МИРНЫЙ ИСХОД
Стоят песочные часы,
Время ожидания вышло,
Скулят по будкам псы,
К пальбе готовы вышки.
Стену проломил ОМОН,
Растеклись щиты и каски,
Нет согласия сторон,
Детали оставят без огласки.
Хозяин старается один,
Не нужны кровь и заморочки,
Он почетный гражданин,
Вмиг унизят строчки.
Полковник просит не стрелять,
Не будет истины в огне,
На мобильный звонит чья-то мать,
Взбудоражил бунт в тюрьме.
Арестанты сбились в кучу,
К взрослым малолетки жмутся,
Кто устроил эту бучу –
Прокуроры позже разберутся.
Торопит генерал ГУИНа –
Доложить в столицу невтерпеж,
Заложена системой мина,
Выставил иголки еж.
Просит разойтись полковник,
Усмирить горячий норов,
Решили все же уголовники
Сесть за стол переговоров.
Разошлись мирно антиподы,
Легче становится дышать,
Конфликты зреют годы,
Не торопятся их вовремя решать.
ГОНЧИЙ
Сошлись в единый кулак,
Писанулись Балда и Пончик,
Поджечь решено автозак,
Побег подготовил Гончий.
Гончий начинал с малолетки –
Сначала безобидный угон,
Потом карманы, барсетки,
Столыпинский принял закон.
Первый побег был удачный,
Под машиной висел на руках,
Отсиделся беглец на даче,
На полгода завис в бегах.
Вернули на ту же зону,
Тесной оказалась клетка,
Верен свободному зову
Снова бежал малолетка.
Он трижды бежал с малолетки,
Добиться хотел идеала,
Не удержишь свободу в клетке,
"Гончий" пришло погоняло.
Поднялся потом на взросляк,
На пике был, молодчина,
Опера мочили кисляк,
Его знали генералы ГУИНа.
Раздражали застывшие краски,
Быстро начать и закончить –
Не могут без бега хаски,
Не мог без побега Гончий.
Он знал финал наперед,
Найдут все равно беглеца,
Его толкало вперед
Желание идти до конца.
Убежать с изыском, красиво
Было заветной мечтой,
На воле прикопана ксива,
Засеяна редкой травой.
Как в кассе пробитый чек,
Пустая чифирная пойка,
Большое ЧП – побег,
ГУИНу жирная двойка.
Все равно, что взойти на Казбек,
Тяжелый путь, непростой,
Пятый совершить побег
Может настоящий герой.
В шестом побеге был Гончий –
Колотит офицеров ГУИНа,
Решено в этот раз покончить,
Чтобы не бегал, скотина.
Беглецов нельзя различить –
Трое уходят в гору,
Решено троих замочить
Без сомнений и спора.
ШЛЕПА
Знаменитый домушник Шлепа
В квартиру портного проник,
Одесса проста, как Европа –
Ключ прикрывал половик.
Зачистил шкафы и полочки,
Смотрит, стоит манекен,
На нем костюмчик с иголочки, –
Знатный заказчик хрен.
Решил фраернуться Шлепа,
Портному позор и горчинка,
В таких щеголяет Европа,
В Одессе – большая новинка.
Прикинул костюмчик Шлепа,
Модно, удобно, красиво.
Повесил свой, недотепа,
В кармане осталась ксива.
Солнце клонилось к закату,
Доволен судьбой Шлепа,
Зачистил бродяга хату,
В костюмчике новом шлепал.
Дома врубился Шлепа,
От позора лицом побелел,
Сидел, по балде себя шлепал,
Костюмчик на стенке висел.
Явились стражи закона,
Чинно, с улыбкой, красиво,
Шлепа сидел, как икона,
Адрес выдала ксива.
Много в Одессе трепа,
Стар толкует и молод,
Как прокололся Шлепа –
Удивляется вольный город.
Шутки пошли и трепы,
Гудит Привоз и вокзал.
Ну, ты! Фраернулся Шлепа,
Сам себя наказал.
Прошли криминальные тропы,
Совсем не пустая ботва,
"Это вам не у Шлепы", –
Скажет крутая ботва.
От Курил до самой Европы,
До южных жарких широт
Шагают по жизни Шлепы,
Разинув весело рот.
Подводные будут рифы,
По миру не просто топать,
Орлы кружатся и грифы,
Нам бы страну не прошлепать.
ПРОТОПАЛ НЕМАЛО ПО ЗОНАМ…
Протопал немало по зонам,
Наказ братвы зацепил,
По лагерным жил законам,
Понятия двигал и чтил.
Сразу хозяина понял,
Одна продажная тема,
Хочет горбатым пони
Сделать зэка система.
Хозяин выписывал сутки,
К лагерной двигал культуре,
Ментовские развенчивал утки,
Был термометром в БУРе.
Гремели вдали поезда,
Жизнь выдвигала прожекты,
Одна светила звезда –
Тусклый с вышки прожектор.
Долго в неволе пилил,
Не одну прошел одиночку,
Раз кипишнул и вспылил,
Вертухаю загнал заточку.
Не то цинканул вертухай,
Оказался тяжелым удар,
Загнали в неведомый край,
Куда телят не гонял Макар.
Чифир горячий глотал
Ближе к Полярному Кругу,
Я северу жизнь доверял,
Как самому лучшему другу.
Ненавистный тубик исчез,
Вылечил воздух морозный,
И в зоне бывает прогресс,
Часто большой и нервозный.
Север давно отпилил
Морозной снежной пылью,
Откинулся я, отвалил,
Заглаживать лагерь былью.
Я СИДЕЛ!.
Я сидел в знаменитых Крестах,
По делу сидели бродяги,
Я был при известных делах,
Висели российские флаги.
Праздник гуляла Пальмира,
Моряки сходили на сушу,
Я бы отдал полмира
За Питера светлую душу.
Балтийский свежий ветер,
К подъезду катил "Мерседес",
В этот памятный вечер
Чиновник известный исчез.
Я сидел в знаменитых Крестах,
В подельниках значился Кот,
Отказ горел на устах,
Следаку немой поворот.
Малявы писали бродяги,
Получали быстрый ответ,
Сняли российские флаги,
Праздник сошел на нет.
Вернулся пропавший чиновник,
Тот, который исчез,
Он был разводящий полковник,
Чей-то хранил интерес.
Я сидел в знаменитых Крестах,
Чалился ровно год,
Развалилось дело в прах,
На волю отпущен был Кот.
Балтийских небес синева,
Висят российские флаги,
В Крестах осталась братва,
До встречи на воле, бродяги.
В закате прекрасна Пальмира,
Я спустился на твердую сушу,
Я бы отдал полмира
За Питера светлую душу.
ПОЕЗДКА
Подъехал к шлюзам автозак,
Железом крытая попутка,
Имена кричит дубак,
Глотает зэка будка.
Автозак увозит нас,
Он же – черный ворон,
Он в тридцатых, как сейчас,
Был забит и полон.
Нацарапано иглой:
"Ушли гурьбою в осужденку.
Судья Кащеев очень злой,
Не любит нож и фомку".
Лагерь – тоже материк,
Дуют сильные ветра,
Колян ушел на пятерик,
Илюха схавал три петра.
По кочкам скачет воронок,
Сидим, дураков ругая,
Хороших лучше бы дорог,
Была бы жизнь другая.
Быстро едет воронок,
Здесь весла не суши,
Сигаретный тянется дымок,
Слышен запах анаши.
Закрепить готов судья
В круговые пяльцы,
Жжет холодная скамья,
Отморозить можно яйца.
Автозак резко тормозит,
Приехал точно в срок,
В суд доставил паразит,
Наболтают точно срок.
НАНО-ОХРАНА
Стучит по отмойке капель,
Объяснять не надо причину,
В подъезде работает дрель,
Высверлить надо личину.
Подъезд еще раз проверь,
Подал команду старший,
Тихо скрипнула дверь,
Пропустила домушников дальше.
Оказалась верной наводка,
Заранее расписаны роли,
Недопита элитная водка,
Кем-то забытый Ролекс.
К закату клонится день,
Капитально зачистили кров,
Удачно закинули бредень,
Богатый вышел улов.
Сваливать надо быстро,
Старший почувствовал кожей,
Раздался предательский выстрел,
Подельник свалился в прихожей.
На вход нацелен ствол,
Сработала система отлично,
Исправила она прокол,
Задержан вор с поличным.
Домушник на смерть не повержен,
Ему желают лучших снов,
Он бездействию подвержен
На несколько часов.
Раздался вой сирены,
На помощь срочный зов,
Здесь охраняют даже стены,
Можно упразднить засов.
Домушник в депрессии и шоке,
Валит с ног момент,
На службе технологии высоки:
Охраняет нано-элемент.
ДОРОГА
Горький холодный чифир,
Столыпинский тесный вагон,
Зеленый у входа мундир,
Длинный сквозной перегон.
Дробно стучат колеса:
Колыма, Колыма, Колыма,
Дымится одна папироса,
В прошлом осталась тюрьма.
Метет по рельсам поземка,
За окном гуляет пурга,
Звучит гитара негромко,
Далекие ждут берега.
Чифира крутого глоток,
По кругу идет папироса,
Поезд летит на восток,
Дробно стучат колеса.
Стучат серебристые струны,
Сходят со стекол узоры,
Тяжелые выпали руны,
Мелькают снежные горы.
Дорога, дорога, дорога –
Стучат по заказу колеса,
Помолчим на прощание немного,
Сгорела дотла папироса.
Раскинут по разным зонам,
Близким о том невдомек,
Конвой идет по вагонам,
Сухой разносит паек.
Не пой, гитара, разлуку,
Адресок мы всегда найдем,
Мы по первому стуку
На помощь друг другу придем.
ТОРМОЗИТ, КАК ПРЕЖДЕ, УЧАСТКОВЫЙ…
Тормозит, как прежде, участковый,
От рук отбился гражданин,
Подгоняю паспорт новый,
Из широких выдернул штанин.
Я сегодня очень занят,
Конечно, стражу невдомек,
Провести придется саммит,
Новогодний огонек.
Братву привечу у дверей:
Коля – питерский босяк,
Кацеев – тираспольский еврей
Приедут скоро на сходняк.
Вместе встретим год собаки,
Косячок запустим в круг,
Будут пиво, водка, раки.
Собака – самый смелый друг.
Потечет беседа плавно,
Тихо, радушно в квартире,
Базар пойдет о главном:
О закрытом тесном мире.
Вечен мир закрытый,
Счастливый и пустой билет,
Кому участок крытый,
Кому светлый кабинет.
Никогда не будет понят,
Если ты его не касался,
Братвою не был поднят,
В жизни всего опасался.
Не знал баланды вкус,
Не ходил в сознании на нож,
Ты, похоже, братишка, трус
И для братвы ты не гож.
Боялся тени темницы,
Не терял ни минуты свободы,
Дни, как блестящие спицы,
Сливаются в месяцы, годы.
Братва будоражит Европу.
Держим мазу нашу,
Зачем же бедному Эзопу
На гибель подложили чашу.
Законы борются со следствием,
Когда кого-то замочили,
Мы все находимся под следствием,
Все мы в мыслях преступили.
Ксиву крутит служивый,
Все силится понять:
Похоже, паспорт лживый,
Похоже, коцана печать.
Глянул в лупу участковый,
Фразу нужную изрек:
"Сегодня ты фартовый".
Взял майор под козырек.
ЗОНОВСКАЯ БЫЛЬ
Послушай зоновскую быль,
Братишка, в корень зри,
Мне больше лагерная пыль
Не щекочет ноздри.
Поднялся в полный рост,
Не клони колена,
Будет пидор и прохвост,
Обойди ненужные ступени.
Держи ровнее коромысло,
Хватает в зоне зла,
В кумовстве нету смысла,
Отшей вовремя козла.
Хозяин вечно зол,
Нервозен изначально,
Гонит тихо произвол
Гражданин начальник.
Расставил всюду уши,
Подкинул зэку мяса,
Идет борьба за уши,
Устроил вечер пляса.
Не нужен думающий зэк,
Ему философов не надо,
Зачем штурмовать Казбек?
Системе нужно стадо.
Ждет кого-то пашня,
Кого – казенный дом,
Тяжело жить дальше
С разорванным нутром.
РУССКИЙ БРЕНД
На стенде висит фотография,
В Европе в законе права,
Где прячется русская мафия,
Застала их наша братва.
Молчит сицилийская мафия,
Я куда ниже травы,
У русских своя география,
Спасения нет от братвы.
Итало-французский экспресс,
Проходы длинные, узкие,
Проезжали прибрежный лес,
Проводника скинули русские.
Попросили сварить чифир,
Не знаком с напитком француз,
Совсем оборзел пассажир,
Посчитали, что лишний груз.
Немец любил Куршавель,
Где встречались наши мальчики,
Подрезали у бюргера шмель,
Проверяли на чуткость пальчики.
Бриллианты в ЮАР залысили,
Де Бирса о том не спросили,
"Местные негры скрысили", –
Сказала братва из России.
В бочину уперли приблуду,
Янки со страха дал дуба,
Золотую взяли посуду,
Деньги и карты для клуба.
Повели себя крайне грубо,
От стыда покраснела трава,
На прощание кричали "Любо!" –
Под казаков косила братва.
С дружеским были визитом.
Явилась братва в Эмираты,
Принц оказался избитым,
Твердил: "Грабанули, пираты".
Разинули рты арабы.
Преподнесли банкирам урок –
Братан нарядился бабой,
Сто лимонов с собой приволок.
Подстрелили как-то узкоглазых,
Ну, и где была Триада?
Отстегнули бабки сразу,
Просили: "Грубо так не надо".
За кордоном в законе права,
Иноземный в курсе мент:
Русская всюду братва
Самый сильный бренд.
ЖЕРТВА
Рвется на волю девчонка,
Решеткой зашторена рама,
Ждет родная сторонка,
Ждет любимая мама.
Девчонка пишет стихи,
Медленно тянется срок,
Первой Любови штрихи,
Домой провожал паренек.
Сверкал чистотою исток,
Ничто не сулило беды,
Свалился с перил паренек,
Цвели, как прежде, сады.
Вал нарастал бумажный,
Убийства подняли тему,
Нашелся свидетель продажный,
Съела девчонку система.
Покончить хотела с собой,
Трудно неправду полоть,
Трудно бороться с толпой,
Дал ей силы Господь.
Боль и колкость в словах,
Уехала мама домой,
Прошло свидание в слезах,
Холодом тянет, зимой.
Опостылел пошивочный цех,
План пресловутый не помер,
Забыты улыбки, смех,
Помнят лагерный номер.
Тускнеют весенние краски,
Стальные звенят решетки,
На лицах суровые маски,
Крутит девочка четки.
На волю вернется другой,
Горькая в зоне конфетка,
Выгнулась жизнь дугой,
На душе осталась отметка.
БАЛТИЙСКИЙ БЕРЕГ
Чайки парят над заливом,
Балтийские рыжие дюны,
Братва затарилась пивом,
Звучат серебряные струны.
Про берег далекий и близкий,
Одинокий белеет парус,
Голос высокий и низкий
Про верхний и нижний ярус.
Про суровый и тесный Столыпин,
Арестанта призрачно счастье,
Про сосны, ели и липы, –
Собираемся вместе не часто.
Чайки парят над морем,
Балтийский янтарный берег,
Менялись знакомым паролем,
Ближе к проливу Беринг.
Звучат серебряные струны,
Вот парус коснулся суши,
Балтийские желтые дюны,
Память волнует души.
Звучит хорошая песня,
Слова понимаю с трудом,
Люди дома и вместе,
Навеки потерян мой дом.
Не надо множить печаль,
Гитара грустит и смеется,
Позовет безбрежная даль,
Может, место где-то найдется.
Тревога лежит на душе,
Не злорадствую и не злюсь,
Знаю, будет не лучше,
А зоны я не боюсь.
ПРИКАЗ
Ментовской звучал романс,
Грустно пел начальник,
Расстроен следствия баланс,
Что ни сержант, то чайник.
План трещит по швам,
У начальства нет терпения,
Я обращаюсь лично к вам:
Исправить надо положение.
Под козырек берет состав,
Приказ знаком, не нов,
Он знает внутренний устав,
Он к подвигу готов.
Не прошло и два часа,
Работа тянет на пятерку,
Задержания масть пошла,
Забили плотно козлодерку.
Отличился рядовой Шаклеин,
Утолил дознания голод,
Задержан, кто рекламу клеил,
Засорял не в меру город.
Провел задержание с лоском,
С честью выполнил задание,
Гражданин мочился за киоском,
Вступал с сержантом в пререкания.
Отпустил товарищ мат,
Все прохожие в слезах,
Рядом школа и детсад,
Нельзя спускать на тормозах.
Младший лейтенант босяк
Покупал в киоске "Приму",
Гражданин курил косяк,
Опер вычислил по дыму.
В конторе все в ажуре,
Не востребован был наган,
Все пристегнуты к культуре,
Все выполнили план.
ПЕРО УПЕРЛИ В БОЧИНУ…
Перо уперли в бочину,
Не смотрят прямо в глаза,
Отдайте лучше половину,
Не прошибет тогда слеза.
Смелость города берет,
Но не всегда она оправдана,
Есть грабитель идиот,
Его психика отравлена.
Загонит запросто перо,
Так просто, для согрева,
Оставит вам добро,
Сам останется без чрева.
Поединок быстротечен,
Может, главный на веку,
Убедишься, что не вечен
С пробоиной в боку.
Вор достал приблуду,
Не испытывай судьбу,
Падлой буду, не забуду
Подельника в гробу.
Грабитель был рассержен,
Что не посеял страх,
Если резко не повержен,
Будет короток замок.
С ножом он повелитель,
Не откроет поведение,
Он судья и исполнитель,
Не испытывай терпение.
ДУРДОМ
"Моторы, моторы, моторы-ры", -
Кричит привезенный больной,
Поливает огурцы и помидоры
Ходит с лейкою другой.
В виду отсутствия дверей
Входит новый пассажир,
Он ищет маленьких зверей,
В котомке слива и инжир.
На окнах шторы не висят,
Голы стены и решетки,
Под койкой ищут поросят,
На пальцах крутят четки.
Чукча есть один, однако,
На гору молится грузин,
В коридоре крики, драка,
Лечит всех аминазин.
К стене жмется гражданин,
Явно новая рука,
Среди психов он один,
Косит он под дурака.
Чтоб не сломаться на ходу,
Напевает громко Мурку,
Жует сухую лебеду,
Чтоб облапошить дурку.
В коридоре от стены и до стены
Ходят психи вереницей,
Мелькают мокрые штаны,
Мираж подгонят вицей.
Залег по-тихому на дно,
В зубах таскает тапки,
Закроют дело на одно,
Если связи есть и бабки.
Обходят стороной перемены,
У дурдома прежняя маска,
Пропитаны дурью стены,
Облетает даже краска.
ТИТАНИК
Ледяные скользкие кручи,
Прощальный на память гудок,
Над лайнером черные тучи,
Висит над "Титаником" рок.
Тонет сияющий город,
Морской незадачливый странник,
Лед большой пропорол,
Тонет блестящий "Титаник".
Вода холодная очень,
Плавает мокрый гербарий,
Черное облако ночи
Накрыло сидящих в баре.
Последние шлюпки уходят,
Прощение всем унесенным,
Солнце над морем всходит,
Рай живущим, спасенным.
Над лесами, морями, странами
Погибающий лайнер плывет,
Воздушными милями странными,
Он имеет айсберга лед.
Плывет в облаках "Титаник",
Как торт на огромном блюде,
Как белый сахарный пряник.
Стоят на палубе люди.
Устали от ветра и зноя,
Каждый ищет свой дом,
Сто лет он не знает покоя,
Плывет над землей фантом.
"Титаник"! "Титаник"! "Титаник"!
За трубами вьется дымок,
Вечный скиталец и странник,
На воду спущен венок.