Два раза Игнат оставлял радистку и коней в лесных зарослях, а сам подбирался к дороге, надеясь напасть хотя бы на повозку. Но с одной гранатой и автоматом особенно не разгуляешься. Грузовики идут с солдатами, да и прошедшие к фронту три повозки тоже были с солдатами. Сколько - не видно, потому что фургоны покрыты пятнистым брезентом - и идут один за другим.
Разведчики медленно продвигались по густому березняку, когда Игнат вдруг почувствовал запах обжитой землянки, точнее - землянок,- запах был множественным, с нескольких направлений. Он оставил радистку с лошадьми и осторожно стал подбираться к жилью.
На столбах была натянута колючка, за ней несколько блиндажей, и никаких признаков людей. Но дух, идущий оттуда, говорил о том, что блиндажи жилые.
Разведчик выждал с минуту, пролез под колючку и подполз к первой землянке. Все было тихо. Три наката бревен сверху, ступеньки, спускающиеся вниз, в блиндаж, выложены камнями, все оборудовано на совесть, с немецкой обстоятельностью.
Поочередно осмотрел все шестнадцать блиндажей, обследовал местность. Люди ушли отсюда, судя по всему, несколько часов назад. В некоторых блиндажах он обнаружил пустые бутылки, мятый, но чистый котелок. Густо пахло свежим кофе. Его варили перед уходом. На деревьях - обрывки проводов. Без сомнения какой-то штаб. Может, штаб полка. Пехотного, потому что вокруг только следы коней, а автомашин и танковых следов нет. Дорога от подземного штаба уходила к фронту. В стороне от земляных штабных помещений остались следы снятых палаток. И нигде ни мусора, ни бумаги. "Аккуратные сволочи,- подумал Игнат,- нам бы не мешало порядку у них поучиться..."
Обследуя блиндаж, разведчик учуял в одном из них запах собаки, нашел следы шерсти. Здесь вместе с хозяином жила овчарка. Игнат хорошо видел все, несмотря на темноту... И вдруг он заволновался. Чуткие его ноздри опять уловили запах знакомых духов. Это без сомнения духи "лейтенанта Галкина". В других блиндажах были похожие ароматы, но именно этот запах витал только здесь. Может быть, и вправду этот гад тут оши-вается? Ведь уже второй раз Игнат натыкается на тот самый "его" запах. А может, все-таки совпадение?
На глаза разведчику внезапно попался небольшой поблескивающий предмет. Игнат замер. У самой стены, оброненная впопыхах, почти незаметная для глаза в темноте, лежала винтовочная гильза. Точнее не совсем гильза, а сделанная из нее зажигалка. Немцы не пользовались самодельными зажигалками, у них были заводские. Но эта зажигалка была знакома Игнату, он сразу узнал ее. И держа ее в руках, разглядывая, он понимал, что "Галкин" унес ее, как сувенир, что ли, в память о своем ловком побеге из отряда. Игнат хорошо помнил, что эту штуку изготовил лейтенант Бармин, убитый этим "Галкиным". Видимо, Бармин и подарил ее тогда своему "товарищу", второму "лейтенанту".
Значит, все-таки он здесь, на этом участке фронта. Может, и удастся с ним встретиться...
Разведчик убрал зажигалку в карман и вышел из блиндажа.
19. ПОСЛЕДНИЙ ГРУЗОВИК
Ночь стояла темная, беззвездная. В трех-четырех километрах от разведчиков полыхало небо переднего края. Зарницы от орудийных выстрелов и взрывов, от взлета сигнальных и осветительных ракет. Многочисленные пулеметные, автоматные, беспорядочные орудийные, преимущественно из танковых пушек, выстрелы слились в сплошной надрывный и рокочущий гул боя, охватывающего весь передний край, который могли слышать Игнат и радистка.
Находясь в немецком тылу, Игнат решил действовать. Утомляло это чувство ожидания, постоянное прислушивание к переднему краю. Уже ясно, что им теперь не надо к линии фронта, надо выждать хотя бы до утра, а там видно будет. Ну и, конечно, теперь времени терять нельзя, это не принято в разведке. Да и не в характере Игната.
Невдалеке от развилки лесных дорог, в небольшом смешанном лесочке Игнат услышал шум грузовиков, отдаленную немецкую речь. Разведчики привязали коней к деревьям и поспешили туда, где гудели немецкие грузовики.
С первого взгляда из-за кустов Игнат определил, что батарея зенитных орудий свертывается с огневых позиций, точнее, уже свернулась и собирается двигаться к фронту. Видимо, войска, которые эта батарея охраняла с воздуха, уже ушли на передовую: судя по следам, что Игнат видел неподалеку на развилке. Здесь стояли тяжелые танки. А зенитчики теперь отправляются следом.
Малокалиберные зенитные автоматические пушки, установленные на четырехколесных платформах, были прицеплены к тупорылым пятнистым крытым грузовикам. Они уже выруливали на дорогу. Четыре грузовика, за каждым - зенитная установка - платформа с орудием.
Разведчик приказал Ирине сидеть в кустах, не отходя ни на шаг, и ждать его. Она пыталась возразить, но он сказал, что все равно она ничего не видит в темноте и будет ему только мешать. Внезапно начался артобстрел фугасными снарядами. Первые разрывы в ста-ста пятидесяти метрах вызвали у Игната досаду, но вдруг он сообразил, что тут ему будет ценная помощь.
Минут десять он наблюдал, как разворачивались и выруливали на дорогу грузовики с пушками. Но когда тронулся с места последний, Игнат в три прыжка догнал автомашину, вспрыгнул на подножку.
В кабине сидели трое. Водитель, солдат и третий - с краю - офицер. Разведчик в одно мгновение разглядел всех троих. У них был спокойный вид, офицер и солдат повернули головы в его сторону, видимо, приняли за своего, а водитель даже и не обернулся.
Игнат заскочил на подножку со стороны пассажиров - так удобнее, потому что пассажиры опаснее, они могут стрелять, а у шофера заняты руки. Не открывая двери (это было уже некогда), он сунул в открытое окно автомат и короткой очередью прошил всех троих. Тотчас, открыв дверцу, прыгнул через двоих и втиснулся рядом с водителем, перехватив баранку, и нажал педаль газа, отпущенную шофером. Грузовик снова надсадно загудел, медленно вытягивая тяжелый прицеп.
Разведчик сбросил водителя на дорогу, захлопнул дверь, продолжая управлять машиной. Впереди, в свете его фар, метрах в ста маячил прицеп с пушкой. Колонна прошла развилку. Теперь уже было ясно, что в натужном гуле мотора, и главное, в грохоте артобстрела солдаты в кузове (а что там был орудийный расчет, Игнат не сомневался), не услышали его короткой очереди, на что он очень и надеялся.
Уезжать далеко было нельзя, радистка осталась одна, и поэтому Игнат свернул в первый же поворот лесной дороги. Поскольку в кабине начальство, никто в кузове не забеспокоился, хотя машина круто повернула.
Отъехав с километр, Игнат остановил грузовик, не выключая двигателя и фар. В несколько секунд обыскал убитых немцев. Забрал оружие: у офицера - "парабеллум", у солдата - автомат. Еще в ранце солдата он нашел одну гранату.
Обошел машину за кустами, чтобы в отсвете фар его не увидели из кузова, подошел к грузовику сзади, со стороны прицепа, заменил магазин в своем "шмайссере" (запасной висел за спиной), швырнул в кузов грузовика гранату, не трофейную, свою, последнюю, она по-надежней, и упал на землю за прицеп.
"Лимонка" рванула, из кузова полыхнуло пламя, и через миг Игнат уже стоял за платформой с автоматом наготове. Подождал с минуту - никто из кузова не выпрыгнул. Тогда разведчик несколько раз прошил кузов из автомата, еще подождал. Осторожно подобравшись, заглянул внутрь сбоку через рваный тент.
Спасло его только острое зрение и, конечно, реакция. Непонятно как уцелевший немец лежал в кузове с карабином наготове. Удивительно, как он заметил в темноте заглянувшего в кузов разведчика. Пожалуй, услышал шорох. Может, из-за бокового отсвета от фар, которые все еще горели. Он быстро повернул карабин в заглянувшего и выстрелил. Но Игнат уже отпрыгнул в сторону.
Сперва он хотел бросить эту трофейную гранату в кузов. Но там столько всего навалено, он мельком видел, и" матрацы какие-то, и ящики. Там есть, где уцелеть солдату, даже если бросить гранату. Гарантии, что она убьет фрица, нет. Да и там, пожалуй, снаряды. Они могут и сдетонировать. Теперь он подумал об этом.
Игнат прыгнул в кабину, выключил фары и двигатель и снова выскочил из кабины. Прислушался. Никаких шорохов в кузове не было слышно. Теперь фары не озаряли машину отсветом лучей от деревьев, и вокруг была почти полная темнота. Теперь немец не видел ничего,- ночь стояла пасмурная. А Игнат видел.
Около пяти минут разведчик беззвучно подбирался к тенту сбоку и неслышно прислонился глазом к маленькой пробоине в брезенте. Фрица он увидел сразу. Тот сидел на ящике в углу кузова у кабины и напряженно держал карабин, направив его в проем над задним бортом.
Медленно, чтобы не издать ни малейшего шороха, Игнат поднял руку с пистолетом, направил "парабеллум" на немца и выстрелил через тент. Фриц выронил карабин и ткнулся лицом в соседний ящик.
Настороженно и медленно разведчик влез в кузов через задний борт, осмотрел все, что там было, и порадовался, что не бросил вторую гранату. В ящиках лежали снаряды к пушке. "Лимонка" рванула в стороне от ящиков, и снаряды не сдетонировали, а от второй гранаты вполне могли. Немцы в кузове все равно были мертвые, но взрыв снарядов, пожалуй, уничтожил бы и самого разведчика.
Теперь надо было спешить. Немцы могут здесь быть с минуты на минуту. Такие мощные взрывы в своем тылу... Надо быстро уходить. Артобстрел уже прекратился...
Разведчик выбросил из кузова трупы - их было пять, сел в кабину и завел двигатель.
Он выехал на дорогу, с которой свернул в лес, проехал немного обратно, туда, откуда начинался этот рейс, где ждала радистка. Разглядел в свете фар подъем сбоку от дороги, свернул и стал взбираться на отлогий холмик, поросший мелким кустарником. Машина натужно гудела, но мощный мотор вытягивал. В полукилометре от дороги на возвышенности остановился, выключил зажигание. Вышел из кабины и поспешил к радистке.
- Знаешь что, Игнат,- сказала Ирина, когда он вернулся.
- Что?
- Ведешь ты себя по отношению ко мне некультурно.
- Это почему?!
- И человек ты хороший, и разведчик. А ведешь нехорошо.
- Ну почему же?!
- Потому что один без меня воюешь! Я тоже должна с тобой быть. Я ведь разведчица, а не девица красная.- Она всерьез разозлилась и обиделась. - И стреляю я не хуже тебя, а даже лучше.
- Ладно, Ира, не сердись ты. Днем обязательно возьму. А вот ночью... ночью ты только помешаешь мне.
- Да не помешаю я...
- Помешаешь. Ночью я должен быть один, а так буду о тебе беспокоиться, отвлекаться. Ночью, да еще в лесу я должен быть один. Как волк.
- Волк ведь тоже не один живет, а со стаей, с семьей своей. Ты рассказывал...
- Это так. Но у нас война такая, какой у волков не бывает. А солдат, он, пожалуй, в более трудных условиях, чем волк. Особенно, если солдат-разведчик. В общем, не обижайся. Не могу я ночью с тобой вместе работать.
- Обижаюсь.
- А вот с рассветом, точнее перед рассветом, вместе пойдем. И вообще, сегодня мне без тебя никак не обойтись.
- Шутишь...
- Нет, не шучу.
- А что будет-то?
- Увидишь.
- Рацию раздобыл?
- Раздобыл. Только не рацию, а кое-что посолидней.
20. НОЧНОЙ ТРОФЕЙ
Прибыли они сюда на конях, быстрее, легче, да и коней бросать жалко. Игнат ехал впереди, не отставал и ахалтекинец с Ириной, он легко передвигался в темноте. И все-таки Игнат часто оборачивался и проверял, не отстала ли радистка.
Коней привязали в густом молодом березняке, метрах в трехстах от холма.
Задолго до рассвета оба были возле захваченной Игнатом зенитной пушки. В пасмурной ночи звезды и луна исчезли, и радистка почти ничего не видела в темноте.
Игнат прямо на платформе обнаружил две кассеты по пять патронов. Он знал, что немецкая зенитка мало чем отличается от нашей 37-миллиметровой автоматической зенитной пушки, но прежде чем стрелять, надо было подробно разобраться в заряжании, наводке орудия. На это ушло около получаса.
Ночь уже была на исходе. Пока разведчики пробирались к холму, где Игнат оставил установку с машиной-тягачом. По дороге прошли три колонны грузовиков. Причем, одна колонна - грузовики с пушками на прицепе. Немцы продолжали перебрасывать силы к фронту, к прорыву.
Со стороны переднего края горело огромное зарево, тяжело грохотали взрывы, гудела земля и полыхало небо. Там шла большая война. Об исходе тяжелых боев, об их переломе в ту или иную сторону разведчики не могли и догадываться.
Игнат посадил Ирину в правое кресло наводки, сам сел в левое и стал опробовать пушку. Как и на нашей зенитке, здесь полагалось два наводчика. Один наводил в вертикальной плоскости, другой - в горизонтальной. Каждый сидел в железном кресле, и кресла с наводчиками крутились на платформе вместе с орудием. Перед каждым наводчиком был прицел, вроде нашего зенитного визир-коллематора (оптического визира). Платформа ходила легко, как карусель, пушка - по вертикали - тоже. Оставалось ждать немецкой колонны и, конечно, утренних сумерек. Наводить в темноте по прицелу Ирина не могла.
Еще одна немецкая колонна грузовиков прошла к фронту. Перебрасывались, в основном, тылы войск, потому что танков в колоннах не было. Они почти все были подтянуты к фронту еще до удара немцев.
Игнат ждал рассвета. Конечно, освещенные фарами идущих следом машин, грузовики были видны. Но Ирина могла навести пушку только на глазок, без прицела. Через прицел во тьме она не видела ничего. А рисковать Игнат не хотел. Тут надо было бить наверняка. Не каждый день у него в руках автоматическая пушка, да еще на такой удобной позиции. И он ждал.
Сначала серые рассветные сумерки наползли медленно и зыбко. Повеяло сыростью и знобкой прохладой. Легкий туман выбелил стволы и кроны деревьев заслонил дорогу. Однако беспокойство Игната, что из-за тумана Ирина не разглядит колонну, да и ему будет нелегко ее рассмотреть, оказалось напрасным. Прошло уже больше двух часов после рассвета, а с дороги не доносилось ни звука.
Чуть потеплело и разведрилось. Солнца еще не было, но в разрывах облаков проглянула густая синева. Туман унесло ветром, и дорога ярко выделялась среди зелени леса прямым светло-серым раскатанным полотном, похожим на грязный, не раз уже стиранный, солдатский бинт.
Очистившись от тумана, пятнистый тягач-грузовик и грязно-зеленая зенитная установка возвышались на холме, господствуя над дорогой в полукилометре от нее в своем зловещем великолепии.
Игнат еще перед рассветом зарядил установку, перетаскал из кузова грузовика все ящики со снарядами, вынул унитарные патроны, подготовил их по пять, зарядив в кассеты.
Немцев на дороге не было. И постепенно колючая душевная тревога, ледяная и опустошающая, стала наполнять Игната. Он знал, что немецкое командование очень чутко реагирует на изменение обстановки, на разведданные: если вдруг у них появляются сведения, что активизируется наша авиация, они почти прекращают передвижение войск днем, а делают это ночью. Вот и сейчас: в темноте шли колонны, с рассветом - никого. Неужели сейчас - именно такой у них приказ? Нет, не может этого быть! Ведь идет войсковая операция. Им сейчас главное - все бросить на передовую: войска и тылы,- то есть обеспечение войск, куда входят боеприпасы, продукты. Без снарядов и хлеба не повоюешь! Так что сейчас они пойдут, никуда не денутся. Он как разведчик понимал, что все должно быть именно так. Но дорога пустовала.
Они оба прохаживались возле установки, прислушивались к дороге. Гремело вдалеке, на передовой, но здесь, несмотря на дальний гул переднего края, звуки идущей по дороге автоколонны будут отчетливо слышны. В этом оба разведчика убедились еще ночью.
Легкий утренний ветер растрепал черную прядь волос, выбившуюся из-под пилотки Ирины. Несмотря на почти бессонную ночь, на все адские тревоги предыдущего дня, плен, допрос, побег,- радистка выглядела спокойной. Она умела владеть собой. И еще Ирина как-то умудрялась всегда быть подтянутой, собранной. Игнат смотрел на нее с удивлением, так ей шла любая одежда. В любой она была красивой. И этот немецкий десантный пятнистый костюм, и серо-зеленая пилотка с эмблемой - белым немецким орлом,- все это удивительно гармонировало с ее восточными раскосыми глазами, с ее стройной, тонкой фигурой. Так же хорошо сидела на Ирине и наша красноармейская форма, все ей к лицу.
И она тоже незаметно разглядывала старшего сержанта. И уже не впервые отмечала, что какую бы форму он ни надел, на нем она как с чужого плеча. Куртка ему всегда мала, сидит в обтяжку, хотя это неудобно. А может, ему так нравится? И каждый раз девушка как бы чувствовала, что одежда для Игната - просто необходимость, на которую он не обращает внимания, но без которой не обойтись. В своем воображении она не раз представляла его в звериных шкурах, в пещере с его другом Хромым, о чем он ей как-то рассказывал, и постепенно Ирина начинала понимать, чувствовать, что именно там, в далекой северной тайге, его родной дом, что сама тайга стала с некоторых пор его домом. И тогда становилось понятным, что он, старший сержант Углов, знаменитый разведчик, здесь, на войне, и в этой или другой военной форме, человек временный. Что его ждет его родная стихия, его тайга. И потому военная форма не кажется на нем естественной и ладно сидящей, потому что она временная. Постоянное для него - дикий лес и волк Хромой, который помнит и ждет этого удивительного человека-волка.
Ирина смотрела на старшего сержанта с восхищением, она думала о его необычной судьбе, о его далекой и родной ему тайге, и ей почему-то становилось от этих мыслей грустно.
Внезапно она вздрогнула от гула грузовика, хотя все время ждала этого гула. Посмотрела на Игната и по его лицу поняла, что он уже давно слышит этот шум.
- По местам! - Голос разведчика был негромок и чуть хрипловат.
21. ДУЭЛЬ
Они сидели в креслах наводчиков, через коллема-торы рассматривая серую ленту дороги. В несколько секунд пушка была наведена на поворот, закрытый старыми елями, из-за которого дорога выходила на открытое для стрельбы место.
Из-за деревьев медленно выполз крытый тяжелый грузовик, вытягивая на буксире длинноствольную пушку.
- Первый грузовик!
- Понятно,- ответила Ирина.
Разведчики, приникнув к коллематорам, вращали штурвалы наводки так, чтобы машина все время была на прицеле.
- Готова?
- Да!
- Стреляю! - и он нажал спусковой рычаг. Лихорадочно задергался ствол орудия: "та-та-та-та-
та" и смолк. Все пять снарядов ударили в автомашину. Игнат видел, как разнесло кузов, как разбросало солдат, сидевших в кузове. Грузовик горел.
В несколько секунд разведчик вставил новую кассету и, взглянув в прицел, увидел, как из-за поворота выехал второй грузовик и остановился. Вокруг орудия, прицепленного к первому, уже горящему грузовику, забегали солдаты, отцепляя и быстро разворачивая орудие в сторону разведчиков.
- По пушке, видишь?
- Да!
- Ты готова?
- Да! Стреляй!
Она работала, как настоящий наводчик,
Следующей очередью Игнат уничтожил орудие. Пять снарядов взрыли землю, перевернули пушку, уложили всех суетившихся возле нее солдат.
Третью кассету разведчик разрядил во вторую машину, ее разнесло на куски, но солдат в кузове уже не было. Он видел, как они бежали к холму, к его орудию. "Пока они сюда добегут, минуты полторы у меня еще есть",- подумал Игнат. Однако другие солдаты уже развернули пушку, прицепленную ко второму грузовику.