Он протянул ей руку и повел ее вниз по ступенькам. Люди, которые заполнили улицу, восторженно приветствовали его. Их лица, поднятые кверху, казались бледными в свете газовых фонарей. Он усадил ее в свой экипаж.
- Трогай, - приказал он кучеру, усаживаясь рядом с Люсиль.
- Куда мы едем, сэр? - спросил кучер.
В это время к экипажу подошел Море.
- Я поеду на козлах, - сказал он, - а после того, как высажу вас, я могу поехать в этом же экипаже дальше.
И прежде чем Саврола вымолвил слово, он забрался на сиденье рядом с кучером.
- Так куда мы поедем, сэр? - повторил кучер.
- Домой, - в отчаянии произнес Саврола.
Экипаж отправился в путь, пробиваясь сквозь толпу людей, возгласами приветствовавших народного героя, и выехав в более безлюдные районы города.
Глава XI. Под покровом ночи
Люсиль прилегла на подушки в экипаже с чувством огромного облегчения. Он спас ее. Чувство благодарности переполняло ее душу, и в каком-то мгновенном необъяснимом порыве она схватила его руку и сжала ее. Уже третий раз за время их возобновленного знакомства соединялись их руки. И каждый раз это воспринималось по-разному.
Саврола улыбнулся.
- Это было так опрометчиво со стороны вашего высочества броситься в толпу подобным образом. К счастью, я своевременно нашел выход из этой ситуации. Надеюсь, что вы не очень пострадали в толпе?
- Нет, - ответила Люсиль. - Просто какой-то мужчина ударил меня локтем, и я вскрикнула. Мне ни за что не надо было приходить.
- Это и в самом деле было опасно.
- Я хотела только… - Внезапно она замолчала.
- Услышать мое выступление, - добавил он, закончив ее фразу.
- Да, чтобы увидеть, как вы используете свое влияние.
- Я польщен интересом, который вы проявляете ко мне.
- О, это было обусловлено чисто политическими причинами.
Тень улыбки мелькнула на ее лице. Он быстро взглянул на Люсиль. Что она подразумевала? Почему она считала необходимым высказаться именно так? Тогда, возможно, она что-то скрывала от него.
- Я надеюсь, что вам не было скучно, - сказал он.
- Это ужасно - обладать такой нечеловеческой силой, - серьезно ответила она. И затем, после небольшой паузы, спросила: - Куда же мы едем?
- Я бы сразу же отвез вас во дворец, - ответил Саврола, - но наш простодушный юный друг, сидящий на козлах, создает для нас необходимость еще немного времени разыгрывать этот спектакль. Нам нужно избавиться от него. А пока вам лучше оставаться моей племянницей.
Она взглянула на него с нежной улыбкой и затем серьезно сказала:
- Вы гениально придумали весь этот спектакль и с таким благородством сыграли свою роль! Я никогда не забуду об этом. Вы оказали мне огромную милость.
- Ну вот мы и приехали, - наконец произнес Саврола, когда экипаж подъехал к его дому.
Он распахнул дверцу экипажа; Море, в свою очередь, спрыгнул с козел и позвонил в звонок. Через какое-то время пожилая домоправительница открыла дверь. Саврола обратился к ней:
- О, Беттина, я рад, что вы еще не спите. Здесь моя племянница, которая была на митинге, чтобы услышать мое выступление, и ее кто-то толкнул в толпе. Сегодня вечером я не отпущу ее домой одну. У нас имеется подходящая спальня?
- На первом этаже есть свободная комната, - ответила пожилая женщина, - но, к сожалению, она совсем не подходит.
- Почему? - резко спросил Саврола.
- Потому что простыни на большой кровати не просушены. С тех пор как прочистили дымоход, в комнате стало холодно.
- О, но вы должны постараться что-то сделать по мере возможности. Спокойной ночи, Море. Вы сможете прислать экипаж обратно ко мне, как только он станет вам не нужен? Мне необходимо еще отправить некоторые заметки в редакцию газеты "Бурный поток" по поводу статей, которые будут опубликованы завтра утром. Только не забудьте это сделать как можно быстрее, я сегодня очень устал.
- Спокойной ночи, - сказал Море. - Сегодня вы произнесли самую изумительную речь в вашей жизни. Ничто не может остановить нас, покуда вы руководите нами.
Он сел в экипаж, который поспешно тронулся по улице. Саврола и Люсиль поднялись по лестнице и вошли в гостиную, в то время как домоправительница суетилась, чтобы просушить простыни и наволочки. Люсиль оглядела комнату с интересом и любопытством.
- Итак, теперь я оказалась в самом сердце вражеского лагеря, - пошутила она.
- Вы глубоко проникаете во многие сердца в течение всей вашей жизни, независимо от того, останетесь ли вы королевой или нет, - отпустил комплимент Саврола.
- Вы по-прежнему намерены погубить нас?
- Вы же слышали, что я сказал сегодня вечером?
- Я должна ненавидеть вас, - сказала Люсиль, - и тем не менее я почему-то не чувствую к вам враждебности.
- Мы с вами находимся в противоположных лагерях, - ответил он.
- …И только политика становится между нами, - приняла она его тон.
- Политика и личности, - загадочно добавил Саврола, многозначительно используя избитую фразу.
Она испуганно взглянула на него. Что он подразумевал? Неужели он заглядывал в ее душу глубже, чем осмеливалась она сама?
- Куда ведет эта дверь? - непроизвольно спросила Люсиль, стараясь скрыть свое смятение.
- Эта дверь? Она ведет на крышу - к моей обсерватории.
- О, покажите мне ее! - воскликнула она. - Вы там наблюдаете звезды?
- Да, и достаточно часто. Я люблю смотреть на звезды; в них заключены глубокие тайны и помыслы.
Он открыл дверь и повел ее по узкой винтовой лестнице к площадке. Была дивная ночь, как обычно бывает в Лаурании. Люсиль подошла к парапету и посмотрела вокруг. Внизу мерцали огни города, а сверху струился волшебный свет звезд.
Вдруг далеко в бухте возник широкий белый столб света; это сверкал прожектор военного корабля. Он стремительно пронесся вдоль военного мола и осветил корабли, расположенные в устье канала.
Флот покидал порт, пробиваясь через неудобный проход.
Савролу информировали о запланированном отбытии адмирала, и он сразу же понял значение того, что он видел.
- Это может ускорить события, - взволнованно произнес он.
- Вы подразумеваете, что, когда корабли отплывут, вам ничто не помешает поднять восстание?
- Я ничего не боюсь, но лучше дождаться благоприятного момента.
- И этот момент?
- …По-видимому, неизбежно наступит. Мне хотелось бы, чтобы вы уехали из столицы. Через несколько дней здесь будет не место для женщин. И президент все это знает. Почему он не отправил вас подальше отсюда, куда-нибудь в сельскую местность?
- Потому что, - ответила она словами своего мужа, - мы сможем подавить восстание и наказать тех, кто его организовал.
- У вас не должно быть иллюзий. Поверьте, я не ошибаюсь. Армии нельзя доверять; флот покинул страну; люди полны решимости. Для вас будет небезопасно здесь оставаться.
- Я никуда не уеду, - решительно заявила она. - Ничто не заставит меня покинуть город. И если так суждено, то пусть я погибну вместе с моим мужем.
- О, мы постараемся быть милосердными, - сказал он. - Мы предоставим президенту вполне приличную пенсию, и он будет отдыхать вместе со своей красавицей женой в каком-нибудь чудесном мирном городе. Там он сможет наслаждаться жизнью, не лишая свободы других людей.
- И вы полагаете, что сможете осуществить все это?! - Люсиль перешла чуть ли не на крик. - Вы обладаете силой, способной вдохновить множество людей; но сможете ли вы сдержать их? - И она повторила ему слова, услышанные ею накануне вечером: "Разве вы не играете с могущественными силами?"
- Да, я играю, - ответил он. - Именно поэтому я попросил вас уехать из города хотя бы на несколько дней, до тех пор пока ситуация наладится так или иначе. Возможно, что либо я, либо ваш муж потерпит поражение. Конечно, я постараюсь спасти его, если мы одержим победу. Но, как вы утверждаете, действуют и другие силы, которые находятся вне нашего контроля. А если же он одержит верх…
- Ну и что же тогда?
- Мне кажется, что тогда меня должны расстрелять.
- Какой ужас! - воскликнула она. - Почему же вы упорствуете?
- О, я делаю это только теперь, когда страсти накалились до предела, и я начинаю испытывать азарт. Помимо этого, смерть не так уж страшна.
- Но мы не знаем последствий.
- Я не боюсь их. Стоит ли продолжать жизнь, если счастье так зыбко, так ненадежно? Однако я чувствую уверенность лишь в одном: мы можем мечтать о будущем государстве. И если только оно сохранится, жизнь в нем станет светлее и лучше.
- Вы применяете ваши знания об этом мире, рассуждая обо всех других мирах.
- А почему бы и нет? - согласился он. - Почему одни и те же законы не могут приносить благо во всей вселенной и, если возможно, за ее пределами? Другие светила, судя по их изображениям, состоят из тех же элементов, как и наши.
- Вы глубоко доверяете звездам, - неуверенно сказала она, - что считаете, даже не признаваясь в этом самому себе, будто бы они могут рассказать вам все, включая будущее.
- Я никогда не считал, что их волнуют наши проблемы. Но если бы звезды вдруг заинтересовались этим, то они могли бы рассказать нам удивительные истории. Предположим, они могли бы заглянуть в наши души?
Она взглянула на него и встретилась с ним глазами. Они сурово посмотрели друг на друга. Ей было трудно дышать, что бы ни рассказали звезды, им открылись сокровенные тайны друг друга.
В это время послышались шаги: словно кто-то неуверенно взбирался по лестнице. Это была домоправительница.
- Экипаж вернулся, - шепотом произнес Саврола. - Теперь он может отвезти вас во дворец.
Пожилая женщина ступила на чердак, задыхаясь от ходьбы.
- Я просушила простыни, - радостно сообщила она, - и ярко горит огонь в камине. Я приготовила суп для юной леди. Пусть она спустится и поест, пока он не остыл.
Это вторжение было настолько будничным, что Люсиль и Саврола засмеялись. К счастью, им удалось избежать неловкой ситуации.
- Беттина, вам всегда удается всем сделать приятное. Однако спальня, в конце концов, уже не понадобится. Моя племянница боится, что мама будет очень беспокоиться из-за ее отсутствия. И поэтому я собираюсь отправить ее обратно в экипаже, как только он вернется, - сказал Саврола.
Старая добрая душа выглядела ужасно расстроенной. Теплые простыни, ласковый огонь в камине, горячий суп - это были маленькие радости, которые она любила дарить другим, и ей доставляло удовольствие быть просто прислугой.
Они сидели и разговаривали, но не так, как раньше. Ведь они уже все знали о своей взаимной симпатии друг к другу. Луна в небе поднималась все выше и выше, и от нежного ветра трепетала листва пальмовых деревьев, которые росли в саду. Они оба особенно не задумывались о будущем, и их не очень волновала задержка экипажа.
Наконец безмолвие ночи и течение их разговора были прерваны грохотом колес по булыжной мостовой.
- Ну наконец-то, - сказал Саврола без всякого энтузиазма.
Люсиль встала и заглянула за парапет. Лошади мчались почти галопом. Экипаж внезапно остановился у двери, и какой-то мужчина выпрыгнул из него. Громко зазвонил звонок. Саврола порывисто взял ее за руки.
- Увы, мы должны расстаться, - сказал он. - Когда же мы встретимся снова, Люсиль?
Она ничего не ответила, и даже при лунном свете невозможно было разглядеть выражение ее лица. Саврола повел ее вниз по лестнице. Когда он вошел в гостиную, вдруг распахнулась другая дверь, и в комнате внезапно появился незнакомый мужчина. Увидев Савролу, он резко остановился и почтительно снял шляпу. Это был посыльный от Море.
В значительной мере сохраняя присутствие духа, Саврола закрыл за ним дверь, оставив Люсиль во мраке лестницы. Она испуганно ждала; дверь была очень тонкой.
- Мой господин, сэр, - сказал незнакомец, - велел мне передать вам это как можно скорее. Я должен отдать это вам в руки. Прочесть следует немедленно.
Послышался звук разрываемой бумаги, затем возникла пауза, после чего раздался возглас удивления, и наконец Саврола ответил с твердостью, за которой скрывается сильное, яростное чувство, сдерживаемое лишь благодаря самоконтролю:
- Большое спасибо; скажите, что я буду ожидать их здесь. Оставьте экипаж; идите пешком; подождите, я сам помогу вам выйти.
Она услышала, как открылась другая дверь и раздались их шаги, когда они спускались вниз. Тогда она повернула ручку двери и вошла. Что-то случилось, что-то внезапное, неожиданное, необычайно важное. Его голос, который по странному стечению обстоятельств она уже так хорошо знала, поведал ей обо всем. Конверт валялся на полу. А на столе - на том самом столе, где рядом находились пачка сигарет и револьвер, лежал наполовину свернутый листок бумаги, словно в нем скрывалась какая-то важная тайна.
Какими тонкими, многообразными и сложными бывают мотивы человеческих действий. Она ощутила всем своим существом слабое прикосновение к ней этого листка бумаги. Она знала, что от него зависела его судьба. Их интересы были антагонистическими. Однако она не осознавала, почему ее охватило такое безумное непреодолимое любопытство. Она разгладила листок бумаги. Торопливо написанное сообщение было кратким. В нем говорилось:
"В только что полученной мною закодированной телеграмме сказано, что сегодня утром Стрелитц перешел границу вместе с двумя тысячами человек. В настоящее время они продвигаются сюда через Тургу и Лоренцо. Наш час пробил. Я вызвал Годоя и Рено, и немедленно приведу их сюда. Ваш, несмотря ни на что, Море".
Люсиль почувствовала, как кровь приливает к ее сердцу; ей уже послышались выстрелы. Да, действительно, пробил час. Роковой листок бумаги заколдовал ее; она не могла отвести от него глаз. Внезапно дверь открылась, и вошел Саврола. Шум, волнение и, в первую очередь, понимание того, что ее обнаружили, окончательно надломили ее душу, и она испуганно застонала. Он немедленно оценил ситуацию.
- Синяя борода, - шутливо сказал он.
- Государственная измена, - ответила Люсиль, охваченная гневом, в котором она находила спасение. - Итак, вы выступите и погубите нас этой ночью, великий конспиратор!
Саврола вкрадчиво улыбнулся. Он снова великолепно владел собой.
- Я отправил посыльного пешком, а экипаж находится в вашем распоряжении. Мы долго проговорили; теперь уже три часа пополуночи. Вашему высочеству больше нельзя откладывать возвращение во дворец. Это было бы очень неблагоразумно. Кроме того, как вы понимаете, я ожидаю посетителей.
Его спокойствие привело ее в исступление.
- Разумеется, - ответила она, - президент обязательно пришлет к вам посетителей - полицию.
- Ему еще не будет известно о готовящемся выступлении.
- Я расскажу ему об этом, - ответила она.
Саврола нежно улыбнулся.
- О нет, - сказал он, - это было бы несправедливо.
- В любви и на войне все справедливо.
- А что у нас в данном случае?
- И то и другое, - прошептала она и разрыдалась.
Затем они спустились по лестнице. Саврола помог ей сесть в экипаж.
- Спокойной ночи, - пожелал он, хотя уже наступило утро. И еще он сказал ей: "До свидания".
Но Люсиль, не зная, что сказать, подумать или сделать, продолжала безутешно плакать, когда экипаж двинулся в путь. Саврола же запер входную дверь и вернулся в комнату. Он почему-то не чувствовал, что его тайна будет раскрыта.
Глава XII. Военный совет
Саврола едва успел выкурить сигарету, как начали прибывать лидеры революции. Море появился первым. Он неистово зазвонил в звонок, топая ногами на ступеньке крыльца. Наконец звонок был услышан, и дверь отворили. Он помчался наверх, перепрыгивая через три ступеньки, и стремительно ворвался в комнату, дрожа от волнения.
- Ах! - воскликнул он. - Настало время, когда необходимы дела, а не слова! Мы достанем мечи ради благородного дела. Я готов немедленно взяться за оружие. Фортуна - на нашей стороне.
- Разумеется, только не стоит так кричать: ночь на дворе, - охладил его пыл Саврола. - Возьмите немного виски, содовую найдете в буфете. Это хороший напиток, когда вытаскивают меч. Действительно, самый лучший.
Море несколько смутился, повернулся и, подойдя к столу, начал открывать бутылку содовой воды. Когда он наливал виски, послышался звон бокала и бутылки, и это выдавало его волнение. Саврола тихо засмеялся. Быстро повернувшись к нему, его взволнованный соратник старался скрыть свои страсти, но на него нахлынул новый взрыв чувств.
- Я все время говорил вам, - заявил он, высоко подняв бокал, - что применение силы - это единственное решение проблемы. Все произошло так, как я предсказывал. Я пью за это. Война, гражданская война, сражение, убийства и внезапная смерть - только такими средствами может быть завоевана свобода!
- Эти сигареты оказывают удивительное успокаивающее воздействие. В них нет опиума - они такие ароматные, свежие египетские сигареты. Я получаю их из Каира каждую неделю. Их изготавливает маленький пожилой человечек, с которым я познакомился три года назад. Его зовут Абдула Ракоуан.
Он протянул пачку Море. Тот взял одну сигарету. По-видимому, сам процесс ее зажигания в какой-то мере успокоил его. Он сел и начал с упоением курить. Саврола наблюдал за ним спокойно и невозмутимо, задумчиво глядя на кольца дыма, клубившиеся вокруг него. Вскоре он заговорил.
- Итак, вы радуетесь тому, что грядет война и люди будут убиты?
- Я рад, что наступит конец этой тирании.
- Помните, что мы платим за каждое удовольствие и каждый триумф, достигнутый в этом мире.
- Что ж, я испытаю свой шанс.
- Поверьте мне, я был бы очень рад, если бы мог с уверенностью сказать, что вас минует такая судьба. Но, тем не менее, за все действительно надо платить. И за все радости в жизни люди платят авансом. Здесь подходят принципы разумного финансирования.
- Вы что подразумеваете? - спросил Море.
- Вам хочется преуспеть в этом мире? Вы должны работать, в то время как другие люди развлекаются. Вы стремитесь заслужить репутацию мужественного человека? Вы должны рисковать своей жизнью. Вам хочется быть сильным морально или физически? Вы должны сопротивляться соблазнам. Все это и есть расплата авансом. Именно такие принципы наблюдаются в сфере перспективного финансирования. А теперь посмотрите на другую сторону медали; расплата за неприятности происходит впоследствии.
- Ну не всегда.
- Это происходит так же неизбежно, как после дебоша, учиненного в субботу ночью, в воскресенье утром болит голова. Точно так же безрассудный юноша платит тем, что превращается в жалкого старика. В результате ненасытного аппетита возникают желудочные недомогания.
- И вы думаете, что мне придется расплачиваться за увлеченность и энтузиазм? Вы считаете, что я ничего не заплатил до сих пор?
- Вам приходится идти на риск. Такова ваша плата. Судьба часто наносит двойные удары или освобождает от них. Но людям не следует легкомысленно рисковать. Настоящий джентльмен всегда думает о дне окончательного платежа.