Бейбарс неохотно принял свиток. Его оскорбляла необходимость просить позволения у врагов пройти по исконным аравийским землям, когда-то подло захваченным. Во время недолгого пребывания мамлюков в Акре, когда они совершали поход через Палестину, его ненависть только укрепилась. Армия встала лагерем у стен Акры, а великий магистр тевтонских рыцарей пригласил Кутуза с приближенными в крепость на пир. Здесь султан предложил военный союз против монголов. Подобные союзы между христианами и мусульманами были обычным делом. Первые крестоносцы появились здесь очень давно по призыву их церковного иерарха, папы, с целью избавить от неверных места, где родился и проповедовал Христос. Их привлекало отпущение грехов, а также земли и богатства. Но обжившись, они со временем сами стали "неверными", научились торговать с мусульманами и даже дружить.
Бароны Вечерних стран тогда разрешили мамлюкам пересечь их земли, но от военного союза решительно отказались.
Бейбарс сидел молча на пиру рядом с султаном, наблюдая за слугами-мусульманами, приносящими к столу блюда. В Акре, как, впрочем, и везде, власть держали франки. Мусульмане их называли аль-Фаринья. Сейчас уже так именовали всех выходцев из Вечерних стран независимо от национальности. Франков отличали два качества - римское христианство и то, что сюда они пришли как завоеватели. Евреям и мусульманам было дозволено работать, исповедовать свои религии, организовывать управление. Бейбарса эта терпимость франков, которой они очень гордились, сильно оскорбляла. Христиане явились из Вечерних стран, силой захватили землю, которую объявили святой, поработили тех, кто здесь жил испокон веку, и осели, жирея и радуясь награбленному добру. Галантность баронов, их окропленные душистой водой волосы и ниспадающие шелковые одежды не могли скрыть от Бейбарса грязь, принесенную из Вечерних стран, которую не сможет смыть все мыло Палестины.
Он возразил Кутузу:
- Я предпочел бы воевать с франками, мой повелитель, а не обмениваться посланиями.
Кутуз побарабанил пальцами по подлокотнику ложа.
- Эмир, пока нам лучше сосредоточить силы на одном враге. Монголы должны заплатить сполна за нанесенное мне оскорбление.
- И за восемьдесят тысяч мусульман, убитых ими в Багдаде, - добавил Бейбарс.
- Конечно, - помолчав, ответил Кутуз. Он осушил кубок и протянул слуге. - Но франки всегда относились ко мне с почтением.
- Они оказывают тебе почести, мой повелитель, потому что хотят вернуть земли, захваченные монголами. Не желая поднимать свои мечи, они позволяют нам сражаться за их земли.
Бейбарс спокойно выдержал взгляд Кутуза. В шатре повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь шагами слуг и приглушенным шумом лагеря. Султан первым отвел глаза.
- Ты получил приказ, эмир.
Бейбарс промолчал. Придет время, и Кутуз поймет важность его предложений.
- А как же с наградой, мой повелитель?
Кутуз одобрительно кивнул и откинулся на подушки. Напряжение в шатре мгновенно испарилось.
- Ты заслужил щедрую награду, Бейбарс. - Он кивнул одному из советников: - Пусть наполнят сундук с золотом для эмира.
- Но не золота я взыскую, мой повелитель.
Кутуз нахмурился:
- Нет? Тогда чего же ты хочешь?
- Стать правителем Алеппо, мой повелитель.
Кутуз долго молчал. Сзади советники беспокойно переминались с ноги на ногу.
- Ты просишь город, который во власти монголов?
- Это продлится не очень долго, мой повелитель. Мы разгромили одну треть их войска и двинемся дальше.
Улыбка Кутуза растаяла.
- Что за игру ты затеял?
- Это не игра, мой повелитель.
- Почему ты просишь такую награду? Что будешь делать с Алеппо, имея самым заветным желанием повести мою армию против христиан?
- Положение правителя этому не мешает.
Кутуз скрестил на груди руки.
- Эмир, я не понимаю, почему ты желаешь получить в правление город, с которым у тебя связано много тяжелых воспоминаний?
Бейбарс замер. Он знал, что Кутузу известно о каждом приближенном почти все, но не ожидал, что ищейки султана разнюхали и о его пребывании в Алеппо.
Кутуз чуть улыбнулся, довольный, что надавил на больное место.
- Я служу с восемнадцати лет, сначала твоим предшественникам, а теперь тебе, вселяя страх во врагов ислама. - Низкий глубокий голос Бейбарса заполнил шатер. Приближенные и слуги замерли. - В битве при Хербии я вел передовой отряд, и мы убили пять тысяч христиан. У Мансуры я участвовал в пленении короля франков Людовика, где мой отряд убил три сотни его лучших рыцарей.
- Я благодарен за все для меня сделанное, эмир Бейбарс, но боюсь, что не смогу пожаловать тебе этот город, даже если он станет моим.
- Так где же твоя благодарность, мой повелитель? - Бейбарс с трудом сдерживался. - Ведь я помог тебе стать султаном.
Кутуз быстро поднялся с ложа, сбрасывая подушки.
- Ты забылся, эмир! Видно, Аллах лишил тебя разума! - Он поднялся на возвышение и уселся на трон, ухватившись за львиные головы.
- Прости меня, повелитель, но, думаю, я заслужил такую награду.
- Прочь с глаз моих! - бросил Кутуз. - Иди и поразмышляй в одиночестве над тем, как подобает атабеку разговаривать с султаном. Ты никогда не получишь Алеппо, Бейбарс. Ты меня слышал? Никогда!
Краем глаза Бейбарс заметил, как несколько гвардейцев вышли вперед. Кисти на рукоятях сабель. Он заставил себя поклониться Кутузу и стремительно вышел из шатра, крепко сжав в руке свиток.
Бейбарс скакал через лагерь, и мамлюки в страхе разбегались в стороны - такую он излучал ярость. Солнце село. Из ущелья в пурпурное небо взмывали языки пламени. Там горели погребальные костры. Пустыню оглашали веселое пение, смех и женский визг.
Он откинул полог своего шатра. Вошел. К нему двинулся худощавый атабек с простым открытым лицом.
- Привет тебе, эмир! Мы не были рядом во время битвы, но я уже слышал много рассказов о твоей доблести.
Бейбарс передал сабли слуге. Затем обнялся с атабеком.
- В лагере воины не устают славить тебя. - Атабек направился к низкому дивану, к столику, где на блюдце лежали фиги и сдобренное пряностями мясо. - Снимай скорее доспехи, мы отпразднуем победу.
- Нет настроения праздновать, Омар.
- Что-то случилось, эмир?
Бейбарс бросил взгляд на слуг. Один принялся чистить его сабли, двое мешали в жаровне древесный уголь, еще один наливал воду в серебряный таз.
- Оставьте нас.
Слуги мгновенно покинули шатер. Бейбарс швырнул свиток на сундук, сбросил на пол пропитанный кровью плащ, тяжело опустился на диван, схватил кубок с кумысом и сделал большой глоток. Перебродившее кобылье молоко смягчило горло.
Омар сел рядом.
- Так что случилось, садик? Впервые за восемнадцать лет я вижу тебя таким после победы. Кто тебя расстроил?
- Кутуз.
Омар молча выслушал рассказ Бейбарса о разговоре с султаном. Затем покачал головой:
- Кутуз тебя боится. Его раздражает твоя слава атабека. В армии не забыли, как ты участвовал в свержении власти Айюбидов. Кутуз правит всего год, это очень мало. Он боится, ты захочешь больше, получив Алеппо. Захочешь посягнуть на трон.
- Он правильно боится, Омар, - тихо проговорил Бейбарс. Настолько тихо, что Омар подумал, что ослышался.
- Что ты сказал, садик?
Бейбарс вскинул на него глаза:
- Я убью его и посажу на трон более достойного правителя, который ценит своих воинов и поведет их к заслуженной победе.
- Надо отдохнуть, садик, - пробормотал Омар. - Поспи, и гнев утихнет.
Бейбарс встал, задернул полог шатра. Вернулся к дивану.
- Ты самый близкий мне человек, Омар. Почти как брат. Неужели тебя смутили мои слова? Ведь ты присутствовал во время убийства Тураншаха, последнего из Айюбидов. Вот этой рукой я его прикончил. Она не дрогнет и сейчас.
- Да, - тихо ответил Омар. - Я помню.
Он посмотрел в глаза Бейбарсу и понял - его друг решился. Такая же решимость во взгляде горела у него и тогда, десять лет назад.
После завоеванной Бейбарсом победы над франками при Мансуре войско султана встало лагерем на берегу Нила. Омар был младшим атабеком полка Бари под командой Бейбарса. Этот полк тогда был гвардией султана Айюба, чьи предки собрали и обучили армию мамлюков. Айюб умер накануне битвы при Мансуре. На трон взошел его наследник, молодой Туран-шах. Мамлюки уже дважды разбили франков и полагали, что их мужество достойно награды, но Тураншах совсем не знал людей, спасавших его трон и изгнавших захватчиков. Он наградил чинами не их, а своих приближенных. Через несколько дней мамлюки во главе с Бейбарсом напали на его шатер, когда там шел пир. Тураншаху удалось скрыться в башне на берегу Нила. Ее подожгли, и султан прыгнул в реку. Стоя по горло в воде, он жалобно молил о пощаде. Но Бейбарс настиг его и вонзил в живот кинжал. Так закончилось правление династии Айюбидов, и мамлюки из рабов превратились в хозяев Египта. Омар запомнил исказившееся до неузнаваемости от ненависти и гнева лицо Бейбарса.
Он покачал головой:
- Сейчас не получится. Кутуза хорошо охраняют. Тебя убьют.
- Получится! - произнес скрипучий голос из угла. - Еще как получится! - Следом раздался хриплый смех, больше похожий на кашель.
- Подойди, - приказал Бейбарс.
Из тени выполз старик, скалясь беззубой улыбкой. Он был одет в потрепанный, подпоясанный цепью полотняный халат. Волосы спутаны, темная кожа сморщена, как иссохший фрукт. Босые ноги с желтыми ногтями обезображены рубцами. Один глаз затянут молочной пленкой катаракты.
Это был прорицатель Бейбарса, Хадир. С цепи у него свисал кинжал с красным рубином в золотой рукоятке. Кинжал свидетельствовал о былой принадлежности старика к воинам-ассасинам. После смерти пророка Мухаммеда приверженцы ислама разделились на два непримиримых течения - суннитов, составлявших большинство, и шиитов. В этой последней ветви в Персии еще до Первого крестового похода возникла изуверская секта ассасинов, поставивших целью тотальное уничтожение неверных и немало в этом преуспевших, действуя где кинжалом, где ядом. Базировались они высоко в сирийских горах, где точно - никто не знал, и наводили ужас как на крестоносцев, так и на арабов, турок, монголов. Члены секты отличались искусностью в своем ремесле и не гнушались убивать за деньги - правда, большие.
Хадира изгнали из секты. Причину, кажется, не знал даже Бейбарс. Старик появился в Каире в этом же самом потрепанном халате вскоре после назначения Бейбарса атабеком полка Бари и пошел к нему в услужение.
Хадир приблизился, и Омар увидел обвившую руку прорицателя гадюку.
- Что скажешь? - спросил Бейбарс.
Хадир присел на корточки, долго наблюдал за поведением змеи, потом вскочил на ноги, вперив глаза в Бейбарса.
- Убей Кутуза. Армия тебя поддержит.
- Ты уверен?
Хадир захихикал и уселся на пол, скрестив ноги. Большим и указательным пальцами он сжал голову змеи, снял с запястья и, что-то прошептав ей, отпустил. Гадюка устремилась к Бейбарсу. Омар напрягся, когда она проползла рядом. Яд у этих тварей был очень сильный.
Гадюка свернулась кольцом у ног Бейбарса, и Хадир хлопнул в ладоши.
- Видишь! Она дает тебе ответ!
- Зачем ты позволяешь ему колдовать? - негромко проговорил Омар. - Разве Аллах это одобряет?
- Этот дар ниспослан ему Аллахом, Омар, и его пророчества всегда сбывались. - Бейбарс наблюдал, как змея скользила между его ног в темноту под диваном, но в самый последний момент размозжил сапогом ей голову. Затем посмотрел на Хадира, который ковырял болячку на ноге. - Ты сказал, армия поддержит. А как быть с гвардией? Она наверняка окажется на стороне Кутуза.
Прорицатель пожал плечами и поднялся на ноги.
- Да, но их верность можно купить за золото. А добычу сегодняшней битвы стерегут твои люди. - Он подошел к дивану, поднял мертвую змею. Хмуро оглядел раздавленную голову и убрал в карман халата. Глянул на Бейбарса с выражением, чем-то напоминающим отцовскую гордость. - Тебя ждет великое будущее, атабек. Народы склонятся к твоим ногам, и многие рыцари падут, и ты встанешь над ними всеми на мосту из черепов, запрудивших реку крови. - Он опустился перед Бейбарсом на колени и понизил голос до шепота: - Убей Кутуза - сам, вот этими руками - и станешь султаном!
Бейбарс коротко рассмеялся.
- Султаном? Хм, тогда Алеппо станет песчинкой среди моих сокровищ.
После свержения Тураншаха тогдашний султан Айбек не вознаградил должным образом Бейбарса. Он служил ему скрепя сердце, а затем помог взойти на трон Кутузу. Однако новый султан не оправдал ожиданий.
Бейбарс поднялся с дивана и выглянул из шатра. Над пустыней в небе, окрашенном пламенем погребальных костров, поднялась красная луна. Вдали угадывались черные вершины холмов. На юге стальным блеском отливало озеро Голиафа. Давным-давно в эту долину явились франки со своими крестами, сокрушая все огнем и мечом. Саладин окружил их армию, но в озере оказалось много рыбы. Они выжили. Тогда султану пришлось отступить. С тех пор уже почти два века франки безжалостно хозяйничают на этой земле. В местах поклонения мусульман в грязи роются свиньи.
Глядя на озеро, Бейбарс почувствовал, как отчаяние в душе сменила надежда. В ушах звучали слова Хадира. Ему предназначено Аллахом покончить с владычеством франков. Он чувствовал это всем нутром.
- Я стану султаном, - пробормотал Бейбарс, - и изгоню отсюда варваров-франков. Пожирателям падали будет чем поживиться.
Подошел Омар, встал рядом.
- Я знаю, ты жаждешь крови франков. Но не принимай их за глупых дикарей. Они закаленные воины и хитрые стратеги. Победить их непросто.
Бейбарс повернулся.
- Ты не прав. Они настоящие дикари. Там у себя, в Вечерних странах, живут в жалких лачугах как свиньи. И обычаи у них грубые и мерзкие. Они пришли сюда, увидели красоту наших городов и людей, восхитились нашей ученостью. Им захотелось иметь все это. Крестоносцы явились в эти края не ради своего Бога, а за добычей. - Бейбарс прикрыл глаза. - Их ждет отмщение за каждый день, что они провели на наших землях.
- Но султан намерен воевать с монголами, - сказал Омар.
- Их мы разобьем быстро. А потом разберемся с Кутузом. - Бейбарс сжал плечо Омара. - Ты будешь со мной?
- Нет нужды об этом спрашивать.
- Тогда бери все золото, какое у меня есть, - он показал на сундук, - и подкупи кого возможно. Не скупись, плати хорошо. Кутуз должен остаться без поддержки.
- А что потом?
- Потом? - Бейбарс бросил взгляд на Хадира, присевшего на корточки у жаровни. - Потом мы начнем готовиться к войне.
4
Нью-Темпл, Лондон
14 сентября 1260 года
Деревянные мечи трещали, ударяясь друг о друга. Уилл сильнее сжал рукоятку, пытаясь ослабить отдачу. Его противник, золотоволосый сержант Гарин де Лион, поскользнулся в грязи. Последние три дня шел сильный дождь, и все поле было покрыто оспинами коричневых луж. Справа оно простиралось до самой Темзы, где воду скрывала густая бахрома тростниковых зарослей и кустов. Сзади и слева находились здания прицептория, едва видные в тумане. Несмотря на промозглый воздух, по лицам мальчиков стекал пот. Спина противно чесалась в том месте, где Уилл подоткнул сзади тунику. Он отбил меч Гарина и, сделав ложный выпад влево, нанес удар.
Гарин отбил меч и попятился, не сводя темно-голубых глаз с Уилла.
- Я думал, вы, шотландцы, самые закаленные воины Британии.
- Я только разогреваюсь, - ответил Уилл, начиная обходной маневр. - И еще надо решить, кто ты сегодня.
Гарин улыбнулся:
- Насчет тебя я уже решил. Ты сарацин.
Уилл прищурился:
- Опять? - Он поднял меч. - Отлично. Тогда ты госпитальер.
Гарин сплюнул на землю и фыркнул. Рыцари ордена Святого Иоанна Иерусалимского, основатели лечебниц для пилигримов, ожесточенно соперничали с тамплиерами. Оба воинствующих ордена состояли из благородных христиан, сражающихся за веру, но это не мешало им враждовать из-за земель, конкурировать в торговле и прочих делах.
Уилл сделал выпад. Гарин увернулся и нанес ответный удар. По голове. Пригнувшись, Уилл отбил меч.
- Стоп!
Тяжело дыша, мальчики разошлись. К ним прошагал рыцарь-наставник. Мантия внизу была заляпана грязью.
- Де Лион, ты забыл о цели поединка: не убить противника, а разоружить.
- Извините, сэр. - Гарин наклонил голову. - Удар получился неточный.
- Вот именно, - согласился рыцарь.
На месте отсутствующего глаза у него находилась потертая кожаная заплатка, но взгляд от этого не казался менее твердым.
Рявкнув: "Продолжайте!" - рыцарь вернулся к краю поля, где стояли в ряд шестнадцать мальчиков, ровесников Уилла и Гарина.
В ордене мастерству сражаться на мечах обучали далеко не всех сержантов. Многие никогда не станут рыцарями. Это будущие повара, кузнецы, портные и конюхи в многочисленных прицепториях и командорствах. Рыцарями ордена могли быть только мальчики из благородных семей, дети рыцарей. К восемнадцати годам они должны полностью подготовиться к битвам. Цикл из трех основных предметов, которым обучали в средневековой школе, так называемый тривиум - риторика, грамматика и логика, - для этих сержантов считался не главным. Единственное, что требовалось знать наизусть, - это все шестьсот пунктов устава. В итоге к пятнадцати годам мальчики умели скакать верхом во весь опор, со щитом и в доспехах, но редко кто мог написать свое имя. Уилл и Гарин были исключением.
Подняв видавший виды меч, Уилл повернулся к Гарину. Тот попробовал атаковать. Уилл увернулся от первого выпада, но с помощью серии коротких колющих ударов Гарин заставил его попятиться. Уилл отбил атаку, и они сошлись снова. Скрестив мечи, напирали друг на друга, не желая уступать ни пяди. Изо рта в воздух поднимался белый пар. От постоянного перемешивания ногами грязь превратилась в черную слизь. Издав воинственный возглас, Уилл сделал выпад. Неожиданно Гарин поскользнулся и начал падать. Уилл быстрым движением выбил у него меч и приставил острие своего к горлу. Сержанты на краю поля одобрительно зашумели.
Рыцарь-наставник утихомирил их резким взмахом руки.
- Бой похвалы недостоин. - Он посмотрел на Уилла и Гарина. - Покиньте поле.
Уилл убрал меч и подал Гарину руку. Тот поднялся и нашел свой меч. Они, в промокших рейтузах и туниках, побежали к краю поля.
Рыцарь-наставник повернулся к сержантам:
- Кемпбелл защищался слабо, хотя открытая атака де Лиона была беспорядочной и легко предсказуемой. - Он строго посмотрел на Уилла. - Не следовало прибегать к такому грубому приему, которым ты побил де Лиона. Одна сила, и никакой техники. Но по крайней мере ты использовал преимущество в территории. - Рыцарь перевел взгляд на Гарина. - А ты, де Лион, я вижу, вообще на ногах держаться не можешь. - Гарин собрался ответить, но рыцарь махнул рукой двум сержантам: - Брокарт и Джей. Займите их места.
- Твой дядя в обычном настроении, - проговорил Уилл, разминая усталые мускулы.
- Наверное, переживает насчет завтрашней встречи. - Гарин повернулся к Уиллу. - Я слышал, ты тоже там будешь.
Уилл не ответил. Достаточно ему наказаний. С утра чистил стойла, потом седла до блеска. Потом еще идти чинить паруса и снасти. Мозоли на руках не проходят.