Картины северян в высшей степени символичны. Показательны, например, изображения человека-молнии Намарркона, окруженного ореолом электричества. В конечности его воткнуты топоры (подобно тому, как люди вонзают их в бревна), и он готов в любой момент броситься на тех, кто дерзнул нарушить запреты. Или взять великана по имени Лума-Лума, падкого до женщин и убитого разъяренными мужчинами, правда, уже после того, как Лума-Лума рассказал им свои лучшие истории и населил местные озера рыбой баррамунди. На других картинах мы видим тотемы племен - рыб, кенгуру, черепах и крокодилов, расположенные вокруг изображений людей. Когда я впервые разглядывала одно из изображений черепахи, то сначала решила, что диагональные линии вокруг нее нарисованы исключительно для красоты. Однако чуть позже я всю ночь дежурила вместе с группой ученых и наблюдала, как гигантская черепаха откладывает яйца на пустынном острове неподалеку от Дарвина. Увидев, как самка медленно ползет в океан после кладки яиц на том самом пляже, где и сама появилась на свет лет эдак сорок назад, я поняла, что линии четко повторяют следы ее плавников на песке.
Традиционный уклад жизни аборигена имеет смысл лишь в контексте того времени, когда из изначального ила, моря или неба появились его предки и принесли с собой первый рассвет. На английский язык это первоначальное состояние переводится как "сновидение" или "эра сновидений", причем сон здесь не обозначает что-то случившееся в прошлом. Скорее это вселенная, существующая параллельно обыденной, мир, подобный тому, в котором мы действуем, пока спим. В системе традиционных представлений аборигенов эра сновидений есть причина всего сущего. Об этом времени рассказывают постепенно по мере готовности слушателя. Говорят, что время сновидений каждого отдельного человека зависит от того, где находилась его мать, когда впервые почувствовала дитя под сердцем. Предки, живущие в этом месте, дали тебе душу, и когда ты вырастешь, их истории и песни будут доверены тебе, а твои - им.
В эру сновидений царили достаточно жестокие нравы. В рассказах речь часто идет о животных-предках или людях-прародителях, которых убили или наказали, о том, как они прокладывали себе путь, как находили пищу, встречали союзников и врагов. Это эпос, в котором, как и положено, повествуется об универсальных истинах. Но это не просто рассказы о законах земли аборигенов, а воплощение этой самой земли, и лишь немногие имеют право их знать. К примеру, песнь о сестрах Вавилак, пустившихся в путь в начале времен и проглоченных Змеем-Радугой, когда одна из них истекала кровью в его водном обиталище, имеет несколько уровней. Это напоминание о духовных истинах, предупреждение о соблюдении определенных социальных правил и вдобавок - карта. Рассказ может - если у слушателя есть право расшифровать его - посоветовать, скажем, отправиться на восток к конкретному холму, чтобы найти воду, или остановиться в лагере. Он также является неким ключом к определенной местности, способом найти безопасный путь через нее, даже если прежде ты здесь никогда не был. И охра, материал, с помощью которого истории наносят на стены пещер, есть не просто часть земли. Он и есть земля.
Рассказы эры сновидений повествуют о красной охре. У каждого из племен есть своя версия развития событий, но чаще всего речь идет об одном и том же - о пролитой крови. Так, в некоторых легендах прииски охры - это кровь предка эму, а в других - кровь собаки Маринди, которую обманула и убила ящерица, забравшаяся к ней в глотку. Вальбири считают, что охру сотворил некий человек из свернувшейся крови.
А в одной из легенд о красной охре, что рассказывают в районе Калгурли, говорится о Киркине, мужчине с выбеленными солнцем волосами, красота которых ослепляла всех, особенно его самого. Каждое утро на рассвете он вставал на высокий валун, расчесывал свои золотистые волосы и наслаждался всеобщим вниманием и комплиментами. Но один человек не разделял восторгов. Молодой лекарь по имени Виджу видел Киркина насквозь и смеялся над его тщеславием. За это Киркин, естественно, возненавидел его и замыслил месть. Он сказал Виджу, что якобы хочет отправиться с ним на охоту за особой, невероятно вкусной птицей. Проблема заключалась в том, что охотник мог поймать эту птицу, лишь запрыгнув на нее. В итоге обманутый Виджу прыгнул на ловушку из острых копий, которую установил Киркин, и его кровь окрасила землю. И с того времени, как утверждает миф, аборигены отправляются в долину за красной охрой. Перед обрядом инициации они намазывают "кровью" юного предка-целителя своих сыновей, дабы те выросли хорошими людьми.
Вот одна из причин, почему охра не только священна, но и опасна. Красная охра - неотъемлемая часть ритуалов посвящения мальчиков в мужчины. Например, в северо-восточном Арнемленде им на грудь охрой наносят священные клановые узоры, а на лицо маску из белой глины. Можно привести множество рассуждений о значении красного цвета; в частности, антропологи склонны считать его символом мужской крови (знаменующим смерть) или же менструальной крови (вероятно, означающей возможность новой жизни). Однако существует и альтернативная теория, причем довольно любопытная; железо в красной охре действует как своего рода магнит, указывающий аборигенам и предкам путь через священные места. Услышав об этом в первый раз, я сочла такие рассуждения за заблуждения эпохи нью-эйдж, когда у людей в головах ужасная каша из мистических учений различного толка, однако впоследствии я узнала о красной охре один весьма любопытный научный факт.
Оказывается, в Италии на основе химического анализа красной краски разработали новую технику датировки фресок, причем с точностью чуть ли не до года.
"Красная охра содержит железо, а молекулы железа ведут себя как стрелки компаса", - объяснил мне профессор Джакомо Кьяри с факультета минералогии и петрологии университета Турина. За несколько минут, прошедших между мазком красной охры по влажной глине и ее высыханием, молекулы железа ориентируются в направлении магнитного севера. Магнитный север меняется каждый год (колебания могут составлять вплоть до восемнадцати градусов), поэтому легко установить дату создания фрески по направлению молекул железа в красной охре. Это зачастую приводит к забавным открытиям в истории искусства; например, в библиотеке Ватикана находились три фрески, временем создания которых издавна считались 1585, 1621 и 1660 годы. Исследователи из Туринского университета взяли образцы материала с краев фресок, чтобы проверить свою теорию.
"Мы долго не могли понять, почему получили такие странные результаты. Молекулы из всех образцов распределялись в одном направлении, причем совершенно неожиданном", - отмечает профессор Кьяри.
Истина открылась после серии дополнительных тестов: сами-то фрески были оригинальными, а вот их края обновили в 1870 году. При этом, напоминает профессор Кьяри, магнитный полюс весьма непостоянен.
"Так что иногда мы используем фрески (если нам известна их точная датировка) для определения местоположения магнитного севера в тот или иной год".
Кьяри сомневается, что подобную технику можно применять для датировки тел, окрашенных красной охрой, что на протяжении не одной тысячи лет составляло часть погребального обряда в Австралии, Африке, Америке и Европе. Ведь нет никаких гарантий, что тела не переносили после нанесения на них охры, да и вообще, слишком уж много лет с тех пор миновало.
"Мы не можем заглянуть в столь далекое прошлое, ибо почти ничего не знаем о расположении магнитного севера тысячи лет назад", - говорит Кьяри.
Роки ясно дал понять, что мне ни за что не узнать об использовании красной охры в ритуальных целях, ибо "никому не разрешается говорить об этом". По его словам, узнать о традициях аборигенов в 2000 году куда сложнее, нежели семьдесят лет тому назад - и не только потому, что слишком мало осталось в живых носителей этих традиций, просто информацию намеренно не разглашают. Однако Роки обнадежил меня: кое-какие сведения я все же могу получить. Чтобы понять место охры в культуре аборигенов, надо отправиться на острова Тиви, а если я хочу узнать о значении охры в искусстве, то мне предстоит дорога в Какаду, что на границе Арнемленда.
Охра и табу на инцест
Острова Тиви находятся всего в двадцати минутах полета от Дарвина, на противоположном берегу пролива, но, выйдя из самолета, словно попадаешь в другую страну. Это уже не совсем Австралия. Местные жители говорят на языке тиви, а дети не знают ни слова по-английски. Интересы населения представляют шестнадцать членов Совета, которые встречаются в "Белом доме" Тиви, дабы обсудить текущие дела. Хотя этим людям и нравится держаться особняком от остальной Австралии, несколько лет назад Совет разрешил приезд сюда туристов - не больше дюжины в день, чтобы сохранить уникальную культуру от чужаков.
Внешне жизнь на Тиви отвечает всем представлениям об идиллии островного существования: солнце, одежда ярких расцветок, веселенькие домики, окруженные пальмами, множество художников, работающих в больших мастерских, - и все это в обрамлении бессчетных пляжей. Однако на поверку островитянам не только приходится бороться с проблемой алкоголизма, угрожающей многим аборигенным сообществам, их уклад также характеризуется одной из самой жестких систем социальной организации, о которых я когда-либо слышала.
Проблема коренится в демографии. На островах живет всего около полутора тысяч человек, и долгие столетия местные жители верили, что они единственные люди в мире, в силу чего всячески пресекалось кровосмешение, причем жестокие методы контроля сохранились и по сей день. На острове нет смешанных школ, и не по педагогическим соображениям, а потому, что братьям и сестрам не дозволяется видеть друг друга, а уж тем более общаться. Наш гид, Ричард Тунгатулум, один из членов Совета, рассказал анекдот. Некий человек, который чувствовал себя из рук вон плохо, пришел однажды в крошечную местную больницу. Но врача на месте не оказалось, а сестра, вместо того чтобы помочь пациенту, ушла пить чай.
"А что ей оставалось делать? - закончил Ричард. - Она ведь была его родной сестрой".
Аборигены считают, что каждый человек является воплощением одного из четырех существ: он может быть солнцем, камнем, рыбой или пальмой пандан. Если ты солнце, то не можешь жениться ни на солнце, ни на камне; муж или жена должны быть или рыбой, или пальмой. Мир тиви состоит из четырех символических цветов охры: солнце красное, камень черный, пальма белая и рыба желтая. Красные и черные женятся только на белых и желтых, "сильные" цвета всегда вступают в союз с "мягкими".
Несмотря на все усилия не самых сознательных миссионеров, верования тиви выжили в соседстве с библейскими представлениями. Истории об эре сновидений у тиви содержат рассказы о слепой женщине, прорывающейся из глубины земли с тремя детьми и ползущей через темную и лишенную характерных черт землю, в результате чего ей придается форма. Дочь этой женщины выросла, превратившись в Солнце, и вышла замуж за Луну. И с тех пор по утрам Солнце раскрашивает свое тело красной охрой, чтобы понравиться мужу, а когда достигает западного горизонта в конце дня, то припудривается желтой краской, чтобы во всей красе путешествовать ночью по нижнему миру.
В прошлом аборигены не вели никакой торговли с Большой землей, и потому все разновидности охры добывались на островах. Лучшие белые краски происходили с "острова одного дерева", желтые "с мыса четырех лангустов"; их добывали еще тогда, когда и в помине не было четырехколесных повозок, и поход за краской превращался в настоящую экспедицию. Существует несколько натуральных красных красителей, однако они встречаются редко, так что большая часть обычных красных красок приготавливается из желтых. Это одно из удивительных свойств оксида железа: при нагревании желтая охра превращается в красную.
В результате получается недостаточно хороший красный для сакральных целей (недостаточно блестящий), однако он ценится в обычной живописи. Кстати, в Европе из-за широкого распространения прокаливания некоторые краски имеют по два названия. У обычной сиены, к примеру, есть пара - красная "жженая сиена", а голландские производители красок в XVIII веке обычно покупали желтую охру во Франции, обжигали ее и продавали под названием "английский красный".
Меня познакомили с четырьмя аборигенками, которые объяснили мне некоторые наиболее экзотические аспекты культуры островов Тиви. Существует двадцать два различных танца, и каждый человек наследует один из них. Есть, например, танец крокодила, москита, есть даже танец боевого корабля. Я спросила женщину по имени Дорин Типилоура, каков ее танец.
"Брат отца моего деда однажды видел на Большой земле поезд. Так что я танцую поезд".
Каждому человеку положен особый рисунок на лице, в соответствии с его собственным временем сновидений, и аборигенки при нас раскрасили себе лица. Я поинтересовалась, можно ли раскрасить охрой и мое лицо, и Рут Керинауйя в шутку разрисовала мне щеки и лоб, изобразив свой тотем: полосатый узор над глазами и под подбородком, более тонкие полоски - на щеках. Лишь потом, посмотрев фотографии, я поняла, что мой рисунок - негатив ее рисунка. Если свое лицо Рут разрисовала белой краской, то на моем изобразила все то же самое, но черной; если на ее смуглой коже ярко выделялся желтый, то на моей - красный. Создавалось впечатление, что контрасты принципиально важны в узоре, и Рут всячески их подчеркивала. Кстати, в языке тиви белая раса называется не "белой", а "красной". Меня именовали "моретани", что означает "горячее красное лицо", правда, в глаза так не называли.
Охра также используется в так называемых шестах "покемани". Траур по умершему на островах продолжается очень долго. В первый месяц после смерти близкого родственника члены семьи в буквальном смысле не могут поднять руки, так что другим приходится кормить их, как маленьких детей. Имя скончавшегося нельзя упоминать на протяжении установленного периода времени - иногда это длится годами, - который заканчивается лишь тогда, когда проводится специальная церемония, во время которой хоронят вещи, принадлежавшие умершему, а семья отмечает место тонкими раскрашенными шестами. Обычно туристы не могут увидеть эти шесты, но нас отвели в тихое место в лесу, где было захоронено имущество друга и коллеги нашего гида, который умер от сердечного приступа, когда играл в футбол, в возрасте всего тридцати лет. Он был первым гидом на островах, и его семья решила, что душа покойного возрадуется, если его могила станет местом, где иностранцы смогут узнать больше о культуре, которой он так гордился.
Шесты похожи на некрологи, если вы умеете их читать. Усопший воплощал солнце, а потому в росписях преобладает красный. Узоры, каждый по-своему, рассказывают о жизни умершего.
- Точки - это люди, линии - дороги, - пояснили нам.
- А что означают вон те странные пятна? - спросил кто-то из группы, показывая на большие желтые овалы на одном из шестов.
- Которые? А, это футбольные мячи.
Граница Арнемленда
Роки сказал, что если я хочу увидеть, как в древности охру применяли в искусстве, то мне нужно поехать в Арнемленд, поэтому спустя два дня я оказалась у его границ. Какаду находится на западе Арнемленда, это часть национального парка, поэтому туда въезд туристам разрешен, а вот в остальные земли, к востоку от реки Аллигатора, допускаются только местные жители и посетители по специальным пропускам. Но мне повезло. В первый же вечер я попала на театрализованное представление "Плачущий ребенок", поставленное силами жителей поселения Оэнпелли и работников перерабатывающей компании из Перта. Оно стало, по общему мнению, гвоздем программы фестиваля Дарвина и единственное из всех, на которых мне удалось побывать, зависело от разлива рек. Особая дрожь охватывала при мысли, что тебя могут сожрать прямо во время представления, правда не аллигаторы - реку назвали так по ошибке, - а другие огромные рептилии, крадущиеся вдоль берега. Пусть это и крокодилы, а не аллигаторы, но приятного все равно мало.
"В прошлом году у нас тут съели одного парня", - весело сообщил рейнджер, пока мы ждали, когда нас переправят в "запретные земли", как метко выразился один из белых театралов.
В пьесе две сюжетные линии: история жизни рассказчика по имени Томпсон Юлиджирри, чью семью миссионеры насильно пересилили на остров Голберн, и легенда об эре сновидений, здесь говорится о Плачущем ребенке, младенце, за которым плохо присматривали родители (за что их впоследствии наказал Змей-Радуга). Выбор темы обусловлен необходимостью подчеркнуть типичные проблемы жизни австралийских поселений, в которых алкоголизм является обычным делом и дети часто предоставлены сами себе. Среди зрителей сидел один из уважаемых старейшин Оэнпелли. Когда он был ребенком, миссионеры давали аборигенам белую муку. Но те не знали, что это такое, и использовали муку как краску для тела.
"Только зря добро переводите", - увидев это, рассмеялись миссионеры и посвятили аборигенов в таинства приготовления хлеба. Однако местным жителям, пожалуй, стоило бы ослушаться и дальше использовать муку не по назначению. Новая диета, предполагавшая употребление пшеницы и сахара, стала первым шагом к диабету, из-за которого местному старейшине и пришлось в конце концов пересесть в инвалидную коляску.
После спектакля я подошла поговорить с Томпсоном и его друзьями-старейшинами. Их лица были покрыты белой охрой. Аборигены сказали, что с радостью расскажут мне об охре прямо сейчас или я могу прийти в Оэнпелли к ним в гости. Беседу пришлось все-таки отложить, поскольку начинался разлив реки, а на следующий день я узнала, что получение разрешения - не важно, есть у тебя приглашение или нет, - займет по меньшей мере десять дней. Я-то думала, что нужно просто заполнить какие-нибудь бумажки и обменять их на пропуск. Не тут-то было.
"Десять рабочих дней", - сообщил белый администратор, неохотно забирая у меня заявление.
В ожидании разрешения я проводила время, изучая одно из величайших собраний искусства в мире. По всему плато остались тысячи наскальных рисунков, рассказывающих о змеях-радугах и богах молнии, о духах охоты и древних сестрах, которые бродили по земле, открывая родники, холмы и места столь опасные, что лишь посвященные мужчины могут ходить там. Здесь же находятся и рисунки "мими", созданные, по легенде, застенчивыми духами, похожими на палочки и живущими в трещинах между камнями. Их работы можно увидеть на куполах пещер: дотуда могли достать только очень высокие существа или люди, соорудившие леса. Множество рисунков выполнены в так называемой технике распыления. Художник набирал полный рот влажной краски и распылял ее поверх своей или чужой, чаще детской, ладони, приложенной к стене пещеры. Наконец, там есть так называемые картины-нагромождения - с кучей предметов, часть которых неприлична, часть исторична, включая и трехсотлетней давности изображение сцены прибытия на лодках индонезийских торговцев, а также несколько подкорректированные истории об эре сновидений, переложенные так, чтобы их можно было рассказывать детям.