В настоящем издании сочинений Джека Лондона представлены наиболее значительные романы, повести, рассказы и статьи писателя.
Издание строится по хронологическому принципу. Рассказы размещаются в порядке, принятом в американских изданиях сборников, появившихся при жизни писателя.
Сборники располагаются хронологически и в подавляющем большинстве случаев печатаются полностью.
В первый том вошли так называемые "северные" рассказы, объединенные в сборники "Сын Волка" (Бостон, 1900), "Бог его отцов" (Чикаго, 1901), "Дети мороза" (Нью-Йорк, 1902).
Все рассказы сборника "Сын Волка", за исключением "Северной Одиссеи", были впервые опубликованы в журнале "Оверленд мансли" (Сан-Франциско).
"Белое безмолвие" – в феврале 1899 года.
"Сын Волка" – в апреле 1899 года.
"На Сороковой Миле" – в мае 1899 года.
"В далеком краю" – в июне 1899 года.
"За тех, кто в пути" – в январе 1899 года.
"По праву священника" – в июле 1899 года.
"Мудрость снежной тропы" – в декабре 1899 года.
"Жена короля" – в августе 1899 года.
Рассказ "Северная Одиссея" впервые опубликован в журнале "Атлантик мансли" в январе 1900 года.
"Бог его отцов" – впервые напечатан в журнале "Мак-Клюрс мэгэзин" в мае 1901 года.
"Великая загадка" – в журнале "Энслис мэгэзин" в сентябре 1900 года.
"Встреча, которую трудно забыть" – в журнале "Сан-Франциско Санди икзэминер" 24 июня 1900 года.
"Сивашка" – в журнале "Энслис мэгэзин" в марте 1901 года.
"Человек со шрамом" – в журнале "Мак-Клюрс мэгэзин" в сентябре 1900 года.
"Строптивый Ян" – в журнале "Аутинг мэгэзин" в августе 1900 года.
"Мужество женщины" – в журнале "Мак-Клюрс мэгэзин" в августе 1900 года.
"Там, где расходятся пути" – в журнале "Аутинг мэгэзин" в декабре 1900 года.
"Дочь Северного сияния" – в периодическом издании "Кристмас уэйв" в декабре 1900 года.
"Там, где кончается радуга" – в журнале "Мак-Клюрс синдикейт Питтсбург лидер" 24 марта 1901 года.
"Женское презрение" – в журнале "Оверленд мансли" в мае 1901 года.
"В дебрях Севера" – впервые опубликован в журнале "Пирсонс мэгэзин" в сентябре 1902 года.
"Закон жизни" – в журнале "Мак-Клюрс мэгэзин" в марте 1901 года.
"Нам-Бок – лжец" – в журнале "Энслис мэгэзин" в августе 1902 года.
"Великий кудесник" – опубликован в периодическом издании "Аутвест" в сентябре 1902 года.
"Пришельцы из Солнечной Страны" – вошел в сборник "Дети мороза" в июле 1902 года.
"Болезнь Одинокого Вождя" – в периодическом издании "Аутвест" в октябре 1902 года.
"Киш, сын Киша" – в журнале "Энслис мэгэзин" в январе 1902 года.
"Смерть Лигуна" – вошел в сборник "Дети мороза" в июле 1902 года.
"Светлокожая Ли Ван" – в журнале "Атлантик мансли" в августе 1902 года.
"Лига стариков" – в журнале "Брандэр мэгэзин" в октябре 1902 года.
Содержание:
Джек Лондон - (1876–1916) 1
Сын Волка 11
Бог его отцов 40
Дети мороза 71
Примечания 99
Джек Лондон
Собрание сочинений в 14 томах
Том 1
Джек Лондон
(1876–1916)
I
Джек Лондон был и остается одним из самых любимых, самых популярных зарубежных писателей в СССР. Его книги, выпущенные нашими издательствами в миллионах экземпляров, – собрания сочинений, сборники рассказов, романы – не залеживаются на полках книжных магазинов и лотках букинистов. Назовите имя Лондона – и о нем с благодарной улыбкой заговорит и пожилой ученый, и пионер, присматривающийся к книжной витрине, и старый рабочий, помнящий первые советские издания Лондона – маленькие книжки на плохой бумаге, – и герой нынешних строек – юный монтажник с гигантской электростанции, возводимой на берегу могучей сибирской реки, и комбайнер с целины, и счетный работник, который выписал собрание сочинений Джека Лондона не только для ребят, но и для себя, в память о всем том хорошем, что было пережито над страницами его рассказов и романов.
В самом деле, почему наши люди прикалывали портрет этого смеющегося американского парня в фронтовых блиндажах, читали его книги на утлой железной посудине, носившейся десятки дней и ночей в разбушевавшемся океане – том самом, по которому плавал когда-то и он? Да, вероятно, потому, что Джек Лондон всем лучшим, что было в его творчестве, связан с народом; потому, что он принадлежал к тому замечательному поколению писателей, которые на рубеже двух веков и двух эпох вышли из глубин народа, чтобы сказать во весь голос о его горестях и радостях, о его могучей светлой душе, о его неисчерпаемой силе. К этому поколению принадлежал и Мартин Андерсен Нексе и прежде всего наш Горький. Недаром так увлекся "Фомой Гордеевым" молодой Лондон, почуявший в горьковском искусстве реализм новый, отличающийся от реализма Толстого и Тургенева; к этому новому искусству, связанному с борьбой рабочего класса, тянулся и сам Лондон.
Появление в мировой литературе Горького, Андерсена Нексе, Лондона – писателей, весьма отличающихся друг от друга, но во многом и сходных, определялось закономерностями развития литературы на рубеже XIX–XX веков. Оно было обусловлено нараставшей исторической ролью рабочего класса в Европе и США – класса, с которым были связаны жизнь и творчество этих писателей.
С тех пор прошло более полувека. В наши дни социалистический реализм – ведущее направление мировой литературы, широко развивающееся и в литературе стран социализма и в литературе капиталистических стран. Но всегда близки и понятны будут поколению людей, строящих коммунизм, те произведения искусства, которые еще в начале века – задолго до Октябрьской революции – были выражением великой жизненной силы и духовной красоты людей труда. А лучшие произведения Лондона, безусловно, привлекали и привлекают именно этим.
Лондон был остро противоречивым писателем. Наряду с такими классическими произведениями мировой литературы XX века, как "Мартин Иден", среди его книг есть и романы вроде "Мятежа на Эльсайноре" или "Приключения", проникнутые расистскими бреднями, – романы, которые возбуждают в нас лишь чувства горечи и стыда за писателя, которого мы так любим и уважаем. Наряду с пламенной и глубокой верой в социализм, высказанной в его лучших статьях и книгах, мы найдем убогие и вредные размышления в духе учения Г. Спенсера – английского социолога, объявлявшего неполноценными, подлежащими гибели народы, которые тогда были порабощены колонизаторами. Но острейшие противоречия Лондона, от которых он сам страдал, не были его личными противоречиями: в них отразились противоречия американской действительности эпохи империализма, слабость американского рабочего движения, которым Лондон так гордился, но которое на том этапе не создало боевой рабочей партии и постоянно оказывалось под воздействием идей, враждебных рабочему классу, развращавших его. Те же идеи оказали свое отравляющее воздействие и на Лондона – писателя, дерзавшего говорить от лица американских трудящихся, защищавшего интересы рабочего люда в США.
Трагична история Джека Лондона. Этот великий американский писатель стал жертвой общественного строя, который изуродовал и убил его талант, а потом и его самого. О трагической жизни Лондона написано немало книг. Первая из них принадлежит его жене, Чармиан Киттредж-Лондон. Она думала, что хорошо понимает своего мужа, и верно и преданно любила его. Недаром он благодарно называл ее "женщиной-другом": эти слова обозначали для Лондона подлинную любовь и подлинную дружбу – два чувства, красоту которых он раскрыл с такой сдержанностью и силой.
Но в книге Чармиан Лондон биография писателя слишком часто сбивается на рассказ для иллюстрированного еженедельника. И это не потому, что Чармиан Лондон того хотела, нет, просто писать иначе она и не могла. В ее книге Лондон выглядит чаще всего таким преуспевающим, таким счастливым (особенно после женитьбы на ней), что невольно возникает вопрос: откуда же берется трагедия Лондона, о которой Чармиан честно и тревожно говорит, сути которой она не понимает и которая на ее глазах убивает ее большое дитя – таким она наивно представляла себе великого художника, уже задыхавшегося в тепличной обстановке, уже торопившего свой конец.
Значительно глубже и серьезнее биографический роман о Лондоне, написанный Ирвингом Стоуном "Джек Лондон: моряк в седле". Стоун создал незабываемый образ романтика Лондона. Однако для И. Стоуна Джек Лондон – прежде всего герой его увлекательно написанной книги. Стоун даже и не пытается осознать смысл творческой эволюции писателя, определить его место в литературе США. Стоун стремится не заметить и противоречий Лондона.
В книге Ф. Фонера "Джек Лондон, американский мятежник" наконец-то сделаны некоторые попытки показать общественную роль Лондона, указать американцам 40-х годов на волнующий пример, поданный Лондоном-художником, упорно и мужественно боровшимся в течение ряда лет за интересы американского трудового народа. Впрочем, едва ли можно согласиться с Фонером в том, что Лондон сознательно делил свои произведения на сочиненные "для денег" и на предназначенные "для социалистического движения". Это заведомо упрощенный взгляд на творчество Лондона, он особенно сказывается в той оценке, которую Фонер дает поздним произведениям Лондона.
Но, конечно, Лондон еще ждет своего подлинного биографа. Тому, кто возьмется за это нужное дело – за создание научной биографии Лондона, – предстоит преодолеть многие трудности, открыть для миллионов почитателей Лондона архив писателя, опросить многих живых людей, лично знавших и помнящих его, изучить огромную американскую периодику, в которой могут найтись многие забытые произведения Лондона, всерьез порыться в истории американского рабочего движения, с которым писатель был связан в течение двух десятков лет, изучить архивы писателей – современников Лондона… Можно высказать уверенность в том, что хорошая книга о жизни Лондона будет в СССР пользоваться не меньшим успехом, чем книги, написанные им самим.
То, что мы сейчас знаем о жизни Лондона, напоминает его роман "Мартин Иден", хотя, как известно, писатель отнюдь не отождествлял себя с героем своего произведения. Сходство между ними не личное, не биографическое, а типологическое, сходство судеб талантливых писателей, вышедших из народа и на свою беду от народа оторвавшихся. Лондон чувствовал, каким огромным несчастьем может для него оказаться ослабление, а затем и прекращение связей с народной средой, которая была питательной почвой его таланта. Об этом рассказано уже в романе "Мартин Иден", а ведь он был написан за много лет до смерти Лондона.
* * *
Джек Лондон (Джон Гриффит Лондон) родился в 1876 году в семье скромного труженика, давшего свою фамилию ребенку, от которого отказался его подлинный отец – чудаковатый ирландец Генри Вильям Чэни, астролог, литератор, мечтатель, а в общем – неудачник. Мать Лондона, болезненно впечатлительная, одаренная и несчастная женщина, расставшись с Чэни, стала верной и внимательной женой скромного человека, который сумел ее понять и оценить. Хотя Джек со временем узнал своего настоящего отца, он был любящим и заботливым сыном тому, кто воспитал его. Джек делил со своим приемным отцом все тяготы его нелегкой жизни.
Семье жилось все хуже. Надежды Лондона-отца на то, что он сделает карьеру в быстро растущем Сан-Франциско, явно не оправдывались. Сменив несколько профессий – подрядчика, огородника, зеленщика, – он вынужден был служить одно время в полиции. Вспоминая свои детские годы, проведенные в Окленде – предместье Сан-Франциско, – Д. Лондон писал: "В десять лет я уже продавал на улицах газеты. Каждый цент я отдавал семье и, отправляясь в школу, каждый раз стыдился своей шапки, башмаков, платья. Я вставал в три часа утра, чтобы идти за газетами, а затем не домой, а в школу. После школы – вечерние газеты…"
Когда мальчик подрос, он стал рабочим консервной фабрики. Джек работал по восемнадцать и двадцать часов подряд. "Однажды я простоял за машиной тридцать шесть часов", – вспоминает Лондон. Такова была суровая трудовая школа, пройденная писателем еще в отрочестве.
К школе труда, которую он так впечатляюще описал в "Мартине Идене", вскоре прибавилась и другая, гораздо более романтичная. Джека манил морской простор, который открывался тут же, за кромкой пристаней и портовых сооружений Сан-Франциско. Великолепная бухта города принимала все большее и большее количество пароходов, шедших сюда со всех концов земли. Великая тихоокеанская торговая дорога, связывавшая все пять континентов в узел большой коммерции, в те годы становилась все оживленнее. В Тихом океане шло "освоение" архипелагов, только что захваченных европейцами и американцами. Иммигранты толпами высаживались на благодатном калифорнийском берегу, пополняя и без того пестрый этнический состав его населения – преимущественно испано-англосаксонского – толпами славян, немцев, итальянцев, греков, арабов. Если в середине столетия в Калифорнию тянулись обозы из глубинных районов США, то теперь поток переселенцев шел с моря, с кораблей, в изобилии поставлявших тысячи и тысячи дешевых рабочих рук в порт, на фабрики и заводы "Фриско".
Романтика портовой жизни захватила подростка. Он плавал на "собственной" лодчонке и был принят в среду "устричных пиратов" – в компанию юных искателей приключений, которые занимались не только ловлей устриц, но и контрабандой и прочими темными делами. После душных цехов, где он простаивал долгие часы за станком среди усталых и подавленных тяжким трудом людей, жизнь "устричных пиратов" показалась Лондону необыкновенно привлекательной. Он называл ее "дикой и свободной". Люди, с которыми он встречался в этой жизни – бесстрашные мореходы-греки, выходцы из различных азиатских стран, – приняли его в свое пестрое и шумное братство.
Но деятельность "устричного пирата" не могла удовлетворить юношу. Уже тогда он мечтал о "просторе приключений во всем мире, где сражаются не за старую рубашку или украденное судно", – а таковы, видимо, бывали предметы раздора среди "устричных пиратов", – "но ради высоких целей". Запомним это: уже у подростка Лондона появляется мечта о "высокой цели", во имя которой ему хочется жить и действовать.
И вот Джек Лондон – матрос шхуны "Софи Сезерлэнд", идущей в Берингово море за котиками. Ему семнадцать лет.
Капитан шхуны не помышлял о высоких целях. В те годы охота на котиков была сродни древнему пиратскому промыслу. Шхуны уходили с вооружением, иногда они несли на борту даже небольшие пушки. У Командорских островов, в водах Чукотки и Камчатки между котиколовами и русскими судами бывали настоящие бои, о которых всему миру поведал Киплинг – уже тогда любимый поэт мальчика-матроса. Школа корабельной жизни оказалась еще более суровой, чем школа улицы и фабрики. Джеку пришлось кулаками завоевывать себе уважение и место среди экипажа – суровых, ожесточенных тяжкой жизнью моряков-скандинавов. Джеку пришлось доказывать, что он может драться, может пить и веселиться в японских чайных домиках – словом, что он тоже "настоящий морской волк". Не без гордости вспоминает писатель о том, что ему удалось сдать этот своеобразный экзамен на "мужество". Сам он не огрубел и не ожесточился. Деньги, заработанные на "Софи Сезерлэнд" тяжким трудом моряка, Джек отдал матери и пошел на джутовую фабрику.
Видимо, жизненный опыт, приобретенный к этому времени, подсказал юноше мысль о самообразовании. Он нашел дорогу в библиотеки, к хорошим книгам. Он открыл для себя очарование упорной умственной работы, восторг накопления знаний, которых так ему не хватало. В кругу семьи полюбили его повествования о море и пережитых опасностях. Он послал свой очерк "Тайфун у берегов Японии" в газету. 12 ноября 1893 года этот очерк был напечатан – родился американский писатель Джек Лондон, на первый взгляд один из многочисленных авторов-очевидцев, поставляющих свои очерки о приключениях на суше и море, которые в те времена еще охотно печатали в прессе приморского города.
Но литературным трудом жить Лондон еще не мог, а деньги были нужны и ему и семье. В 1894 году Лондон – кочегар на электростанции, затем безработный, живущий случайным трудом, наконец, солдат "армии Келли". Так называлась многотысячная толпа безработных, которая двинулась походом на Вашингтон, чтобы добиться хлеба и справедливости.
Сам Келли, человек, не лишенный обаяния руководителя, не очень хорошо представлял себе цели похода: его политические воззрения были весьма противоречивы и наивны. Но "армия Келли" ехала по железным дорогам, владельцы которых предоставляли ей порожняк, боясь эксцессов и стремясь поскорее отделаться от безработных; она проходила через города, где власти, по тем же соображениям, торопились снабдить ее всем необходимым; отдыхала в лагерях, разбитых на военный манер, и двигалась дальше. Это было могучее войско тружеников, умевших поддержать кое-какую дисциплину в своих рядах, исполненных надежды на удачу своего предприятия. Однако постепенно силы "армии" редели; искусные маневры правительства и отсутствие организационного опыта в ее рядах вели к расколу и распаду. Лондон, шагавший в "армии Келли" видел и дни ее величия – начало похода – и ее бесславный конец. Среди многих других Лондон отстал от "армии", превратился просто в "хобо", в "трампа" – в бродягу, ищущего временной работы, чтобы перебиться и двинуться дальше в поисках постоянного заработка. Как и многих других, его посадили в тюрьму за бродяжничество; там юноша увидел, как он сам писал, "ужасные бездны человеческого унижения". Свою одиссею бродяги он впоследствии описал в сборнике очерков "Дорога". Вернувшись из тюрьмы в 1895 году, он примкнул к Социалистической рабочей партии и начал свою деятельность пропагандиста.