38
Когда они спустились со склона, джунгли сильно изменились. Местность стала труднопроходимой: на пути то и дело попадались глубокие овраги и бурные реки, а между ними громоздились скалистые кряжи. Отряд по-прежнему шел по звериной тропе, но она настолько заросла, что временами приходилось прорубать себе дорогу. Путники скользили и падали на крутых подъемах, а потом также скользили и падали на крутых спусках.
Целыми днями они пробивались вперед. Здесь не было плоских площадок, чтобы разбить лагерь, поэтому приходилось ночевать на склонах; гамаки натягивали между деревьями и спали прямо под дождем. По утрам в джунглях поднимался туман и стоял полумрак. В тяжелые дни удавалось пройти не больше пяти миль, и тем не менее к вечеру все жестоко изматывались. Не было возможности охотиться. Еды недоставало. Никогда в жизни Том не испытывал подобного голода. По ночам он мечтал о бифштексе на ребрышках и жареной картошке, а днем грезил мороженым и омарами под соусом. У костра теперь говорили только о еде.
Дни сливались один с другим. Дождь ни на секунду не прекращался, туман не рассеивался. Гамаки сгнили, и их пришлось плести заново. От сырости одежда стала расползаться. В ткани завелись вши. Швы на обуви разошлись. Переодеться было не во что, и вскоре они могли остаться нагишом. Их тела страдали от укусов, царапин, ушибов, порезов, ранок и ссадин. Выбираясь из очередного оврага, Вернон поскользнулся, чтобы не упасть, ухватился за куст, и на него дождем посыпались огненные муравьи. Насекомые так жестоко его искусали, что сутки держалась высокая температура, и он едва мог идти.
Единственная отрада была в том, что лес дарил им целебные растения. Сэлли находила их великое множество и готовила мази, которые творили чудеса и избавляли путников от мучительных укусов, ссадин и грибковых инфекций. Они пили травяной чай, который, по ее словам, избавлял от депрессии, но настроение не поднималось.
И постоянно по ночам и даже днем слышались покашливание и рык ягуара. Никто не упоминал о звере - дон Альфонсо запретил, - но он не выходил у Тома из головы. Разве в джунглях не было других животных, чтобы пропитаться? Что ему надо? Почему преследует, но не нападает?
На четвертую или пятую ночь - Том начал терять счет - они остановились на ночлег на скале, которая клином вдавалась между огромными гниющими стволами. Как обычно, шел дождь, от земли поднимайся пар. Они рано поужинали - сварили ящерицу и какие-то корешки. Поев, Сэлли поднялась и взяла ружье.
- Мне нет дела до ягуара, я иду на охоту.
- Я с вами, - заявил Том.
Они направились от лагеря вдоль ручейка, который бежал по овражку. День выдался хмурым, от деревьев парило, все окутала дымка, и по лесу разлилась томность. Слышались только крики птиц и стук падающих капель.
Через полчаса, ступая по замшелым камням и упавшим стволам, охотники вышли к бурной реке и повернули вдоль нее. Они шли гуськом сквозь клубившийся туман, и Том подумал, что Сэлли и сама немного похожа на кошку - так бесшумно она кралась по лесу.
Внезапно девушка остановилась, сделала предостерегающий жест, медленно подняла ствол и выстрелила.
Из подлеска выскочил какой-то зверь, пискнул и бросился в кусты. Но вскоре его вопли затихли.
- Не знаю, что это было. Видела только что-то толстенькое с длинной шерстью.
В кустах они нашли зверя, который, вытянув ноги, лежал на боку.
- Какая-то разновидность пекари, - сказал с отвращением Том. Он никак не мог привыкнуть к роли мясника.
- Ваша очередь, - улыбнулась Сэлли.
Он достал мачете и принялся потрошить тушу, а девушка наблюдала за ним. Когда он извлекал внутренности, от них валил пар.
- В лагере обварим кипятком и выщиплем шерсть, - предложила Сэлли.
- Предвкушаю с нетерпением, - буркнул Том. Он срезал шест и связал лапы убитого зверя. В них они продели шест, а концы водрузили себе на плечи. Пекари весила не больше тридцати фунтов, но этого хватит на добрую трапезу и останется, чтобы закоптить впрок. Путь назад лежал по тому же самому овражку, по которому они пришли в это место.
Но им удалось преодолеть не больше двадцати ярдов. Посредине тропы стоял ягуар и смотрел на них зелеными глазами. Только дергался из стороны в сторону кончик его хвоста.
- Отступаем, - прошептал Том. - Тихо и спокойно. Стоило охотникам сделать шаг назад, как ягуар мягко двинулся к ним.
- Помните, что говорил дон Альфонсо?
- Я не могу, - ответила Сэлли.
- Тогда стреляйте поверх головы.
Сэлли подняла винтовку и выпустила заряд, но в тумане и среди листвы выстрел прозвучал приглушенно. Ягуар поежился, но больше никак не показал, что испугался незнакомого звука. Продолжал смотреть на людей, только хвост дергался ритмично, словно метроном.
- Придется его обходить, - заявила девушка.
Они сошли со звериной тропы и углубились в лес. Ягуар не стал их преследовать, только проследил глазами, а вскоре вовсе скрылся из виду. Через несколько сотен ярдов Том решил вернуться к обрыву, но слева снова раздалось покашливание большой кошки, и они повернули обратно. А через четверть мили остановились. По всем расчетам, должен был показаться овраг с ручейком, но его не было.
- Надо забирать левее, - предложил Том.
Они пошли в ту сторону. Лес сделался гуще и темнее, деревья стали хоть и мельче, но росли теснее.
- Совсем не узнаю это место.
Том остановился и прислушался. Джунгли ответили сумасшедшей тишиной. В лесу не раздавалось никаких звуков - нигде не звенел ручей. Только шлепали падающие с ветвей капли.
Раскатистый кашель раздался прямо за ними. Сэлли сердито обернулась:
- Пошла прочь! Брысь!
Они шли друг за другом - Том впереди прорубал дорогу в подлеске. Время от времени он слышал, что большая кошка не отставала, только держалась левее. И мурлыкала. Но отнюдь не приветливо: низко, басовито, скорее рычала. Том понимал, что они заблудились, идут не в ту сторону. Но не останавливался. Спешил вперед, почти бежал.
Ягуар показался из тумана внезапной золотистой вспышкой и, весь напрягшись, застыл перед ними на нижней ветке дерева.
Том и Сэлли замерли, тихонько попятились, а зверь не сводил с них глаз. Затем плавными движениями в три прыжка обошел со стороны и отрезал путь к отступлению.
Сэлли вскинула ружье, но не выстрелила. Люди смотрели на хищника, а хищник смотрел на них.
- Мне кажется, пришло время разделаться с ним, - прошептал Том.
- Не могу…
Но именно такой ответ Том и хотел услышать. Ему не приходилось видеть более изящное, гибкое и великолепное животное.
Внезапно ягуар повернулся и, прыгая с ветки на ветку, стал удаляться, пока вовсе не исчез в лесу.
- Я же говорила, ему просто любопытно, - улыбнулась Сэлли.
- Хорошенькое любопытство - гнаться за нами пятьдесят миль. - Том засунул за пояс мачете и взялся за шест, на котором висела пекари. Но успокоиться не мог - мучило неприятное чувство, что дело еще не кончено.
Они не успели сделать и пяти шагов - ягуар с пронзительным мяуканьем прыгнул на них и мягко приземлился Сэлли на спину. Винтовка бесполезно выпалила в воздух. Падая, девушка изловчилась повернуться на бок, сила удара отбросила ягуара в сторону, но он успел порвать ей рубашку.
Том бросился на зверя и, словно объезжающий дикую лошадь ковбой, стиснул коленями спину. Он тянулся к глазам, рассчитывая вырвать их ногтями. Но не успел: мощное тело сжалось под ним и, развернувшись, как огромная стальная пружина, с рыком подпрыгнуло в воздух. Том выхватил мачете. Дышащий жаром клубок меха падал прямо на него, и он направил острие вверх. И в следующую секунду почувствовал, как оно входит в плоть. В лицо ударила горячая струя крови. Ягуар взвизгнул и отпрянул, и Том, что было сил, повернул мачете в ране. Лезвие, видимо, повредило легкие, потому что крик превратился в задушенное бульканье. Тело зверя обмякло. Том сбросил его с себя и выдернул мачете. Ягуар еще раздернулся и затих.
Том бросился к Сэлли. Девушка пыталась подняться, но, когда увидела его, вскрикнула:
- Том, ты в порядке?
- А ты?
- Что он с тобой сделал? - Она тянулась к его лицу, и он сразу понял.
- Это его кровь, а не моя. - Том наклонился над девушкой. - Дай-ка я взгляну на твою спину…
Сэлли перекатилась на живот. Ее рубашка была разодрана в клочья, на спине алели четыре глубокие царапины. Он убрал остатки ткани.
- Слушай, я вообще-то в порядке… - Она попыталась слабо возражать.
- Помолчи! - Том снял с себя рубашку и намочил полу в луже. - Сейчас будет больно.
Пока он промывал раны, Сэлли тихонько постанывала. Царапины оказались неглубокими - бояться следовало только заражения. Том нарвал мха и своей рубашкой привязал к ране. Потом помог девушке натянуть остатки ее рубашки и сесть. Она посмотрела на него и вздрогнула:
- Боже, ты весь залит кровью! - Сэлли покосилась на ягуара. Животное вытянулось во всю великолепную длину своего золотистого тела. Его глаза были полузакрыты. - Ты убил его мачете?
- Просто выставил мачете, он прыгнул на острие и всю работу проделал за меня. - Том обнял ее за шею. - Можешь встать?
- Конечно.
Он помог ей подняться. Сэлли пошатнулась, но устояла.
- Дай мне винтовку. Том поднял оружие.
- Я сам понесу.
- Нет, я повешу ее на другое плечо, а ты неси пекари.
Он не стал возражать. Прикрутил добычу покрепче к шесту и взвалил на плечо. Потом помедлил, чтобы бросить последний взгляд на ягуара. Зверь распластался на боку в луже крови, остекленевшие глаза невидяще смотрели в небо.
- Когда выберемся отсюда, будет о чем рассказать на вечеринке, - улыбнулась Сэлли.
В лагере дон Альфонсо и Вернон молча выслушали их рассказ. Когда Том закончил, индеец положил руку ему на плечо.
- Ты ненормальный янки, Томасино. Ты об этом знаешь? - Том и Сэлли уединились в шалаше, и он снова смазал ей раны, на этот раз ее же растительными антибиотиками. А Сэлли, скрестив ноги, сидела без рубашки и зашивала дыры нитью, которую дон Альфонсо свил из коры. Время от времени она краем глаза поглядывала на Тома и изо всех сил старалась не улыбнуться.
- Я должна поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь.
- Не нуждаюсь в благодарности! - вспыхнул Том. Он в первый раз видел Сэлли без рубашки. И хотя они давно лишились возможности проявлять стыдливость, испытал сильное физическое влечение. И тут же заметил, как порозовела ее грудь и напряглись соски. Может быть, и она ощущала то же самое?
- Нуждаешься… - Сэлли отложила рубашку, повернулась к нему, обняла за шею и нежно поцеловала в губы.
39
Хаузер оставил своих людей у реки. Впереди, словно затерянный мир Артура Конан Дойла, взмывали под самые облака вершины Серро-Асуль. Он один пересек поляну и вгляделся в топкую тропу на другой стороне. Непрекращавшийся дождь постоянно смывал следы, но он заметил отпечатки босых ног. Здесь прошли человек шесть, наверное, охотники. И совсем недавно - всего несколько часов назад.
Должно быть, из тех индейцев, с которыми сговорился Бродбент. Другие в этих богом забытых джунглях не живут.
Хаузер поднялся с колен и с минуту раздумывал. От погони и игры в кошки-мышки толку не будет. Переговоры тоже ничего не дадут. Значит, оставался единственный способ.
Он подал солдатам знак сниматься и сам пошел впереди. Они быстро двигались по тропе туда же, куда и босоногие охотники. А Филипп, в наручниках и под охраной, плелся в арьергарде. Обидно было поручать его солдату: толковых подчиненных и без того не хватало. Но Хаузер понимал: придет время, и Филипп может пригодиться как аргумент в торговле. Никогда нельзя пренебрегать заложником.
Он отдал команду ускорить шаг.
Все разворачивалось, как и следовало ожидать. Индейцы вовремя услышали, что они приближаются, и растворились в лесу, но Хаузер успел засечь направление. В джунглях он был опытным следопытом и знал толк в тактике блицкрига. Преследование будет жестким. Напор всегда давал результаты и с более опытным противником, что уж говорить о кучке ничего не подозревающих охотников. Его люди рассыпались по лесу, а сам Хаузер с двумя солдатами пошел в обход, отрезая индейцев.
Атака получилась яростной, молниеносной и оглушительной. Джунгли вздрогнули. И Хаузер живо вспомнил такие же стычки во Вьетнаме. Не прошло и минуты, как все было кончено. Деревья разворотило, содрало с них кору, кусты дымились, земля превратилась в пыль и едкой дымкой поднялась в воздух.
Удивительно, на что способна пара гранатометов.
Хаузер сложил вместе куски тел и пришел к заключению, что убиты четверо. Значит, ускользнули двое. Хоть раз его солдаты действовали умело. Вот на это они способны - на простое, бесхитростное убийство. Надо запомнить.
Времени было немного. Следовало ворваться в деревню на плечах оставшихся в живых, в момент самой сильной паники и страха, пока жители не успели организоваться.
Он повернулся к своим людям:
- Arriba! Vamonos!
Солдаты заразились его энергией и приободрились. Наконец-то они чувствовали себя в своей стихии.
- Вперед! На деревню!
40
Дождь шел без передышки целую неделю. Но путешественники каждый день двигались вперед: поднимались по склонам, спускались в каньоны, карабкались на опасные уступы, переправлялись через бурные реки - и все это в таких труднопроходимых джунглях, что невозможно себе представить. Если за день удавалось пройти четыре мили, это считалось удачей. На восьмой день Том проснулся и увидел, что дождь наконец стих. Дон Альфонсо уже поднялся и развел большой костер. Его лицо было мрачным. Когда завтрак был съеден, он объявил:
- Прошлой ночью я видел сон.
Его серьезный тон заставил Тома насторожиться.
- Какой сон?
- Мне приснилось, что я умер. Душа отлетела на небо и стала искать святого Петра. Я нашел его у ворот в рай. Он помахал мне рукой: "Дон Альфонсо, это ты. старый негодник?" - "Так точно, - ответил я. - Дон Альфонсо Босвас, который умер в джунглях вдали от дома в возрасте ста двадцати одного года и теперь хочет встретиться со своей Роситой". - "Что ты делал в джунглях, дон Альфонсо?" - спросил святой. "Шел с ненормальными янки, которые собрались на Серро-Асуль". - "И как, дошел?" - "Нет". - "Тогда возвращайся обратно, старый проходимец". - Индеец помолчал и закончил: - И я вернулся.
Том не знал, как реагировать. Сначала он решил, что весь рассказ - очередная шутка дона Альфонсо. Но затем заметил, как серьезно тот смотрит на остальных. И покосился на Сэлли.
- Вы понимаете, что означает ваш сои? - спросила девушка.
Дон Альфонсо сунул в рот корешок, прожевал, наклонился и выплюнул мякоть.
- Он означает, что мне осталось быть с вами всего несколько дней.
- Несколько дней? Не смешите.
Индеец покончил с тушеным мясом и поднялся.
- Больше не будем об этом. Нам пора на Серро-Асуль. Тот день выдался хуже предыдущего. После того как дождь прекратился, снова появились насекомые. Путники то поднимались на горные кряжи, то спускались в расселины, ноги разъезжались на размокшей тропе, все падали и скользили, и их с утра преследовали тучи крылатых кровососов. Ближе к полудню они спустились в очередной овраг, где гулким эхом раскатывался шум воды. На дне он сделался еще сильнее, и Том понял, что впереди большая река. Листва расступилась, показался берег, но идущий впереди дон Альфонсо в смятении отпрянул и дал знак остальным оставаться за деревьями.
- Что случилось? - спросил Том.
- На противоположном берегу поддеревом мертвец.
- Индеец?
- Нет. Он в европейской одежде.
- Может, засада?
- Если бы это была засада, Томас, нас бы уже не было в живых.
Том высунулся из-за ствола. В пятидесяти ярдах от переправы на другом берегу была естественная небольшая прогалина с высоким деревом посредине. Все, что он разглядел, - цветное пятно у корней. Том взял у Вернона бинокль и увидел безобразно распухшую босую ступню и обрывок штанов. Все остальное скрывалось за деревом. Он пригляделся: из-за ствола поднялся клуб дыма, затем другой, третий.
- Он жив, если только мертвые не научились курить.
- Пресвятая Дева Мария, ты прав!
Они повалили дерево через реку. Стук топора эхом отозвался в лесу, но тот, что сидел за деревом, не пошевелился.
Когда дерево рухнуло в воду и получился шаткий мост, дон Альфонсо подозрительно уставился на ту сторону.
- А если это демон?
Пользуясь шестами, они перешли поток по раскачивавшемуся бревну. В это время сидящий поддеревом человек скрылся от их взглядов.
- Давайте пройдем мимо и притворимся, что не видим его, - прошептал старый индеец. - Теперь я не сомневаюсь, что это демон.
- Чушь! - заявил Том. - Я хочу проверить, что там такое.
- Пожалуйста, Томас, не надо. Он украдет твою душу и утащит на дно реки.
- Я с тобой, - предложил Вернон.
- Целительница, - попросил индеец, - ты-то хоть останься со мной. Я не хочу, чтобы демон забрал вас всех.
Том и Вернон оставили старика недовольно бормотать, повернули вдоль берега, где река отполировала камни, вскоре попали на прогалину и обошли дерево.
И там обнаружили несчастного. Человек сидел, привалившись к дереву, курил вересковую трубку и, не мигая, смотрел на них. Несмотря на почти черную кожу, он явно не был индейцем. Одежда висела клочьями, лицо было исцарапано и кровоточило от укусов насекомых. Голая ступня поранена и распухла. Он настолько исхудал, что ребра, как у голодающего беженца, неестественно выпирали из-под кожи. На голове колтун, в бороде застряли веточки и листья.
Появление людей не вызвало у него ни малейшей реакции. Он сидел и смотрел на них пустыми глазами. И был больше похож на мертвеца, чем на живого. Но вдруг вздрогнул. Трубка вывалилась изо рта, и он прошептал:
- Привет… Как поживаете, братцы?
41
Том от удивления подпрыгнул. Он никак не ожидал, что этот живой труп заговорит голосом Филиппа. Наклонился, чтобы рассмотреть лицо, и не нашел никакого сходства. И тут же в ужасе отпрянул: на шее несчастного в язве копоши-лись личинки.
- Филипп? - прошептал Вернон. Человек утвердительно крякнул.
- Что ты здесь делаешь?
- Умираю, - ответил он обыденным тоном.
Том опустился на колени и пристальнее вгляделся в лицо брата. Он был слишком потрясен, чтобы говорить или действовать. Просто положил ладонь несчастному на плечо.
- Что произошло?
Филипп на мгновение закрыл глаза, но тут же снова открыл.
- Потом…
- Да, да, конечно. Как я не подумал? - Том повернулся к Вернону: - Приведи сюда дона Альфонсо и Сэлли. Скажи, что мы нашли Филиппа и надо разбить здесь лагерь.
Он никак не мог оправиться от потрясения. Филипп был настолько спокоен, словно успел безропотно смириться со смертью. Это было так неестественно. В глазах стояла безмятежная покорность.
Появился дон Альфонсо и несказанно обрадовался, узнав, что речной демон оказался человеком. Он тут же принялся расчищать площадку для лагеря.
Заметив женщину, Филипп вынул трубку изо рта.
- Я - Сэлли Колорадо, - представилась она и взяла его за руку.
У Филиппа хватило сил на короткий поклон.
- Сейчас мы вас вымоем и подлечим.
- Спасибо…