Наш биологический вид формировался, когда люди жили немногочисленными сообществами. Семья, небольшое племя. То есть в наших врожденных инстинктах закреплены поведенческие стереотипы, необходимые для выживания в условиях семьи или немногочисленной группы в окружении дикой природы в обстановке опасности и недостатка пищи. С тех пор мы сами и наши инстинкты не изменились, изменились только условия существования. И инстинкты – не соответствуют измененным условиям существования. Другими словами, желания и эмоции управляют нами так, как будто мы живем в первобытном мире, но реально вокруг 21 век и техногенная цивилизация.
Такая эволюционная несуразность в животном мире встречается не только у нашего биологического вида. Например, всем известные медоносные пчелы, мед которых мы едим – тропический вид, лишь наспех приспособившийся к холодному климату во время ледникового периода. У них не было эволюционного времени, чтобы приспособиться к холоду физиологически. Любая северная муха имеет возможность замерзнуть на зиму, а весной оттаять и ожить. Медоносные же пчелы так не могут, они погибают от переохлаждения уже при +8 градусах Цельсия. Поэтому они и вынуждены заготавливать мед в качестве топлива. А зимой – сбиваться в кучу, есть его и греться друг об дружку за счет работы грудных мышц на холостом ходу. А если меда слишком много, то пчелы заполняют им все соты, а сами гибнут, так как им негде выращивать личинок. И селятся они частенько в местах, заведомо непригодных для зимовки, но пригодных для жизни в условиях тропического климата. Таким образом, у пчел ни физиология, ни инстинктивное поведение – не адаптированы полностью к тем условиям, в которых они оказались.
1.6 Баланс доминирования. Патриархат и матриархат
Каменный век. Мужик делает наскальный рисунок. Жена его спрашивает:
– Зачем ты рисуешь человека с копьем?
– Хочу, чтобы потомки видели, как я охочусь.
Мужик рисует дальше. Жена его спрашивает:
– Зачем ты рисуешь змей и тигров?
– Хочу, чтобы потомки видели, что я никого не боюсь.
Мужик кладет краски и садится отдыхать. Жена его спрашивает:
– А как же я? Почему ты меня не нарисовал?
– Не хочу, чтобы потомки видели, как я мучился!
Доисторический анекдот
Как мы показали выше, человеческое стадо, как и любая сформированная эволюцией естественная животная система, было хорошо сбалансировано и эффективно в естественной среде обитания. Развитие материальной культуры и как следствие, рост уровня сытости и безопасности – неизбежно привели к разбалансировке системы. К несоответствию врожденных инстинктов новым условиям и как следствие – к процессу изменения этих инстинктов.
Как только человек догадался приделать каменное рубило к палке, он получил небывало эффективное оружие, позволяющее наносить очень сильные удары на расстоянии большем, чем длина руки. В этот переломный момент своей эволюции он стал сверхопасным хищником, обладающим одновременно и смертоносным оружием, и развитым мозгом. Принципиально иным существом, которое оказалось способно обеспечить себе невиданный доселе уровень сытости и безопасности. Но вместе с тем, обладающим крайне слабой врожденной моралью. Эти изменения пошли настолько быстро, что биологическая эволюция нашего вида уже не успевала изменять врожденные инстинкты. Система человеческого социума все больше и больше разбалансировалась. Инстинкт "укради" заставлял одних людей отнимать добычу у других. Самочный инстинкт заставлял женщин усиленно провоцировать мужчин на кормежку и сталкивать их между собой. Все это приводило к вооруженным конфликтам и гибели большого количества мужчин, делая социум нежизнеспособным. Теперь любая ссора могла привести к смертельной схватке.
Таким образом, совершенствование материальной культуры приводило одновременно и к усилению, и к ослаблению социума. Усиление происходило в связи с повышением уровня сытости и безопасности. Ослабление – в связи с гибелью мужчин в конфликтах.
Кроме того, нарушился баланс доминирования между мужчинами и женщинами. Есть две причины возникновения матриархального перекоса в отношениях между полами.
С одной стороны мы показали, что альтруизм и рассудочная мотивация присущи преимущественно мужчинам. Поэтому баланс доминирования, как эгоистичного инстинктивного животного поведения, оказывается смещен в сторону женского доминирования.
С другой стороны, так как буферная мужская часть большого племени более мощная, то и уровень сытости и безопасности, который обеспечивает этот буфер для репродуктивной женской части – более высок. Это ослабило сдерживающее влияние страха перед окружающей средой на поведение женщин, что привело к усилению их доминирования. Другими словами, чем больше воинов и охотников становилось в племени, чем лучше становилось их оружие, тем сытнее и безопаснее становилась жизнь женщин, и тем увереннее они себя чувствовали. И естественно, чем больше уверенность женщины в своей безопасности, тем сильнее ее стремление доминировать в отношениях с окружающими (она ничего не боится, начинает "наглеть", то есть идти на конфликт с целью повысить свой социальный статус). Облегчается этот процесс тем, что женщины сплочены, объединяются против мужчин. А мужчины напротив – конкурируют друг с другом за место в иерархии и доступ к женскому телу и альтруистичны по отношению к женщинам.
Так возникает дисбаланс сил, перекос в отношениях в сторону матриархата. Женщины начинают воспитывать мальчиков более удобными в управлении, чрезмерно альтруистичными, неагрессивными, слабыми, безынициативными, ориентированными на обеспечение сиюминутных желаний женщин. Ослабление мужчин ведет к тому, что инстинкт вожака с присущей ему активностью и ответственностью не включается ни у кого из мужчин. Напротив, у большинства мужчин племени работают наборы инстинктов среднеранговых и низкоранговых. С каждым новым поколением матриархат усиливается, а мужчины ослабевают. В конце концов, приходит отряд сильных агрессивных мужчин соседнего племени, убивает слабых мужчин, а женщин угоняет в свою пещеру. Все. Финита ля комедия. Матриархальное племя погибло.