Судейский, составивший уже соответствующий акт, стал громогласно читать его. В акте говорилось, что состояние князя, оставшееся после него и заключавшееся в таких-то и таких-то статьях, сдается на хранение бывшему секретарю князя Гурия Львовича Созонту Яковлеву, сыну Савельеву, впредь до явки законного наследника, проживающего или проживавшего (буде он умер, о чем сведений не имеется) в чужих краях, родного дяди князя Гурия Львовича - князя Михаила Андреевича Каравай-Батынского.
- О князе Михаиле Андреевиче сведения имеются и совершенно точные, - проговорил чиновник. - Бумаги его и документы хранились в канцелярии губернатора и привезены мною. Копии этих бумаг находятся в руках самого князя.
Смутный говор пронесся среди присутствующих. Никто не ожидал этого оборота дела.
Созонт Яковлевич, взволнованный, со слегка задрожавшей челюстью, сделал шаг вперед.
- Да, но где же князь Михаил Андреевич, если он жив? - проговорил он.
- Он здесь, - ответил чиновник.
Все переглянулись. У многих мелькнула почти сумасшедшая мысль: а вдруг, как они сами окажутся, сами того не зная, этим князем?
- Здесь? - переспросил Созонт Яковлевич.
- Да, здесь. Пожалуйте, князь, речь идет о ваших правах, - обратился чиновник к тому, кого знали здесь под именем парикмахера Прошки.
- Чудны дела Твои, Господи! - послышалось в толпе.
Бывший парикмахер Прошка, Прохор Саввич, ныне объявленный князь Михаил Андреевич Каравай-Батынский, приблизился к столу.
- Позвольте, - заговорил один из судейских, - этот человек выдавал себя здесь за парикмахера Прохора, родство его с князем-наследником не доказано, хотя бы и документы были налицо. Нет никаких доказательств, что парикмахеру Прохору принадлежат эти документы.
- Я парикмахера Прохора не знаю, - возразил чиновник, - я знаю князя Михаила Андреевича Каравай-Батынского, который и был записан в канцелярии губернатора, куда представил свои документы. А кем и как угодно было его считать здесь - до нас это не касается. Покойный князь Гурий Львович всегда пренебрегал сведениями официальными и не справлялся о них, заведя, как известно, свои уставы в своих имениях. С законной стороны князь Михаил Андреевич проживал здесь под своим именем, и этого довольно. Кроме того, у него на руках должны иметься копии документов…
"Прохор Саввич" вынул из кармана эти копии и положил их на стол.
XL
Все было сделано на законном основании - спорить не приходилось, и князю Михаилу Андреевичу было передано имение в заведование и на охранение впредь до утверждения его в правах наследства.
Первым и немедленным распоряжением его было выпустить из подвалов заключенных.
Машу он сам призвал и послал ее освободить Гурлова, сказав, что она получит вольную и что ее свадьбу будут играть в Вязниках по прошествии шести недель со смерти Гурия Львовича.
Когда пришли в каземат, где был заключен Чаковнин, то нашли его развязанным. Он перервал или перетер веревки. Его застали за работой над решеткой в окне, которую он силился выставить. Но голод и жажда так изморили его, что он не в силах был справиться с этой решеткой. Однако он так упорно ломал ее, что, когда пришли освободить его, он все еще старался довести дело до конца.
- Ах, забодай вас нечистый! - сказал он только. - Такой пустяк не могу сделать!.. Воды! - приказал он.
Ему принесли ковш, он выпил его, не отрываясь, и снова схватился за решетку.
На этот раз он надавил ее, она погнулась, он сделал еще усилие и выломал железные прутья.
- Ну, вот, теперь я успокоился! Пойдемте! Что ж ваш князь опомнился, что ли?..
Ему сказали, что князь волею Божиею скончался, а освобождается он по воле князя Михаила Андреевича.
- Это еще какой князь? - спросил Чаковнин.
Никиту Игнатьевича Труворова нашли спящим крепким сном. Добродушие, с которым он выдал себя, было так трогательно, что его оставили несвязанным в каземате. Он улегся на солому, подложил локоть под голову и спал, как сурок.
- Ну, что там! Ну, какой там! - протянул он, когда его разбудили. - Вот теперь бы того… поесть…
Ему сказали, что сейчас зовут его к ужину.
Этот первый ужин был и трогателен, и умилителен. Ужинали Чаковнин, Труворов, Гурлов и Маша, бывшая за хозяйку. Князь Михаил Андреевич тоже присутствовал.
Подвалы в большом доме были очищены в тот же вечер. Несколько человек сидели там на цепях, прикрепленных к стене, с железным ошейником на шее. В двух темных казематах нашли два скелета, тоже с ошейниками и на цепях.
Созонт Яковлевич, как только объявился новый владелец состояния покойного его патрона, загрустил и точно потерял разум. Он замолчал, не отвечая на обращенные к нему вопросы и бормотал что-то себе под нос. Он ушел в свое помещение, и на другой день нашли его там повесившимся.
Свадьбу Маши играли через шесть недель. Посаженым отцом ее был князь Михаил Андреевич, а шаферами - Чаковнин и Труворов.
Note1
Продолжением этого романа служит роман "Черный человек".