Результатом экспедиции в Дарго было только то, что она заставила понять и оценить характер князя Воронцова: солдаты, которые называли его порто-франко вследствие его либеральных и прогрессивных идей, сделавшихся известными по поводу порто-франко в Одессе, не зная, кстати, смысла этого слова, повторяемого ими только по слухам, проникались энтузиазмом, когда видели этого благородного старца всегда спокойным, ровным, ласковым, переносящим всевозможные лишения и подвергающимся неминуемым опасностям, и все это с видом не только бесстрастным, но и смеющимся.
Горцы застигли его с конвоем на опушке леса, и тот, кто под Москвой противостоял Наполеону I, был вынужден взять шашку, чтобы отразить чеченских бандитов. На биваках, окруженных неприятелем, среди ружейных выстрелов, ежеминутно раздававшихся и убивавших солдат в десяти шагах от него, он диктовал письма своему секретарю, поддерживая по обыкновению обширную корреспонденцию; он писал в это время во Францию, чтобы ему прислали виноградных лоз из Бургундии, заказывал платья и шляпы для своей жены, приказывал играть музыку, чтобы заглушить шум стрельбы и заставить солдат забыть голод, наконец, велел сжечь весь багаж армии, начиная с его собственного и, как Карл XII, питался куском черного черствого хлеба. Все войско его уже погибало от голода, но благодаря сверхчеловеческим усилиям он успел соединиться с отрядом генерала Фрейтага, доставившим съестные припасы, а вместе с тем и спасение.
Его рапорт начинался словами:
"Приказ Вашего Величества исполнен…" Затем шло описание разгрома русских войск в результате исполнения этого приказа.
Граф Воронцов был особенно обожаем французской колонией. Он знал имена, знал занятия всех наших соотечественников и никогда не встречал ни одного из них без того, чтобы не остановить и не спросить с участием, трогавшим сердце бедного изгнанника, о его торговых и семейных делах. А потому, как мы сказали, имя графа Воронцова известно на Кавказе всем и каждому.
Я слишком хорошо был принят князем Барятинским, чтобы восхвалять его или даже сказать о нем сущую правду: некоторые подумают, что я пытаюсь расплатиться с ним, между тем, как, напротив, эта воздержанность есть прямое следствие моей к нему благодарности.
Глава XLVII
Грузия и грузины
Когда я ехал в Тифлис, признаюсь, мне представлялось, что я еду в страну полудикую, типа вроде Нухи или Баку, только большего масштаба. Я ошибался. Благодаря французской колонии, состоящей большей частью из парижских швеек и модисток, грузинские дамы могут следовать с опозданием лишь в две недели модам Итальянского Театра и Больших Бульваров.
Я прибыл в столицу Грузии, когда там всех сильно занимала одна проблема. Княгиня Г… привезла с собой новомодный корсет (corcet plastique), и талия ее, сама по себе прекрасная, еще более выиграла от этого нового изобретения. Теперь у мадам Блот отбою не было от просьб к мадам Бонвале, чтобы та выслала сюда побольше этих корсетов. Как парижанина, меня спрашивали об этом любопытном изобретении, будучи абсолютно убежденными, что я наверняка должен был что-либо знать о нем.
Не спрашивайте меня, милые читатели, как я узнал о корсетах мадам Бонвале, ведь все равно не смог бы вам этого сказать; но поверьте на слово, что в числе предметов, которыми случай заставил меня заниматься незадолго до моего отъезда из Тифлиса, были и новые корсеты.
Я полагал, что мне придется читать публичные лекции о корсетах, но отделался только заметкой, которую поместили в журнале "Заря". В этой заметке я объяснил, что, изучив телосложения четырехсот или пятисот женщин, создали классификацию женского туловища, состоящую из восьми пунктов. Благодаря этой систематике женщины всех стран и народов могли найти для себя подходящий корсет.
Эти строки, напечатанные в названном журнале, имели для меня важные последствия: вся редакция гуртом явилась ко мне с приглашением на грузинский обед.
Но если в Тифлисе знают о парижских корсетах, то сомневаюсь, чтобы в Париже знали, что такое обед в Тифлисе… разумеется, грузинский обед.
Это стол, за которым едят все, что попало. Пища занимает самую малую часть стола, состоящего преимущественно из свежих трав и кореньев (какие же это травы и коренья - решительно не знаю): салаты без масла и без уксуса, лук, бедренец, эстрагон и редиска. Что касается жидкой части грузинского пиршества, то это другое дело, касательно этого я располагаю самыми подробными сведениями.
Грузинский обед такое угощение, где даже ничем не выделяющиеся любители выпить опустошают пять или шесть бутылок вина, а иногда и по двенадцать или пятнадцать на каждого. Некоторые пьют даже не из бутылок, а из бурдюка: эти доходят до двадцати и двадцати пяти бутылок. Перепить своего соседа составляет в Грузии славу. В среднем каждый выпивает за один раз пятнадцать бутылок .
Бог, соразмеряющий суровость ветра с силами впервые остриженного ягненка, наделил грузинских любителей выпить кахетинским вином, т. е. таким, которое не опьяняет или, лучше сказать, во избежание недоразумения, не ударяет в голову. Поэтому грузины сочли для себя унижением, что могут пить и совершенно не пьянеть. Они изобрели емкость, которая пьянит их невольно или, лучше сказать, опьяняет даже помимо вина. Это глиняный сосуд, называемый кулою . Кула есть не что иное, как бутылка с широким тазом и длинным горлышком. Одновременно она захватывает нос и рот, так что во время питья не пропадает ни капли не только вина, но и его газа. Из этого следует, что в то время, как вино льется в желудок, газ дурманит мозг. Кроме кулы, грузинские поклонники алкоголя употребляют множество других емкостей самых фантастических форм. Тыквы с длинными стволами. Суповые ложки, на дне которых не знаю для чего изображена позолоченная голова оленя, рога которого подвижны: они называются кваби. Широкие чаши, похожие на суповые миски. Рога, оправленные в серебро, длинные как труба Роланда. Самая маленькая из этих емкостей может вместить бутылку, которую всегда требуют выпивать в один прием, не переводя дыхания. Помимо этого гость или иностранец всегда может есть по своему желанию, но никогда не может пить, как ему захочется.
Тот, кто провозглашает тост в честь гостя, уже заранее определяет потребность и способность его желудка. Если тост был провозглашен с полной кулой, тыквой, кваби, чашей или с полным рогом, то принимающий его должен опорожнить до последней капли соответствующую чашу, какая бы она ни была. Произносящий тост говорит таинственные слова:
- Аллах верды!
Принимающий его отвечает:
- Яхши йол.
После этого вызова надобно пить или издохнуть.
Грузин считает великой честью достойно завершить любое застолье.
Во время приезда императора Николая на Кавказ князь Воронцов представил ему князя Эристова, сказав:
- Государь, честь имею представить первейшего бражника во всей Грузии.
Князь Эристов поклонился скромно, но с абсолютно довольным видом.
Итак, посудите сами, каким испытанием угрожал мне грузинский обед, мне, пьющему только воду. Несмотря на это, я храбро отважился и прибыл в назначенный час.
Чтобы оказать мне честь, пригласили двух или трех знаменитых любителей кутежей - между прочим, князя Николая Чавчавадзе и поляка Жозефа Пенерепского. С нами были один поэт и один музыкант. Поэта называли Евангулом Евангуловым, а нашего хозяина Иваном Кереселидзе. За столом собралось около двадцати человек.
Первый предмет, поразивший меня, когда я вошел в столовую, был огромный кувшин, образчик кувшина сорока разбойников Али-Бабы. Он содержал от семидесяти до ста бутылок.
И его надобно было опорожнить!
На полу был разостлан большой ковер, на скатерти поставлены тарелки с вилками, ложками и ножами только для нас, привыкших к этим тонкостям. Гости из местных жителей должны были по древнему патриархальному обычаю есть руками.
Меня усадили на почетном месте во главе стола: напротив поместился хозяин дома, направо от меня посадили князя Николая Чавчавадзе , налево г-на Пенерепского. Музыкант и поэт поместились в конце стола, и обед начался.
Я имею привычку избегать опасности, сколько это можно, но когда настала минута сопротивляться, я останавливаюсь и сам решительно делаюсь собакой, что и случилось со мной на этот раз.
Человек, не пьющий вина, в момент борьбы имеет большую выгоду перед тем, кто постоянно пьет. У последнего в глубинах мозга непременно остается опьянение от предыдущего дня, и к нему присоединяется новое опьянение, между тем, как тот, кто пьет только воду, выходит на бой с твердой и здоровой головой, а потому надо, чтобы вино поставило ее в уровень с настроением поклонников частого употребления спиртного.
Поэтому, когда дело касается, например, кахетинского, невозможно обойтись без пяти или шести бутылок.
Сколько опустошил бутылок я сам на фоне гамм музыканта и завываний поэта, этого я не могу сказать, но думается, что цифра была почтенная, ибо по окончании обеда возник вопрос о выдаче мне свидетельства, подтверждающего мои способности - не духовные, а физические.
Предложение было принято: взяли листок бумаги, и каждый выразил на нем свое мнение, скрепив его своей подписью.
Хозяин дома первый написал:
"Г-н Александр Дюма посетил нашу скромную редакцию, где на данном в его честь обеде выпил вина больше, чем грузины. 1858, 28 ноября (старого стиля).
Иван Кереселидзе.
Редактор грузинского журнала "Заря" .
За удостоверением амфитриона следовало такое же князя Николая Чавчавадзе.
"Я присутствовал и свидетельствую, что г-н Дюма пил больше вина, нежели грузины.
Князь Николай Чавчавадзе".
Поэт сочинил простенький мадригал и отдал его мне. Вот его дословный перевод с грузинского:
Пришел наш дорогой поэт.
Как государь пожаловал,
Он просветил наш дух
И Грузии дал радость.
Что касается других свидетельств, то я отсылаю моих читателей к оригиналам, написанным по-грузински, по-русски и по-польски, которые храню .
Мы уже сказали, что грузины, в отношении прелестных недостатков, коими их одарила природа, избранные творения.
Мы уже сказали, что они расточительны. За свою непрактичность они расплачиваются быстрым разорением: все грузины бедны или близки к этому.
Мы уже сказали, что они первые в мире любители вина: учтивость, с которой они выдали мне свидетельство, не может повредить их репутации: их свидетельство подобно многим другим, есть, вероятно, всего лишь следствие их снисходительности и доброты.
Наконец, мы сказали, что они храбры: этого никто не оспаривает - даже самые храбрые из русских, приводя примеры их храбрости и удивительной простоты.
В одной из экспедиций, предпринятых графом Воронцовым, случилось быть недалеко от одного леса, о котором говаривали, будто его усиленно охраняют горцы.
- Пусть направят на лес две пушки, заряженные картечью, - сказал граф, - и выстрелят; тогда мы увидим, хорошо ли он оберегается.
- Зачем напрасно терять время и порох, ваше сиятельство, - сказал находившийся при этом князь Эристов, - я лучше сам пойду туда и посмотрю.
Он пустил коня в галоп, осмотрел лес в разных направлениях и, возвратившись, доложил с античной ясностью:
- Нет никого, ваше сиятельство.
Кроме перечисленных качеств, грузины имеют еще одно, о котором мы еще не говорили, а теперь - вовсе не в обиду им - скажем. Они имеют носы, каких нет ни в какой стране света.
Марлинский написал нечто вроде оды грузинским носам. Мы приведем ее здесь, так как не надеемся изложить этот предмет лучше его .
"Куда, подумаешь, прекрасная вещица - нос! Да и преполезная какая! А ведь никто до сих пор не вздумал поднести ему ни похвальной оды, ни стихов поздравительных, ни даже какой-нибудь журнальной статейки хоть бы инвалидною прозой! Чего-то люди не выдумали для глаз! И песни, и комплименты, и очки, и калейдоскопы, и картины-то, и гармонику из цветов. Уши они увесили серьгами, угощают Гайдновым хаосом, Робертом-Дьяволом, Фра-Дьяволом и всеми сладкозвучными чертенятами музыки. Про лакомку-рот - и говорить нечего: люди готовы бы жарить для него не только райских птиц, но и самих чертей; скормить ему земной шар, с подливкою знаменитого Карема .
А что выдумали они для носа, позвольте спросить, для почтеннейшего носа? Ничего! Положительно ничего, кроме розового масла и нюхательного табака, которым развращают они носовую нравственность многих и казнят обоняние остальных. Неблагодарно это, господа, как вы хотите, неблагодарно! Он ли не служит вам верою и правдою? Глаза спят, рот смыкается иногда прежде пробития зари, а нос бессменный часовой. Он всегда хранит ваш покой или ваше здоровье. Он вечно в авангарде. Испортятся глаза, его оседлают очками. Нашалили руки - ему достаются щелчки. Ноги споткнулись, а он разбит! Господи, воля твоя… За все про все бедный нос в ответе, и он все переносит с христианским терпением; разве осмелится иногда храпнуть, - роптать и не подумает.
Ну, да забудем мы, что его преискусно изобрела природа, как бы разговорную трубу для усиления нашего голоса, для придания ему разнозвучия и приятности. Умолчим, что этот духовой инструмент служит также и орудием всасывания благоуханий природы, проводником и докладчиком души цветов в душе нашей. Откинем пользу его. Возьмем одну эстетическую сторону, красоту, и кто против носа, кто против величия носиного? Кедр ливанский, он попирает стопой мураву усов и гордо раскидывается бровями. Под ним и окрест его цветут улыбки, на нем сидит орел - душа. И как величаво вздымается он к облакам, как бесстрашно кидается вперед, как пророчески помахивает ноздрями - будто вдыхая уже ветер бессмертия. Нет, не верю, что нос предназначен был судьбой только для табакерки или скляночки с духами… Не хочу, не могу верить!.. Я убежден, что при всеобщей скачке к усовершенствованию нос никак не будет позади!.. Для него найдут обширнее круг деятельности, благороднее нынешней роли.
И если вы хотите полюбоваться на носы, во всей силе их растительности, в полном цвете их красоты, возьмите скорей подорожную с чином коллежского ассесора и поезжайте в Грузию. Но я предсказываю тяжкий удар вашему самолюбию, если вы из Европы, из страны выродившихся людей, задумаете привезти в Грузию нос на славу, на диковину. Пускай объявите вы у тифлисского шлагбаума в числе ваших примет нос Шиллера или Каракаллы ; суета сует!
На первой площадке вы убедитесь уж, что все римские и немецкие носы, при встрече с грузинскими, закопаются от стыда в землю… И что там за носы! Осанистые, высокие, колесом, и сами так и сияют, так и рдеют! Ну, вот, кажется, пальцем тронь, брызнут кахетинским. Надо вам сказать, что в Грузии, по закону царя Вахтанга Четвертого, все материи измеряются не аршинами и не локтями, а носами со штемпелем. Там говорят: "Я купила бархату семь носов и три четверти", или: "Куда как вздорожал канаус, за нос просят два обоза". Многие дамы находят, что эта мера гораздо выгоднее европейской".
Глава XLVIII
Дорога от Тифлиса до Владикавказа
Живя в Тифлисе, я решил потратить неделю на поездку во Владикавказ. Не хватало мне проехать через Дербентские железные ворота - я хотел видеть и Дарьяльские. Мало было объехать Кавказ кругом - не терпелось пересечь его и поперек.
Несмотря на признаки дурной погоды - не забудьте, что был уже декабрь - мы сели в тарантас. Муане остался в Тифлисе, Калино отправился со мной.
Едва мы выехали за пределы города, как поняли, по какой дороге нам предстоит следовать на протяжении всего путешествия.
Дорога тянется вдоль правого берега шумящей и быстрой Куры, у подножья цепи небольших гор, потом круто поворачивает налево там, где река делает угол, называемый "Чертово колено", - название происходит оттого, что нижняя ее часть имеет форму огромного колена. С этого места дорога становится более ухабистой. Заметьте, что вы удалились от города едва на две версты.
Одно только замечательно в этой первой части дороги - это то, что на вершинах, куда не ведет никакая лестница, да и никакая лестница тут и невозможна, обнаруживается множество пещер с отверстиями квадратной формы. Пещеры, признаюсь, живо возбуждали мое любопытство: но, к несчастью, если я был любопытен, то мой Калино отличался противоположным характером: он прошел бы мимо семи замков богемского короля , не осведомившись, кто их построил. Мне стоило неимоверных усилий, чтобы заинтересовать своего спутника, вызвать у него любопытство к тому, что было важно для меня самого.