Стойбище встретило Джебэ твёрдой землёй и пряными запахами летней травы, уже несколько дней не видевшей влаги. Парень спрыгнул на землю, сунул повод одному из мальчишек и поспешил к старейшине. Впрочем, искать главу рода не пришлось: Дорчже-дарга всегда вставал одним из первых. К тому же просто так гонца не посылают. Поэтому едва увидев мчащегося всадника, мужчина заторопился навстречу. Выслушав рассказ парня, старейшина тут же начал отдавать команды мужчинам и женщинам, собирая помощь пастухам и распределяя, кто отправится сейчас, а кто сменит родичей ночью. Джебэ получил приказ отдыхать. Его черёд придёт тоже ночью: пусть он лучший наездник в роду, даже для него спешный путь оказался нелёгким. Почтительно кивнув в знак согласия, парень отправился чистить и кормить коня.
Глина облепила и всадника, и коня с ног до головы, потому возиться пришлось долго. Джебэ как раз закончил, собрался вымыться сам и почистить халат, как из-за спины раздался звонкий девичий голос:
– Вот это да! Везде сухо, а он нашёл, где в грязь макнуться!
Обернувшись, парень мысленно вздохнул: Навчин! Вот уж принесла нелёгкая! Первая красавица рода, от парней отбоя нет, даже взрослые мужчины из соседних стойбищ на девушку поглядывали, хотя той и пятнадцати нет. Но вот прицепилась она к Джебэ. И поддеть старается при каждом удобном случае. Видимо, потому, что парень единственный внешне оставался равнодушен к её чарам. Хотя сам тоже не раз мечтал красавицу обнять, а, может даже и поцеловать… От таких видений сразу начинало бешено стучать сердце – вот только признаться в этом он никогда бы не решился. Поэтому всегда отвечал, едва с ним заговорят про Навчин: девушка она симпатичная, и в другое время он, может, за ней бы приударил. Как-никак ему шестнадцать, пора и семьёй обзаводиться… Только вот другое призвание его ждёт. Уже сейчас Джебэ лучше всех держится в седле, из лука стреляет не хуже опытного воина. Поэтому не хочет, как отец и старшие братья, всю жизнь провести на пастбищах и торгуя с соседями. Не хочет и как брат Навчин идти в набежники, что время от времени тревожат границы Древлянского княжества… Или нанимаются к тамошним боярам, пощипать соседа и прикрыть державу Киевского князя от таких же вольных степных ватаг.
Навчин тем временем старалась. Язвительно прошлась и по внешнему виду, и по тому, как он плохо относится к коню – это по каким буеракам надо гонять животное, чтобы так измазаться?
– Или ты, наконец-то, решил, – продолжила девушка, – как остальные стать? Из светленького… Ой!
Проходящая мимо женщина отвесила Навчин здоровенный подзатыльник, обругала, мол, если делать нечего, занятие девке она найдёт. И приказала идти за собой. Джебэ только усмехнулся: если уж собираешься сказать что-то нехорошее, смотри вокруг. Да, Джебэ и правда на остальных непохож: кожа очень светлая, русый – в мать-древлянку пошёл. В Приграничье такие браки обычное дело. Мама лучшая во всём аймаке ведунья и знахарка была. А когда шесть лет назад какой-то шаман наслал на стойбища моровую язву, не жалея себя с болезнью сражалась. И одолела хворь… Только надорвалась тогда, сгорела. И года потом не протянула. Но соседи добро помнят, и за хулу Навчин влетит изрядно. Так ей и надо!
Спать в родительскую юрту Джебэ пошёл не сразу – сперва решил заглянуть к деду Бяслагу. Бяслаг встретил внука на пороге юрты: старик сидел и готовил из чурбачков заготовки для стрел. У других мастеров такой работой занимаются помощники, но бывший ханский нукер всегда делал всё сам, от начала и до конца. И приезжали за стрелами с его клеймом издалека, а платили вдвое против обычной цены. Завидев парня, старик с кряхтением разогнулся, приглашающе махнул рукой и пошёл в юрту. Джебэ понимающе кивнул: опять дед сидел на земле, подложив лишь тонкую кошму. Значит, вечером заноет старая рана на ноге, бабушка Ургамал примется делать притирания и ругаться, что старый совсем себя не бережёт. Но это будет вечером. А сейчас бабушка достанет пиалы из тонкого фарфора, которые дед привёз из похода на Чосон, медный чайник чеканки мастеров из Рифейских гор – его Бяслаг сторговал, когда ездил в охране посла в Древлянье… Будут разливать душистый чай, дед – вспоминать, как он служил в ханских нукерах: старик успел повоевать и с древлянами на западе, и с шорцами на севере, и со спесивыми ханьцами на востоке. А ещё Бяслаг станет делиться с любимым внуком свежими новостями и сплетнями от заезжих торговцев, а бабушка – ворчать, что старик опять забивает молодому парню голову всякой ерундой.
– Особый год, – начал старик, едва пиалы наполнились горячим напитком. – Вот попомните, этот год изменит многое.
– Ты это и четыре года назад говорил, – отмахнулась Ургамал, – когда на цветную кошму сел Мудрейший.
– Э-э-э, то был хороший год.
Джебэ закивал: что тот год был хорошим, говорили все взрослые. Великим ханом стал Субудей, которого наградили титулом Мудрейшего, ещё когда он был простым тысячником. А у парня с этим ханом были связаны и свои надежды: поговаривали, что новый правитель Степи отменил наказ своего предшественника набирать учениками только юношей из богатых родов. И под ханскую руку будут теперь, как и раньше, звать всех достойных. Школа знаний Джебэ не интересовала, а вот воинская Академия… Глядишь, и он станет нукером, как дед Бяслаг. Который также уехал полвека назад из родного стойбища в столицу аймака учиться на воина.
Тем временем старик продолжал.
– Сами подумайте. Мы что у древлян-то торгуем обычно?
– Ну… – задумался Джебэ. – Дерево. Лён. Зерно ещё, если своего мало.
– Во! Вот только зерно-то уродилось в этом году хорошо. А всё везут и везут. Мне говорили всех, кого можно позвали, телега за телегой едет. И не конями да кожей с коврами платим, как обычно. Говорят, из казны Великого хана. Золотом, пряностями да шёлком из Чосона и Солнечных островов.
– Да ну? И что с того? – удивился парень.
– А то, что торговать-то со степью древлянам только через этих, с крестом, можно.
– Х-х-х, – усмехнулся Джебэ. – А то мы без этого не торгуем. Да через Приграничье почти все мимо стражи и княжьих тиунов возят. Старшие караванов потому всегда под кем-то из древлянских бояр ходят.
– Не так много, – покачал головой старик. – Было дело, я тогда младше тебя был – также оплошали. Потом лет десять только от чосонцев зерно и возили. Всё это время старейшины с тамошними соседями поссориться боялись, даже в набег туда не сходить было.
– Деда, если знают, чем дело кончится – зачем снова-то?
– О! – старик поднял вверх руку с вытянутым указательным пальцем. – Тут, говорят, приказ самого Великого! Он зря не укажет. Вот только что задумал Мудрейший, нам никогда не угадать. А ещё, – дед подмигнул внуку, – слух был. Мол, Старшие ханы решили войско увеличить. Не потому ли и запасы набирают? Значит, ты можешь…
– Хватит тебе, – замахала Ургамал. – И так парню голову воинским делом задурил, а теперь ещё и ерунду всякую рассказываешь. Ты бы, жеребёнок мой, о другом лучше думал. Вон как на тебя Навчин смотрит. Если этой осенью посватаешь, смело можешь свою юрту ставить.
Парень тяжко вздохнул: опять бабушка Ургамал за своё. Спорить с ней себе дороже, проще согласиться. А он точно знает: его судьба не растить бороду крестьянина-арата, а носить усы и косу воина. Да и не согласится Навчин никогда. Тем временем бабушка как всегда будто прочитала мысли внука.
– Ну-ну, – улыбнулась женщина. – Опять размечтался о воинской славе. А если вдруг Навчин сама тебе скажет, что любит?
– Никогда так не случится! – замотал головой парень. – Но если всё же… Конечно я останусь! – и покраснел.
– Вот и договорились, – улыбнулась бабушка. – Только помни наш уговор.
Вечером Джебэ вместе с остальными отправился на дальние пастбища, разговор с дедом подзабылся, смешался с десятками таких же… А через несколько дней вдруг снова вспыхнул в памяти, словно первый луч рассветного солнца. В стойбище в сопровождении двух нукеров приехал гонец с пайцзой одного из Старших ханов! Поглядеть на гостей высыпали все, кто в это время был в селении – и было на что посмотреть. Халаты и шаровары нукеров – не обычных бурых и коричневых, а ярких красных и оранжевых цветов, конические шапки на отворотах украшены лисьим мехом, а сверху – волчьими хвостами. Сёдла ярко блестели стальными клёпками, а на конях лежали цветные попоны. И самое важное: гонец принёс весть, что с этого года повелением Великого хана, да славится его имя в веках, в воинские Академии и в Школы знаний может поступить любой желающий. Если выдержит экзамен. И испытания для будущих воинов из здешнего аймака будут в стойбище, где родился Джебэ! После речи гонца лица взрослых загорелись: принимать гостей, конечно, затратно, зато тогда и осенняя ярмарка будет на их землях. Джебэ этого не заметил. В голову парня, словно хмель от перебродившего кумыса, ударили слова ханского посланника. Все мысли занимало одно: что ему теперь прибыль с торга, доля от семейного дохода, если он сможет уехать в столицу аймака? Стать ханским нукером?.. А потом, когда-нибудь, даже воином из бунчука самого правителя Западной Степи!..
Сами испытания Джебэ не запомнил. В памяти осталась лишь какая-то мешанина из борьбы на поясах, стрельбы из лука и бешеной скачки, когда он в самое последнее мгновение опередил своего главного соперника на целый лошадиный корпус… И восхищённый взгляд Навчин, которая стояла вместе с остальными возле стойбища, где завершалась скачка. "Пришёл в себя" парень, лишь когда судивший экзамен гонец выкрикнул его имя в числе тех, кто отправится вместе с ним в столицу аймака. Если, конечно, захочет да будет на то воля отца семейства и главы рода… Впрочем, последнее было лишь данью традициям. Глупцов, готовых отказаться от чести и выгоды послать хотя бы одного сородовича в нукеры, не было. И теперь от воинской славы парня отделяло только короткое: "Да!" – которое он произнесёт завтра в ответ вопрос, хочет ли служить хану.
Весь вечер Джебэ не мог уснуть. Всего один день остался… Наконец, ворочаться в своей постели надоело. Парень натянул халат и вышел на улицу. Может, свежий воздух нагонит сон? Солнце уже спряталось за горизонт, но последними лучами ещё цеплялось за край неба. Золотисто-зелёная днём, теперь степь стала темно-зелёной. Уже понеслись первые трели ночной музыки: пересвисты сусликов, трещание кузнечиков, крики проснувшихся с закатом ночных птиц. Парень лёг на землю, закрыл глаза, зарылся лицом в траву и словно начал растворяться в окружающем безбрежном безграничье.
Джебэ заметил, что кто-то подошёл, только когда человек лёг рядом. Вдруг парень почувствовал, как его обнимают тонкие девичьи руки, переворачивают, а губы обжигает раскалённый холод поцелуя. Джебэ вздрогнул, судорожно вздохнул… Кто это? Что случилось?! Руки узнали раньше хозяина. Навчин! Как? Почему? Но руки и губы опять решили за него: за первым поцелуем последовал второй, потом третий. Вдруг на губах стало солоно. Джебэ провёл рукой по лицу девушки, стирая непонятно отчего полившиеся слёзы. И спросил:
– Ты… ты чего?
– Не надо! Не уезжай!
Жаркий шёпот красавицы раздался в ушах грохотом.
– Прошу. Останься. Останься со мной!
Джебэ ответил не сразу. Он не знал, сколько они лежали вот так обнявшись, ощущая, что кроме них во Вселенной больше никого не существует. И лишь когда девушка открыла рот, чтобы спросить ещё раз, Джебэ произнёс:
– Ты просишь меня остаться здесь. С тобой?
– Да! Потому что… я прошу… со мной…
И пусть "люблю" так и не прозвучало – обоим всё было понятно и без слов.
– Я… я…
Парень запнулся, не зная, что сказать.
– Нет-нет, не говори ничего сейчас. Ты лучше скажи завтра. Скажешь? Скажешь правильно?
Джебэ кивнул. Девушка в ответ улыбнулась. Сначала несмело, потом счастливо. И радостная вскочила и убежала прочь, пока дома не хватились, куда это она делась. А парень так и остался лежать на траве, бездумно глядя в набухающее чернотой небо. И думая… завтрашний день, такой ясный – вдруг заволокло туманом. Он скажет "да". Вот только как именно оно должно прозвучать?..
Через неделю, когда молодёжь должна была уезжать, проводить будущего воина пришло всё родное стойбище. Джебэ купался в непривычной славе, во внимании старейшин… Ведь нынче парень – не просто один из недорослей, который ещё не обзавёлся семьёй. В аймаке по нему, нукеру самого хана, будут судить о всём роде. Поэтому про ночной разговор Джебэ постарался забыть… Хотя заноза в душе всё равно осталась. Но он ведь честно пытался объяснить Навчин, почему должен ехать. Девушка отказалась перемолвиться с ним хоть словом. Да и бабушка последние дни бросала на парня укоризненные взгляды. Зато дед решение поддержал. И на следующее же утро позвал внука в свою юрту и сказал:
– Молодец. Не слушай ты этих женщин. А теперь на, держи, – старик полез за пазуху халата, достал оттуда стальное колечко с простенькой чеканкой и надел Джебэ на палец. – Давным-давно этот талисман подарил мне один старый нукер и сказал: когда-то его носил великий воин, и с тех пор кольцо приносит удачу тем, кто ищет славы не в золоте, а в булате. Мне завещали передать его следующему воину. Я долго искал и ждал, – в глазах старика вдруг выступили слёзы, и он крепко обнял внука. – Хвала Отцу Степи – дождался. Пусть кольцо принесёт тебе удачу, как когда-то мне.
Раздалась громкая команда. Ханские нукеры и молодёжь лихо вспрыгнули на коней, выстроились в походный порядок. Джебэ последний раз оглядел своё стойбище – и вместе с остальными всадниками растворился в лихой скачке, словно ветер полетел над метёлками ковыля навстречу великой судьбе. Парень не заметил, что провожать его так и не пришла стройная черноволосая красавица, которая всего через три недели должна была отпраздновать пятнадцатое лето и подарить пояс невесты тому, о ком мечтала…
Глава 10
Есть тонкие властительные связи
Меж контуром и запахом цветка
Так бриллиант невидим нам, пока
Под гранями не оживет в алмазе.
В предрассветном июньском сумраке нехотя вставало солнце. Словно раздумывая: стоит ли уже проснуться, выглянуть из-за горизонта и начать свою работу – или ещё можно подремать? Вот только розовая полоска зари упрямо тянула за собой ленивое светило. Миг назад было серое утро, и вдруг по небу побежали всполохи света, съедая остатки ночи, восток вспыхнул сочными красками, а пастельные цвета нежно раскрасили степь, словно прилёгшая радуга. Заверещали кузнечики, раздался радостный птичий вскрик, ликующе запиликали цикады. А неслухи-звёздочки рассыпали на прощание слезинки росы и важно истаяли в пунцовом небе… Джебэ особенно нравились минуты, когда сияние солнца набегало на город, неторопливо разгоняя тени от городской стены. Почти два года назад его, вместе с десятком юношей, неожиданно выбрали и отправили учиться в столицу Великого хана. Тогда их отряд подъехал к Хэнтей-Батору рано утром, и Джебэ с первого взгляда влюбился в белокаменное кружево ожившей сказки степи… Поэтому, если выпадало свободное начало дня, он встречал утро именно на этом холме. Вот только в этот раз что-то слишком уже задержался, поэтому обратно пришлось возвращаться бегом. Хорошо хоть сегодня не холодно, и тёплое, но тяжёлое дели осталось в комнате.
"Кажется, смотреть восход до конца не стоило", – подумал Джебэ, на бегу считая оставшиеся кварталы и время до утренней проверки. Хорошо хоть Хэнтей-Батор строили приглашённые ханьские архитекторы и за основу брали столицу Поднебесной. Поэтому в отличие от других городов, Хэнтей-Батор был строго распланирован. Нужен тебе ханский дворец или административные здания – спеши на юг, Школа Знаний, главный храм Отца Степи или остальные храмы – на север, казармы гарнизона или воинская Академия – иди в западную часть исполинского прямоугольника. Не заплутаешь: ведь большие широкие центральные улицы и небольшие узкие дороги остальных улиц делят город на правильные островки-квадраты районов, каждый из которых имеет своё имя. Не то что клубок кривых и путаных улочек, где можно потеряться, отойдя от знакомых мест всего на пару шагов, как в столице родного аймака.