Хотел еще добавить, что не следует отмахиваться от судьбы, если она идет тебе навстречу, а служа на заставе, до синей птицы в личной жизни не дотянешься, но сдержал себя. Попрощавшись со всеми, направился к выходу. Его ждали дела заставские, которые не позволяли задержаться в клубе, чтобы полюбоваться, с каким увлечением кружатся в вальсе расхваченные девчатами его подчиненные, ставшие на два года его детьми.
Восстание рабыни
1
Все началось с довольно странного звонка оперативному дежурному, который породил сразу несколько вопросов. Откуда известен номер телефона оперативного? Почему мужчина звонил (как выяснили) по мобильнику, зарегистрированному на пенсионерку? И почему такая продуманная секретность для передачи какой-то важной информации? Не проситель, а уверенный в важности своего действия. И конец разговора странный: двойное предупреждение не перепутать предлагаемый пароль, и в заключение: "Не примите это за крик вопиющего в пустыне, хотя можно и так расценить". Все. Мобильник выключен. Записав на всякий случай пароль, хотя на память свою дежурный не жаловался, и оставив за себя помощника, он поспешил с докладом руководству.
Решение однозначное: следственному управлению не отказываться от встречи, в дальнейшем действовать согласно полученной информации. На "ковер" вызвали майора Пасынкова.
– Садись, – указал на приставной столик хозяин кабинета, подал принтерную распечатку разговора владельца ночного клуба (именно он звонил оперативному дежурному) и повелел: – Читай вникая.
– Да, манной небесной не побалует, и перепела к ногам не свалятся. Одно успокаивает: в каком месте "дырка", установить не так сложно, а дальше…
– Не шапкозакидательством ли занедужил?
Вопрос врасплох. Он привык к тому, что о нем говорили, одни с уважением, другие с едва скрываемым раздражением (перешел дорогу), как "молод, но не зелен", все, однако, признавали его умение ловко находить неожиданные ходы, всегда помогавшие разрубать самые тугие и, казалось бы, неодолимые узлы. Он поощрялся, получал внеочередные звания. Ему бы еще в старлеях ходить, а он уже майор. Искренне удивился он упреку.
– В чем я не прав? Выяснить, на каком пропускном пункте перекрыть транзит, разве составит труда? Оттуда и начнем плясать.
– Ты не обратил внимание на мою рекомендацию читать внимательно. Читай еще раз. Читай, читай.
Майор Пасынков, начав, теперь уже не бегло, читать, тут же понял свою ошибку.
– Извините. Таможне ни слова. И милицию не привлекать.
– Верно. Он же пишет, что обращался к ним. Отчего не дали хода важной информации? То-то… Если верхоглядство твое случайное, сделай вывод сам, если начало зазнайства, сделаем мы. План дальнейших действий доложишь после встречи. Действуй по обстановке. Машину выделю без видеозаписи. Оружие не бери. Если только ручку на всякий случай. Надежно усыпит.
– Все ясно. Разрешите идти.
– Письмо возьми, чтобы пароль не перепутать.
Точно в назначенное время он сбавил скорость и стал всматриваться в девиц, стоявших сразу же за тротуаром, за которым начинался лесопарк. "Ловко место выбрано. Чуть что – и в лес".
А вот и она. Черная кожаная мини-юбка. Точнее будет – макси-мини. Белая кофточка и черный галстук. Притормозил и вышел из машины. Взгляды их встретились, и он пронзенный неведомым для него волнением, забыл обо всем. Перед ним стояла нежная красавица: пышные белые волосы волнисто, как море, расшевеленное бризом, спускались на плечи, в глазах с поволокой виделось смущение, кофточка, сливаясь с белокурым водопадом, подчеркивали стройность девичьего стана, а прелестные ножки кружили голову.
Спохватился.
– Не слишком ли коротка юбчонка? Не остудила бы.
– Мне это не грозит. Зато ножки. Вот они. Небось слюнки потекли?
– Меньше слов. Садись в машину.
Едва не вырвалось: "Садитесь", – но не отступил от пароля. И дверку не открыл услужливо. Не барыня, чтобы джентльменить с ней. Кто платит, тот волен считать себя властелином. В общем, вести себя нужно так, чтобы ни в коем случае не вызвать хотя бы малейшее подозрение. Вот в машине – иное дело. Заговорила все же первой она:
– По всему видно, вы давно не видели женской ласки…
– Профессиональная наблюдательность?
– Можно сказать и так. Я студентка четвертого курса. МГУ. Психология.
– Ого! Что же заставило вас?..
Она молча открыла косметичку и, вынув флэшку, подсунула ее под коврик.
– В ней все прочтете. А сейчас давайте знакомиться. Игра закончена. Пока скажу лишь одно: информация идет от моего дяди, владельца ночного клуба. Я порабощена, чтобы держать его в послушании. Меня не особенно эксплуатируют. Выход – один раз в неделю. Все так противно…
– Получается, месть дяди?
– Можно сказать и так.
– Месть – не лучший спутник в серьезных делах.
– Он не потеряет голову. А вот вы… Куда несетесь? Остановка нужна в уютном местечке. Часа на полтора.
Вздохнув, примолкла. Щеки вспыхнули румянцем. Вновь вздохнула, на сей раз порывисто. Заговорила, явно волнуясь:
– Задорить я не буду, но… (глубокий вздох и пауза) и капризничать не стану.
Ожгутились у него щеки, а нога невольно надавила на газ. Она же, улыбнувшись, посоветовала.
– Пора бы остановиться, найдя уютное местечко. За мной могут наблюдать.
Взял себя в руки и вскоре свернул на просторную стоянку, прежде хорошо оборудованную, но порушенную вандалами. В дальнем углу стояла пара фур.
– Запомни номера. На всякий случай.
"Нет, не дядя ее придумал вот такую встречу. Не дядя".
– Не пора ли познакомиться? Или подобное вам не дозволено?
– Майор Пасынков. Гавриил.
– И Гавриил ее поцеловал…
– Кого?
– Меня, выходит. Я – Ева.
И зарделась, словно подросток. Гавриил же пожал плечами, ничего не поняв. Он с великим желанием не только поцеловал бы деву-красу, но усилием воли держал себя в узде.
– Вы не читали "Гаврилиаду" Пушкина?
– Пушкина читал, что по программе.
– И все?
– До книг ли при нашей работе?
– Обывательщина. Довольность жизнью. Или, как моя покойная мама говаривала: уверенность, что бога за бороду ухватил. Вернулся с работы – жена ужин на стол…
– Я не женат.
– Пельмени, значит, магазинные – и за компьютер. Отдохновение.
– За день, а то и за сутки так намотаешься…
– Мое положение рабыни куда как неприглядней. Руки можно на себя наложить. Или плюнуть на все, смириться, пусть идет, как идет. А я продолжаю учиться. В поэзии и классической прозе черпаю силы.
Что называется, наотмашь. Безжалостно. Не нежной девичьей, а твердой мужской рукой. Но отчего-то не обидно. Только стыд душу давит. Перевести разговор из назидательного стоит.
– Чем занята твоя головка нынче?
– Поэзией.
– Пушкиным?
– Можете считать меня отступницей от всенародного поклонения, но я из прошлого больше почитаю Лермонтова. Пушкин бывает небрежным. Не возражайте. Послушайте. Разве может кот, шагающий по кругу, идти то вправо, то влево? А Кощей? В летописях написано: половецкая сакма взяла такой полон, что кощеи продавались по половины гривны, а чаги, даже молодые и пригожие, шли по гривне. А знаменитое "ель сквозь иней зеленеет"? И это не после утренника, а после вьюги. Да и вьюга не поет, "то как зверь она завоет, то заплачет как дитя". А в стихотворных переработках русских сказок не очень-то Русью пахнет. То ли дело ершовский "Конек-Горбунок". Люблю Есенина, но более современного поэта Силкина. Он столь же лиричен, как Есенин, но если тот пел более о своих переживаниях, о дружеских попойках, да о покоренных или о непокоренных женщинах, то Силкин заставляет задумываться о судьбе Родины. О России. В разрез с привычными оценками? Да. И не всегда ошибочными.
– А Симонов?
– Он хороший поэт. И проза его волнующая. Особенно для человека, учившегося по программе.
– Ниже пояса…
– Извините, я не хотела вас обидеть. Это – обобщенно. В папиной библиотеке я читаю и перечитываю книги, а их – сотни, редких в нынешнее время, есть повесть Симонова о Петре Первом. Созвучна она с оценкой Петра не Бубкой, с оценкой честных историков, не только наших, но и зарубежных, таких, как Валишевский, и вот – роман. Явно заказной. Потрафить властелину. А большой талант, на мой взгляд, просто обязан быть твердым в своих убеждениях. Талант и кристальная честность, упорная, я бы сказала, не могут быть разделимы. А Симонов, на мой взгляд, держал нос по ветру. Прекрасные в поэтическом смысле "они бросались в бой смертельный, широко ворот распахнув", но и это уступка времени. В папиной библиотеке есть фолиант, где все герои Великой Отечественной. Описан там подвиг бойца из дивизии Узбекской ССР. Лопатой, ворвавшись в немецкий блиндаж, прикончил семерых фашистских вояк. Нет доброго оружия, бей лопатой, широко ворот распахнув. Но под рукой Александра Невского были дружины и полки смердов. Резервистов, как бы сейчас их назвали. Как те, так и другие были отменно вооружены. Наши мечи, особенно кольчуги, ценились на вес золота. Всемирное почитание, какое сегодня у автомата Калашникова.
– Почему мы тогда оказались под пятой татаро-монгол?
– Вопрос не ко мне. К военным историкам. Меня многое озадачивает. Почему нам известны только локальные бои: Козельск и дружина с воеводой Коловратом? Почему города и монастыри не ощетинились? Почему монголы не разрушили ни одного православного храма и, наконец, почему монастыри были освобождены от налогов и оказались неприкосновенными? Но разговор наш не об этом. О восприятии литературы. Я уверена: на все должен быть свой взгляд, а не взятый взаймы у борзых критиков.
– С этим вряд ли поспоришь. Впрочем, от критиков тоже нужно ли отмахиваться?
– Легкий путь. Взявши готовый анализ, самому можно не думать.
Вздохнула порывисто и. помолчав немного, проговорила с дрожью в голосе:
– Если судьба соблаговолит нам, приложу все силы, дабы разбудить тебя, – споткнулась, словно запоздало разглядела высокий порог, зардевшись, но одолела робость. – Оторву от сомнительной духовной пищи, которую подает Интернет в щербатых тарелках, не всегда чистых.
Гавриил нежно поцеловал Еву в щеку, смутив ее еще сильнее.
– Пора в обратный путь.
При подъезде к месту высадки, Гавриил спросил:
– Встретимся? Назови телефон.
– Удивляюсь вопросу из уст сотрудника такого учреждения. Ни в коем случае не ищи со мной встречи, если не хочешь, чтобы меня нашли вот в этом лесопарке истерзанной и задушенной, а дядю моего скончавшимся от передозировки наркотиков.
"Голову потерял!"
Вот и пора по тормозам. Потянул руку, чтобы открыть дверцу и, выйдя из машины, проводить Еву галантно, но она цыкнула:
– Сидите! – И уже спокойно: – Делайте вид, что расплачиваетесь со мной.
Раскрыла косметичку, вроде бы положила в нее полученную сумму и ловко скользнула из машины. И тут же, словно неоткуда, нарисовался сутенер. Взял у нее косметичку – она в это время топнула ножкой, недовольная задержкой машины.
Ругнув себя, он нажал на газ, хотя ему до боли в сердце хотелось выскочить вслед за Евой и схватить за горло сутенера.
– Чего это он зенки пялил? Аль недоволен чем, слово сказать хотел?
– Замуж звал. Я посмеялась.
– Шустрый мужик…
– Говорит, крутой бизнесмен.
Вот так Ева выкручивалась, ругая про себя Гавриила.
А Пасынков всю ночь не сомкнул глаз. Нет, он самую малость поосуждал себя за ляпнутое предложение о встрече и за задержку с отъездом после того, как высадил Еву – его обуревала ревность: с кем она в данный момент?!
Утром оделся ни свет ни заря, рассчитав, что пока дойдет до метро, оно начнет работать. К девяти часам, готовый к докладу, вошел в приемную своего начальника. Ждать не пришлось ни минуты. Помощник, кивнув на дверь, сказал:
– Заходи. Ждет. – И добавил тише: – Видеозапись уже у него.
Неуютно стало на душе: обещал же без записи. Но одернул себя: не прислушались, значит, к его пожеланию – встреча очень серьезная.
Положенный доклад и распечатку на стол генералу.
– Садись-садись. Не навытяжку же стоять, рассказывая о встрече. И предложения наверняка готовы?
– Да.
– Но с ними чуток повременим. Посиди, пока прочитаю.
Минут десять молчания – и вывод:
– Новый транзит заработал в полную, пожалуй, силу. Проработал уже, что это за "Еврорусс"?
– Закрытое акционерное общество с ограниченной ответственностью. Бывшая мебельная база. Имеет дочернее предприятие по производству стройматериалов, которое работает по контракту с прибалтами. Туда пиломатериалы, оттуда мебель.
– Прибыльно и без наркотиков. Чего им голову в петлю совать?
– Не верить информации мы не вправе. Тем более, что в достоверности ее я убедился.
– Но вы ни словом не обмолвились о сути вопроса.
– В этом не было необходимости. Все вот тут, – майор указал на распечатку. – Я ей поверил. Без всякого сомнения. Она умная и не станет без веских оснований рисковать. На кону жизнь! Ее и дяди. Идея подключить нас, считаю, полностью ее. И продумала все детали она.
– Это меня и смущает. Риск ради освобождения от сексрабства. Как понятно из вашего разговора, смерть для такой эрудированной, со своими взглядами на бытие, милее рабства без света в конце тоннеля.
– Но вы не видели ее голубые с поволокой глаза, ее пылающие от смущения щеки. Нет! Не только ради себя затеяна эта смертельная игра.
– Выходит, запал, как говорят нынче?
– Не скрою, не остался равнодушным. Красивая и умная. Ни одной моей оплошности не оставила без внимания.
– Это тоже меня смущает. Влюбленный не может мыслить трезво и действовать без спешки, десятки раз взвешивая все за и против. Возможно, отвести тебя от расследования?
– Прошу вас, не делайте этого. Мои чувства к Еве станут только стимулом, а меру ответственности я понимаю как нельзя лучше.
Долго молчал генерал. Почти пять минут. Вздох – и решительно:
– Условимся так: ни слова никому о промахах, ни слова никому о своих чувствах. Все, докладывай свои наметки.
– Первым делом – информация соседним (справа и слева от КПП) Пограничным управлениям.
– Не только известить о полученных нами данных, но насторожить основательно. Это я беру на себя. Переговорю с руководством погранслужбы.
– Внедрить информатора в лесопереработку. Но с очень ограниченными задачами: прибытие эшелона и процесс разгрузки. Никаких расспросов, чтобы не вызвать никаких подозрений, только личное наблюдение.
– Принимается. Дам команду.
– Я – в архив погранвойск. Канал, как пишет владелец ночного клуба, еще дореволюционный. В годы революции и становления советской власти, он, по всей вероятности, тоже не спал. Приложу все силы, чтобы добыть зацепку. Если не повезет, поеду по заставам. От одной к другой, от одной к другой.
– Обоснование поездки?
– Сбор предложений с мест в связи с готовящейся реконструкцией погранслужбы.
– Подходяще. Действуй.
2
Очень давно на заставах не получали такой строгой шифровки. Да еще откуда?! Из самой Москвы! Прежние шифровки все больше извещали о побегах из мест заключения и вероятных направлениях движения при попытке прорыва за границу. Предостережения очень редко совпадали с реальными поступками беглецов, и к таким ориентировкам начальники застав относилась формально: доводили до личного состава на боевых расчетах их содержание, призывали в связи с этим повысить бдительность, существенных же изменений в планы охраны границы не вносили. Точно так же поступал и старший лейтенант Кахоянов, совсем молодой начальник заставы Мысовая, но уже успевший перенять формализм от своего предшественника.
И вот… Не просто обращается внимание, не просто рекомендация типа: учтите в охране границы, а четкий перечень неотложных мер. Обязательных. И начало какое: "По имеющимся сведениям в пределах вашего участка имеет место контрабандный перенос наркотиков в крупных масштабах…"
Старший лейтенант даже опешил. Слова эти он примерил на заставский участок, а не на участок Пограничного управления. А коль так, начал мысленно прощупывать каждый метр своего участка. От стыка до стыка.
Весь правый фланг – речной. Бурно стекает речка с дальних гор на сопредельной территории и, немного успокоившись, бежит по ровности точно на восток, километров десять. По ней и идет граница. Затем, не добегая до заставы километра с полтора, круто вильнув на юг, уходит вновь в чужую сторону. Сопредельный берег ее тугайный. Если кто намерится укрыться в густых прибрежных зарослях, не засечешь его ни одним дальнозорким прибором. Зато наш берег – луговой. Лишь с редкими кустами тальника и барбариса. От берега до самого хребта, это километра два в ширину, пригожая высокотравная долина. Трудно пройти по ней нарушителям незамеченным, еще трудней пересечь контрольно-следовую полосу, устроенную метрах в двадцати от берега. Следы обязательно останутся. А если еще учесть, что перед полосой поставлен высокий забор из колючей проволоки, то и вовсе за этот фланг можно быть спокойным.
Не ловок этот фланг и для дальнейшего продвижения нарушителя, если ему все же удастся преодолеть все предварительные препоны. Здесь, похоже, в те времена, когда Творец Всего Сущего на земле начал ее обустраивать, случилось упрямое противостояние. Творец, нагромоздив гор, понял, что это не совсем хорошо, и как раз в этом месте, где сейчас стояла застава Мысовая, решил их немного потеснить, чтобы получилась долина, где бы могла вольно плодиться бегающая, ползающая и летающая тварь, а люди, которым Творец определил место в предгорье, могли добывать себе пищу охотой в этом удобном для зверей месте, потому обильном. Устроил он и подходящий подход снизу к этой горной долине. Но тут заупрямились горы. Они не захотели разъединяться: раздвинутые части их протянули друг другу руки и ощетинился хребет острыми зубьями скал. Рыбная река с прилегающей к ней небольшой равниной, оказалась отсеченной от основной долины, и это совершенно не понравилось Творцу, ибо нарушало его благотворный замысел. Творец лучом своего Разума рассек хребет нешироким ущельем.
Очень нужным для людей оказалось это ущелье. Вначале протоптали они по нему тропу, когда же миновали века пешего и конного движения и появились машины, то проторили дорогу. Именно по ней возили на заставу все необходимые грузы. По ней приезжали охотники, чтобы отметиться у пограничников, предъявив пропуска на право охоты в приграничной полосе. С оперативной же точки зрения, ущелье – единственный путь, по которому нарушитель может пройти в тыл.
"Нужно будет предупредить чабанов и табунщиков, чтобы обо всех подозрительных сообщали немедленно".
Но общий вывод начальника заставы такой: на правом фланге могут быть случайные нарушители и даже контрабанда, но не в крупных размерах, о чем предупреждает шифровка.
"Если мы прошляпим, чабаны узрят".
И то верно: семь кошар по периметру долины, на которых многие чабаны живут семьями. К тому же при каждой кошаре – азиатские овчарки, собаки чуткие, злобные не только на волков, но и на чужаков.