* * *
Расставшись с предателем, татарин пустил коня во весь опор, безжалостно подгоняя его жестокими ударами плети. Вскоре он доскакал до неглубокой балки, где его поджидали еще трое верховых с заводными лошадьми. Маленький отряд вихрем понесся по ночной степи к берегу моря, где в укромной бухте пряталась лодка.
Заветную тряпку, переданную предателем, получил пожилой татарин и немедленно приказал своим помощникам отчаливать.
Гребцы сели на весла, вывели остроносую лодку из прибрежных зарослей на чистую воду и подняли парус.
- Не бросайте весла! Гребите! - понукал их пожилой татарин. - Надо быстрее. Ставьте второй парус!
Паруса поймали свежий ветер, лодка летела стрелой по волнам, далеко позади оставив Азов…
Когда, наконец, измученные долгим морским переходом, они достигли родного берега, пожилой татарин, не дав себе ни минуты отдыха, буквально пополз по каменистой тропе наверх, к селению. Через несколько минут оттуда вылетел верховой, держа путь на Бахчисарай…
Азис-мурза развернул доставленную ему грязную тряпку и вынул из нее небольшую продолговатую деревянную дощечку, на которой были выжжены непонятные значки, однако их смысл не представлял для него тайны. Подслеповато щурясь и шевеля губами, Азис прочел послание из Азова и так сжал деревянную табличку в кулаке, что побелели костяшки пальцев.
- Ахмета ко мне! Быстро!
Ожидая сотника Ахмета, мурза раздраженно ходил по комнате, расшвыривая ногами подушки. Время от времени он, сердито хмуря брови, шипел сквозь зубы:
- У-у, шайтан! Всю кровь выпущу по капле!
Услышав шаги Ахмета, он резко обернулся. Сотник склонился в поклоне и подумал, что у мурзы разлилась желчь. Иначе, отчего у него такое желтое лицо? Неужели от злости?
- Я получил весть из Азова, - начал Азис-мурза нет предвещавшим ничего хорошего тоном. - Эта змея, это исчадие шайтана Паршин отправил в Крым своих людей.
- Мы их встретим, высокородный, - заверил Ахмет. - Никто не уйдет живым.
- Где? - Мурза уставился на него побелевшими от ярости глазами. - Где ты их встретишь, ишак? Урус-шайтаны пошли морем, и никто не знает, в каком месте они высадятся. Наш человек смог только сообщить об их отплытии: Слава Аллаху, если вести опередили врага на день или два.
- Надо выследить каждого чужого человека, - осторожно предложил Ахмет. - И подумать, кто может оказать здесь урус-шайтанам помощь. Известно ли, зачем они плывут?
- Нет, - мрачно бросил мурза.
- Если есть предатель среди урус-шайтанов, то почему такой не может найтись здесь? - почти прошептал сотник, но Азис услышал.
- Ты прав, - горько усмехнулся он. - Поэтому нужно взять русских живыми. И потом вырвать скверну с корнем, уничтожить весь род отступника! Разошли людей по побережью, смотри за купцами - греками, армянами и даже за турками. Паршин не пошлет сюда сосунков!
Ахмет поклонился и попятился к дверям. Глядя сверху вниз на его затылок, мурза процедил:
- Я хочу знать, что нужно здесь Паршину и кто ему помогает. Иди!..
* * *
Волосатый быстро шагал по узким уличкам Азова, не обращая внимания на все усиливавшийся дождь. Приказав Тимофею подождать около ворот одного из домов, он зашел через калитку во двор и вскоре появился вновь, ведя двух коней под седлом, и пять заводных, нагруженных мешками. Даже в темноте Головин узнал своего вороного жеребца и подивился памятливости Паршина: надо же, не забыл, вернул коня.
Тимофей вскочил в седло и поехал следом за Волосатым, который решительно направился к городским воротам. Куприян пошептался со стражей, и створки тяжелых крепостных ворот приоткрылись. За воротами молчаливо лежала черная ночная степь. Когда уже выезжали из города, к ним неожиданно пристроился вывернувшийся из боковой улочки незнакомый казак в турецкой накидке с капюшоном, низко надвинутом на глаза.
- Коновод, - объяснил Волосатый в ответ на недоуменный взгляд Головина
Налетел порывистый ветер, начал сечь струями дождя, бросая в лицо крупные теплые капли. Лошади бежали резво, и скоро показалась балка, где разбили табор товарищи Тимофея. Они разложили небольшой костерок и терпеливо мокли, ожидая возвращения старшего. Тимофей представил им Волосатого под именем Сгиба, и тот приказал собираться, гасить огонь и двигать к реке.
Город обошли стороной, и потянулась степь. Волосатый свернул к берегу Дона, где на легких волнах покачивался большой струг, едва различимый в темноте.
- Слезай! - зычно крикнул Волосатый. - Лошадей отдайте коноводу. Дальше пойдем морем.
- А как же кони? - спросил кто-то.
- Вернешься - возьмешь, - отрезал Волосатый.
"А коли не вернешься, так и конь тебе ни к чему, - мысленно добавил Головин. - Другой погарцует. Но каждый надеется вернуться".
Он поцеловал теплые ноздри вороного, отдал повод коноводу и, не оглядываясь, перебрался на струг. Там уже было полно народу. На носу и корме стояли небольшие фальконеты. По бортам струг окружали тугие снопы камыша, на носу и корме имелись рулевые весла, чтобы можно было плыть в любую сторону, а между скамьями гребцов лежали мачта и свернутый парус. Куприян быстро рассадил казаков на весла и дал знак отчаливать. Коновод уже увел лошадей, и берег был пустынным. Только где-то далеко позади слабыми искрами вспыхивали факелы стражи на стенах Азова. Но вскоре и они пропади из вида, словно унесло их ветром или загасило проливным дождем.
- Погодка как просили, - подбадривал Куприяи. - Ни одна живая душа не узнает, куда мы отправились. Ну, навались, други, навались!
С журчанием скатывалась вода с весел. Струг, подгоняемый течением и попутным ветерком, легко скользил по черной воде к устью реки, и вот его уже качнуло первой морской волной. Поставили мачту и подняли парус. Он поймал ветер, захлопал, выгнулся дугой и понес суденышко навстречу неизвестности…
Утро пришлю слепяще яркое, солнечное. От вчерашней непогоды не осталось и следа - в небе синь, вокруг лазурное море с белыми барашками волн. Впереди - бескрайняя даль, а справа далекой полосой синел чужой берег. Кроме пришедших с Тимофеем, на струге плыло еще пятнадцать казаков. Всего вышло в поход двадцать шесть человек.
Куприян открыл торбы, перекусили и, сменяя друг друга, гребли, пока не начинало ломить натруженные спины. А море все не кончалось и не кончалось, как будто нет больше нигде земли - одна соленая вода.
- Плывем, как Ной на ковчеге, - заметил один из казаков.
- Эй, Ной, - весело окликнул его Волосатый - Иди обновы примерять.
Он развязал мешки, которые вчера привез из Азова, и вывалил на дно струга кучу татарской одежды: халаты, куртки, шаровары, сапоги.
- Так. - Критически оглядев товарищей Головина, он вытащил из сумки большие ножницы и острый кривой нож. - Кто первый голову брить? Не боись, крови не пущу.
- Зачем? - с опаской спросил Афоня Брязга, воспитывавшийся вместе с Тимохой в монастыре. - Мы, чай, не басурмане.
- Вот я из вас и сделаю басурман, - заржал Волосатый и, оборвав смех, объяснил - В Крым плывем, други. Потому надо магометанское обличив принять. Слухаите, что говорю, старый Сгиб дурному не научит.
Первым обрили Головина. Куприян оказался мастером на все руки, он даже бородку и усы подстриг на татарский манер. Тимофей переоделся в татарское платье, и Волосатый восхищенно хлопнул себя по ляжкам:
- Янычар! Как есть янычар !
Часа за два обрили и переодели всех, кто должен был сойти на берег. Теперь на струге оказалась пестрая компания: рядом с полуголыми, весело скалившимися казаками усердно налегали на весла типичные ордынцы.
- На все дела вам дано пять дней, - наставлял Волосатый. - Вас высадят, и струг уйдет, а вернется ночью пятого дня. Кто отстанет, ждать не будем! Поэтому каждый должен знать свое место и друг дружку выручать.
- А чего делать-то будем в Крыму? - перебил его неугомонный Брязга.
- Узнаешь, когда черед дойдет, - насупился атаман - Не утаят.
- Это точно, - подхватил один из гребцов - Когда приведут тебя темной ночкой в ханский гарем, ты уж не теряйся. Знай нужное место и дружков выручай!
К берегам Крыма подошли вечером и долго болтались в открытом море, ожидая, пока совсем стемнеет. Наконец на бархатно-черном небе повисли крупные, яркие звезды. Временами из-за тучки выглядывал край луны, и тогда казаки начинали беспокоиться, но спасительный ветерок опять натягивал покрывало туч на лик ночного светила, словно желая помочь отважным мореходам.
Вдруг среди непроглядной черноты берега замерцал слабый огонек. Три раза ярко вспыхнул и погас. Потом затеплился снова.
- Встречают, - пробасил Волосатый и приказал править к берегу.
Он перебрался на нос струга, приготовил пушку к бою, велел зарядить ружья и держать их под рукой. Все примолкли, раздавался только легкий скрип уключин, заглушаемый неумолчным рокотом моря. Вот уже совсем близко белая полоса пены, призрачной границей разделявшая воду и сушу. Казаки навалились на весла, удерживая струг на месте, чтобы волны раньше времени не выбросили его на земную твердь: ну, как там притаилась засада ?
- Кура! Кура! - долетел с берега протяжный крик. И не разобрать за шумом волн, кто кричал. И снова - Кура!
Куприян приложил ладони ко рту и во всю глотку гаркнул.
- Ивко!
Ветер подхватил и отбросил его голос, но на берегу, вероятно, все-таки услышали. Там, среди нагромождения камней, появилась темная фигура человека с фонарем.
- Свои, - облегченно перекрестился атаман - Пошли!
Два-три взмаха весел - и струг ткнулся носом в прибрежную гальку. Куприян схватил ружье, первым соскочил на землю и кинулся к неизвестному с фонарем. Тот на мгновение осветил свое лицо и задул огонь.
- Живей, братки, живей! - торопил Куприян. Он уже успел перекинуться парой слов с встречавшим и вернулся к стругу.
Какие пожитки у казака, отправившегося в лихой набег? Справное оружие, одежонка да немного съестных припасов. В считанные минуты высадились на берег, и суденышко, отчалив, быстро ушло в море.
- Не отставать, - сипло басил атаман. - Тимоха, ты замыкай!
Растянулись жидкой цепочкой и пошли по петлявшей среди камней тропинке, поднимаясь в гору. Головин оглянулся черной: точкой качался и подпрыгивал на волнах струг. Казаки усердно налегали на весла, все увеличивая и увеличивая расстояние, отделявшее их от берегов Крыма. И словно оборвалась нить, связывавшая с родной землей.
Тропинка вывела к неглубокой лощине, где паслись стреноженные кони под татарскими седлами. Выбирать не приходилось - время поджимало, поэтому каждый взял первую попавшуюся лошадь. Вскоре маленький отряд уже скакал по узкой каменистой дороге, казавшейся белой в свете выглянувшей из-за туч луны.
Сначала дорога тянулась вдоль побережья, потом начала забирать в сторону. Не останавливаясь, проскочили через какое-то селение, окруженное сонными садами, вылетели на проселок, с обеих сторон зажатый виноградниками, миновали невысокий перевал и спустились в долину. Сытые кони несли резво, дробным стуком копыт отсчитывая версту за верстой.
Неожиданно из ночного мрака выросла глинобитная стена с глухими воротами, человек, встретивший казаков на берегу моря, соскочил с седла и открыл калитку. Все быстро спешились и по одному вошли во двор, окруженный темными строениями. Калитка захлопнулась, лязгнул задвинутый засов, а на улице раздался цокот копыт: кто-то уводил коней.
- Тихо, братки, тихо, - успокоил атаман встревожено оглянувшихся казаков.
Он первым вошел в ворота сарая, предупредительно распахнутые незнакомцем. Остальные - за ним. Ворота закрылись. В темноте кто-то чиркнул кресалом и зажег фонарь. В его тусклом свете Тимофей, наконец, разглядел незнакомца. Это был тощий человек с большим носом и широкими черными бровями. Половину его смуглого лица закрывала короткая курчавая борода.
Татарин? Нет, не похож. Да и одет не так: узкие темные штаны, заправленные в мягкие сапоги, расшитая белым орнаментом зеленая куртка, перехваченная в талии широким темно-красным кушаком, и небольшая барашковая шапка.
Он поднял фонарь, поманил казаков за собой и двинулся между наваленных в сарае тюков. У дальней стены поставил фонарь на пол, поднял крышку люка и знаками показал, что нужно спуститься по лестнице в подпол. Куприян взял с полки свечу, зажег ее и первым полез в темный провал лаза.
Подвал оказался сухим, с низким потолком и массивными стенами, сложенными из дикого камня. Вдоль них стояли грубо сколоченные лавки, а посередине был устроен стол из двух пустых бочек и обрезка широкой доски. Пол покрывал слой свежей соломы. На вбитом в стену кованом крюке висел большой фонарь. Волосатый зажег его от огарка и предложил:
- Располагайтесь, братки. Конечно, не боярские хоромы, но несколько дней можно пересидеть.
Он позвал с собой Тимофея и поднялся наверх, оставив казаков обживать подземное убежище.
Чернобородый проводил их через темный двор в дом, где в маленькой комнате без окон ждал сам хозяин - седой, горбоносый, с большими, чуть навыкате карими глазами. Он сидел за столом, покрытым простой белой скатертью. Комнату ярко освещали масляные светильники. На голой стене висела потемневшая от времени икона. Увидев гостей, хозяин встал из-за стола и обнял казака:
- Как добрался? Все хорошо?
- Здравствуй, Спиридон, - облапил его своими ручищами Волосатый. - Здравствуй, друг дорогой.
Лицо хозяина покраснело, он с трудом вырвался из могучих объятий, едва переводя дыхание.
- Медведь. - Спиридон шутливо ткнул кулаком в широченную грудь Куприяна. - Кости переломаешь! Кто с тобой?
Его глаза настороженно ощупали татарский наряд Тимофея.
- Мой человек, не опасайся. Дело у него тут.
Куприян опустился на лавку. Хозяин сел за стол. Помедлив, уселся и Тимофей. Чернобородый принес блюдо с жареной рыбой и кувшин вина, поставил на стол.
- Садись, Ивко. - Куприян хлопнул ладонью по лавке рядом с собой. - Поговорим.
- Угощайтесь, - предложил Спиридон.
- Потом. - Куприян подвинулся, давая место чернобородому Ивко, и продолжил: - Надо плыть в Константинополь, Спиридон. И поскорее!
- Корабль готов, - улыбнулся хозяин. - Только тебя ждал. Завтра закончим грузить товар и можем отчаливать.
"Греческий купец, - понял Головин. - А вот кто такой Ивко? И куда подевали коней, на которых мы сюда прискакали? Что мне тут нужно делать? Кто мне скажет об этом, если завтра Волосатый уплывет к туркам? Спросить или набраться терпения и подождать?"
- Погода прекрасная, - продолжал купец. - Если будет попутный ветер, добежим быстро. Но тебе лучше подняться на корабль ночью. В последние дни у нас неспокойно, везде рыскают люди Азис-мурзы. Может, что пронюхали?
- Откуда бы им? - насторожился Куприян.
- Не беспокойся, здесь тебя никто не найдет, - подал голос Ивко. - Вход в подвал завалим мешками, никакой Азис-мурза не догадается.
Куприян с сомнением покачал головой: начальник стражи Азис-мурза жесток, своенравен, но далеко не глуп. Хан Гирей не всегда им доволен, но принужден считаться с мнением Константинополя, которому такой человек, как Азис-мурза, угоден и полезен. Поощряя доносительство, мурза везде насадил своих шпионов, пытался даже засылать лазутчиков в Азов. Если он действительно хоть что-то пронюхал, неминуемо жди беды.
- Что же нам теперь - сидеть, как крысам, в подвале и носа не высовывать? - нахмурился Куприян. - А дело кто будет делать? Не отсиживаться приплыли.
- Какое у тебя дело? - Спиридон отхлебну лвина из кувшина . - Уплыть в Царьград? Уплывешь! И всех твоих богатырей увезу, места хватит.
- Э-э, нет, дорогой, молодцам здесь есть работа, - возразил Куприян, - надо украсть знатного татарина и увезти в Азов.
Спиридон отодвинул кувшин и уставился на атамана, приоткрыв рот от изумления. Ивко с хрустом почесал густую бороду и неуверенно растянул губы в улыбке: наверно, атаман шутит?
Тимофей внутренне вздрогнул: в отличие от Спиридона и Ивко, он понимал, что Куприян не склонен шутить. Вот что, оказывается, предстоит Головину и его девяти товарищам! Раньше им ни словом не обмолвились об этом, желая сохранить в тайне замысел отчаянно дерзкого предприятия. Одно дело взять в плен знатного степняка в жестоком бою в поле, но совсем иное - скрытно проникнуть в Крым, украсть татарского вельможу и доставить в Азов. Для этого нужно обладать хитростью лисицы и отвагой льва. Да, не зря отец Зосима отправил в такую даль десяток своих питомцев.
- И… кого же ты хочешь украсть? - Спиридон, наконец, обрел дар речи. - Надеюсь, это не шутка?
- Какие шутки? - буркнул Куприян. - А кого украсть, скажешь мне ты!
- Я? - округлил глаза купец. - Ты в своем уме?
- В своем, - заверил Куприян. - И даже хмельного в рот не брал.
- Ты говоришь странные веши, - покачал головой Ивко. - Странные и непонятные. Если не доверяешь нам, не хочешь назвать имя…
- Нужен ханский вельможа, который много знает, - перебил его казак. - Вы живете здесь давно, поэтому я жду от вас совета, кого лучше выкрасть, чтобы узнать у него о намерениях Гирея и турок.
- Вот оно что, - помрачнел Спиридон. - Твои люди ищут смерти!
- Нет, - нарушил молчание Тимофей. - Если нам поручено украсть знатного татарина, мы украдем! И вывезем его в Азов.
Грек с интересом взглянул на молодого человека, но тут же отвел глаза.
- Это трудно, - вздохнул он, - очень трудно. Любой мурза не просто вельможа, это маленький хан в своих владениях! У них дома-дворцы, похожие на крепости, вооруженная охрана, множество слуг. И потом, как я могу точно знать, кто из приближенных хана посвящен в его замыслы и замыслы турок? Если вы так отважны, то лучше всего похитить самого Гирея.
- Спиридон прав, - согласно закивал Ивко. - За вами будет сильная погоня. Слишком велик риск! Могут перебить при попытке похищения, могут не пустить к морю, а могут и утопить в нем, не пожалев ни вас, ни мурзу.
- А если уходить через степь? - предположил Головин,
- Долго, - отмахнулся Куприян, - да и гнать придется через весь Крым. Это уж точно смерть! А на море отчалил - и неизвестно куда уплыл…
Повисло гнетущее молчание. Спиридон уставился в стену и беззвучно шевелил губами: наверное, поименно вспоминал каждого из приближенных хана Гирея, прикидывал, кого из них лучше выкрасть. Куприян схватил со стола кувшин и жадно припал заросшим ртом к его горлышку. Ивко опустил голову и разглядывал пальцы сцепленных рук. Тимофей напряженно ждал, что скажут хозяева: неужели они ничем не смогут помочь?
Ивко поднял голову, загадочно улыбнулся и неожиданно воскликнул:
- Алтын-карга!
- Золотой Ворон? - перевел на русский язык Годовик. - Кто это?
- Иляс-мурза. Татары прозвали его Золотой Ворон, - объяснил грек. - Богатый, знатный. В родстве с Гиреем, поскольку тоже, как и хан, принадлежит к роду Чингиза, что дает ему право носить нa шлеме перья серого кречета. Пожалуй, это хорошая мысль!
- Иляс известный воин, - дополнил Ивко. - У него большой дом неподалеку отсюда. Много слуг и русская жена.
- Тебе приходилось бывать в его дворце? - заинтересовался Куприян.
- Ты хочешь украсть Иляса? - прямо спросил Спиридон. - Это невозможно!