Хрипя, ударяясь о степы, как сумасшедший, с широко выпученными глазами, с пеной у рта бросился грек по слабо освещенным коридорам к лестнице - в одно мгновение он был уже внизу - на спине его все еще сидел ужасный призрак. Он увидел голову, он узнал Сирру! Дочь гадалки, которую он сам похоронил, руку которой как знак смерти принес старой Кадидже, теперь сидела на нем и своими руками сжимала ему горло, он видел даже остаток левой руки у своей шеи, это призрак Сирры схватил его в ту минуту, когда он уже держал в руках Рецию. Как ослепленный бешенством и болью бык неудержимо бросается в стороны, не видя и не заботясь о том, куда попадет, точно так же и Лаццаро бросился через дверь темного коридора в зал дервишей. Он забыл уже, что призрак Сирры все еще сидел на нем и сжимал его горло, ноги его двигались машинально. Наконец он достиг большого, открытого сверху зала, где воющие дервиши совершали свои религиозные обряды.
Шатаясь, вступил грек в средину их круга с ужасной ношей и, хрипя, грохнулся на пол между вскочившими от ужаса дервишами.
XXVII. Переодетый принц
Вернемся снова к тому вечеру, когда переодетый принц со своим слугой Хешамом отправился в сераль отыскивать следы маленького принца Саладина.
В то время как принц Мурад на дворе запальчиво говорил с Зсрой-беем, мушир Изет показался в передней султанши Валиде, находившейся в серале.
Изету было вменено в обязанность наблюдать за принцами, и султанша-мать тотчас приняла его, так как она признавала важность этого наблюдения.
Мушир Изет вошел в комнату, где на диване сидела султанша Валиде, и поклонился ей низко, со всеми знаками глубочайшего почтения.
- Ты принес мне известие, касающееся принцев? - спросила она.
- Ваше величество! Соизвольте выслушать мое важное известие, - сказал мушир. - Принц Абдул-Гамид не оставляет никогда Терапии и занят назначениями и распоряжениями относительно устройства своего маленького дворца в Китхат-Хапе у Пресных Вод, куда принц хочет вскоре переехать, как только придут все вещи из Парижа! Принц же Мурад с некоторого времени в сильной тревоге, и причина ее - неизвестность об участи принца Саладина.
- Какой вздор! Принц Мурад может быть спокоен, что мальчик этот, во всяком случае, останется жив! - воскликнула султанша Валиде.
- Принц хочет убедиться сам и получить нужные объяснения, - продолжал мушир, - поэтому его высочество сегодня вечером в сопровождении слуги, переодетый, потихоньку оставил Терапию.
- Переодетый? В каком же костюме?
- Его высочество надели мундир баши!
- А где находится принц?
- Внизу, во дворе сераля, ваше величество! Его высочество явились в сопровождении слуги и вступили в жаркий спор с офицером Зорой-беем, которого они искали!
- Этот Зора-бей заодно с принцем? Сопровождал ли он принца?
- Его высочество искали Зору-бея, по всей вероятности, питая надежду получить от него сведения о местопребывании маленького принца Саладина!
- К чему это переодевание? Что значит этот маскарад? - воскликнула султанша. - Хотят сыграть со мной шутку или стать насмешкой прислуги? Принц ведь и так может оставлять свой дворец, к чему же такое переодевание?
Мушир поклонился, пожав плечами.
- Пусть немедленно попросят принца и его свиту отправиться в Розовый дворец, дальнейшее пусть решит сам султан!
Это походило на арест. Изет снова поклонился.
- Приказание вашего величества будет немедленно приведено в исполнение, - сказал он тоном рабской преданности.
- Ступай и донеси мне, как только принц и свита его будут там, - приказала султанша Валиде, - я хочу тогда оставить сераль! Пусть предварительно займут караулами все выходы, как того предписывает положение принцев. Чтобы приказание мое было исполнено!
Мушир отправился, и вскоре после того показался дежурный офицер, пригласив принца, Зору-бея и слугу следовать за ним в Розовый дворец, который находился в садах сераля и представлял уединенное, очень старое и угрюмое здание, вовсе не заслуживающее названия Розового дворца. По названию можно представить его обвитым розами, живописно расположенным, прелестным домиком - ничего подобного не было! Это строение расположено в тенистом, пустынном месте, среди прежде баснословно прекрасных, а теперь совершенно запущенных садов сераля, и ничто не дает повода так называть его, кроме нескольких дико растущих поблизости розовых кустов.
Сам Розовый дворец - очень неуклюжее сооружение, которое в настоящее время необитаемо и остается без всякого употребления. Своими серыми, угрюмыми стенами, грубыми лепными украшениями и куполами вверху напоминает оно то время, когда султанские жены часто приходили в этот сад и тут пили кофе, курили и предавались скуке.
Как только Изет донес султанше Валиде, что ее приказание выполнено, она оставила сераль и отправилась в Беглербег к султану.
Когда принц Мурад, Зора-бей и слуга Хешам через коридоры сераля и затем через дворы были введены в сад, в это время случайно их увидел из своих покоев Шейх-уль-Ислам, у которого было какое-то дело в серале. Тотчас же он велел позвать начальника капиджей.
- Давно не удостаивался я милости являться пред твое высокое лицо, могущественный и мудрый Мансур-эфенди, - сказал Магомет-бей.
Шейх-уль-Ислам велел ему подойти к окну, выходившему во внутренний двор. В эту минуту по двору как раз проходили в вечерних сумерках трое арестованных.
- Кто те военные, которых ведет капиджи-баши? - спросил он.
- Баши, который идет впереди, не кто иной, как переодетый принц Мурад, великий и могущественный Баба-Мансур!
- Как принц?
- Клянусь бородой пророка! Последний - слуга принца Хешам, а второй - один из тех трех неверных, которые своим внезапным и самовольным выходом обесславили твой полк, всемогущий Баба-Мансур!
- Полк капиджи? Ты об этом еще ничего не доносил мне, Магомет-бей.
- Твоя милость с того дня еще ни разу не удостаивал меня аудиенции!
- Как могли они выйти из полка? Кто дал им позволение на такой неслыханный шаг?
- Сам его величество султан!
- А кто эти три смельчака?
- Зора-бей, Гассан-бей и Сади-бей!
- Тот, кого ты назвал последним, не он ли был нам рекомендован принцессой Рошаной?
- Да, мудрый и всемогущий Баба-Мансур, это он. Сади по повелению султана переведен беем в корпус башибузуков вместе с Зорой!
- А третий?
- Третий из этих преданных друг другу товарищей, Гассан-бей, стал адъютантом принца Юссуфа-Изеддина, - отвечал Магомет-бей с выражением ненависти, зависти и глубокого негодования. - Они обратились к его величеству султану с просьбой о перемещении. Такого позора еще никогда не случалось в твоем полку, всемогущий Мансур-эфенди, и осмелюсь высказать мое живейшее желание и настоятельнейшую просьбу, которая ни днем, ни ночью не дает мне покоя: накажи этих дерзких за этот позор.
- Твое раздражение справедливо, и меня также возмущает этот поступок, так как до сих пор все считали за особенную честь и милость иметь право служить в полку капиджи, - сказал Шейх-уль-Ислам.
- Накажи, раздави этих недостойных твоим гневом, мудрый и могущественный Баба-Мансур, или предоставь мне дать волю моему справедливому негодованию и наказать троих друзей.
- Знаешь ли ты причину, приведшую трех офицеров к этому шагу?
- Да, могущественный и мудрый Баба-Мансур, и это могу я тебе сказать. Сади, тот молодой, рекомендованный светлейшей принцессой солдат, должен был по твоему приказанию арестовать дочь толкователя Корана Альманзора, Рецию, и находящегося при ней мальчика, но Сади любит эту Рецию и взял ее себе в жены!
- Тот Сади-бей? Верно ли твое известие?
- Не сомневайся в этом…
- Оп вернулся тогда с ответом, что не нашел дочери Альманзора в доме ее отца?
- Это была правда, мудрый и всемогущий Баба-Мансур, он не нашел ее на том месте, которое ты ему указал, по потом оп нашел ее в другом месте и взял к себе в дом! Тут, по случаю пожара, дом его обратился в пепел, и она пропала без вести! Чтобы не получать больше такого приказа, он искал и нашел случай выйти из твоего великого и славного полка!
- А два других офицера?
- Они, как я уже заметил, связаны с Сади тесными узами дружбы, и я понял из их разговоров, что они имеют общие дела и что все трое разыскивают дочь Альманзора. Итак, они ради Сади изменили полку!
- Я предоставляю тебе, Магомет-бей, наказать троих отступников за их измену, но устрой так, чтобы никто ничего не узнал и не заметил наказания! Перевод состоялся по приказанию его величества султана, значит, об открытом приговоре и наказании не может быть и речи!
- У меня готов уже хороший план, могущественный и мудрый Баба-Мансур.
- И оставь его при себе! - перебил его Шейх-уль-Ислам. - Я не хочу узнавать его, ты один в ответе, будь осмотрителен! В моей же признательности за твое усердие можешь быть уверен.
Мансур-эфенди отпустил начальника капиджи и затем без свиты отправился по самой отдаленной дороге к внутреннему двору сераля, который, как и первый двор, постоянно охраняют капиджи.
Отсюда проходят в сады сераля, ворота которых теперь открыты, а в прежнее время строго охранялись черными и белыми евнухами.
С тех пор как султан появляется в серале очень редко, только в торжественных случаях, а настоящий своп двор и гарем держит во дворце Беглербег, ворота эти вовсе не охраняются. Поэтому никто не заметил, что Мансур-эфенди в такое позднее время отправился в темные сады сераля. Войдя, он тотчас повернул в ту сторону, где вдали, среди высоких деревьев, находился Розовый дворец. Когда он приближался к нему, навстречу ему вдруг раздался сторожевой оклик солдат: "Кто идет?"
Шейх-уль-Ислам остолбенел, он и не думал, что Розовый дворец охраняется стражей! Затем он быстро подошел к часовому, прежде чем тот успел повторить оклик - это был солдат из капиджи! Шейх-уль-Ислам назвал себя, солдат стал навытяжку.
Мансур направился к дворцу, но не к глубокому, наподобие остроконечной арки, входу, а к выдающимся по сторонам, тоже в форме высоких остроконечных сводов, окнам.
Он увидел, что в соседней комнате горел огонь, слабое мерцание которого доходило до него через комнату, окно которой было еще открыто.
- Светлейший принц! - сказал Мансур-эфенди тихим голосом.
Вслед за тем к окну приблизились шаги.
- Кто ты? - спросил принц Мурад.
- Разве светлейший принц не узнает того, кто только что получил известие об участи вашего высочества?
- Мне кажется, ты великий, мудрейший Мансур-эфенди! Что тебе от меня нужно?
- Я пришел уверить ваше высочество в своей преданности!
- Зачем это? Ты настолько посвящен во все, чтобы знать, как опасно давать здесь подобные уверения, - отвечал принц Мурад.
- Известие о случившемся огорчило меня, и я пришел уверить ваше высочество в том, что я хочу употребить все свое влияние, чтобы избежать последствий!
- Кажется истолковали в дурную сторону то, что переодетый принц посетил сераль! Но ведь это было необходимо! Я имел на то свои причины!
- Причины эти - тайна?
- Они уже больше не тайна, великий муфтий, с тех пор, как их знает офицер, находящийся теперь в другой части дворца! Я пришел отыскать следы моего сына, принца Саладина.
- Смею ли я указать вашему высочеству этот след? - спросил Мансур-эфенди уклончиво.
- Можешь быть уверен в моей вечной благодарности, мудрый Мансур-эфенди, если окажешь мне эту услугу!
- Ваше высочество оставили принца на воспитании у известного своей мудростью толкователя Корана Альманзора?
- Это так! Но Альманзор ведь умер!
- Я слышал, будто он пропал без вести и каким-то образом маленький принц был отдан бывшему служителю сераля Корасанди, - продолжал Шейх-уль-Ислам, нашедший, наконец, давно желанный случай сойтись с будущим преемником престола и приобрести его доверие.
- Все это я знаю! Но где же теперь находится принц Саладин?
- Пусть ваше высочество предоставит мне с этих пор отечески заботиться о принце.
- Ты согласился бы сделать это, мудрый Мансур-эфенди?
- Я обещаю вашему высочеству еще больше: переселение в любимый дворец светлейшего принца!
- Что побуждает тебя к таким обещаниям?
- Я хотел бы приобрести доверие вашего высочества.
- Ты получишь его и к тому еще мою благодарность, если сдержишь слово, мудрый Мансур-эфенди!
- От меня самого, ваше высочество, больше ничего не услышите, но дела будут говорить за меня! - отвечал Шейх-уль-Ислам. - Да защитит ваше высочество милосердный Аллах!
В то время как в этой стороне дворца происходил вышеупомянутый разговор, Зора-бей ходил взад и вперед по отведенной ему комнате в другой его части.
Он не зажигал огня. Встреча с переодетым принцем не выходила у него из головы, и он сожалел только об одном обстоятельстве, что, к несчастью, не мог сообщить принцу о местопребывании Саладина.
Но только он подошел к открытому окну и бросил взгляд в глубокий мрак, расстилающийся между деревьями, как ему показалось, что под окном кто-то шевелится.
- Благородный Зора-бей! - прозвучал тихий голос.
Он прислушался - он ясно слышал свое имя, но не мог узнать ни голоса, ни фигуры.
- Кто зовет меня? - спросил он.
- Тише, пожалуйста, мой благородный Зора-бей, тише! - отозвался голос. - У меня есть для тебя известие, которого никто другой не должен слышать!
- Прежде всего скажи мне, кто ты?
- Твой друг и друг твоих обоих товарищей! - отвечал глубокий, сдержанный голос, который молодому офицеру показался знакомым, но все-таки он не мог догадаться, кто бы это мог быть.
- Сади ищет свою жену, которая исчезла во время пожара в его доме! Ты и храбрый Гассан-бей присоединились к Сади, и все трое отыскиваете дочь Альманзора.
- Твоя правда.
- Я даже скажу тебе, благородный Зора-бей, где находится прекрасная Реция, чтобы ты мог передать эту весть твоему другу Сади-бею!
- Как, ты знаешь, где дочь Альманзора? Говори, кто ты, оказывающий моему товарищу эту услугу?
- Не спрашивай о моем имени, благородный Зора-бей, достаточно будет тебе моих слов. Сади-бей снова увидит дочь Альманзора, если ему удастся проникнуть в те покои сераля, где находятся избранные на праздник Байрам женщины, из которых султанша Валиде выбирает на этот год одалиску для гарема султана.
Зора-бей прислушался, эта весть поразила его!
- Ты наверняка это знаешь? - спросил он.
- Ты и Сади-бей сможете сами убедиться в истинности моих слов! - отвечал незнакомец. - Я видел сам, как была введена в эти покои дочь Альманзора!
Зора-бей помолчал минуту, потом вдруг подошел к столу, чтобы зажечь стоящую на нем свечу. Он хотел увидеть, кто же принес это известие.
- Постарайтесь проникнуть в покои, может быть, вам удастся, - продолжал незнакомец, - вы найдете там прекрасную Рецию!
В эту минуту Зора-бей зажег свечку и подошел к открытому окну, чтобы осветить стоящего в саду, но незнакомец в ту же минуту бросился в кусты. Зора-бей еще слышал его шаги, но видеть его самого уже не мог.
XXVIII. Месть Магомета-бея
Все попытки Сади найти место пребывания Реции были тщетны, он не мог отыскать ни малейшего следа, хотя неусыпно занимался этим.
Теперь ему пришла в голову странная мысль. Золотая Маска однажды сообщил ему убежище Реции, и теперь он хотел разыскать его, чтобы вторично узнать, где Реция. Но где должен был он искать таинственное явление? Где он мог найти Золотую Маску? Он являлся незваным, внезапно подкрадывался к тому, кто менее всего думал о нем, отыскать же его не было никакой возможности! Сади бродил ночью по улицам Стамбула и Скутари в надежде где-нибудь во мраке вечера увидеть Золотую Маску. Но странно! Теперь, когда он высматривал его и хотел его видеть, он, как нарочно, не показывался.
Когда он однажды вечером занимался своими поисками, встретил он Гассана-бея, который, освободившись на несколько часов, шел к нему. Сади сообщил ему свое намерение. Смеясь, положил Гассан руку на плечо товарища.
- Тщетная попытка, Сади, - сказал он, - Золотая Маска является то одному, то другому, то здесь, то там! Ты должен ждать, покуда он снова придет к тебе, больше ты ничего не можешь сделать!
Гассан проводил Сади в его квартиру и рассказал ему случай со старой колдуньей.
Пока они говорили об этом, отворилась дверь, и вошел Зора-бей.
Три молодых офицера поздоровались.
- Я думал, что ты находишься под домашним арестом, - обратился Сади к Зоре.
- Да, я был под арестом в Розовом дворце, - отвечал Зора и, подсев к друзьям, рассказал им про свою встречу с принцем. - Со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра я находился там, только час назад выпустили меня после того, как принц и его слуга тоже оставили Розовый дворец, а я письменно изложил свои показания!
- Дело осталось без последствий? - заметил Сади.
- Было бы странно, если бы оно еще имело и последствия, - воскликнул Зора-бей, - и без того я целые сутки провел во дворце!
- Тебя хватятся в полку, - сказал Гассан.
- Я думаю, Магомет-бей сделал уже донесение!
- Конечно, иначе я не знал бы ничего об аресте, - подтвердил Сади, - это происшествие вызвало у всех большой интерес, и большинство завидовало твоему приключению.
- И пусть. Было ли там действительно чему завидовать, я не знаю, - отвечал Зора, - однако со мной в Розовом дворце случилось нечто, касающееся тебя, Сади, что немедленно и привело меня сюда!
- Говори же! Рассказывай! - воскликнули Гассан и Сади.
- Это странная история, и я ничего не мог узнать о том, кто был ночью у дворца, - начал Зора-бей, - имени своего он не сказал, и когда я зажег свечку, чтобы разглядеть его, он бесследно исчез в темноте!
- Это был, может быть, Золотая Маска! - воскликнул Сади.
- Не думаю!
- Что же сделал этот незнакомец? - спросил Гассан.
- Он выдавал себя за нашего друга, но мне не хотелось этому верить, внутренний голос подсказывал мне, что этого быть не может!
- Наш друг? И он точно знал всех нас? - спросил Сади.
- Да, всех троих!
- Если бы он действительно был нашим другом, - заметил Гассан, - то зачем нужно было ему окружать себя такой таинственностью?
- Я думаю то же самое! Но ничего неприятного не мог найти я в его известии!
- Что же это было за известие?
- Он пришел сказать мне, где твоя Реция!
- Где Реция? - воскликнул Сади. - Он знал это?
- Конечно, он сообщил это мне, чтобы я передал тебе, и ты наконец избавился бы от мук неизвестности!
- А вы еще сомневаетесь в его дружбе, вы, недоверчивые души!
- Зачем же этому незнакомцу уведомлять нас о местопребывании Реции? Говори же, Зора, где она находится?
- Известие не обрадует тебя, Сади! - отвечал Зора. - Однако же ты должен знать все! Твоя Реция, кажется, находится в числе женщин, избранных султаншею Валиде, чтобы из них к ближайшему празднику Байрама выбрать новую одалиску в гарем!
- Как, моя Реция? - воскликнул Сади в сильном возбуждении. - Она среди женщин, избранных к Бай-раму? Она не должна оставаться там!
- Будь осторожен, мой друг! - уговаривал Зора-бей своего взволнованного товарища.
- Опа не должна там оставаться, говорю я! Я должен освободить, спасти ее, если бы даже это стоило мне жизни!