Мощный головной мозг дал нашим предкам огромное преимущество по сравнению с другими животными. И люди, развиваясь в процессе эволюции, совершенствуя орудия и навыки, стали благополучно размножаться, осваивая все новые и новые территории. Биологическая эволюция человека пошла настолько быстро (как и почему – покажем позже), что врожденные поведенческие программы, требующие для своего изменения значительного эволюционного периода, не успевали меняться полностью. Поэтому у современного человека встречаются и чисто животные инстинкты, характерные для различных видов стайных животных, и специфические человеческие инстинкты. Покажем это хотя бы на примере такой простейшей, и в то же время основной для любого живого организма вещи, как прием пищи. Мы приглашаем делового партнера на обед в ресторан, чтобы обсудить в неформальной обстановке важный вопрос. Когда к нам приходят друзья или любимая женщина, мы обязательно их угощаем. К чему бы это? Почему именно угощаем пищей, а не усаживаем, к примеру, на унитаз? Не задумывались? А все просто. Живет в нас дремучий животный инстинкт, который диктует нам правило бытия: "делиться пищей можно только со своими". Доступ к добыче в животном мире имеют только члены своей стаи. Остальные – отгоняются. Ибо пища – основа выживания. Поэтому, чтобы установить доверительные отношения, мы и устраиваем совместную трапезу. Используем живущий в нас инстинкт. То же самое – с алкоголем. Или с трубкой мира индейцев. Жестокий закон джунглей, записанный глубоко в нашем мозгу, гласит: "расслабиться можно только среди своих". Ибо если расслабишься среди чужих – разорвут. Это – тоже животный инстинкт. Знакомые всем фразы: "пойдем, покурим" или "да он свой в доску, мы же пили с ним вместе" имеют смысл подчеркивания доверительности отношений методом совместного расслабления. То же самое – с огнем. Но это уже не животный, а видоспецифический человеческий, более молодой инстинкт – общность огня. Вокруг огня в пещере собиралось племя. Только свои. Поэтому, встречаясь с близкими людьми, мы обязательно что-нибудь зажигаем. Свечи, камин, костер, мангал, барбекюшницу. Должен быть открытый огонь, который производит на нас "магическое" действие, сближая, завораживая, создавая ощущение покоя и безопасности. А иногда мы объединяем все это в одну кучу и устраиваем с друзьями шашлыки (барбекю), где есть и еда, и алкоголь, и огонь. Тогда параллельно, усиливая друг друга, работают и человеческие, и более древние животные инстинкты. И иногда такое совместное расслабление человеческих особей выливается даже в дикие пляски в лесу вокруг костра, если алкоголя достаточно, чтобы сознание отключилось окончательно и работали только инстинкты. Точь-в-точь, как десятки и сотни тысяч лет назад. Кстати говоря, разум вообще чаще всего занимается лишь обслуживанием инстинкта. Например, в случае опасности инстинкт самосохранения с помощью эмоции (страха) диктует человеку, что нужно спасаться. А разум всего лишь обслуживает это уже принятое инстинктивное решение, соображая, как именно спасаться и куда именно прятаться.
И точно так же, именно работой инстинктов определяются отношения между мужчиной и женщиной. Например, первобытный инстинкт размножения молодой и неопытной еще девушки (молодой половозрелой самки человека разумного) определил, что данный "крутой" гопник (то есть доминантный, демонстрирующий высокий первобытный ранг молодой половозрелый самец) – жизнеспособен (по понятиям каменного века). Следовательно, его гены должны быть обязательно переданы потомству. Тогда инстинкт включает у девушки эмоциональное состояние, широко известное в народе под названием "любовь". Данное состояние должно заставить самку принести потомство именно от этого конкретного самца. Рассудок, разумеется, тут же отключается, чтобы не мешался. Либо переключается на обслуживание инстинкта, обосновывая уже принятое инстинктом решение: "я буду с ним потому, что он хороший пацан, у него классный мотоцикл, и он потом бросит пить, воровать и буянить". А голос разума окружающих: "да очнись ты, он же полный придурок и неудачник, тюрьма по нем плачет, останешься одна с трудным ребенком на руках без средств существования", как и любые другие факторы, мешающие реализации инстинктивной программы – полностью игнорируются либо агрессивно подавляются. "Любовь может свернуть горы" – так кажется нам в этом состоянии. Хотя по факту чаще оказывается, что можем мы только наломать дров. Знакомая ситуация, не правда ли?
По большому счету, человек, управляемый древними инстинктами, подобен старому глючному компьютеру, в котором параллельно работают как убогие древние программы, так и конфликтующие с ними более современные. Рассудок также пытается то препятствовать работе врожденных программ, то обслуживает их. Все это дает постоянные сбои, зависания (стрессы, депрессии, неврозы, психозы и т.д.) и требует постоянной наладки и корректировки. "Любовь зла, полюбишь и козла", – гласит народная мудрость. Собственно, этой теме и посвящена наша книга. Объяснению взаимоотношений полов в контексте работы древних инстинктов. Вы увидите, как те вещи, над которыми мы всю жизнь ломаем голову, станут просты и понятны. Влияние совсем древних животных инстинктов уровня первобытного стада на отношения между полами в процессе выбора партнера очень подробно и обстоятельно описано этологом А. Протопоповым. Поэтому мы здесь лишь кратко изложим содержание его исследования, а основной акцент сделаем на роли более молодых, видоспецифических человеческих инстинктов и культурных традиций. Особенно нас будут интересовать инстинкты, управляющие поведением мужчины и женщины в паре. А парное сосуществование полов у человека существует уже достаточно давно для того, чтобы закрепиться во врожденных поведенческих программах. Например, внутри любой предоставленной самой себе группы, состоящей из мужчин и женщин, спустя некоторое время обязательно образуется достаточно большое количество достаточно стабильных пар. Это – инстинктивное поведение. При этом параллельно работают и описанные Протопоповым животные стадные инстинкты. Например, несмотря на существование устойчивой пары, люди могут иметь множество сексуальных контактов на стороне.
Инстинкты существуют в наших с вами головах не по отдельности. Они связаны и постоянно взаимодействуют друг с другом. То есть образуют единую программу инстинктивного поведения. Подобным образом известная всем операционная система Windows, установленная на вашем персональном компьютере, состоит из множества программ, взаимодействующих и друг с другом, и с системами самого компьютера. Однако ученые для удобства изучения условно делят эту единую программу, управляющую человеческим поведением, на отдельные блоки. Например, инстинктом самосохранения называется блок поведенческих программ, которые отвечают за безопасность человеческого существа. Половым инстинктом или инстинктом размножения называется блок поведенческих программ, которые отвечают за процесс размножения. Иерархическим инстинктом – за соперничество особей внутри группы и управление. И так далее. Но, повторимся, деление это условно.
Инстинкты управляют поведением человека, воздействуя на него с помощью специфических состояний – эмоций и желаний. Если у вас возникло какое-либо желание или эмоция, то не сомневайтесь – это вами управляет инстинктивная программа, доставшаяся вам от ваших далеких пращуров. Например, если вы захотели заняться сексом с женщиной, то будьте уверены, что вами управляет половой инстинкт. А если вы чувствуете злость на своего начальника, то это, несомненно, работа вашего иерархического инстинкта.
Вообще, инстинкты – это общий термин для обозначения врожденных суммарных закономерностей поведения, являющихся следствием закономерностей в строении и функционировании головного мозга. Нейрофизиологи, изучающие механизмы работы мозга, определяющие то или иное поведение, термин "инстинкты" обычно не любят. Они считают некорректным употребление общего термина для обозначения явлений, имеющих различную природу. А физиологические механизмы, определяющие итоговое поведение животного, действительно могут быть весьма сложны и разнообразны. Однако для этологов, ведущих полевые наблюдения за итоговым поведением живых существ этот термин напротив, весьма удобен. Им важно фактическое наличие врожденных видоспецифических особенностей поведения. Именно их они и изучают.
Одни и те же врожденные программы у разных людей действуют с различной интенсивностью. Которые, как и любые другие свойства особей, описываются статистическими функциями распределения. Эта разница может быть связана с различным количеством нейронов в определенной области мозга, различным числом рецепторов или связей, а также с разной концентрацией гормонов. В свою очередь это обусловливает большую вариабельность поведения и реакций. Например, в ситуации, когда эмансипированная женщина приказывает своему мужу прекратить половой акт, у разных мужчин может быть различная реакция. У одного мужчины половой инстинкт окажется сильнее инстинкта самосохранения, мужчина не сможет остановиться и будет посажен в тюрьму за "супружеское изнасилование". У другого же мужчины инстинкт самосохранения может оказаться настолько сильнее полового инстинкта, что полностью отключит механизм эрекции, и мужчина с перепугу станет импотентом.
Наличие взаимодействующих друг с другом и порождающих гамму эмоций инстинктов разного уровня и разных групп, а также разума, обучения и культурных традиций сильно разнообразит наше поведение. То есть вносит дополнительную путаницу, делая его на первый взгляд таким противоречивым и трудно анализируемым. Но это только на первый взгляд. Если знать эволюционную историю нашего вида, то разобраться несложно. Например, мы знаем, что на разных этапах эволюции человек был невооруженным, слабо вооруженным и сильно вооруженным видом. Каждый этап закрепился в виде поведенческой программы, управляющей человеком с помощью эмоций. И когда человек попадает в условия, идентичные тем, в которых формировалась поведенческая программа, она тут же включается. Когда я иду без оружия по дикому лесу, в котором водятся хищники, то я чувствую опасность, испытываю страх, ощущаю себя беспомощным объектом охоты, потенциальной жертвой. Стараюсь не шуметь, держать ухо востро и избегать опасных мест. Если на глаза попадается хорошая палка, то я инстинктивно беру ее с собой. Если у меня есть палка или охотничий нож, то я ощущаю себя в относительной безопасности и чувствую готовность отразить нападение. Стараюсь шуметь, чтобы издалека отпугнуть хищника, показать, что я не добыча. А если у меня есть ружье, то я уже ощущаю себя опасным хищником. Моя походка автоматически становится крадущейся, а органы чувств сканируют пространство в поисках жертвы. Особенно остро я почувствовал эту перемену состояния, когда первый раз прогулялся с ружьем по тайге. В трех описанных ситуациях работают три врожденные программы разного уровня, имеющиеся в человеческой "прошивке".
Итак, продолжим распутывать этот интереснейший клубок. Тянем дальше за уже ухваченную нами ниточку – биологическую эволюцию нашего вида. Рассмотрим в свете работы древних инстинктов систему отношений между людьми. Биологической единицей (минимальной единицей, способной к самостоятельному существованию и размножению) на протяжении всего эволюционного периода рода хомо являлось сообщество особей, включающее самцов и самок. В зависимости от этапа эволюционного процесса, размера и иерархической структуры такое сообщество называется стадом, племенем, кланом или семьей. В строении этих сообществ есть интересные закономерности.
1.2 Первобытное стадо и видовая специфика
Женщины говорят о любви и молчат о любовниках.
Мужчины – наоборот.
Марина Цветаева
Пока наши далекие предки были еще относительно низкоразвиты, не обладали эффективными орудиями труда, оружием, приемами охоты, не говоря уже о земледелии и скотоводстве, уровень сытости и безопасности их существования ничем не отличался от животного. Они точно так же гибли в зубах хищников, зависели от колебаний численности дичи и урожая диких съедобных плодов и кореньев. Балансировали на грани жизни и смерти, участвуя наравне с другими видами животных в великом природном конвейере борьбы за выживание. Тогда человеческое сообщество являлось по сути стаей или стадом прямоходящих бесхвостых обезьян. Во главе стаи – вожак, самый сильный и агрессивный самец. Он доминировал над всеми остальными членами стада. Остальные самцы и самки выстраивались по своему положению в виде видоспецифической иерархической структуры, которую мы рассмотрим чуть позже. Формировалась эта структура в постоянных жестоких стычках, самцов между собой. Однако ввиду отсутствия у гоминид эффективного естественного оружия (крупные клыки, рога, копыта) эти конфликты редко приводили к гибели соперников. По этой же причине был невозможен уход из стада отдельной особи, пары или даже небольшой группы. В окружении дикой природы отдельный практически безоружный человек, не обладающий ни скоростью, ни клыками, ни рогами, быстро становился легкой добычей хищников. А так как естественная убыль численности стада была примерно равна приросту, то и количество таких стад в природе не особенно росло. Стайный образ жизни гоминид привел к тому, что врожденные программы в их мозгу (на техническом сленге – "прошивка") оказались схожи с программами других видов стайных животных. Разумеется, эта "прошивка" никуда не делась и сегодня. И попав в такие же условия, какие существовали в древние времена (а именно, группа не отягощенных воспитанием людей в условиях дефицита благ и невозможности выйти из группы) – человеческое существо начинает жить в полном соответствии с этой врожденной программой. Образуется животное стадо во главе с самым агрессивным хитрым и наглым самцом и жесткими конфликтными отношениями внутри пирамидальной иерархии. Примеры мест с условиями для возникновения стадных иерархий – детские дома, места лишения свободы и призывная армия с ее "дедовщиной".
Положение же самки в таком стаде в силу вышеописанной видовой человеческой специфики было уже не полностью таким же, как в стае животных. Общим было то, что самки предпочитали совокупляться с самыми сильными и агрессивными самцами. Именно эти самцы являлись в окружении агрессивной дикой природы самыми жизнеспособными, "племенными". От них же рождалась большая часть потомства. Естественный отбор – закон природы, никуда от него не денешься. Однако повторимся, самка была гораздо менее жизнеспособна и не в состоянии самостоятельно прокормить потомство. А хитрый сильный конфликтный самец был гораздо более озабочен удержанием своего привилегированного места в стадной иерархии, чем заботой о самках и потомстве. Да и самок для него одного слишком много. И потомства – большинство детенышей стада. Всех не накормишь, за всеми не уследишь. Поэтому возникла система поощрения самцов сексом за кормежку. Благодаря которой самец рангом пониже вожака, среднеранговый самец, мог также заслужить благосклонность самки, и шанс оставить потомство, поделившись с ней добычей. Добычливость в этом случае являлась критерием жизнеспособности. То есть существовал своеобразный рынок предоставляемых самками сексуальных услуг. Попутно достигалось и большее генетическое разнообразие. Стоимость секса для самца зависела как от величины оплаты, так и от его положения в иерархии. Вожак спаривался с самками бесплатно. А низкоранговый самец даже за плату, в тех редких случаях, когда было чем заплатить, не имел шанса на спаривание вовсе. Заметим кстати, что корни современной проституции не столько социальные, сколько биологические, инстинктивные. Поэтому и все попытки борьбы с нею никогда не приводили к полному ее искоренению.
Вместе с тем и вожак, и сильные добычливые субдоминанты могли вдобавок еще и отобрать добычу у слабого. Они также могли отогнать от самки самца, совокупляться с которым она не хотела. Следовательно, для самки именно эти сильные самцы на вершине иерархии являлись лучшими защитниками и источниками ресурсов. Поэтому самка старалась добиться эксклюзивного кормления и защиты именно этими, особо ценными самцами. Точнее, хотя бы одним из них. Отогнать от него соперниц, привязать его к себе сильнее и сексом, и ритуальным кормлением какими-нибудь особенно вкусными плодами, добытыми ею в процессе собирательства, и прочими доступными ей методами. И самка чтобы справиться с этой задачей, будучи слабой, стала в процессе эволюции хитрой интриганкой. То есть она стала специализироваться на построении отношений, конечной целью которых являлось наиболее эффективное изъятие у самцов их ресурсов. Всем нам, к примеру, знакомы эротические женские фишки, когда женщина передает в виде поцелуя изо рта в рот мужчине какую-нибудь вкусную ягодку. Это – древний ритуал кормления, присущий многим приматам, из которого позже возник поцелуй. Так зарождалась парная структура человеческого общества.
Стариков в стаде не было. Как только особь начинала слабеть, она съедалась хищниками.
Прежде, чем продолжать, специально остановимся на нашей видовой специфике. Каждый вид специфичен. То есть имеет признаки, отличающие его от других животных. Например, у слона есть хобот и инфразвуковое общение. У дельфина есть рыбовидное тело и ультразвуковая локация. У летучей мыши есть крылья, ультразвуковая локация и способность снижать температуру своего тела. И так далее. Изучая поведение этих животных невозможно не учитывать эту специфику. У человека тоже есть своя биологическая видовая специфика, которую всегда нужно учитывать. Обратим особое внимание на следующие видоспецифические биологические признаки нашего вида:
– Прямохождение.
– Крупный мозг с развитой корой и ассоциативными центрами.
(это те части мозга, которыми мы думаем)
– Способность создавать искусственные образы.
(математические абстракции, боги и т.п.)
– Способность создавать искусственные предметы.
(орудия, оружие, постройки и т.п.)
– Способность создавать искусственные иерархии.
(государства, трудовые коллективы и т.п.)
– Способность создавать искусственную среду обитания беспрецедентно сытную и безопасную.
– Способность создавать искусственные экстра возможности.
(быстрое передвижение, полет, расширение видимого и слышимого диапазона с помощью приборов и т.п.)
– Развитая речь, способность передавать информацию в виде образов.
Гуманитарии многое из этого приписывают культурной составляющей и противопоставляют ее биологической составляющей. Но на самом деле способность формировать культуру – это наша биологическая видовая специфика. Мы специально это оговорили, чтобы предотвратить возмущение и рефлекторное отторжение информации у читателей с гуманитарным образованием.