* * *
Эрик предавался наслаждениям с очередной женой, охотился, наказывал прислугу, разбирал мелкие дела окрестных торговцев и крестьян, созывал фемы в Брюгенвальде. Жизнь текла своим чередом.
Неожиданно вновь появился вервольф.
Майским вечером отряд из шести человек во главе с Хагеном возвращался из Мюльхаузена. Отряд двигался по накатанной телегами дороге, которую окружали невысокие заросли кустов.
Вдруг Хаген услышал истошный женский крик. Навстречу отряду по дороге бежала женщина, платье её было изодрано в клочья, волосы растрёпаны.
Хаген ловко подхватил несчастную и посадил перед собой на лошадь. Несчастная, не понимая ровным счётом ничего, продолжала кричать, сопротивляясь из последних сил.
– Мы – люди фрайшефена фон Брюгенвальда и вы под нашей защитой! – воскликнул Хаген, пытаясь удержать бившуюся в истерике женщину.
Не успев успокоить несчастную, Хаген увидел вдалеке нечто, напоминающее волка, стоящего на задних лапах. Первое, что промелькнуло в голове Хагена: "Мюльхаузеновский вервольф!" Нечто метнулось в поросли кустарника и тут же скрылось.
Хаген сам не на шутку испугался и отдал команду:
– Вперёд, в замок Брюгенвальд!
От погони Хаген отказался, ему совершенно не хотелось быть укушенным или оцарапанным чудовищем. Последствия ран всем известны – человек постепенно перерождается в вервольфа.
Через два часа езды отряд Хагена достиг Брюгенвальда. Женщина затихла, прильнув к Хагену, находясь в полуобморочном состоянии.
Хаген спешился, передал несчастную на попечение прислуги и тут же проследовал к фрайшефену.
– Господин фрайграф, смею потревожить вас по весьма неотложному делу, – начал Хаген.
Эрик оторвался от фолианта, он любил иногда почитать, сидя в кресле около камина.
– Что произошло, Хаген? Слушаю тебя…
– Сиятельный господин, дело в том, что опять объявился мюльхаузеновский вервольф. Я сам видел его издалека, нет сомнений, это – не человек! Мы привезли с собой женщину, которую он попытался задрать!
– Где она? – Эрик вскочил, отбросив фолиант прочь.
– Я поручил её прислуге.
– Почему ты, Хаген, имея целый отряд, не предпринял попытку схватить чудовище? – Эрика захлестнула ярость.
– Я … Господин фрайграф, я не успел. Вервольф прыгнул в кусты и быстро скрылся, – промямлил Хаген.
– Признайся лучше, что ты испугался и отдал приказ двигаться дальше, ты даже не пытался преследовать чудовище!!!
Хаген понимал, что фрайграф никогда не простит ему роковой оплошности. Счастливая звезда Хагена померкла и закатилась на небосводе удачи.
– Оставайся в замке! – приказал взбешённый Эрик. – Ты более не годен для серьёзных мужских дел! Твое место – на кухне около очага, в окружении кухарок!
Хаген получил окончательную отставку.
Отряд, отправившийся на поиски и поимку вервольфа, возглавил сам фрайграф. Курт был назначен его помощником и "правой рукой".
Отряд из десяти человек вышел из Брюгенвальда почти ночью. Путь освещали многочисленные факелы. Фрайграф прекрасно понимал, что вервольф на месте не сидит и появления отряда не дожидается. Но он был обязан предпринять хоть какие-то меры, иначе вся Тюрингия будет считать – фрайграфу служат лишь одни трусы. Отряд, вооружённый арбалетами и гвизармами, достиг того места, где подобрали несчастную женщину.
– Господин фрайграф, здесь! – подтвердили стражники, ехавшие с Хагеном из Мюльхаузена.
– Прочесать местность! Обращать внимание на всё! С лошадей не спешиваться, вервольф может быть ещё здесь! – приказал Эрик.
– Господин, господин! – закричал Курт. – Смотрите!
Эрик подъехал к тому месту, где Курт освещал землю факелом. На ней виднелись чёткие отпечатки волчьих следов, причём вдавленных в землю со стороны пятки – нет сомнения, вервольф шёл на задних лапах. Люди ужаснулись находке Курта, но, превозмогая страх, постоянно крестясь, продолжили поиски.
Спустили собак, они взяли след и ринулись вперёд, отряд разделился. Эрик с людьми ринулся за сворой собак, Курт же остался осматривать придорожные кусты. Достигнув ручья, следы оборвались. На противоположном берегу следов не было, стало быть, вервольф ушёл по воде. Такое обстоятельство удивило фрайграфа, ведь вервольфы, как известно, избегают воды. В душе Эрика вновь возродились сомнения, но размышления оборвал крик одного из слуг:
– Господин, господин! Сюда, скорее!
Эрик подъехал и увидел нечто, лежавшее на земле, в придорожных кустах. Люди побоялись спешиться и освещали страшную находку факелами, сидя верхом.
Эрик не побоялся сойти с лошади. Курт тут же последовал его примеру, нагнулся над находкой, осветив её факелом. На него смотрели застывшие глаза мужчины: грудь и горло его были изодраны, одежда окровавлена, сомнений не было, растерзанный – клирик из ближайшего селения.
Эрик и Курт переглянулись, дело принимало серьёзный оборот. Убит священнослужитель на земле, подвластной фрайграфу, да ещё как убит – растерзан вервольфом! Теперь жди инквизиторов…
Фрайшефен приказал завернуть клирика в плащ и доставить в замок, там поместить его в холодный подвал, где ещё с зимы хранился лёд.
* * *
Эрик проследовал в комнату прислуги, чтобы расспросить несчастную женщину. Она сидела на скамейке, закутанная в шерстяное одеяло. Служанка отпаивала несчастную отваром из трав. Женщину трясло, как при лихорадке.
Фрайграф приказал покинуть помещение всем, кроме потерпевшей.
– Как тебя зовут? – как можно мягче спросил Эрик.
Женщина молчала, тихонько всхлипывая. Эрик распахнул на ней плед, пытаясь выяснить, насколько поранил её вервольф; если есть кровь, то она обречена. Женщина не сопротивлялась, казалось, она вообще не понимает, что происходит.
Фрайграф внимательно осмотрел её, платье было разорвано, но крови он не заметил, вероятно, спасла плотная шерстяная ткань и жёсткий лиф.
– Позвать сюда Курта! – приказал Эрик.
Курт, по природе своей спокойный, уравновешенный и рассудительный, с тех пор как стал жить с Бертой и растить маленького сына, обрёл ещё два редких качества для мужчины – терпение и доброту, а теперь, после отставки Хагена, и доверие фрайграфа.
– Да, господин фрайграф, вы звали меня? – не замедлил явиться новый майордом.
Женщина по-прежнему сидела на скамейке покачиваясь и смотрела перед собой в одну точку.
– Та самая несчастная, которую подобрал отряд Хагена, – пояснил фрайграф. – Слава богу, она не ранена, крови нет. Курт, попытайся поговорить с ней, у тебя получится, ты имеешь к женщинам подход.
Курт поставил табурет рядом с несчастной и подсел к ней как можно ближе. Неожиданно женщина припала к его плечу. Курт обнял её и спросил:
– Скажи мне, как твоё имя?
Женщина встрепенулась, придя в себя, и увидела перед собой добродушное лицо Курта.
– Эмилия, – коротко ответила она.
– Хорошо, Эмилия. А где твой дом? – как можно мягче спросил Курт.
– В селении Вирбах… Я – жена кузнеца, – едва слышно ответила она.
– Расскажи мне, Эмилия, куда ты направлялась сегодня вечером?
– К сестре, она живёт неподалёку, на хуторе, всего в миле от селения. Я часто хожу к ней…
Эмилия посмотрела на своё платье, изодранное в клочья, затем перевела взгляд на Курта и разрыдалась в голос.
– Она пришла в себя, мой господин. Проплачется и всё вспомнит.
– Расспроси её, и как можно подробней, – распорядился Эрик.
Эмилия наплакалась вволю, и теперь она просто всхлипывала, словно маленький обиженный ребёнок.
Курт вновь попробовал расспросить её:
– Эмилия, я понимаю, ты пережила страшный момент, но, слава богу, ты жива и даже не ранена. Постарайся всё припомнить и рассказать нам. Мы должны схватить чудовище, пока оно ещё не натворило дел.
– Да, да, я постараюсь… Я засиделась у сестры… Она собрала мне с собой небольшую плетёную корзину, в ней лежали хлебцы, она сама напекла их. И ещё она напряла мне пряжи, её муж водит овец, а сестра часто продаёт шерсть или вяжет. Идти до их хутора недалеко, можно через лес напрямки, но я пошла по дороге, думала, так безопасней. Сейчас все говорят, что господин фрайграф переловил разбойников в Волчьей лощине, так что бояться нечего. Когда я свернула с дороги, надо было пройти через заросли кустов. Я ходила так множество раз, и вовсе не думала, что могу встретиться с вервольфом. Я услышала сзади хруст ветки и обернулась. На меня двигался он – вервольф! Я испугалась, страх сковал меня… Чудовище выхватило когтистыми лапами корзинку и задело платье, ткань затрещала. Видимо, меня спас жёсткий лиф, я всегда вставляю в него ивовые ветви, чтобы он держал форму. Не знаю, как, но я с размаху ударила вервольфа ногой в пах, он выронил корзину и согнулся. Тут я побежала и встретила всадников… Они и привезли меня в замок… Мне больше нечего сказать вам, сиятельный господин.
Эмилия утёрла глаза и окончательно успокоилась.
– Ты нам очень помогла, – сказал Курт, – отдыхай. Завтра утром мы дадим тебе провожатого.
Эрик и Курт вышли из помещения для прислуги и поднялись наверх в кабинет.
– Курт, ты ведь служил егерем. Что ты обо всём этом думаешь?
– Господин фрайграф, простите за дерзость, но я был егерем, а не охотником на вервольфов. Мне трудно судить. Но одно я знаю точно – это чудовище не вервольф, он – человек!
– Отчего ты так решил, Курт? – Эрик удивился.
– Вспомните рассказ Эмилии, мой господин. Где это видано, чтобы вервольф сначала выхватывал корзину, а затем после удара в пах сгибался в три погибели? Нет, мы имеем дело с человеком, который считает, что он – самый ловкий и умный. Причём он хорошо знаком с повадками зверей. Но мнимый вервольф совершил оплошность – женщина вырвалась и убежала. Он явно хотел её ограбить, а затем, возможно, изнасиловать и растерзать.
– Но как же следы когтей на клирике? Ведь человек не сможет с такой силой разорвать тело!
– Пока не знаю, мой господин, но найду объяснение, – пообещал Курт.
Глава 4
Через пару дней почти вся Северная Тюрингия знала, что мюльхаузенский вервольф убил клирика и напал на женщину. Откуда такая осведомлённость, фрайграф мог только предполагать. Явно рассказал тот, кто принимал участие в ночном походе, стало быть, один из отряда. Точно говорят: язык мой – враг мой. Фрайграф понимал: никто не сознается, да и не будешь пытать весь отряд – толку от этого чуть.
Эрик был бессилен что-либо сделать, и это его сильно угнетало. Снова одолевали тяжёлые мысли: "Если Анна была вервольфом, то тогда это что – очередной вервольф? О смерти Анны знали только двое – я и Хаген. Если допустить, что мюльхаузенский вервольф – человек, многое становится ясным… А если всё же нет, и он – не человек?.. Одно я знаю точно – надо ждать инквизиторов, и запылают костры по всей Тюрингии… А это будет похуже вервольфа…"
В зале появился Курт, за размышлениями Эрик даже не услышал, как тот подошёл.
– Господин фрайграф, прибыл гонец из печально известного селения Фирфайх. Говорит, что селяне поймали вервольфа.
Эрик вяло прореагировал:
– Курт, ну сам подумай, кого могут поймать селяне?.. Опять очередная сказка или что-то померещилось…
– Так-то оно так, мой господин, но проверить бы не мешало. Позвольте мне отправиться в Фирфайх с отрядом.
– Поезжай, – позволил Эрик.
* * *
Отряд во главе с Куртом, вооружённый до зубов и в придачу ко всему ещё и с крепкими рыболовными сетями (дабы пленить ими чудовище) вошёл в Фирфайх. Тут же к Курту подбежал староста.
– Он там, в сарае, господин майордом! Его охраняют – не уйдёт!
– Веди! – коротко распорядился Курт.
Староста показывал дорогу. На окраине селения Фирфайх Курт увидел покосившийся сарай, вокруг которого толпились крестьяне, вооружённые кто рогатинами, кто дубинками, а кто и просто палками.
– Вот, господин, он там, в сарае…
Курт спешился. Он увидел, как любопытные крестьяне заглядывали в щели сарая, из которого доносился какой-то странный рёв, совершенно не похожий на вой волка.
При виде Курта и его людей крестьяне расступились. Он, по их примеру, заглянул для начала в щель. Некто, по всей видимости, вервольф, спал на старой полусгнившей соломе, Курт отчётливо увидел волчью шкуру. Из щели сарая исходил отвратительный тошнотворный запах, видимо, селяне использовали строение как отхожее место.
– Странный вервольф, больной, наверное. И звуки издаёт – будто мужик храпит.
Курт отпер дверь сарая. Крестьяне, перепугавшись, кинулись врассыпную. Люди фрайграфа заняли боевую позицию, держа гвизармы и сети наготове.
Курт вошёл в сарай, держа оружие в руках – мало ли что. "Вервольф" прохрипел и заворочался, Курт, стоял около выхода, наблюдая за ним. Затем из-под волчьей шкуры появились совершенно голые человеческие ноги.
– Хорош вервольф, нечего сказать, – рассмеялся Курт, поддевая волчью шкуру крюком гвизармы – на сене лежал голый мужчина. Он издал чудовищный храп и перевернулся на другой бок.
Курт вышел из сарая.
– Кто там? – любопытствовали крестьяне.
– Какой-то голый бродяга в старой волчьей шкуре, – ответил Курт. – Так-так, и кто же объявил его вервольфом? Хорошо, что сам фрайграф не пожаловал, не сносить бы старосте головы!
Из покосившегося дверного проема появился пробудившийся "вервольф". Крестьяне на всякий случай сгрудились вместе, выставив вперёд своё примитивное оружие.
Полуобнажённый "вервольф" в драной вонючей волчьей шкуре, привязанной к шее какой-то верёвкой, обвёл мутным взглядом присутствующих и вымолвил:
– Почтеннейшая публика, представление начинается. Я – шпильман, Клаус Брохель, представлю вашему вниманию небольшой шванке о маленькой непослушной девочке – Красной Шапочке.
Он попытался принять надлежащую позу, с которой все шпильманы начинают представление, нечто похожее на поклон почтеннейшей публике, но потерял равновесие и упал лицом в грязь.
Крестьяне и люди фрайграфа рассмеялись от души. Казалось бы, ну что ещё надо – сведения о вервольфе не подтвердились, можно возвращаться в Брюгенвальд. Но Курт так не думал и вовсе не разделял бурного веселья окружающих.
– Староста, кто сообщил тебе о появлении вервольфа? – не унимался он.
– Господин, ко мне прибежал Ханс, наш селянин. Он был явно перепуган и поведал, что в сарае у дороги сидит вервольф, видимо, ночи дожидается, чтобы вновь растерзать невинную жертву.
– Привести ко мне Ханса! – приказал Курт.
– Да, вот он, – указал староста на парня, который передразнивал бродягу.
Ханс, не подозревая ни о чём, копировал поклон Клауса и падал на землю. Довольные крестьяне дружно потешались над ним.
Курт подошёл к Хансу, схватил его за шиворот и поднял с земли.
– Скажи мне, Ханс, всё без утайки… Если будешь лгать, велю пороть перед всем селением. Как ты заметил вервольфа? – Курт смерил крестьянина суровым взглядом.
Ханс весь съёжился, но постарался говорить уверенно:
– Господин, я недалеко пас коров. Смотрю – вервольф направляется прямо в сарай.
– И как же он шёл? – поинтересовался Курт.
– Как человек, господин, на двух лапах, – Ханс часто заморгал, понимая, что рассказываемая история подвергается серьёзному сомнению.
– Дальше, продолжай.
– Ну, я и говорю: он зашёл в сарай. Тут-то я его закрыл, позвал старосту и селян, – продолжил Ханс.
– И что, он шёл средь бела дня голый, без одежды, даже без штанов?
– Да, господин, совершенно голый был, – подтвердил Ханс.
Курт потерял терпение, от его выдержки не осталось и следа:
– Староста, двадцать плетей Хансу!
– За что-о-о, господи-и-ин? – заскулил Ханс.
Староста тоже растерялся, не понимая ход мыслей Курта.
– За то, что лжёшь, и за то, что обворовал пьяного шпильмана.
Ханс упал на колени перед Куртом.
– Помилуйте меня, господин, нечистый попутал! Я всё верну! Не велите пороть, господин!
Ханс ползал вокруг Курта, хватал его за ноги, пытаясь тем самым проявить своё искреннее раскаяние.
Курт со всей силой ударил его ногой. Ханс отлетел и заскулил ещё сильнее. Крестьяне взирали на происходящую сцену с полным недоумением.
– Староста, выполнять приказ! – рявкнул Курт. – Иначе сам тебя высеку.
Неудачливого воришку скрутили и потащили на деревенскую площадь к позорному столбу.
Шпильман, начиная приходить в себя и трезветь, встал на четвереньки. Люди фрайграфа не видели ничего подобного. Клаус в таком виде действительно напоминал животное, его голову прикрывала волчья маска, правда, съехавшая на бок. Постояв в звериной позе, на четвереньках, он сел, осмотрелся, сообразив наконец, что совершенно голый.
Прибежал крестьянин:
– Господин, вот одежда шпильмана, Ханс всё вернул.
Курт кивнул и указал на Клауса. Крестьянин робко подошёл к Клаусу и положил перед ним одежду. Шпильман встал, скинул свой реквизит, обнажив перед почтенной публикой худое поджарое тело, и начал одеваться без капли стеснения.
"Да, тот ёще мошенник! – подумал Курт. – Возьму-ка я его с собой… Фрайграф пребывает в меланхолии, вот и будет ему развлечение… А шкуру шпильману новую справим…"
…Обратно в Брюгенвальд отряд возвращался неспешно. Шпильман бежал всю дорогу, держась за стремя Курта для верности, чтобы не упасть. После двух миль пробежки последствия перепоя у незадачливого вервольфа как рукой сняло.
– Как ты попал в Фирфайх? – поинтересовался Курт и посмотрел сверху вниз на шпильмана.
Клаус, задыхаясь от бега, поведал следующую историю:
– Господин… Я – шпильман вот уже много лет… У меня были два друга, тоже шпильманы, и женщина… Она иногда помогала нам в представлениях и готовила еду… Особым успехом в последнее время пользовалось представление, в котором повествовалось, как на молодую девушку в лесу нападает волк… Роль которого играл ваш покорный слуга… Затем её съедает это кровожадное животное… Охотники настигают его… Распарывают охотничьим ножом брюхо и девушка предстаёт перед публикой. Так вот, как я уже сказал, платили за представления неплохо… Набралась приличная сумма… И началось всё, собственно, из-за их делёжки… Историю о девушке и охотниках придумал я, ваш покорный слуга… Раздобыл шкуру у охотника по схожей цене… Так вот я и хотел соответствующую долю своим талантам… А они заладили: поровну, поровну… В общем, я забрал свою долю и ушёл, пусть теперь обходятся без меня…