ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Где-то к концу четвертого часа мерного безостановочного движения молодой оптион осознал, что долина сужается. Темные склоны обступавших дорогу холмов вздымались все круче.
- Что это? - спросил вдруг Макрон. - Там, впереди? У тебя глаза помоложе. Как думаешь?
Действительно, в конце узкого снежного языка, по которому пролегала тропа, угадывалось какое-то шевеление, а когда Катон напряг зрение, пытаясь разобрать, что там творится, морозный ночной воздух наполнился уже знакомым жужжанием.
- Поднять щиты!
Практически одновременно с этой командой из темноты вылетел рой пущенных пращниками снарядов. Правда, эффективность удара была невысокой: большая часть увесистых ядер пронеслась над когортой или зарылась в землю, не долетев до нее. Но кого-то залп все же задел, о том дали знать крики раненых.
- Когорта, стой! - крикнул Гортензий.
Когорта остановилась, и, когда на легионеров обрушился новый залп, все они уже были надежно укрыты щитами. В результате снаряды нанесли ущерб главным образом не солдатам, а пленникам, сгрудившимся в центре квадрата.
- Мечи к бою!
За приказом последовал лязг клинков. Затем когорта опять замерла.
- В атаку - марш!
Темная масса качнулась и пришла в движение, а через некоторое время Катон уже мог без труда различить, какой сюрприз приготовили римлянам дикари. Дуротриги перегородили сильно сузившуюся в том месте долину сплошным завалом из срубленных стволов, кустов и веток, за которым так и кишела темная варварская орда. Залпами пращники больше не били: обстрел сделался беспорядочным, но непрерывным. Приняв на щит пару ядер, Катон пригнулся пониже, оставив над металлической кромкой только шлем и глаза. Когорта неумолимо приближалась к завалу, но по мере сокращения расстояния возрастала и эффективность стрельбы. Пращники, получившие замечательную возможность продемонстрировать свою меткость, разили чужаков до тех пор, пока первая шеренга квадрата не уткнулась в нагромождение ветвей и корней. Лишь тогда дуротриги прекратили обстрел и с оглушительными боевыми кличами принялись рьяно размахивать длинными копьями и мечами, явно намереваясь пустить их в скором времени в ход.
- Стой! Разобрать заграждение! - выкрикнул Макрон. - Передать приказ по линии! - добавил он, понимая, что даже его луженая глотка не в состоянии перекрыть поднявшийся шум.
Легионеры, вложив мечи в ножны, с невозмутимостью привычных к любым работам людей начали растаскивать баррикаду, но тут за их спинами раздался дикий многоголосый рев. Обернувшись, Катон увидел, что к арьергардным шеренгам когорты по занесенному снегом пространству катится темный вал. Гортензий, увидевший то же самое, не моргнув глазом, велел последним центуриям развернуться и встретить врага.
- Ловушка что надо! - прорычал Макрон, выдрав из заграждения разлапистую толстую ветку. Он с отвращением сунул свою добычу легионерам, топтавшимся сзади. - Выбросьте поскорее куда-нибудь эту дрянь!
Когда дуротриги обрушились на тыловые подразделения римлян, легионеры передних шеренг взялись за дело с утроенным рвением, хорошо понимая, что если когорта не сможет двинуться дальше, ее просто раздавят, а потом уничтожат. Мало-помалу завал поддавался, вскоре в нем появились бреши, в которые можно было протиснуться. Макрон, правда, отдал приказ никому без сигнала никуда не соваться, а вот дуротригов никто в этом смысле не остерег. Как только просветы расширились, варвары ринулись в бой. Безрассудство дорого обошлось храбрецам: едва добравшись до римлян, все они полегли под ударами мечей, и если чего и добились, то лишь некоторого замедления работ по растаскиванию засеки. Наконец образовались коридоры, достаточно широкие, чтобы по ним плечо к плечу могли пройти несколько человек, и Макрон велел людям строиться.
- Катон! Ступай на левый фланг, будешь командовать там. Когда я отдам приказ, иди на прорыв, а на той стороне, как только сможешь, разворачивай людей в шеренгу. Понял?
- Так точно, командир!
- Двигай!
Оптион протолкался за спины товарищей и побежал к левой части завала, где снова пробрался вперед. Высмотрев брешь пошире, он стал формировать штурмовую колонну.
- Ко мне, парни! Живенько строимся друг за другом и ждем команды центуриона!
Легионеры подтянулись к своему оптиону и сомкнули щиты, тем самым максимально обезопасив себя от наскоков противника. Обнажив мечи, они замерли, ожидая, когда над воплями дуротригов взметнется зычный голос Макрона.
- Шестая центурия!
Крик был еле слышен, он словно бы доносился издалека.
- В атаку!
- Слушай мою команду! - подхватил Катон. - Разом, дружно - на штурм!
Вывесив на руке щит, чтобы тот мог пружинить, и убедившись, что все в шеренге сделали то же, Катон двинулся сквозь завал. Это оказалось совсем не простым делом. Хотя самые большие стволы и коряги убрали, земля под ногами была устелена толстым слоем ветвей и сучков, ступать по которым следовало с большой осторожностью. Как только дуротриги сообразили, что римляне идут на прорыв, их дикие крики слились в яростный вой и они бросились навстречу легионерам. Катон почувствовал, как кто-то налетел на его щит. Он наугад послал во мрак меч, попал и тут же отдернул клинок, чтобы нанести новый удар. Его товарищи были заняты той же работой. По всей длине заграждения римляне прорывались сквозь бреши и вклинивались в темную массу бриттов, напиравшую с той стороны.