Известная часть женщин становится, стало быть, случайными проститутками, попадая в дома терпимости, куда, как сказано, доставляют их агенты по торговле живым товаром. К сожалению, наши уголовные законы слишком слабы еще, чтобы успешно бороться с подобным злом. Об этом очень убедительно свидетельствуют ужасные документы, которые можно найти у Guillot, Fiaux и отчасти у TaxiPa.
в) Нищета и дурные примеры. К числу случайных причин проституции принадлежат, далее, нищета, влияние дурных примеров со стороны окружающих и, наконец, совращение в разврат родителями своих собственных детей. Taxil доказал, что в Париже масса матерей знакомят своих еще совсем юных дочерей со всеми тонкостями разврата и затем посылают их на улицы продавать себя под видом торговли цветами (filles de fleurs). Только этим и возможно объяснить тот факт, что в некоторых больших городах, как, например, в Неаполе, приезжий не может шагу сделать на улице без того, чтобы его со всех сторон не осаждали предложения молодых женщин, несовершеннолетних девочек и даже мальчиков. По словам бр. Goncourt, в XVIII столетии простой народ в Париже был так развращен богатой и испорченной аристократией, что воспитание дочерей сводилось во многих семьях исключительно к подготовлению их к проституции. Sighele в своем труде La coppia criminale специально рассматривает огромное влияние дурных примеров семьи на развитие проституции. Grandpré сообщает следующий факт: "В тюрьме St. – Lazare находилась в заключении одна 14-летняя девушка, очень красивая, но и очень испорченная. В раннем детстве, благодаря дурным примерам своих родителей, она познакомилась со всевозможными пороками и осталась, несмотря на свой природный ум, совершенно неразвитой, не получив никакого ни религиозного, ни нравственного воспитания. В тюрьме она понравилась всем своим кротким характером, и тамошние сестры приняли в ней большое участие: они научили ее читать и писать, внушили ей охоту к труду, объяснили ей всю порочность ее прежнего поведения и преподали ей много наставлений для будущей жизни".
Для женщины со слаборазвитой стыдливостью, находящейся притом в нужде, проституция является слишком удобным средством выхода из затруднительного положения для того, чтобы она не воспользовалась им. Конечно, Faucher совершенно прав, говоря, что честная женщина предпочтет скорей умереть, чем сделаться проституткой, но точно с таким же правом можно сказать, что слабая женщина, впавшая благодаря нищете в разврат, осталась бы честной, если бы обстоятельства ее жизни сложились для нее иначе и она могла бы жить, ни в чем не нуждаясь. Именно к этой категории проституток и принадлежат те женщины, которые, не находя в разврате и кутежах никакой прелести, методически занимаются тем не менее своим позорным ремеслом проституток так же, как другим каким-нибудь занятием, ведя даже подробнейшую запись своих доходов. Очевидно, чувство стыдливости у них ослаблено, ибо без этого они не смотрели бы на проституцию как на обыкновенное занятие. Но так как эта потеря стыдливости не сопровождается у них другими признаками нравственного помешательства, то ее следует рассматривать не как выражение врожденной дегенерации, а как явление приобретенное. Lecour сообщает, что одна проститутка подала прошение в полицию, прося вычеркнуть ее из списков, причем мотивировала свою просьбу следующим объяснением: "Мой муж ремесленник. Перед свадьбой мы решили с ним собрать известную сумму денег для того, чтобы иметь чем устроиться. С этой целью я стала с его согласия проституткой, а он начал больше работать. Теперь мы поженились и хотим устроиться. Будьте уверены, что я не буду больше себя продавать". Другая при регистрации рассказала, что жених позволил ей заняться проституцией, и добавила: "Когда мы соберем немного денег, то поженимся". Carlier описывает особый тип проституток, сильно трудящихся физически, работниц, торгующих притом еще собою, чтобы иметь лишний заработок. "Эти женщины, – говорит он,
– ведут во всем остальном примерный образ жизни, так что их соседки и товарки по работам и не подозревают даже, что они живут по желтым билетам. Боясь, чтобы не узнали их тайны, они избегают дома всего, что так или иначе может их скомпрометировать, и соблюдают самым аккуратным образом все полицейские предписания. Вечером, окончив свои работы, они отправляются в отдаленные от их квартиры части города, продают себя там и возвращаются домой к 11 часам ночи, точно с вечерних занятий". Причиной проституции во всех этих случаях является нищета или жадность, – и подобные женщины, имей они миллионы, не стали бы, конечно, торговать собой, но жили бы все-таки нищими, для того чтобы собрать еще больше денег. Сюда же относятся цитируемые Carlier случаи, в которых педантическая точность проституток, записывающих аккуратнейшим образом каждый заработанный ими развратом рубль, так резко противоречит их обыкновенной беспечности и беспорядочности. Одна подобная продажная женщина, например, для записывания своих доходов завела настоящую конторскую книгу, где, между прочим, имелась следующая графа: "Доход от мужчин за текущий год".
Итак, во всех перечисленных примерах мы встречаемся не с болезненным влечением асоциальному образу жизни, а со спокойно обдуманным выбором наиболее доходного занятия. У подобных женщин стыдливость во всяком случае притуплена даже тогда, когда они, благодаря счастливо сложившимся для них обстоятельствам, остаются честными матерями и женами.
Преступность женщины
I. Преступность самок в царстве животных [17]
1. Преступления по страсти. Припадки бешенства. Самки воительницы муравьев породы Formica rubifarbis приходят часто в такую ярость, что набрасываются и кусают других самок, личинок и рабынь, которые стараются их успокоить, крепко держа до тех пор, пока не пройдет их припадок бешенства.
Leuret рассказывает, что одна муравьиная самка убила и сожрала травяную вошь (Aphidius), рассерженная ее сопротивлением.
Наблюдали, что в жаркое время года муравьи из породы fusca, разгневанные медлительностью своих рабов, на обязанности которых лежит их питание, сжимали головы последних между своими челюстями до тех пор, пока не лишали их жизни. Проступок этот считался, вероятно, у муравьев таким же легким, каким было некогда в глазах римской матроны убийство рабыни, но так как он причиняет некоторый вред всему муравейнику, лишая его известной рабочей силы, и противен обычаям его, то в законодательстве их поступок такой не мог бы не считаться все-таки преступлением.
Cornevin рассказывает про одну кобылу, обыкновенно спокойную, которая во время течки становилась очень дикой и неукротимой. Однажды она в таком состоянии ему чуть не сломала руки.
Huzard-младший также упоминает про одну кобылу, бешенство которой проявлялось время от времени. В промежутках это было очень спокойное и кроткое животное, но всякий раз она становилась неукротимой во время полового возбуждения, длившегося часто один или два дня.
2. Разбой и грабеж. buchner в своей книге "seelenleben der thiere" рассказывает о хищных пчелах, которые, не желая трудиться, нападают массами на хорошо устроенные ульи, богато снабженные запасами, убивают стражу и обитателей их и опустошают эти ульи, унося с собой находимый в них корм. Повторяя часто такие нашествия, оканчивающиеся всегда с большим или меньшим успехом, пчелы эти привыкают жить грабежом и насилием так же, как привыкает к ним человек, и, собираясь все в большие и большие отряды, образуют в конце концов целые разбойничьи колонии. К такого рода жизни обнаруживают особенную склонность пчелы из породы Sphecodes, которые, по словам Marschal'я, представляют собою не что иное, как особый вид породы Halyetes, снабженные в недостаточной степени органами гнездостроения, привыкшие к паразитическому и хищническому образу жизни и выработавшие у себя соответственно этому специальные органы и особые анатомические данные.
Таким образом, мы встречаемся здесь с настоящей врожденной преступностью некоторых женских индивидов животного царства, сопровождаемой образованием у них специальных анатомических особенностей.
Forel утверждает, что муравьи из породы Formica execta достают себе травяных вшей путем похищения и насилия, убивая при этом их защитников.
3. Каннибализм. Муравьи разрывают на части трупы убитых ими врагов и высасывают из них кровь (Lacassagne. De la criminalité chez les animaux. Revue scientifique, 1882).
Каннибализм очень часто идет рука об руку с истреблением потомства.
4. Ненависть, злость. Особый вид женской преступности проистекает из той ненависти, которую питают друг к другу индивиды одного и того же пола, что особенно замечается у высших животных.
Голубка очень завистлива по отнощению к своим подругам и часто скрывает от них под своими крыльями пищу, в которой сама не имеет больше надобности.
Коза отличается врожденной привязанностью к человеку, при этом она очень самолюбива и чрезвычайно чувствительна к его ласкам. Если она видит, что хозяин ее любит, то становится, как и собака, ревнивой и постоянно лезет бодаться с теми козами, которых хозяин, по ее мнению, ей предпочитает (Brehm, I). Козы очень трудно уживаются одна с другой – они постоянно дерутся (Lacassagne).
Самки человекообразных обезьян, и особенно орангутан-ов, относятся друг к другу с инстинктивной враждебностью, дерутся и нередко даже убивают одна другую (Houzeau, II).
Женщина, как известно, становится часто под старость злой и эгоистичной. Подобно ей, и козы, по словам Brehm'a, делаются злыми, когда становятся старыми.
Одна ангорская кошка, бывшая всегда очень нежною матерью, сделалась на старости лет безобразной. Слуги начали небрежно и даже дурно обращаться с ней, и ее характер заметно испортился; она перестала кормить своих котят и одного из них даже сожрала.
5. Извращения полового инстинкта. Некоторые коровы делают попытки заменить в половом отношении быков, где число последних недостаточно.
В больших птичниках, при недостатке в петухах, обыкновенно одна из куриц берет на себя их роль (Scarcey). Особенно часто наблюдаются такие извращения полового инстинкта у гусей, уток, фазанов, у которых стареющие самки принимают и другие половые особенности самцов, как, например, в отношении оперения (Archivio di Psichiat., X, с. 56).
6. Алкоголизм. У муравьев, наркотизированных хлороформом, все тело парализовано, кроме челюстей, которыми они кусают все, что им попадается.
Buchner уверяет, что пчел можно искусственно сделать хищными, если кормить их смесью из меда и водки. Они, подобно человеку, быстро привыкают к этому напитку, который оказывает на них такое же губительное влияние, как и на него: будучи пьяны, они становятся возбужденными и перестают работать. Но так как голод принуждает их искать пищу, то они, подобно человеку, в таких случаях от одного порока переходят к другому и так же, как он, начинают прибегать к грабежу и насилиям.
Если коров кормить смесью из конопли и опиума, то они легко становятся буйными и опасными для окружающих (Pierquin).
7. Половые преступления. По Brehm'y, нарушение супружеской верности не составляет редкого явления среди птиц, причем со стороны самки оно наблюдается чаще, чем со стороны самца.
Некоторые голубки покидают своих голубей, как только они ранены или больны (Darwin).
Vogt рассказывает следующий случай из жизни аистов. Парочка их гнездовалась в продолжение нескольких лет подряд на одном и том же месте в деревне близ Soletta. Однажды заметили, что, в то время как самец находился на охоте, к самке подлетал другой, более молодой самец и, видимо, начал за ней ухаживать. Самка вначале прогнала его, затем начала благосклонней относиться к нему и, наконец, позволила ему обладать ею. После этого оба любовника полетели на то место, где самец охотился за лягушками, и заклевали его своими клювами (Figuier. Lesoiseaux, 1877).
Самка одного африканского дикобраза, казавшаяся очень привязанной к нему, убила его, укусив в голову, так как он отказался от ее любовных ласк.
8. Преступления против материнства. Многие коровы, кобылы и суки относятся очень равнодушно к потере своих новорожденных, а некоторые из них регулярно покидают даже на произвол судьбы свое потомство (Lacassagne, Id.).
Одна курица, в числе цыплят которой некоторые были болезненны и уродливы, преспокойно покинула их и ушла со здоровыми прочь.
Некоторые суки кормят своих щенят только до известного возраста, а затем внезапно бросают их на произвол судьбы (Id.).
Кобылы, особенно по первому жеребью, часто упорно не подпускают к себе своего новорожденного жеребенка (Archivio d'Antropologia etc… Mantegazza, XI, с. 439).
Истребление новорожденных – почти правило у некоторых животных, особенно у свиней: оно нередко и у кошек. Его наблюдали однажды и у одной голубки, которая из половой ревности заклевала своих птенчиков (Arch. di Psich., XIV, кн. 1).
Довольно часто имеет место истребление детенышей вместе с каннибальством. Одна самка-ястреб жила в плену и вывела в своей клетке уже несколько поколений птенцов. Хотя она получала хороший корм, но хищный инстинкт был в ней так силен, что она однажды пожрала всех своих птенцов (Brehm).
Самки кроликов нередко пожирают своих детенышей, а одна крыса, нора которой была разрушена, истребила в одну ночь всех своих крысят (Lombroso. Uomo delinquente, I).
Часто эти истребительные наклонности связаны у животных с чрезвычайно сильным половым возбуждением и проявляются у них только во время течки.
Одна ангорская кошка, отличавшаяся плодовитостью и блудливостью, была очень нежной матерью, но всякий раз, когда она была беременна, в ней развивалось отвращение к своим котятам: она била и кусала их, лишь только они подходили к ней.
Burdach и Marc сравнивали частоту беспричинного истребления новорожденных во время пуэрперального периода с разрушительными наклонностями, появляющимися у коров и кобыл, страдающих нимфоманией не только во время течки, но еще долгое время спустя. Суки нередко начинают воровать, когда кормят своих щенят. Интересное извращение материнского чувства наблюдается у самки фазана. К своим собственным птенцам она относится совершенно равнодушно, но охотно возится с птенцами других самок.
Куропатка так любит своих птенцов и так ревнует их, что часто из одной только ревности пожирает чужих птенцов (Lacassagne, Id.).
Некоторые животные похищают чужих детенышей. Например, бесплодные кобылы и мулы похищают чужих жеребят, которые, однако, у них погибают от голода. Известен факт, что одна сука, энергично сопротивлявшаяся всяким попыткам к половым сношениям, похищала у других сук их щенят с целью удовлетворить своему материнскому инстинкту.
Но, в общем, самка совершает, по мнению Lacassagn'я (op. cit.), менее преступлений, нежели самец.
Очень развита преступность только у самок некоторых насекомых, именно у муравьев и пчел, но у них самки отличаются особенной смышленостью, а в половом отношении представляют собой, так сказать, третий пол.
Итак, в царстве животных только лишь среди ложных самок перепончатокрылых встречаются некоторые породы, живущие грабежом. Особи эти, напоминающие собою врожденных преступниц, жили некогда честной жизнью, но благодаря преступной деятельности развили в себе специфические органы, назначенные служить им для этой деятельности, и лишились, напротив, органов, служащих для труда, например для собирания цветочной пыли.
II. Женская преступность у диких и примитивных народов [18]
1. Табу. У диких народов женщина подлежит множеству странных и очевидно нелепых ограничений, которые основаны отчасти на эгоизме мужчины и нарушение которых женщиной рассматривается как преступление.
Многие из этих предписаний представляют собою так называемые "табу" океанских народов.
На островах Таити женщина не должна, например, прикасаться к оружию или к рыболовным снарядам мужчины; точно так же она не имеет права появляться в местах общественных сборищ и дотрагиваться до головы мужа или отца и до всех предметов, находившихся в соприкосновении с их головами. Ей запрещено также есть вместе с мужчинами.
На Маркизских островах женщине не позволяется входить в лодку, так как считается, что она своим присутствием пугает рыб. Кроме того, ей не разрешены в еду некоторые лучшие блюда, как, например, кокосовые орехи, цыплята и, в особенности, свинина.
На острове Рапа все мужчины считались для женщин священными, и потому последние должны были кормить их, вкладывая им пищу в рот.
В Новой Зеландии женщины не должны дотрагиваться до пищи даже своих мужей, братьев и сыновей (Moreenhout. Путешествие на острова Великого Океана, I, 32).
В Новой Каледонии женщина при встрече с мужчиной обязана уступить ему дорогу и может жить только в изолированном помещении.
На Филиппинских островах женщина не должна приближаться к тем местам, где мужчины занимаются татуировкой, ибо там предполагают, что вследствие этого "глаза ее могут стать маленькими".
В Китае женщина не имеет права есть вместе с мужчинами, а в Бирме – входить в некоторые храмы и в места судилищ.
У древних иудеев женщине под страхом смертной казни запрещалось надевать мужское платье.
Жены кафров не должны прикасаться к тем быкам, выращиванием которых старательно заняты их мужья, доить коров и входить в cotta, то есть то место, где собираются мужские члены семейства.
В Древнем Риме употребление женщиной вина наказывалось смертной казнью; такое же наказание было для женщин туземцев Парагвая и готтентотов за пьянство и чрезмерное обжорство.
У племени фанти (в Африке) женщине, подслушавшей тайны своего мужа, обрезали уши, а разгласившей их – губы.
Особенно много ограничений налагалось на женщин во время менструации. В Зенд-Авесте считалось всякое месячное очищение, длившееся более девяти дней, делом нечистой силы, для изгнания которой женщину били до крови. Moreau de la Sarthe утверждает, что негры, как и туземцы Америки и жители островов Южного океана, запирают своих жен в отдельное, специально для того назначенное помещение на все'время, пока у них длится менструация. У индейцев Иллинойса и у жителей Ориноко женщина, скрывшая свою менструацию, наказывалась смертной казнью. Бразилианки, по словам Gardane'a, подвергаются во время регул стольким стеснениям, что для предупреждения появления их они делают себе на ногах глубокие насечки или прикладывают к ним сильные нарывные пластыри. Коран считает нечистой женщину в течение семи дней до наступления и по окончании менструации и запрещает ей иметь в это время всякое общение с мужчиной.
У иудеев (Книга Левит, 9) женщина во время месячного очищения должна была жить отдельно от мужчин в течение семи дней, и тот, кто прикасался в это время к ее домашней утвари или же к ее кровати, становился нечистым до вечера. На восьмой день она относила священнику двух голубей, после него считалась очищенной от греха.
По Талмуду, из ребенка, зачатого матерью в период этой нечистоты, должен был непременно вырасти впоследствии дурной человек. Такой ребенок назывался "mamzer beridah", что у евреев считалось величайшим бранным словом.