Группу специально отобранных мальчиков ватусси с детства готовят для придворного балета.
В Руанде-Урунди еще в древности возникла высокая культура и существовала развитая государственность. Тем не менее ватусси живописны, колоритны, привлекательны. Но между 1937 и 1946 годами в стране произошли столь сильные изменения, что я не захотел посетить Руанду в 1954 году.
В 1937 году молодой король Рудахигва жил в традиционной ватусской инзу - огромной круглой постройке, сооруженной из жердей и тростника. "Прихожей" служила пристройка, а внутренние помещения были разделены на спальню, столовую и курительную комнаты циновками, которые напоминали раздвижные стенки в японских домиках.
В 1946 году король Рудахигва жил уже в доме из кирпича и бетона. Несколько львиных и леопардовых полостей лежало поверх ковров, и можно было заметить ватусские корзиночки и другие изящные безделушки. Однако вещи, принадлежащие королю, были не так привлекательны и сделаны далеко не так искусно, так те несколько вещичек, которые я привез домой в 1937 году.
Когда художественное умение и мастерство вырождаются так сильно за девять лет, вы можете быть уверены, что древняя культура приходит в упадок.
Другое знаменательное изменение произошло в эти годы с именем короля. Он носил имя Рудахигва и вступил на трон шестнадцати лет, когда бельгийцы сместили его отца короля Музингу за нежелание сотрудничать с ними. Когда Рудахигва взошел на трон, к его имени прибавили еще слово, как всегда делалось для нового короля. Совет старейшин тщательно выбирал новое имя, так как оно должно было указать молодому королю дух нового режима.
В далеком прошлом, во времена межплеменной вражды, одному из королей присвоили имя Мазимпака - "Миротворец". Другого, после захвата им новых территорий, стали называть Лвавугири - "Герой-Завоеватель". Рудахигва выбрал Мутара - "Реформатор" или "Эволюционист".
В 1937 году имя короля, или мвами, с которым я встречался и беседовал, было Мутара III Рудахигва.
Но к 1946 году он принял христианство и взял несколько новых имен, чтобы подчеркнуть и религиозные и культурные перемены. Он стал мвами Мутара III Чарлз Леон Пьер Рудахигва, не менее чем тридцать девятый правитель в династии, которая может проследить свою родословную на четыреста лет в глубь веков.
Произошло много других изменений. Например, Рудахигва не только не имел тридцати жен, как его отец, но даже двух-трех, что считается минимумом для знатного ватусси.
Официально Рудахигва, как и все предыдущие короли, все еще владеет всеми землями страны, но он даже не пытается использовать на деле это право. Он назначает местных чиновников, публикует новые указы, проводит законы через национальный совет - все это после утверждения, хотя и негласного, бельгийского резидента и генерального бельгийского вице-консула, аккредитованного в Руанде-Урунди.
Важная часть работы короля - сохранение тех сторон культуры ватусси, которые западная цивилизация не объявила табу.
Июль - лучшее время для посещения страны ватусси, так как в конце этого месяца у них большой праздник. Это великолепное, оставляющее неизгладимое впечатление зрелище, и я горячо надеюсь, что какой-нибудь делец не попытается сделать на нем бизнес и тем самым изгадить его.
В мое первое посещение я видел очень мало, поэтому второй раз прибыл в Руанду специально за несколько дней до начала праздника. Проехав несколько десятков миль с Цезарем в его старом автомобиле по проходящей по насыпи дороге, мы достигли города Кигали, недалеко от Ньянзы, маленькой столицы Руанды. Мы знали, что в Кигали находится миссия, и собирались переночевать в ней. Когда уже темнело и мы были недалеко от миссии, я увидел первого ватусси. Несмотря на все, что я читал и слышал об этих гигантах, я был поражен: его рост достигал почти восьми футов, а его одежда блестела.
Треугольное лицо с маленькой черной родинкой, огромными мягкими глазами и высоким прямым носом, атласная бронзовая кожа, узкие пальцы и диковинная прическа усиливали впечатление от гигантского роста. В этом африканце все было поразительно.
Со степенной учтивостью, дружелюбно и любезно, но сдержанно он объяснил Цезарю дорогу к миссии.
Отец де Беккер, здоровенный голубоглазый голландец, принял нас в миссии и представил остальным братьям - бородатым и внушительным в своих белых одеяниях. Они умеют вползать в доверие к ватусси и, занимаясь вначале обучением детей и врачеванием, проникают в страну. Они знают, что затем можно будет заняться религией.
Мы разделили с отцами их обильную трапезу и предвкушали хороший ночной сон, так как покрыли за день большое расстояние. Но наши хозяева соскучились по людям из их прежнего мира и желали побеседовать.
Я нашел среди моих вещей коробку хороших сигар и раздал их. Братья с удовольствием приняли сигары, закурили и завели долгую беседу, не обращая ни малейшего внимания на нашу неукротимую зевоту.
Беседа с миссионерами все же оказалась полезной для нас, так как они успели многое разузнать о ватусси и их стране.
Ватусси считают своей первой обязанностью обеспечение благоденствия священного скота. Коровы здесь не только священные животные, как в Древнем Египте (культ Аписа). Их количество служит мерилом богатства и социального положения.
Если бы скот использовали в хозяйстве, для этой точки зрения имелось бы основание, но ватусси не резали этих священных животных. Даже первое молоко шло телятам, и они вырастали сильными и красивыми.
Ранее стада периодически опустошала чума, но теперь ватусси научились бороться с ней, и поголовье их скота увеличилось.
Несколько столетий назад старые традиции ватусси были разумны. По-видимому, некогда, во времена ужасной засухи, привилегированное племя с огромными стадами отборного скота двинулось из Египта на юг в поисках лучших пастбищ. Оно пересекло пустыню, труднопроходимые заросли (бушвельд) и достигло Руанды. Кочевые племена бахуту, а также пигмеи, населявшие страну, были покорены пришельцами ватусси.
Подобно египтянам, ватусси гадали на куриных потрохах, они верили в переселение душ и обожествляли животных. У одного рода божком был хамелеон, у другого - жаба, а у королевской фамилии - венценосный журавль. Ватусси окружали большим почтением и обезьяну, как египтяне - Анубиса. Согласно легенде (легенды передавались из поколения в поколение родом "мастеров мудрости", все члены которого были придворными), один из первых ватусских королей, загнанный зверями в пещеру, был спасен обезьяной. Король содержал целый род "людей пещеры", обязанных охранять обезьян и помогать им. Третий род заботился о вечном огне, с тех пор как он был получен от богов ватусским Прометеем.
Следующим утром после молитвы и завтрака мы осмотрели мастерские, где миссионеры наблюдали за выделкой тканей. К сожалению, ситец быстро вытесняет великолепные национальные одежды, и почти всем отраслям прекрасного ватусского ремесла грозит гибель. Только чудесных конических корзинок изготовляется так же много, как и раньше. Но даже и это ремесло постепенно приходит в упадок.
Около главного здания миссии мы встретили четырех африканцев, несших на головах плетеный матшела, или паланкин, напоминавший глубокую корзину. Когда носильщики опустили паланкин, из него вышла высокая женщина, оказавшаяся Кангази, одной из тридцати жен бывшего короля Музинги, который пребывал в изгнании в Камембе, всего в нескольких милях от миссии.
Хотя женщины-ватусси далеко не так высоки, как мужчины, их средний рост несомненно значительно выше, чем американок. Кангази украшали традиционный головной убор с гребнем и плетеные кольца, нанизанные на ноги от лодыжек до колен, - это старинный обычай, который, кажется, исчезает. Но кольца ничего не прибавляют к красоте и привлекательности женщин.
Мне поистине везло - женщины-ватусси обычно живут почти так же замкнуто, как мусульманки, и избегают какого-либо общения с малознакомыми людьми. Но жена изгнанного короля, привлекательная, как и все ватусские женщины, была к тому же непринужденна и откровенна. Она охотно позировала и согласилась проехать вместе со мной до Ньянзы, где находился двор мвами Рудахигва.
С 1946 года для встречи с королем нужно разрешение бельгийского резидента, и простые туристы не добились бы аудиенции с Рудахигвой.
Он стал своего рода выставочным экспонатом, но в действительности он значит гораздо больше этого. Возвратимся, однако, к 1937 году. Тогда было немного посетителей, и желающих встретиться с королем всегда тепло принимали. Король все еще жил в инзу и был доступен, хотя его окружала многочисленная и блестящая свита.
Когда Кангази и я прибыли к порогу его дома - ее несли в паланкине, а я шел рядом, - король Рудахигва, ростом более семи футов, вышел нам навстречу и крепко пожал мне руку. Хотя мвами был одет не более роскошно, чем его придворные, он выглядел импозантно. Однако он встретил меня свободно и непосредственно. Его лицо портили несколько выдававшиеся вперед зубы, но он был живым, умным и вождем с головы до пят.
Мы немного побеседовали по-французски - король владел этим языком в совершенстве, и я почти не запинался, после чего я подарил мвами черный шелковый зонтик и маленький шелковый флажок, что, казалось, понравилось ему.
Я не знал, был ли он просто вежлив или ему действительно понравились мои подарки, потому что выбрать подарок королю - далеко не легкая задача. Люди, привыкшие раздавать блестящие безделушки африканцам, неизбежно попадут впросак в стране ватусси - народа с древней культурой.
Я слышал о путешественнике, посетившем Ньянзу вскоре после восшествия на престол Рудахигвы. После интервью с королем европеец подарил ему несколько ничтожных дешевых украшений. Рудахигва поблагодарил его так вежливо, как если бы безделушки были драгоценными камнями, но лишь посетитель удалился, он с пренебрежением швырнул безделушки своим слугам.
Мвами Рудахигва показал мне великие церемониальные барабаны - священные реликвии, которые повсюду возят за ним. Барабаны - пульс Африки: большие барабаны, маленькие барабаны, "щелевые" барабаны, барабаны, сделанные из дуплистой колоды и гудящие высоко, когда ударяют по одному концу, и низко, когда бьют по другому, барабаны, по которым колотят, и барабаны, которые трут. Они играют на танцах, играют на праздниках, созывают на совет и на войну, объявляют о прибытии вождя и передают длинные сообщения.
В Руанде королевские барабаны имели имена. Три из них - Ишакве, Иньяхура и Инумву - гремели каждое утро, возвещая, что король проснулся и все ватусси должны проснуться. Они возвещают и о его отходе ко сну. Даже если король не лег, никто не может бодрствовать после сигнала. Это традиция, а Рудахигва настаивает на сохранении традиций.
Самый священный барабан ватусси Калинга - символ королевской власти. Он означает то же, что в других странах корона, скипетр и государственная печать, вместе взятые. Когда бельгийские власти захотели изгнать Музингу, они отобрали у него Калингу.
Без барабана король лишился всего своего могущества, престижа и авторитета в глазах подданных, и он знал это. Музинга сдался без боя. Вскоре после воцарения Рудахигвы Калингу передали ему. Пока король имел священный барабан, и он, и его сторонники знали, что Рудахигва - настоящий мвами.
В конце беседы король пригласил меня на большой праздник, длящийся три дня. Во время него устраивают торжественный парад священного скота, балетное представление, соревнование в прыжках в высоту и многое другое. Такие праздники бывают два-три раза в году, и я приехал вовремя.
Перед праздником я несколько дней путешествовал по стране: смотрел, снимал и беседовал с людьми. Побывал я и у низложенного короля Музинги, жившего в непритязательной, но удобной инзу. Ростом выше сына и более простой, Музинга казался раздраженным и озлобленным. Однако он тепло приветствовал меня и спросил: "Нет ли у вас каких-нибудь лекарств для моих глаз?" Музинга сильно страдал от катаракты. Он казался совершенно разочарованным, когда у меня не оказалось нужных лекарств.
Затем он попытался произнести несколько фраз по-немецки. Этот язык, без сомнения, напоминал ему дни величия и славы. Руанда и Урунди были частью германской Восточной Африки до Первой мировой войны.
Я заметил мало следов долгого немецкого господства в Руанде-Урунди. Все, что я могу теперь припомнить, - тщетные попытки Музинги произнести иностранные звуки, напоминавшие ему двадцатилетний (из тридцати шести лет) период его царствования. Я почувствовал жалость к одинокому старому диктатору: он, должно быть, понял мои мысли и подарил мне изумительно красивое плетеное ватусское изделие.
Королевские церемонии в Ньянзе были даже более эффектны, чем я ожидал. Мвами Рудахигва в центре, в роскошном белом одеянии и прелестном головном уборе, с жемчужным ожерельем и крестом из белого обезьяньего меха, выглядел более блестящим, чем обычно. По бокам от него расположилось семьдесят пять благороднейших ватусси.
Они расположились у края огромного поля и ожидали "парад" длиннорогих животных; принадлежавших лично королю называли иньямбо, другим ватусси - инзанга.
На другой стороне поля толпились сотни рядовых африканцев, некоторые из них участвовали в церемонии, другие просто смотрели на восхитительное зрелище. Даже деревья, росшие неподалеку, были усеяны людьми, взобравшимися на них, чтобы лучше видеть происходящее.
Перед началом съемки я заметил, что король держит в руке шелковый флажок - мой подарок. Сзади стоял слуга с черным зонтиком.
Праздник начался с прыжков в высоту. В землю воткнули два тонких прямых стебля тростника, к ним прикрепили тонкую планку. Перед планкой находился твердый холмик в несколько дюймов высотой. Затем юноша-ватусси обмотал свою тогу вокруг талии и отошел на двадцать шагов - невероятно длинных - от планки.
Разбежавшись, он оттолкнулся от холмика и перелетел через планку. Техника его прыжка напомнила мне ту, которую американские спортсмены начали применять всего лет двадцать назад.
Сначала планку установили на высоте пять с половиной футов, и все прыгуны - их было пятеро или шестеро - оставили ее по меньшей мере на фут внизу.
Планку быстро поднимали, пока не дошли до восьми футов. Все прыгуны преодолели высоту так же легко, как вначале. Я, как и каждый путешественник, видевший прыжки ватусси, надеюсь, что их команда приедет когда-нибудь на Олимпийские игры. По международным правилам им не разрешили бы пользоваться маленьким холмиком, но я полагаю, что после непродолжительной тренировки они привыкнут прыгать без него.
Следующим номером была стрельба из лука, в искусстве которой бахуту и батва не уступали ватусси. Луки ватусси были очень большими, но это не повышало точности поражения цели, и пигмеи батва стреляли не хуже из своих крошечных луков.
Перед соревнованием и в течение его часть зрителей, включая короля, и некоторые стрелки-ватусси молились, чтобы духи даровали победу ватусси. Они ласкали свои луки, гладили стрелы и нежно уговаривали их лететь прямо в цель.
Но и после всего этого лишь несколько стрел поразило "бычий глаз" (яблочко).
Наконец началась самая важная, с точки зрения ватусси, церемония - парад священного скота. Животные были собраны на вырубке недалеко от поля, где происходило представление. Взглянув на стадо, я увидел лес белых рогов. Коровы были преисполнены достоинства и спокойствия. Изредка они негромко мычали, но ни одна не старалась чем-нибудь выделиться. Они напомнили мне старинных аристократок или вдовствующих королев, сознающих собственное величие и прекрасно знающих, как вести себя на данной государственной церемонии.
При каждой корове был сопровождающий ее грум, который проводил ее перед королем, успокаивая все время ласковыми словами и отгоняя мух. Этим грумам, выполнявшим столь ответственную работу, разрешалось пить коровье молоко, но только не от королевских коров, иньямбо. Грумам пришлось много потрудиться, подготовляя коров к этой церемонии. Тщательно смазанные маслом коровьи шкуры блестели на солнце. Длинные ветвистые рога, отполированные чистым песком, казались сделанными из лучшей слоновой кости. Голова каждой коровы была украшена убором из раковин и блестящих безделушек, а на кончиках рогов пестрели цветные кисточки.
Коровы были разной масти; некоторые - красной с белыми пятнами, другие - черной с белыми, третьи - красной с примесью светло-серого. Все коровы были крупными, с тонкими лодыжками, прямыми спинами и длинными подгрудками. Но поразительнее всего были их огромные рога. Размах рогов достигал двенадцать футов, но коровы несли их так легко и грациозно, как будто это были невесомые украшения.
Проводя перед королем подопечную корову, грум выкрикивал ее достоинства, размахивал руками, подпрыгивал, бил о землю жезлом.
И скоро все другие звуки потонули в высоких, пронзительных голосах, превозносивших родословную, потомство, длину рогов, лоснящуюся шкуру. Король и придворные подробно обсуждали каждое животное. Язык ватусси богат эпитетами, используемыми только для описания коров.
Парад скота продолжался долго. Я начал уставать, и мне не терпелось посмотреть танцы. Мне довелось видеть танцы почти во всех странах, которые я посетил. Танцы часто правдивее, полнее, правильнее и точнее отражают взгляды общества и его культурное наследие, чем что-либо другое. Иностранец может так же наслаждаться, наблюдая народные танцы, как и житель данной страны. Подобно музыке, ваянию и математике, танцы - универсальный язык.
Наконец я услышал ритмичные удары барабанов и звуки охотничьих рогов. Музыку сопровождало вялое шарканье ног: несколько шагов вперед - несколько шагов назад.
Половина индейских племен Южной Америки танцует таким образом. Даже танцы охотников племени дживарос не волновали меня, за исключением драматической церемонии "тса-тса". У танцоров племени бороро из Мату-Гросо главное - великолепные головные уборы, костюмы и украшения.
Пигмеи леса Итури взволновали меня своим танцем-пантомимой, изображавшей убийство слона. Их общие вечерние танцы были полны живости, непринужденности, шумного веселья, но их нельзя с полным правом называть грациозными; скорее в них растрачивался избыток энергии.
Ватусси же - настоящие мастера танца. Дживарос, бороро, пигмеи и все первобытные племена пришли бы в восторг, увидев танец ватусси. Эти танцы вызвали бы бурные аплодисменты и в Париже, Лондоне, Нью-Йорке или Москве. Все танцоры-ватусси прекрасно, с непринужденной грацией владеют своим телом, а их костюмы скроены так, что подчеркивают каждое движение танцора. Танцоры-ватусси - профессионалы, их с детства готовят для развлечения короля и его двора.
"Ансамбль" ватусси полностью овладел изяществом, присущим исполнителям, которые постигли тайну высокоразвитого танцевального искусства. С изяществом ватусси сочетают динамику первобытной войны и охоты. И все это - под экваториальным солнцем, на открытой сцене в несколько акров, на высоте шести тысяч футов.