Хотя отметим, что это заключение также вызывает торжество среди последователей более широко определенного реляционистского мировоззрения. С точки зрения Ньютона, а также с точки зрения СТО пространство и пространство-время привлекаются как сущности, которые обеспечивают систему отсчета для определения ускоренного движения. И, поскольку в соответствии с этими точками зрения пространство и пространство-время абсолютно неизменяемы, это определение ускорения абсолютно. В ОТО, однако, характер пространства-времени совершенно иной. Пространство и время активны в ОТО: они изменчивы; они реагируют на присутствие массы и энергии; они не абсолютны. Пространство-время и, в особенности, способ, которым оно деформируется и искривляется, есть воплощение гравитационного поля. Так что в ОТО ускорение по отношению к пространству-времени далеко от абсолютной, непоколебимо нереляционистской концепции, привлекаемой предыдущими теориями. Вместо этого, как выразительно утверждал Эйнштейн за несколько лет до своей смерти, ускорение по отношению к пространству-времени ОТО относительно. Это не ускорение относительно материальных объектов вроде камней или звезд, но это есть ускорение относительно чего-то точно существующего, материального и изменяемого: поля – гравитационного поля.* В этом смысле пространство-время – будучи инкарнацией гравитации – настолько реально в ОТО, что точка отсчета, которую оно обеспечивает, является тем, что многие реляционисты могут спокойно принять.
(*) "В СТО – специальном случае ОТО, в котором гравитационное поле равно нулю, – эта идея используется без изменений; нулевое гравитационное поле все еще поле, то есть нечто такое, что может быть измерено и изменено, а потому обеспечивает нечто, по отношению к чему может быть определено ускорение."
Дебаты по поводу проблем, обсуждавшихся в этой главе, будут, без сомнения, продолжены, как только мы нащупаем понимание того, что же представляют из себя пространство, время и пространство-время на самом деле. С развитием квантовой механики интрига только запутывается.
Концепция пустого пространства и пустоты получила в итоге новый смысл, на сцену вышла квантовая неопределенность. В самом деле, с 1905 года, когда Эйнштейн избавился от светоносного эфира, идея о том, что пространство заполнено невидимыми субстанциями, боролась за решительное возвращение. Как мы увидим в следующих главах, ключевые разработки в современной физике вводили заново различные формы подобных эфиру сущностей, ни одна из которых не устанавливала абсолютный стандарт для движения подобно первоначальному светоносному эфиру, но все из которых полностью подвергали сомнению наивную концепцию о том, что означает для пространства-времени быть пустым. Более того, как мы сейчас увидим, сама основная роль, которую пространство играет в классической вселенной, – как среда, которая отделяет один объект от другого, как промежуточный материал, который позволяет нам определенно утверждать, что один объект отличен и независим от другого, – основательно ставится под вопрос поразительными квантовыми связями.
4 Запутанное пространство
ЧТО ОЗНАЧАЕТ БЫТЬ РАЗДЕЛЕННЫМ В КВАНТОВОЙ ВСЕЛЕННОЙ?
Чтобы принять СТО и ОТО, надо отказаться от ньютоновского абсолютного пространства и абсолютного времени. Поскольку это не легко, вы можете потренировать ваш ум, чтобы сделать это. Всякий раз, когда вы перемещаетесь, представьте себе, что вы отодвигаетесь от текущих моментов, переживаемых всеми остальными, которые не движутся вместе с вами. В то время, как вы едете вдоль магистрали, представьте ваши часы, тикающие с отличающимся темпом по сравнению с хронометрами в домах, которые вы проезжаете. Пока вы обозреваете окрестности с вершины горы, представьте, что вследствие деформированного пространства-времени время для вас течет более быстро, чем для тех, кто подвержен действию более сильной гравитации на земле далеко внизу. Я говорю "представьте". Поскольку в обычных обстоятельствах, подобных перечисленным, релятивистские эффекты настолько мизерны, что проходят полностью незамеченными. Таким образом, повседневный опыт не может вскрыть, как на самом деле работает вселенная, и в этом причина, почему за сто лет после Эйнштейна почти никто даже среди профессиональных физиков не ощущает релятивистские эффекты в своих делах. Это не удивительно; затруднительно найти долговечные преимущества, предлагаемые глубоким пониманием теории относительности. Порочные ньютоновские концепции абсолютного пространства и абсолютного времени великолепно работают при малых скоростях и умеренной гравитации, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни, так что наши чувства находятся в неизменном затруднении, чтобы обнаружить релятивистский мир. Следовательно, требуются глубокая осведомленность и правильное понимание того, что мы усердно используем наш интеллект, чтобы заполнить пробелы, оставляемые нашими чувствами.
В то время, как теория относительности представила монументальный слом традиционных идей о вселенной, другая революция между 1900 и 1930 перевернула физику вверх дном. Она началась на рубеже двадцатого столетия парой статей о свойствах радиации, принадлежащих одна Максу Планку, а другая Эйнштейну; они и привели после тридцати лет интенсивных исследований к формулировке квантовой механики. Как и с теорией относительности, чьи эффекты становятся существенными при экстремальных скоростях или гравитации, новая физика квантовой механики проявляется в полной мере только в другой экстремальной ситуации: в области экстремально малого. Однако есть резкое отличие между потрясениями, вызванными теорией относительности и квантовой механикой. Необычность теории относительности возникает вследствие того, что наши собственные ощущения пространства и времени отличаются от ощущений других. Это необычность, рожденная сравнением. Мы вынуждены признать, что наш взгляд на реальность лишь один из многих, – фактически, из бесконечного числа, – которые все сводятся воедино в рамках монолитного целого пространства-времени.
Квантовая механика иная. Ее необычность ясна вне сравнения. Ввести в ваш ум квантовомеханическую интуицию тяжелее, поскольку квантовая механика разбивает вдребезги нашу собственную, персональную, индивидуальную концепцию реальности.
Мир в соответствии с квантовым подходом
Каждая эпоха разрабатывает свои истории и метафоры о том, как была задумана и структурирована вселенная. В соответствии с древнеиндийским мифом творения вселенная была создана, когда боги расчленили изначального гиганта Пурушу, чья голова стала небом, чьи ступни стали землей, а дыхание ветром. По Аристотелю вселенная являлась собранием пятидесяти пяти концентрических кристаллических сфер, самая дальняя из которых от центра была небесами, окружающими планеты, Землю и их элементы, и, наконец, семь кругов ада. Во время Ньютона с его точной, математически определенной формулировкой движения описание опять изменилось. Вселенная была связана с ходом гигантского великого часового механизма: после того, как он был заведен и установлен в исходное состояние, часовой механизм вселенной тикает от одного момента к следующему с совершенной регулярностью и предсказуемостью.
СТО и ОТО отметили важную тонкость метафоры часового механизма: там нет единственных, привилегированных, универсальных часов; там нет согласия о том, что создает момент, что формирует понятие "сейчас". Даже при этих условиях мы все еще говорим об истории эволюционирующей вселенной в терминах часового механизма. Часы это ваши часы. История это ваша история. Но вселенная раскрывается с той же регулярностью и предсказуемостью, как и в ньютоновской системе. Если каким-то образом вы знаете состояние вселенной прямо сейчас, – если вы знаете, где находится каждая частица и как быстро и в каком направлении каждая частица движется, – тогда, Ньютон и Эйнштейн согласны, вы можете, в принципе, использовать законы физики, чтобы предсказать все о вселенной произвольно далеко в будущем или обрисовать, как она выглядела произвольно далеко в прошлом.
Квантовая механика уничтожает эту традицию. Мы не можем когда-либо узнать точное положение и точную скорость даже одной частицы. Мы не можем с полной определенностью предсказать результат даже простейшего эксперимента, не говоря об эволюции целого космоса. Квантовая механика показывает, что лучшее, что мы можем когда-либо сделать, это предсказать вероятность, что эксперимент закончится тем или иным образом. И поскольку квантовая механика проверена в течение десятилетий фантастически точными экспериментами, ньютоновские космические часы, даже с улучшениями Эйнштейна, являются непроверяемой метафорой; они не показывают, как работает мир.
Но разрыв с прошлым еще более полный. Хотя ньютоновская и эйнштейновская теории резко расходятся во взглядах на природу пространства и времени, даже они согласны в определенных базовых фактах, определенных истинах, которые кажутся самоочевидными. Если между двумя объектами есть пространство, – если в небе есть две птицы и одна улетает от вас направо, а вторая налево, – мы можем рассматривать и рассматриваем два объекта независимыми. Мы рассматриваем их как отдельные и отличные сущности. Пространство, как бы оно ни было фундаментально, обеспечивает среду, которая разделяет и различает один объект от другого. Это то, что делает пространство. Тела, занимающие различные положения в пространстве, являются разными телами. Более того, чтобы один объект повлиял на другой, первый должен некоторым образом преодолеть пространство, их разделяющее. Одна птица может полететь к другой, преодолев пространство между ними, и тогда уже клюнуть или подтолкнуть своего компаньона. Одна персона может повлиять на другую путем выстрела из рогатки, заставив камень преодолеть пространство между ними, или путем крика, вызвав эффект домино среди прыгающих молекул воздуха, когда одна толкает следующую, пока некоторые не ударятся в барабанную перепонку адресата. Будучи еще более изощренным, некто может оказать влияние на другого, выстрелив из лазера, вызвав электромагнитную волну – луч света – для преодоления лежащего между ними пространства; или, будучи более претенциозным (как внеземные хулиганы предыдущей главы), он может потрясти или подвигать массивное тело (вроде Луны), послав гравитационное возмущение, проносящееся от одного местоположения к другому. Будьте уверены, если мы находимся здесь, мы можем повлиять на кого-нибудь там, но вне зависимости от того, как мы это делаем, процедура всегда включает кого-нибудь или что-нибудь, передвигающееся отсюда туда, и только когда кто-нибудь или что-нибудь окажется там, влияние может быть оказано.
Физики называют это свойство вселенной локальностью, подчеркивая тот момент, что вы можете непосредственно подвергнуть воздействию только вещи, которые находятся вблизи вас, которые локальны. Культ Вуду оспоривает локальность, поскольку он содержит действие чего-либо здесь и оказание влияния на что-либо там без необходимости чему бы то ни было перемещаться отсюда туда, однако наш общий повседневный опыт приводит нас к мысли, что проверяемые, повторяемые эксперименты будут подтверждать локальность. И в большинстве случаев они это делают.
Однако группа экспериментов, осуществленных в течение последней пары десятилетий, показала, что нечто, что мы делаем здесь (вроде измерения определенных свойств частицы), может быть тонко переплетено с чем-то, что происходит где-то там (вроде результата измерения определенных свойств другой частицы) без пересылания отсюда туда чего бы то ни было. В то время как интуиция заходит в тупик, это явление полностью соответствует законам квантовой механики, и было предсказано с использованием квантовой механики задолго до того, как технология смогла осуществить эксперимент и увидеть, что поразительно, что предсказание точно. Это звучит подобно Вуду; Эйнштейн, который был среди первых физиков, осознавших – и резко критиковавших – это возможное свойство квантовой механики, назвал его "призраком". Но, как мы увидим, дальнодействующие связи, которые подтверждают эти эксперименты, предельно чувствительны и находятся, в точном смысле этого слова, фундаментально за пределами нашей возможности контроля.
Тем не менее, эти результаты, возникшие как из теоретических, так и из экспериментальных исследований, жестко поддерживают заключение, что вселенная допускает взаимосвязи, которые нелокальны. Что-нибудь, что происходит здесь, может быть переплетено с чем-то, что происходит там, даже если ничего не перемещается отсюда туда – и даже если нет достаточно времени для чего бы то ни было, даже света, чтобы переместиться между событиями. Это значит, что пространство не может мыслиться так, как это когда-то делалось: промежуточное пространство безотносительно к тому, как его много, не гарантирует, что два объекта разделены, поскольку квантовая механика позволяет существовать между ними запутыванию, разновидности связи. Частица, подобная одной из бесчисленного количества, из которых состоите вы или я, может передвигаться, но не может спрятяться. В соответствии с квантовой теорией и многочисленными экспериментами, которые подтверждают ее предсказания, квантовые связи между двумя частицами могут сохраняться, даже если они находятся на противоположных концах вселенной. С позиции их запутывания, несмотря на многие триллионы миль пространства между ними, дело обстоит так, как если бы они находились прямо на макушке друг друга.
Из современной физики появляются многочисленные атаки на наше интуитивное понимание реальности; мы будем сталкиваться со многими из них в следующих главах. Но из тех их них, что экспериментально проверены, я не нахожу более поражающих воображение, чем недавнее понимание того, что наша вселенная нелокальна.
Красное и синее
Чтобы почувствовать природу нелокальности, возникающей из квантовой механики, представим, что агент Скалли, давно не использовавшая отпуск, уединяется в имении своей семьи в Провансе. Перед тем, как она начинает распаковывать вещи, звонит телефон. Это агент Малдер звонит из Америки.
"Ты получила пакет, обернутый в красную и синюю бумагу?"
Скалли, которая свалила всю свою корреспонденцию в кучу у двери, осматривает ее и видит посылку. "Малдер, пожалуйста, я убралась ко всем чертям не для того, чтобы возиться еще с одной кипой секретных материалов."
" Нет, нет, посылка не от меня. Я получил такую тоже, и внутри нее находятся маленькие защищенные от света титановые коробочки, пронумерованные от 1 до 1000, и письмо, говорящее, что ты получишь идентичную посылку."
"Да, и что?" – Скалли медленно реагирует, начиная опасаться, что титановые коробочки могут каким-то образом повернуться, прервав ее отпуск.
"Хорошо," – продолжает Малдер, – "письмо говорит, что каждая титановая коробочка содержит инопланетную сферу, которая сверкнет красным или синим в момент, когда открыта маленькая дверца на боку коробочки."
"Малдер, предполагается, что я должна быть поражена?"
"Еще нет, но дослушай. Письмо говорит, что до того, как любая данная коробочка открыта, сфера имеет возможность сверкнуть или красным или синим, и она делает выбор хаотически между двумя цветами в момент открытия дверки. Но здесь есть странная часть. Письмо говорит, что хотя твои коробочки работают точно таким же образом, как и мои, – хотя сферы внутри каждой из наших коробочек и выбирают хаотично между красным и синим сверканиями, – наши коробочки неким образом работают в тандеме. Письмо утверждает, что имеется таинственная связь, так что если будет синяя вспышка, когда я открою мою коробочку 1, ты также обнаружишь синюю вспышку, когда ты откроешь твою коробочку 1; если я вижу красную вспышку, когда я открою коробочку 2, ты тоже увидишь красную вспышку в твоей коробочке 2 и так далее."
"Малдер, я действительно измучена; пусть салонные фокусы подождут, пока я вернусь."
"Скалли, пожалуйста. Я знаю, ты в отпуске, но мы не можем просто так оставить это. Нам надо только несколько минут, чтобы убедиться, что это верно."
С неохотой Скалли осознает, что сопротивление бесполезно, так что она идет вперед и открывает свои маленькие коробочки. И, сравнивая цвета, которые вспыхивают внутри каждой коробочки, Скалли и Малдер действительно находят соответствие, предсказанное в письме. Временами сфера в коробочке сверкает красным, временами синим, но при открывании коробочек с одинаковыми номерами Скалли и Малдер всегда видят вспышку одинакового цвета. Малдер приходит во все большее возбуждение и ажиотаж от инопланетных сфер, но Скалли совершенно не впечатляется.
"Малдер," – мрачно говорит в телефон Скалли, – "тебе в самом деле нужен отпуск. Это глупо. Очевидно, что сферы внутри каждой из наших коробочек запрограммированы, чтобы мигать красным, или они зпрограммированы, чтобы мигать синим, когда дверца их коробочки открыта. И кто-то послал нам эти бессмысленно и одинаково запрограммированные коробочки, так что ты и я обнаруживаем одинаковые цвета вспышек в коробочках с одинаковыми номерами."
"Ну нет, Скалли, письмо говорит, что каждая инопланетная сфера случайно выбирает между синими и красными вспышками, когда дверца открыта, а не то, что сфера предварительно запрограммирована на выбор одного или другого цвета."