Сам факт отправки Сатаспа в плавание и замены смертной казни путешествием по морю можно понять по-разному. К помилованию царевича, несомненно, приложила руку его мать, могущественная сестра Дария. Вряд ли она хотела зла сыну. Зная, очевидно, о его увлечении морем и странствиями (почему бы нам это не предположить?), она упросила Ксеркса заменить казнь плаванием; к несчастью, сведения, привезенные Сатаспом, показались слишком диковинными и неправдоподобными недоверчивому и жестокому персидскому правителю…
Хеннига "испугала" мель, на которую наткнулся корабль Сатаспа. Он твердо уверен, что мель "могла встретиться кораблю только у мыса Бохадор, в Марокко". Но неужели Хенниг так хорошо знает все западноафриканское побережье, что может утверждать это? Мель могла встретиться Сатаспу на любом участке маршрута. Нам кажется, что против экспедиции персидского царевича нет ни одного веского возражения. Наоборот, есть аргументы в пользу Сатаспа. В самом приказе, данном путешественнику, содержится ценная информация: ему велели объехать вокруг Ливии (то есть ’Африки) и вернуться через Аравийский залив. Откуда мог знать об этом маршруте Ксеркс в V веке до н. э.? Значит, до него дошли сведения о плавании при фараоне Неко или других экспедициях. А может быть, о других плаваниях, нам неизвестных? Следовательно, жители древнего Средиземноморья знали, что Африку можно обогнуть по морю, хотя предприятие это долгое и небезопасное? Конечно, знали, иначе Сатаспа не отправили бы плыть "вокруг Ливии". Невольное плавание провинившегося царевича стало еще одним звеном| в длинной цепи открытий мира…
"Он нашел деревянный обломок носа погибшего корабля с вырезанным на нем изображением коня; узнав, что этот обломок принадлежит кораблю каких-то путешественников, плывших с запада, он взял его с собой, отправляясь в обратный путь на родину. Когда Евдокс благополучно прибыл в Египет… то принес обломок корабельного носа на рыночную площадь и показал его судохозяевам; от них Евдокс узнал, что это обломок носа корабля из Гадир (Гадеса. - Авт.)… Некоторые судохозяева признали, что обломки принадлежат одному из кораблей, который слишком далеко зашел за реку Ликс и не вернулся домой. Из этих фактов Евдокс заключил, что плавание вокруг Ливии возможно…"
Когда Страбон писал эти строки, то, естественно, не подозревал, какую неоценимую услугу оказывает будущим географам и историкам. Этот маленький отрывок из описания плавания Евдокса, жителя Кизика, вдоль восточноафриканских берегов сам по себе мог бы стать основой для большого исследования. Но это только часть рассказа Страбона о странных приключениях отважного морехода II века до н. э.
Во II веке до н. э. город Кизик был одним из самых богатых городов Малой Азии. То становясь персидским, то отходя к Афинам или Спарте, то приобретая автономию, Кизик разделил судьбу многих малоазиатских городов древности. Четыре порта служили этому городу воротами в Средиземное море. Город считался по тем масштабам крупным: во времена Страбона его окружность составляла 500 стадий.
В этом городе родился Евдокс. Точная дата его рождения никогда уже не будет определена, однако можно предположить, что это случилось между 160 и 155 годами до н. э. Он воспитывался в знатной и образованной семье, был в курсе всех дел города и окрестностей. В молодости Евдоксу посчастливилось побывать в Александрии, в этом "плавильном котле" языков, обычаев, верований, на перекрестке торговых путей Средиземноморья, Азии и Африки. Фракийский наемник мог встретиться здесь с жителем Кордофана, а финикиец - с галлом или иберийцем. Александрия очаровала молодого Евдокса, и он не преминул воспользоваться предоставившейся ему возможностью совершить путешествие по Нилу. В то время проблема истоков Нила уже волновала многих. Не удовлетворенные выводом Геродота о непознаваемости нильских начал, люди снаряжали экспедицию за экспедицией, однако все попытки добраться до истоков Нила терпели неудачу. Великая африканская река упорно хранила свои тайны. Птолемей II Филадельф в середине III века до н. э. послал туда своих лучших мореходов, но те смогли добраться только до Мероэ. Не удалось и предприятие Нерона, его легионеры были задержаны где-то на полпути и вернулись ни с чем; но это было уже после Евдокса.
Итак, Евдокс знал о неудачных попытках пробраться на юг по Нилу и понимал, что по реке это сделать не удастся. Помог случай. Вот что говорит Страбон: "В то время случилось, что какой-то индиец был приведен к царю стражами Аравийского залива, которые заявили, что нашли этого человека полумертвым одного на корабле, но не знают, кто он и откуда, потому что не понимают его язык. Царь передал его некоторым лицам, которые научили его греческому языку. Индиец объяснил, что они, плывя из Индии, заблудились и что спасся только он один. При этом он обещал в благодарность за заботы о нем указать водный путь к индийцам, если царь поручит кому-нибудь отправиться туда".
И Евдокс вызвался плыть на юг по Красному морю. Видимо, плавание прошло удачно, ибо он, возвратившись, привез домой разные интересные предметы и драгоценные камни. Как и следовало ожидать, Птолемей VI отнял у него все товары. После смерти жадного правителя к власти пришла его супруга Клеопатра II. "И она снова послала Евдокса после длительных приготовлений в плавание. На обратном пути он был занесен в страну, находившуюся выше Эфиопии. Бросая якорь в каких-либо местах, он старался расположить к себе местных жителей путем раздачи хлеба, вина и сушеных фиг (чего у них не было); взамен он получал запас пресной воды и лоцманов; в это время он составил также список некоторых туземных слов". Именно тогда Евдокс нашел обломок корабельного носа, с которого мы начали наш рассказ.
Итак, на восточноафриканском побережье Евдокс обнаружил обломок неизвестного судна с фигурой лошади на носу. Пытаясь объяснить его происхождение, он пришел к выводу, что корабль был построен в Гадесе (сегодня - Кадис), близ Гибралтара. Поскольку, по сообщениям местных жителей, судно пришло с запада, размышлял Евдокс, то оно должно было обогнуть Африку с юга, выйдя из Гадеса. Точно так же рассуждают современные исследователи, однако они не пришли к единому мнению. Одни считают, что судно могло попасть в эти места через канал, прорытый между Нилом и Красным морем еще во времена фараона Неко. Другие предполагают, что обломки гадесского корабля могли быть занесены в Индийский океан из Атлантического в результате взаимодействия различных морских течений. Но не проще ли представить, говорят третьи, что гадесские моряки обогнули Африку?
Желая повторить плавание гадесских моряков, Евдокс поехал на самый запад Средиземноморья - в Гадес. Он снарядил большое судно с двумя шлюпками, похожими на лодки морских пиратов, посадил на него команду и поплыл наконец в открытое море, ведомый попутным ветром. Неожиданно судно село на мель, но и тут Евдоксу повезло: команде удалось перенести товары на берег и сколотить из остатков судна новый корабль. На нем он плыл некоторое время, пока не приплыл "к народу, имевшему тот же самый язык, слова которого были записаны им прежде". Факт этот чрезвычайно важен. Евдокс упоминает о народе, жившем на обоих - восточном и западном - побережьях Африки. По мнению ряда исследователей, это могли быть только банту, в те времена уже широко распространившиеся по Африке. Мы пока не знаем точно, каковы были границы их обитания во II веке до н. э. Однако, зная, что несколько веков спустя банту предприняли большую миграцию на юг, мы можем предположить, что в последние века до нашей эры они жили между 10-м и 20-м градусами северной широты. Здесь еще не очень чувствовалось влияние Сахары, а обширная зона засушливого Сахеля, столь пагубно сказывающегося сегодня на жизни многих африканских стран, в те времена еще не сформировалась.
Видимо, Евдокс не поплыл дальше этих мест и повернул назад. После множества приключений он оказался в Иберии и "снарядил новое судно, а также другое, пятидесятивесельное, чтобы на одном идти в открытом море, а на Другом держаться близ берегов. Погрузив на них земледельческие орудия, семена, он взял на борт искусных плотников и решил провести зиму на острове (который он открыл во время предыдущего плавания. - Авт.), собрать урожай и идти дальше". Поплыл ли он по намеченному пути или нет - неясно. Некоторые историки считают, что поплыл. И обогнул Африку. Но доказательств этого пока нет. О его плавании наверняка знают в Гадесе и Иберии, указывал Страбон. Но мы, к сожалению, не можем узнать об этом ни в Гадесе, ни в остальной Иберии. Столько поколений сменилось с тех пор, как Евдокс предпринял свои отважные плавания! Он был одним из немногих смельчаков, о которых сейчас принято говорить: "Они родились слишком рано" или "Они опередили свое время".
Прошло сто лет.
"Александр задумал оплыть кругом большую часть Аравин, землю эфиопов, Ливию и земли кочевников за горой Атласом", чтобы по праву назваться царем всей земли, - так писал Арриан в "Анабасисе Александра". Дальше всех посланных им мореходов заплыл кормчий Гиерон. В дальнем океане водятся огромные киты и гораздо более крупные рыбы, чем в нашем Средиземном море, рассказывал один из мореходов. Однажды на рассвете мореходы увидели, что вода в море высоко бьет кверху, поднимаясь как бы силой какого-то воздуходувного меха. Испуганные этим моряки спросили проводников на кораблях; те ответили, что это киты. Гребцы так испугались, что у них даже выпали из рук весла. Так античный мир медленно, шаг за шагом, знакомился с Индийским океаном. Некоторые историки считают, что многочисленные плавания греков вдоль побережья имели целью выяснить, являются Красное море и Персидский залив внутренними морями или заливами океана. Другие полагают, что греков интересовали какие-то иные цели. Но так или иначе, Скилак и греческие мореходы были первыми представителями античного мира, вновь прошедшими по морским дорогам, уже хоженым за 2000 лет до них.
И еще одно открытие, которому суждено было стать важной вехой в географических знаниях древних.
"Кормчий Гиппал принял в соображение расположение торговых пунктов, форму моря и первым открыл плавание прямо через море (Индийский океан. - Авт.)", - записал безымянный историк, известный под условным именем псевдо-Арриан. Через два тысячелетия ученые назовут плавание Гиппала подвигом, равным открытию европейцами морского пути в Индию в 1497–1499 годах. А тогда, в 100 году до н. э., Гиппал не пошел по старому и трудному маршруту - вдоль изрезанного побережья Южной Азии. На такое плавание уходило два года. Он пошел через Индийский океан напрямик и "открыл" муссон. Конечно, муссоном пользовались и до Гиппала, но не в такой степени, как после его плавания. Те же ветра, только обратные - дующие от Индии, по предположению ряда востоковедов, привели индийское население на остров Сокотра, что лежит у африканского берега, напротив полуострова Сомали. Но это могло быть очень давно, за несколько тысячелетий до нашей эры, когда мореплавание у жителей Южной Аравии не было достаточно развито для того, чтобы они пришли на Сокотру и изгнали непрошеных гостей.
Прошло еще двести лет.
На рубеже I и II веков и. э. появился на свет первый подробный морской справочник по Индийскому океану. Время, когда был создан этот труд - "Перипл Эритрейского моря", установлено недавно. Ученые выяснили, что Птолемей, писавший в 130–160 годах н. э., знал значительно больше, чем безымянный автор "Перипла"; возможно, в чем-то Птолемей мог на него опираться. Дали надежные ориентиры во времени и другие детали, встречающиеся в этом труде. Историю создания справочника можно только предположить, как это сделал немецкий историк К. Мюллер. В I веке н. э. некий греческий купец, видимо, поселился в Бернике, торговом городе Египта. Отсюда он с деловыми целями ездил в торговые центры восточноафриканского побережья. Пользуясь муссонами, он плавал по океану в Индию. Во время странствий узнал об остальных частях океана, о землях на нем. То, что он видел в странствиях, купец решил записать. Так возник "Перипл Эритрейского моря".
Среди прочих любопытных открытий, сделанных в этом регионе в древности, есть одна загадочная экспедиция, над которой до сих пор ломают голову географы. "Мы хотим коротко поведать об одном острове, открытом в Южном океане, о чудесах, которые о нем сообщают, но прежде подробнее расскажем историю его открытия…" Далее автор, Диодор Сицилийский, сообщает, что грек по имени Ямбул, занявшийся торговлей, поехал через Аравию в Страну пряностей, но попал в руки разбойников. Те привезли пленников (грек был с друзьями) на побережье Эфиопии. Там их решили принести в жертву (под словом "Эфиопия" в те времена могла подразумеваться любая точка восточноафриканского побережья). Их посадили на судно средних размеров, дали провизии на шесть месяцев и велели плыть согласно воле богов на юг; они вышли в открытое море и после четырех месяцев бурного плавания попали на указанный остров. Ямбул пробыл на острове семь лет, но был изгнан оттуда, снова плыл четыре месяца и приплыл в Индию.
Многие исследователи склонны считать, что это одно из первых, если не первое, упоминаний древних о Мадагаскаре. То, что остров Ямбула находился в Южном полушарии, несомненно, ибо путешественник не видел там созвездия Малой Медведицы. Конечно, в рассказе есть элементы фантазии: упоминание о гигантских змеях и долголетии жителей острова. Но элементы фантазии присутствуют почти во всех древних описаниях, и тем не менее в сказках "Тысячи и одной ночи" есть исторические мотивы. К тому же обилие крокодилов, отмеченное Ямбулом, нельзя приписать, по мнению ряда специалистов, ни одному восточноафриканскому острову, кроме Мадагаскара…
Дорогами Индийского океана
В то время как европейские мореходы еще только выходили на просторы своих морей, Индийский океан уже давно бороздили кили различных кораблей. Индийцы плавали из Гуджарата в Индонезию, поддерживали торговые отношения с Суматрой и Явой, персы торговали с Китаем, сами китайцы имели постоянные контакты с Индией, а предки полинезийцев обследовали неизведанные районы Океании. Имеются доказательства того, что в начале I тысячелетия н. э. из Африки в восточном направлении вывозили множество рабов. Зинджи (население восточноафриканского побережья) не имели судов для путешествий, говорит арабский хронист аль-Идриси, но "народ островов аз-Забадж" (Западной Индонезии) приплывал к землям зинджей на больших и малых судах; они торговали с зинджами и вывозили их товары, ибо понимали язык друг друга. И еще один важный факт: "Жители островов аз-Забадж и других разбросанных вокруг них островов приезжают к жителям Софалы, вывозят от них железо в остальные страны Индии и на ее острова и продают его там за хорошую цену".
Так мы впервые сталкиваемся с вопросом об индонезийских плаваниях в Африку, интереснейшей и полной неясностей проблемой, вставшей перед учеными совсем недавно: считалось, что индонезийцы посетили лишь Мадагаскар.
Упоминание о том, что "народ аз-Забадж", то есть выходцы из Индонезии, понимал язык зинджей, то есть населения Восточной Африки, навело ученых на предположение, что в древности там могли существовать малайские торговые поселения. Своеобразным эхом этих событий явилось замечание португальского средневекового автора Диогу ду Коуту о том, что "все яванцы очень опытны в навигации и утверждают, что они - самые ранние мореходы". А французский востоковед Ж. Ферран еще в начале нашего века разбирал на страницах парижского "Журналь азиатик" один китайский манускрипт, где есть упоминание об индонезийских поселениях в Адене, на Аравийском полуострове. Но там ничего не говорилось о Восточной Африке.
Начался поиск следов. "На озере Ньяса я имел возможность детально ознакомиться с большими каноэ, на которых местные жители плавали по озеру", - пишет Дж. Хорнелл в английском антропологическом журнале "Мэн". Внимание ученого давно привлекли загадочные параллели в строительстве лодок в Индонезии в Восточной Африке. Детальное обследование ньясских судов подтвердило предположение Хорнелла: тип этих лодок отнюдь не африканский и относится ко временам активной колонизации Мадагаскара малайцами. Лодки, которые и сейчас еще можно увидеть в малайских портах, абсолютно схожи с ньясскими, вплоть до орнамента на бортах. То, что такой тип судов встречается только в трех местах - в Индонезии, в Восточной Африке и на Мадагаскаре, подтверждает гипотезу Хорнелла: одна волна индонезийцев пересекла Индийский океан и разбилась о восточный берег Африки, а вторая пошла на Мадагаскар. Но насколько мощной была первая волна? Может быть, ударившись, она отхлынула и не оставила никаких следов, кроме лодок с Ньясы?
Следы остались. Но для того чтобы их найти, исследователям пришлось углубиться в историю развития водного транспорта.
Установлено, что каноэ с балансиром в той или иной форме имеют распространение, которое совпадает с миграциями морских народов Востока. Больше их нет нигде. Оказалось, что на востоке они доходят до острова Пасхи, захватывая Полинезию, Меланезию и Микронезию, а на западе - до Цейлона, Индии, Восточной Африки и Мадагаскара. Отличный пример применения балансира мы видим на скульптурном изображении двухмачтового парусника яванцев VIII–IX веков из храма Борободур на Яве. Балансиры на таких кораблях заметно облегчали плавание и позволяли проходить огромные расстояния в открытом океане. Такие корабли могли, не нуждаясь в частых остановках, идти прямо в Африку. Центром рождения каноэ с балансиром была Индонезия. Отсюда оно в очень ранние эпохи пошло на восток - с мигрантами, нашедшими новую родину на гористых островах Полинезии. Но как же с западным направлением? Только лишь лодки являются доказательствами непосредственной миграции в Африку?