческий не в силах описать их. Один из этих небесных жителей даст достаточное понятие и об остальных. Он был больше всей земли и имел семьдесят тысяч голов; каждая голова имела семьдесят тысяч ртов; каждый рот – семьдесят тысяч языков; каждый язык выражался на семидесяти тысячах наречиях, и все они безостановочно пели хвалу Всевышнему.
В то время как Магомет рассматривал это чудное существо, он был внезапно перенесен на лотосовое дерево, называемое седрат и цветущее с правой стороны невидимого престола Аллаха. Ветви этого дерева раскидываются шире пространства между солнцем и землей. Ангелы, более многочисленные, чем песчинки на берегу моря или в руслах потоков и рек, веселятся под сенью его. Листья его подобны ушам слона; тысячи бессмертных птичек порхают на его ветвях, повторяя великие стихи Корана. Плоды его приятнее молока и слаще меда, и одного из них достаточно, чтоб прокормить все Божьи создания. Каждое семя его заключает в себе гурию, или небесную девственницу, предназначенную для блаженства истинно верующих. У дерева этого берут начало четыре реки: две из них протекают в сам рай, а две текут вне его и носят название Нила и Евфрата.
Теперь Магомет и его небесный путеводитель отправились в ал-Мамур, или в дом поклонения, устроенный из красных гиацинтов и рубинов и окруженный бесчисленным количеством неугасимых лампад. Когда Магомет вступил в главный вход, ему были предложены три сосуда: в одном из них было вино, в другом – молоко, в третьем – мед. Он выпил из сосуда с молоком.
"Ты поступил хорошо; твой выбор правилен! – воскликнул Гавриил. – Испей ты вино, и весь народ твой сбился бы с истинного пути!"
Священный дом имеет сходство с Каабой в Мекке и находится прямо над ней, но на седьмом небе. Семьдесят тысяч ангелов высших чинов являются в него ежедневно. Как раз в это время они совершали священный обход, и Магомет вместе с ними обошел семь раз вокруг него.
Гавриилу нельзя было идти дальше. Быстрее, чем мысль, пролетал теперь Магомет необъятные пространства, миновав две области яркого света и одну область глубочайшего мрака. Выйдя из этого абсолютного мрака, он проникся благоговением и страхом, почувствовав себя в присутствии Аллаха, на расстоянии двойного полета от его престола. Божественный лик был закрыт двадцатью тысячами покрывал, потому что человек при взгляде на его славу сгорел бы. Аллах протянул руки и возложил одну на грудь, а другую на плечо Магомета, который почувствовал, как леденящий озноб охватил его от сердца до мозга костей. Это ощущение сменилось чувством восторженного блаженства, а вокруг него разливались свежесть и благоухание. Понять это могут только находившиеся в присутствии Бога.
Тут Магомет получил от Самого Бога многие поучения, находящиеся в Коране, и пятьдесят молитв, которые были предписаны как ежедневная обязанность для всех истинно верующих.
Когда он удалился от престола Бога и встретился опять с Моисеем, последний спросил о велении Аллаха.
– Аллах повелел мне совершать ежедневно пятьдесят молитв, – отвечал Магомет.
– И ты думаешь выполнить это веление? Я пытался еще раньше тебя приучить к тому же сынов Израиля, но тщетно; вернись лучше и проси убавки.
Магомет согласился вернуться, и первоначальное число молитв уменьшено было на десять. Когда же сказал об этом своем успехе Моисею, тот привел те же возражения и относительно сорока ежедневных молитв. По его совету, Магомет возвращался несколько раз, пока число молитв не было сокращено до пяти.
Но Моисей продолжал возражать:
– Неужели ты думаешь требовать от твоего народа, чтобы он молился пять раз в день? Клянусь Аллахом! Я пытался с сынами Израиля, но подобное требование невыполнимо; вернись и проси еще большего облегчения.
– Нет, – возразил Магомет, – я уже так много просил о снисхождении, что мне совестно.