Тогда один из Ореро или Раглад становился перед жертвенником и начинал рассказывать, не останавливаясь, историю богов и сотворения мира. Речь его продолжалась до поздней ночи, а часто даже до утра.
Как только Ореро кончал свой рассказ, церемония считалась оконченной, идола уносили, трупы жертв выбрасывали, и каждый мог со спокойной совестью отправляться домой, забрав своих идолов в ожидании, пока его снова позовут на церемонию в большой Мараи.
Помимо высших богов у полинезийцев имелось множество низших духов. Так, например, под властью Ти, хранителя наследства, находилось множество низших духов, которые представляли стоявшие на границах столбы, как пулеары в Индий.
Почитание их носил" чисто местный характер и изменялось в каждой деревне. Цветы и плоды к ним приносили, строили над ними навесы, чтобы усталый путник мог скрыться от жгучего солнца. Каждое утро их натирали кокосовым маслом, убивали им голубей, приносили в жертву ягнят, таро и диких свиней, съедаемых потом хозяином поля, на котором находился идол, как освященную пищу.
Иногда Ти ставились на берегу моря или отмели, чтобы обозначить границы рыбной ловли, тогда им приносились в дар рыбные кости, кораллы и перламутровые раковины.
Камни, изображавшие этих идолов, смотря по деревне, и при этом каждый наблюдал, чтобы сосед не копировал его богов. На многих островах Полинезии можно было встретить идолов, удивительно напоминающих по форме индийский лингам.
Существовали также и домашние духи, у каждого семейства свои. Они заботились, чтобы семейство не осталось без наследников, спасали членов его от всяких непредвиденных случаев, засад, опасных встреч и после смерти со- провождали их души до острова Тупаи, где выступали защитниками перед страшным Уретаетае.
Поклоняться этим духам можно было как угодно, так как не существовало особого ритуала, но надо было знать их вкус: они были страшно капризны, и каждый предпочитал свое особенное дерево, плод или цветок.
Но горе неосторожным, которые осмеливались налагать руку на то, что предназначалось богам, или которые осмеливались с головами, украшенными цветами, любимыми этими духами, подходить к пропастям. Тогда духи набрасывались на них и бросали их туда, и в один прекрасный день заблудившийся путник находил их кости. Но это было еще не все: блуждающие души несчастных не находили духов, которые согласились бы проводить их до Тупаи и защитить во время пути от злых духов, большею частью они отправлялись "прямо в ад или собирались по ночам в уединенных долинах, где с жалобными криками и стонами ждали, пока духам их семейств удастся умилостивить тех, гнев кого они возбудили, и положить конец их терзаниям.
Как известно, многие из древних народов считали некоторых животных святыми. Полинезийцы также почитали избранных животных, однако не возводили их в сан богов.
Существовало предание, что очень давно некоторые боги поселялись в их тела, и это было причиною особого к ним уважения.
В глубине этого культа встречаются также некоторые смутные идеи о метампсихозе, это предания исчезнувшего прошлого, связывающие Океанию с Азией.
Теперь об этом веровании осталась только одна легенда. Но Самоа рассказывает следующее:
"Некто Зуану, мудрец, живший несколько тысяч лет тому назад, на больших землях запада, готов уже был за свою добродетельную жизнь подняться в жилище Оро, но ему вздумалось привести жертву Тане, богу зла, чтобы его умилостивить, Оро, узнав об этом, был крайне раздражен, что Зуану бросил его алтари, и в наказание оставил его на земле, где он должен был прожить новую жизнь в теле Отуу.
Отуу, это особый род морского краба, живущий на коралловых рифах.
Оовеа, фантастическая птица Полинезийской мифологии, по преданиям, часто служила защитницей богу Манутеаа. Гуро, нечто вроде альбатроса, был любимой птицей Ра, бога солнца.
Множество других фантастических животных, о которых сохранились только чудовищные воспоминания, считались достойными жертвоприношений. Но так как в настоящее время в Полинезии осталось всего несколько пород птиц, да дикие свиньи, то из этого можно вывести заключение, что эти легендарные предания относятся к существам, исчезнувшим с этой почвы.
В Индии, Египте и Халдее имелись свои особые знаки, которые накладывались на животных, на рабов, служащих при храмах, ставились на границах полей и вообще на всех тех предметах, которые имели отношение к религиозному культу или были собственностью духовенства.
Полинезия и табу нераздельны. Табу накладывалось на кого-нибудь или на что-нибудь, и этот предмет сейчас же становился запретным для простых смертных, т. е. священным.
Табу накладывалось на человека тогда, когда он предназначался для жертвоприношения.
Как я уже упоминал выше, он сам не знал ожидавшей его участи, и никто никогда не осмеливался бы отвратить роковой удар, направленный по приказанию начальника округа.
Сейчас же после убийства табу накладывалось также и на его труп, который становился собственностью Мараи. То же самое происходило, когда дело шло о животном. Это религиозное запрещение накладывалось также на некоторые дороги, леса и источники, предназначавшиеся исключительно для храмов.
Налагать и снимать табу имел право только один верховный жрец. Но от него не все зависело.
Все, что предназначалось в пищу царю, было обязательно табу.
Все, чего касались статуи идолов, в ту же минуту делалось священным и становилось собственностью храма.
Когда во время процессии идол падал на землю, то известное пространство вокруг него сейчас же становилось собственностью бога или, вернее, его служителей. Понятно, что эти фокусники пользовались каждым удобным случаем, чтобы незаметно подтолкнуть идола и таким образом округлить свои имения самыми плодородными участками.
Одним из вернейших признаков происхождения полинезийцев служит обряд погребения.
Когда умирал человек, его смертные останки относились в место успокоения не жрецами или какими-нибудь служителями храма. Право хоронить умершего отца или мать принадлежало старшему сыну, точно также как и произнесение над их могилами искупительных" молитв, имевших целью очистить их от грехов и вызвать духов, которые должны были провожать их души на Тупаи и защищать их перед грозным судьей.
Если мы обратимся к азиатским обычаям, то увидим, что в Индии отец мог попасть в священное жилище исключительно, благодаря молитвам сына, ввиду этого индусские брамины придумали усыновление, как средство к продолжению потомства.
Когда наступала ночь, тело покойного отвозилось старшим сыном в тайное место, печальную процессию кроме сына, могли сопровождать только несколько близких родственников, которые помогали переносить тело и сейчас же удалялись, как только оно было доставлено до места вечного успокоения и там положено.
В течение целых трех дней сын молился на могиле своего отца, принимая пищу только один раз перед восходом солнца. По прошествии этого времени душа умершего в сопровождении духов благополучно достигала Тупаи, а сын со спокойной совестью возвращался в родную деревню.
По всей вероятности обычай держать в тайне место погребения произошел от многочисленных войн, которые вели между собой народы Океании, и необходимости спасти от оскорбления могилы предков.
Особенно заботились о том, чтобы место погребения осталось неизвестным, Арии или начальники. Тело покойного глубокою ночью уносилось с помощью доверенных лиц куда-нибудь в горы и пряталось в расщелине скалы, которая потом засыпалась листьями и землей.
Тайна погребения сохранялась свято. По верованиям! туземцев, если бы кто-нибудь попытался открыть место погребения, был бы после смерти лишен покровительства духов, которые сопровождают душу до Тупаи, и она наверное попала бы в ад.
Прежде, чем тело умершего увозили из дому, родственники его, находившиеся около него, начинали испускать вздохи и рыдать, повторяя при этом всегда одни к те же фразы, предписываемые обычаем. "Жена. Отчего оставил ты свое жилище? Неужели только для того, чтобы увидеть лицо мрачного Уретаетае?
Разве вокруг твоего жилища не было больше майоре?
Или тебе твоя семья так надоела, что ты поспешил призвать духов, которые провожают до Тупаи?
Родственники.
Неужели твоя рука не могла уже больше держать весло?
Разве мы отказывались помогать тебе вести военную пирогу?
Разве ты не имел места в Мараи?
Разве твои мускулистые руки не могли больше тянуть сети?
Жена.
Или быть может душа Тупану-вахинэ (духа-женщины) увлекла тебя обманчивыми песнями в страну мертвых?
Быть может, ты слышал в ночной тишине пение птицы смерти?
Если ты только спишь, то проснись.
Если ты не успел еще скрыться, то возвратись скорее в твое жилище.
Родственники.
Хочешь, тебе сейчас девушки приготовят свежего таро и подадут папуа.
(Это туземные кушанья: таро готовится из ядра кокосового ореха, а папуа - из перебродивших плодов хлебного дерева).
Мы принесем тебе из леса диких свиней.
Мы будем пить вместе с тобой ароматный сок ави (цитерское яблоко).
Ты не хочешь отвечать?
Так запомни хорошенько нас прежде, чем навсегда покинуть эти места.
Если Уретаетае заставит тебя блуждать по морям, то не направляй наши пироги на рифы.
Упроси Мараму не дуть, когда мы будем в море (Марама - сильный западный ветер).
Так как ты не хочешь возвращаться, то сообщи духам наши имена, чтобы они могли после нашей смерти прийти за нами и провести до Тупаи".
С прибытием новых родственников, приходивших поклониться праху умершего и обязанных принимать участие в погребальном хоре, стоны и вопли снова возобновлялись.
Что же касается траура, то мужчины брили себе особенным образом головы, а женщины срезали косы. Этот обычай сохранился и до настоящего времени.
Здесь не мешает заметить, что большая часть плакальщиков и плакальщиц не делаются от этого нисколько печальными, и только прибытие нового родственника заставляет их опять приняться за прежнее.
Самая поразительная черта сходства полинезийцев с азиатами заключается в их общественном устройстве, которое является почти точной копией общественного устройства народов Азии.
Полинезийцы разделялись на следующие четыре касты:Ореро или жрецы, Арии или короли, Роатирасы или буржуазия, Манахунесы или рабы.
Точно так же, как в Риме, Греции, Египте и Индостане, браки между различными кастами были запрещены.
Однако, у них существовал обычай, какого мы не находим нигде более, и который, по всей вероятности, начался в Океании в ту эпоху, когда женщина достигла той свободы, которою она пользуется и до наших дней.
Так, женщина, имевшая ребенка от неизвестного отца, передавала ему не только касту, но и все привилегии, которыми она пользовалась, благодаря своему положению. Если у девушки королевской крови появлялся ребенок от раба, то он считался принцем крови и мог наследовать престол. В то же время, если принц заключал неравный брак, дети от подобного союза не пользовались никакими привилегиями и оставались в том же положении, которое занимала их мать.
Обычай этот соблюдается и теперь так же строго, как и в древности.
Так, Таматоа, нынешний король Ройатеа, святого острова, женился на женщине, принадлежавшей к самой низшей касте. Его дети, хотя и принадлежат к благородной касте, не наследуют отцу, и сам старый король не помышляет об этом. Ему уже давно пришлось усыновить сына королевы Помаре, с Таити, который считается законным наследником.
Я спрашивал у некоторых стариков объяснения этого обычая, и они сказали мне, что мать ребенка почти всегда известна, а отец никогда, и что при таком положении дел нашли лучшим предоставить ребенку наследовать общественное положение матери. Однако, несмотря на подобную свободу нравов, замужняя женщина считалась рабой мужа. Она приготовляла пищу, не могла садиться за стол с мужчинами, а если и ела в одно время с ними, что случалось очень редко, то должна была находиться в отдалении, чтобы слышать голос мужа, если он пожелает ей что-нибудь приказать. Она заботилась о всех принадлежностях охоты, рыбной ловли, о пироге и веслах мужа и часто сопровождала его в походах.
На муже лежала обязанность добывать припасы, приготовлять печи и исполнять все, что требовало физической силы.
Свадебная церемония у полинезийцев была очень простая: отец невесты передавал свою дочь жениху, а тот для освящения этого договора делал отцу его будущей жены подарки.
Подарки эти различны и состоят то из военной пироги со всем вооружением, то из стада диких свиней. В бедном классе муж довольствуется тем, что дарит мешок таро и устраивает родителям обед.
Свадьбы происходят следующим образом.
Как только мать найдет подходящую девушку для сына, она прежде всего обращается к Ореро с просьбой узнать, благоприятны ли предзнаменования, и только тогда идет с предложением.
Она надевает новый передник (единственный костюм женщины в Океании), берет в руку зеленый кокосовый орех и в таком виде отправляется в дом невесты. Если по дороге ей встретится труп, дорогу перелетит Оовеа, то все счастливые предзнаменования отпадают, и она откладывает посещение до следующего раза.
Придя в дом родителей, она сообщает им свою просьбу, те начинают тяжело вздыхать, жаловаться и только спустя некоторое время дают свое согласие. После этого мать уходит, стараясь избегать дурных встреч, а на другой день уже является в сопровождении сына с обычными подарками. Ореро снова спрашивают, и он указывает счастливый день для свадьбы, тогда строят из листьев хижину, которую к предстоящей церемонии украшают цветами.
Первый день свадьбы проходит в пении торжественных гимнов, в приношении жертв Ти и домашним духам.
На следующий день молодые отсылают подарки в соседние Мараи и, сидя у себя в шалаше, принимают поздравления родных и знакомых.
На третий день пением молитв присутствующие приглашают родных и знакомых, уже отправившихся на Тупаи, посетить брачную церемонию и осчастливить ее.
На четвертый день происходит венчание, будущие супруги разламывают кокосовый орех и содержимое его выливают себе на головы, затем съедают по куску внутреннего ядра, муж из рук жены и наоборот.
На пятый день в честь родственников и друзей, присутствующих на свадьбе, дается обед. Потом муж уводит к себе жену, и все заканчивается.
Надо здесь также упомянуть, что брак у туземцев расторгается довольно легко: необходимо только обоюдное согласие супругов.
На некоторых островах Полинезии даже женятся на срок: на два или три года, после чего, поделив между собой детей, расстаются.
Если союз супругов оставался бездетным, то они обязательно усыновляют ребенка своих родных или даже чужого, так как только молитвы детей могли вызвать после их смерти духов, которые проводили бы их на Тупаи. Усыновленный принимал имя усыновителей, и если после его усыновления рождались другие дети, то он все-таки продолжал считаться старшим сыном и пользовался правами, подобающими его положению.
В настоящее время хотя и не существует у полинезийцев более преданий, связанных с этим обычаем, они все-таки сохранили усыновление и рядом с детьми, родившимися от отца и матери, мы видим приемных детей, часто даже более любимых, чем свои собственные.
Однажды я поинтересовался узнать у жителя острова Мореа, бывшего в подобном положении, почему он любит больше приемных детей, чем родных. На это последовал странный ответ:
"Потому что одни выбраны мною, а других мне дала судьба".
Старинное полинезийское право, за малыми исключениями, является точным снимком с азиатских обычаев.
Государственное имущество принадлежит властям, а народ может пользоваться только доходами. Пользование это никогда не могло быть предметом сделки, так как величина его не была определена, каждое семейство, каждая деревня жили сообща на общей земле, и их право на пользование определялось их нуждами. Пользование давалось целой деревне, и каждый житель имел одинаковое право на землю, часть которой он должен был обрабатывать.
В Океании существовали также лены и другие личные владения принцев и королей, которые могли переходить из рук в руки только в случае завоевания.
Не лишним будет упомянуть об одной странной ассоциации, носившей имя Ариуа, т. е. союзников, поддержки Ариев или королей, которая многими своими сторонами напоминает древнюю индусскую секту богини Кали. Члены этого сообщества пользовались безграничными привилегиями: они могли селиться на всех землях, обладать всеми женщинами, и их власть прекращалась только на порогах храмов.
Основателем этого общества, по одной очень древней легенде, считается некто Оротетефа, которому приписывается постройка грандиозного Мараи на Бараборе. Говорят, что это был Варнено, т. е. такой человек, в которого вселился злой дух.
Сначала это общество было очень малочисленно, но с течением времени оно раскинулось по всем островам Товарищества и, по словам стариков, которые принадлежали к нему, насчитывало около одной пятой всех жителей архипелага.
Первым условием для поступления в это общество было обязательство не иметь детей, а если они появлялись, то их сейчас же после рождения душили. Кандидат в члены общества должен был явиться на выборы выкрашенным в красный цвет. Начальники принимались только при том условии, что у них нет никакого потомства. Ариуа разделялись на несколько ступеней, так, были начальники и слуги. Первые ничего не делали, купались в реке, украшали себя цветами и принимали пищу, которую им подносили слуги.
Было также и женское общество, и их жизнь была вечным упа-упа (удовольствие).
Если у Ариуа рождался ребенок, и он его не убивал, то он считался недостойным носить это звание и сейчас же выгонялся из общества.
Ариуа, как и прочие туземцы, ходили в Мараи и усердно молились богам.
В зависимости отступлений, они пользовались и преимуществами. Так, они могли безвозмездно брать некоторые продукты и требовать от начальников одежду, так как сами они вели бездеятельную жизнь. Но бездеятельными Ариуа оставались только в мирное время, иначе невозможно было бы их существование.
Во время войны они были самыми верными спутниками короля и отличались необычайной храбростью. Они оказывали полное послушание своим начальникам, всегда сопровождали их во всех экспедициях, и если среди неприятелей они встречали членов своего общества, то сражались с ними так же усердно, как и с простыми воинами. Бывало даже, что когда встречались Ариуа двух враждебных лагерей, то битва прекращалась только полным истреблением одного из них. И если в мирное время они жили в неге и ничего не делали, то никогда не отказывались от войны. Но что делало их общество особенно прочным, обширным и верным королю, так это то, что они никогда не были политиками.
Ариуа имели своего Арии-Марура или короля с красным поясом, избираемого из высших начальников. Когда он умирал, новый король ездил по островам и показывал себя в главных Мараи.
Если королю нравился какой-нибудь человек, не принадлежавший к Ариуа, то он надевал на него свой пояс, и тот становился равноправным членом этого общества. Во всех остальных случаях желавший попасть в секту подвергался строгому экзамену: он должен был уметь танцевать, владеть оружием, иметь хорошие манеры, отличаться храбростью и, главное, дать клятву, что будет убивать рожавшихся детей.