Впрочем, Странник не торопился возвращать деньги. Он сел, привалившись спиной к стене, и прислушался к утробному вою бури где-то высоко-высоко. Росшепер заметил, что Странник неожиданно мрачен и растрепан. Его одежда была полна дыр и грязи, лицо небрито, в глазах замерли отчаянные огоньки, как у самоубийцы. Он выглядел так, будто только что взбирался на Башню Совета по стене и будто бы даже сейчас, сидя, он тоже каким-то невероятным образом продолжал этот выматывающий бесконечный подъем.
– Как тебя угораздило попасть сюда?
"ПОМОГИ МНЕ".
– Рассказывай, давай.
"ПОМОГИ МНЕ".
– Росшепер, пожалуйста.
"ПОМОГИ МНЕ".
– Еще раз это напишешь, и я расколочу твоего робота к чертовой матери.
И тогда, только после обиженной паузы, уговоров и обещаний, что с роботом ничего не случится, Росшепер принялся рассказывать. Он говорил про ограбление у себя в банке, после которого он был вынужден вернуть своей старейшей клиентке всю сумму прямо из своего кармана (часть, впрочем, удалось отбить у похитителей, но, по словам Росшепера, совсем крошечную). Говорил про потерю базы на астероидной станции. Говорил про убийство лучших своих сотрудников вместе с убийством большинства пиратских баронов. Сайфы наступали на Целистику размеренно и неостановимо. У Росшепера вдруг оказалось мало друзей (он уверял, что раньше было полно), и много врагов (ну, новых). Компания оказалась на грани развала. На старика объявили настоящую охоту, и было чудом, что ему удалось сохранить хотя бы одного робота.
В какой-то мере через состояние Росшепера отражалась общая ситуация в мире. Целистика была на грани, собирая последние силы перед заведомо превосходящим врагом. Рассказывали, что Совет даже не мог набрать генералов и вынужден был ставить на эти посты пиратов и перебежчиков. В считанные дни все должно было закончиться, и перспективы эта концовка открывала отнюдь не радужные.
"Я ВСЕ ТЕБЕ РАССКАЗАЛ, А ТЕПЕРЬ ТЫ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИ".
– Росшепер.
"МОЛЧУ".
– Спасибо. Я тоже хочу рассказать.
"СЛУШАЮ ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО".
И тогда рассказывал Странник. Он говорил, что больше не хочет жить.
– Я убивал их семь раз. Понимаешь? Семь. Всю верхушку инфостанции. Семь раз я своими руками уничтожал все, что люблю больше всего на свете. Что мне делать? – монитор оставался пустым. – Если хотя бы раз я не справлюсь, инфостанция станет чудовищем. Она станет идеей, доведенной до абсурда. Но я не могу вести людей. Их может вести только идея. И всегда нужен я, чтобы ее останавливать. Каждый раз.
"ТЫ НАШЕЛ СВОЕ МЕСТО".
– Мое место в аду. Я никогда не искуплю и мельчайшей доли той крови, что на моих руках. И нет человека, которому я мог бы передать эту обязанность. Я должен буду убивать их снова и снова. Нет ни одного принципа, который бы я не предал. Я ненавижу себя, и я даже не могу наложить на себя руки, потому что тогда не будет никого, кто остановил бы инфостанцию в следующий раз. Я – чудовище. Мы с тобой – чудовища. Чем мы отличаемся? Ничем. Наше место в этом колодце, как и положено болотным тварям! Решено! Я так и буду здесь сидеть с тобой. Не желаю больше ничего видеть! Я остаюсь! И только когда в следующий раз настанет мое время – тогда я вылезу, как кровожадный фантом, чтобы свершить древнее кровавое проклятие! И потом уползу назад. Вот!
Странник лег, и закрыл глаза.
"ПОМОГИ МНЕ".
Он не отвечал.
"ПОМОГИ МНЕ".
"ПОМОГИ МНЕ".
Через несколько часов буря стихла, и стало слышно, как из колодца снова раздаются равномерные металлические скребущиеся звуки.
Легенда о Лоу
Серия 1: Лесли Фикс и Джек Теренс
Хроника Целистики насчитывает всего чуть больше двухсот пятидесяти лет, однако за этот сравнительно небольшой срок она успела проявить все черты, присущие предыдущим сорока векам известной истории человечества. Она пестрит примерами отчаянного героизма, легко соседствующего с невероятной глупостью и жадностью. Ей присущи все пороки, которые каждый из нас может найти в глубинах своей души. В ней хватает таинственных страниц, по отношению к которым ученые расходятся во мнениях до сих пор. Чего только стоит габионский эксперимент и сайфо-уаджийская война. Полна она и трагических моментов: раскол инфостанции и кризис Совета – лишь пара из множества известных примеров.
Сегодня мы хотели бы рассказать вам об одной из первых страниц в истории, приковывавшей взгляды наших предков и вызывавшей множественные обсуждения сотни лет назад. Она называется "Легенда о Лоу" и была подробно разобрана уже в конце двадцать четвертого столетия. Именно на то время пришелся пик публикаций, самой известнейшей из которых считается статья Альфреда Донована "Последствия последствий" (2392). По прошествии века интерес к "Легенде о Лоу" угас, но сейчас, используя технологии аккумулятивной дешифровки, а также талант Ди-Эйча, вы сможете прочувствовать эту историю так, будто бы участвовали в ней сами.
Несмотря на то, что название легенды подразумевает только одну героиню – Лику Лоу, движущей силой повествования станут сразу трое людей. По иронии судьбы они познакомились друг с другом в один день, и линии их жизней, ранее идущие раздельными курсами, вдруг тесно сплелись в один узел, который уже никогда не сможет разбить никто из них. Правильнее всего будет начать историю с того человека, который затянул этот узел. С Лесли Фикса.
Фикс сам по себе был человеком-легендой. Его детство утонуло в том времени, когда люди только-только заселяли Целистику. Бесконтрольно и бесстрашно они исследовали новые планеты, отстраивая города и страны там, где ранее не было вообще ничего. Фикс не был одним из этих отважных первопроходцев. Он был тем, что их грабил. Особо хорошо дела пошли, после того как Фикс смог вклиниться между Ламаром и Промосом, воющими за контроль над месторождениями илирриума. Ставки были высоки как никогда: Контроль над кристаллами позволял построить первый в Целистике флот, вооруженный тяжелыми лазерными пушками. А тот, кто построил бы такие корабли, мог управлять всем миром. Фикс был первым, кто понял, что воюющие стороны пойдут на любые жертвы ради победы в такой игре. Поэтому он начал грабить одних в обмен за расположение противников. В этом проявлялся талант Фикса – он мастерски играл на слабостях окружающих, и он упивался этой игрой. Красота махинации была для него самоцелью.
И, как это всегда бывает, по-настоящему этот талант заметили тогда, когда было уже поздно.
Мало кто видел оригинал его выступления. Щедро проплаченное в эфирной сетке небольшого промосианского телеканала, оно значилось как "Рекламный ролик "Привет, неудачники" и шло десять минут между документальным сериалом "Удивительный мир Сайфа" и "Музыкальными хитами 40-х" (подразумевались 2340-е годы). К сожалению, историки не смогли сохранить саму запись: инфостанция в то время еще не была создана, а сам Фикс, как и большинство его подельников, погиб при невыясненных обстоятельствах и тела их не были найдены.
Только совсем недавно благодаря громким (и, безусловно, известным вам) событиям нам удалось получить часть воспоминаний Аннет Солье. Исследуя их, мы точно можем сказать вам одно: Лесли Фикс начал свое выступление со слов "Привет, неудачники". Он потратил лишь две с небольшим минуты эфира из купленных десяти, так что телекомпании пришлось забить остаток времени рекламными роликами первых моделей слайдеров, мода на которые только-только набирала обороты.
За предоставленное время Фикс успел немало. Сначала он персонально от своего лица объявил войну всему миру. Потом он продемонстрировал доказательства, что пока мировые державы воевали за ресурсы, он – Лесли Фикс – первым собрал средства для постройки тяжелой лазерной пушки, защититься от выстрела которой на тот момент невозможно было совершенно никакими способами. Под конец выступления Фикс продиктовал адрес своей электронной почты и предложил всем планетам, которым интересно не быть испепеленными в ближайшие несколько дней, скидывать ему предложения о сотрудничестве. Иначе он пообещал пойти по алфавиту, причем начать с буквы "Л". Исследователи расходятся во мнениях, означало ли это, что он собирался не трогать половину Целистики, либо после "Я" он планировал продолжить с "А". Так же без ответа остается вопрос: "Как он планировал бороться с массовым переименованием планет в каталоге".
Но все исследователи сходятся на том, что с высокой вероятностью Фикс закончил свое выступление фразой "Пока, неудачники".
Кто-то скажет, что идея Фикса была в лучшем случае глупостью, а в худшем – самоубийственным риском. Безусловно, она была и тем, и тем. Но действительно важно было другое – его идея сработала.
Политическая система Целистики всегда была насквозь пропитана коррупцией, противоречиями и лобби, действительно объединяя людей только перед лицом опасности. Но в то время еще даже не существовало работающих межпланетных организаций. Точнее, одна была – и этой организацией были пираты. Нет ничего удивительного в том, что послание Фикса успешно достигло ушей, которым оно предназначалось, а Фикс метил не в кого попало, а в самого Джека Теренса.
Родившийся в 2328 году, двадцати восьмилетний Теренс был восходящей звездой ламарянской политики. Блестящий оратор, он собирал многомиллионные аудитории, рассказывая, что будущее Целистики в новой национальной политике. Он призывал последователей отказываться от всех условностей этой потерянной навсегда планеты – Земли. Отказаться от названий валют, месяцев, рас, мер длины и объема. Теренс распространял любые формы искусства на целистическом языке. "Мы давно уже не земляне и даже не жители солнечной системы, – утверждал он, – среди нас нет американцев, японцев, русских. Уже нет марсиан, нет западных и восточных венериан. Мы – ламаряне! И мы гордимся этим!"
Бесспорно, Теренс был неонационалистом, и при его власти лишь чудо удержало нас от темных веков неонацизма, но его идеи заложили основу всего нашего мира. Увы, прекраснейшие империи всегда строятся тиранами, нравится нам это или нет.
Как это ни парадоксально, но речи Теренса находили отклик в сердцах жителей множества планет. То, что сейчас кажется открытым нацизмом, в то время трактовали как отчаянный патриотизм. В его жестких высказываниях против сайфов и промосиан видели право систем на самоопределение, право на свое мнение, на свою культуру, свое лицо, свои принципы. То, что веком позже превратилось в грязные склоки, тогда воспринималось, как игра в честную конкуренцию. Доходило до абсурда – выступление "Это позор – быть сайфом" (2355) шло по центральному каналу Сайфа в прайм-тайме и собирало огромную аудиторию. Стремление жителей Целистики отличаться друг от друга пересиливало здравый смысл. Весь мир вел себя, как толпа бунтующих подростков.
В тот момент, когда объявление Фиксом войны передали Теренсу, последний готовился к вступительной речи на "Пятом Национальном Конгрессе Объединенной Целистики". Именно в тот момент узел затянулся, ловушка захлопнулась.
Внутри оказалось три человека – Джек Теренс, Лика Лоу и Ред Сайерс.
И теперь они уже не могли сойти с дороги, которая приведет к трагедии.
Оставайтесь с нами, и вы увидите, как они пройдут до конца свой невероятный путь. Путь-легенду.
Легенду о Лоу.
Серия 2: Лика Лоу
"Лика Лоу. Ты жизнь? Ты смерть? Лоу, Лоу. Вернись. Ответь" пели "Бегущие Стендеры". Наше поколение уже не помнит слов этой песни, но вы легко угадаете мотив, потому что он лег в основу национального гимна Промоса, а также с чуть измененной аранжировкой звучал на закрытии недавнего чемпионата по слайдерболу со словами от генерального спонсора сборной.
Кто такая Лика Лоу? До сих пор любые попытки нейтральной оценки ее характера встречали сопротивление в рядах Культа Лоу. Даже создание передачи, которую вы сейчас смотрите, стало возможно только после недавнего ослабления культа из-за сомнительных действий Энн Лоу, когда на нее посыпались обвинения в предательстве Целистики и переходе на сторону сайфов. Мы не станем делать еще одно из множества разоблачений, а постараемся продемонстрировать вам наиболее разумную и взвешенную картину. Мы хотим предоставить вам возможность самостоятельно найти правых и виноватых.
Лика Лоу была, очевидно, незаурядной девушкой. Промосианка, она родилась в 2335 году сразу же, как только первые земные колонисты высадились на поверхность необитаемой планеты. Легенда утверждает, что ее первый крик раздался ровно в тот момент, когда Промоса коснулась нога первого человека, но судя по архивам "Программы Клонов Лоу", любезно предоставленным нам главным отделением инфостанции, мы можем утверждать, что прошло по меньшей мере полдня с посадки Ковчегов. Лика была ровесницей Целистики, представителем первого поколения, никогда не видевшего Землю и также не переживавшего всего ужаса многолетней транспортировки из гибнущей системы. Лика рано лишилась родителей, ставших жертвами эпидемий, часто случавшихся в первое десятилетие, пока не был выработан общий комплекс инъекций, предотвращающих наиболее распространенные целистические болезни. С пятнадцати лет Лика вынуждена была в одиночку ухаживать за двумя младшими братьями, которые, несмотря на все ее усилия, также умерли от болезней один за другим в следующие три года. (Пользуясь случаем, нам хочется добавить, что гуляющая в желтой прессе точка зрения, что якобы Лика сама убила своих братьев, видя их слабость и желая выжить в суровых условиях дикой планеты, кажется нам не только абсурдной, но и предельно оскорбительной по отношению к нашим предкам.)
Тяжелая юностью грозила обернуться для Лики глубокой депрессией, но восемнадцатилетняя девочка нашла способ спастись, отчаянно ухватившись за не реализованный материнский комплекс, который привел ее к радикальной форме патриотизма. Особенно на нее подействовали националистические идеи Джека Теренса, и Лика стала его последовательницей, несмотря на то, что шла холодная война и Теренс выступал на стороне врагов Промоса – ламарян. И без того противоречивая ситуация для Лики обострилась тем фактом, что она одновременно следовала идеям Теренса, но поворачивала их ровно в обратную сторону. Когда он говорил о ламарянском величии, Лика слышала только о потенциале и неповторимости Промоса. Скоро она сама не заметила, как влюбилась в него, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте (а может, и благодаря ней), разницу в целях и средствах. Как бы ни пытались отрицать этот факт последователи Культа Лоу, Лика добровольно стала оружием в руках Теренса, пожертвовав ради роковой любви не только своей жизнью, но и, в конечном итоге, существованием целого народа. Сложно представить, но, возможно, мы не были бы сейчас втянуты в мировую войну, только если бы однажды одна восемнадцатилетняя девочка не полюбила злодея.
Но будем рассказывать по порядку. На "Пятом Национальном Конгрессе Объединенной Целистики" Лика присутствовала в роли представителя Промоса. К тому времени ей уже был двадцать один год, и, несмотря на столь юный возраст, она пользовалась большим уважением у себя на родине, в первую очередь выступая против пиратской власти, особо усилившейся на Промосе (да и вообще в Целистике) во время всеобщего бардака холодной войны. Позже против Лики (точнее, против ее последователей) выдвигали обвинения, будто бы она использовала пиратов для объединения Промоса, специально позволяя им вырасти во внушительную угрозу, перед которой мог бы сплотиться ее народ. Мы считаем, что, с одной стороны, в те годы Лика даже если бы хотела, не могла как-либо повлиять на пиратов. Но с другой – определенно, что она понимала этот парадокс, когда зло, разрушающее ее нацию, одновременно и усиливало, сплачивало людей, и он вносил свою лепту в ее мировоззрение.
В числе остальных присутствующих Лика ждала вступительного слова Теренса. Она сидела в первом ряду на месте номер сорок три. Соседние кресла занимали генерал ламарянских войск Сэмюэль Смит с женой Мэззой. В своих мемуарах генерал вспоминал, что он сначала огорчился тому, что оказался разделен с женой, но потом понял, что девочка, сидящая между ними, поразительно напоминает ему внучку, оставшуюся на Ламаре. Он всеми силами пытался привлечь внимание девушки, и последующая глава его мемуаров целиком посвящена причитаниям по поводу того, что современная молодежь совершенно не замечает стариков в отличие от его родного Юпитера, где он все детство… ну и так далее.
Так вот, Теренс вышел на сцену с небольшим опозданием. Лика впервые в жизни видела своего кумира так близко, и тем сильнее был для нее удар, нанесенный его словами.
Теренс сказал, что он просит прощения у собравшихся за то, что вынужден использовать свою речь не по назначению, но чрезвычайные обстоятельства оказались сильнее его. Он попросил отложить конгресс на несколько дней. В ответ на поднявшийся в зале шум Теренс сказал, что пришла катастрофическая новость – промосиане укрывают у себя на планете опаснейшего террориста за всю мировую историю. Этого террориста зовут Лесли Фикс, и он не только обладает оружием массового поражения невиданной мощности – тяжелой лазерной пушкой, но и собирается применить его против любой планеты, которая выразит несогласие требованиям пирата. Далее Теренс сказал, что Ламар никогда и ни при каких условиях не пойдет на переговоры с террористами. Однако ситуация такова, что никакой защиты от тяжелых лазерных пушек не существует, следовательно единственная возможность спасти жизни миллиардов ламарян – это ударить первыми, не позволив террористам применить свое оружие. В связи с этим, он от лица всего Ламара дает Промосу ровно одни ламарянские сутки, начиная с текущего момента, на то, чтобы самостоятельно найти и выдать Фикса, либо доказательства его смерти. Если это требование не будет выполнено, он объявит существование Промоса угрожающим всей Целистике, после чего ламаряне разбомбят на планете все, используя что Фикс может запустить свое оружие. После на территорию Промоса будут введены войска. Положение самой планеты будет объявлено блокадным. Любое сопротивление будет приравниваться к пособничеству террористам.
"Генерал", – сказал Теренс, и добродушный старик, только что рассказывавший Лике про свою внучку, вдруг показался ей чудовищным Левиафаном. Он поднялся, кивнул и вышел из зала. Что же до Лики, попробуйте вообразить ее положение сами: она была единственной промосианкой на всем конгрессе и никто, ни один человек в зале не выступил в защиту ее планеты, которую только что приговорили к уничтожению без малейших разбирательств, на основании всего нескольких фраз, без какой-либо попытки доказать обвинения, выставленные даже не столько против самого Промоса, а против одного из пиратов, скрывающегося где-то не известно где. Эта девочка осталась одна, и полагаться ей было совершенно не на кого.