- Бедняжка, какую она пережила трагедию. Хью был летчиком и они хотели пожениться, как только его переведут в аэродромную службу. И вот при возвращении из последнего рейда его самолет сбивают над Северным морем. Портсигар - это все, что осталось от него у Марции. Хью намеревался написать завещание, он был богат, но, как всякий юный дурак откладывал все на потом. Да, Марции крепко не повезло.
- Не повезло, - согласился я. - Я, конечно, видел у нее портсигар, но она никогда не говорила мне о Хью. Вероятно, ей тяжело об этом вспоминать.
- Это точно. Мне, естественно, она говорила… но тут совсем другое дело.
- Само собой. Сумочку ей уже не вернут?
- Скорее всего, нет, тем более с содержимым. Конечно, можно подарить ей новый портсигар, но… - Мэддокс пожал плечами. - Заменит ли он портсигар Хью?
Я видел, что ему хочется, чтобы я восхитился его деликатностью, поэтому, покачав головой, ответил:
- Слишком дорого по нынешним временам, учитывая налог с продаж.
- Деньги тут не причем, - ледяным голосом отчеканил он напоследок, уже решив перейти в другое купе. - Я определенно подарю ей портсигар на Рождество, но дело-то не в этом.
- Я понимаю, о чем вы, - поспешно заверил его я. - Разумеется, вы абсолютно правы. Абсолютно.
Мои слова его успокоили, и он вновь почувствовал, что может мне доверять. Приятно, конечно, восхищаться самим собой, но ему очень хотелось, чтобы им восхищались и другие.
- И в то же время я понимал, что надо что-то предпринимать, - продолжил он. - Причем немедленно. Бедняжка так плакала. Естественная реакция. И я купил ей новую сумочку. Кажется, оставленная в поезде была у нее единственной. Другую ей даже пришлось одалживать у матери. К тому же она лишилась двадцати фунтов, а до конца следующего квартала еще далеко. И я посчитал себя обязанным хоть как-то скрасить ее горе.
- Вы исключительно щедры, - с пониманием ответил я. - И наверняка купили ей то, о чем она мечтала. Вы-то разбираетесь в дамских сумочках. Я про цвет, форму и все такое-. К сожалению, я в этом профан.
- Это точно. О цвете я, конечно, спросил. Естественно, она хотела сумочку того же цвета, - он хохотнул, весьма довольный собой. - Но сделал это очень тактично, и она не могла подумать о том, что я навожу справки.
- Убежден, что не могла. Для нее это будет потрясающий сюрприз. Какого цвета у нее была сумочка? Мне помнится, черная, но, к своему стыду, я не обращаю внимания на такие вот мелочи.
Мэддокс покачал головой, снисходительно улыбаясь.
- Нет, нет, не черная. Я в этом уверен. Зеленая. Как только она сказала мне, я сам все вспомнил. Она всегда ходила с зеленой сумочкой…
Пару дней спустя, так уж сложилось, я сидел в курительной комнате моего клуба, когда туда вошел молодой Харгривс. С застенчивой улыбкой и извинениями он перегнулся через меня, чтобы дернуть за шнур звонка.
- Я только что звонил, - сказал я. - Лучше выпейте со мной.
- С удовольствием, - он улыбнулся, но тут же добавил. - Послушайте, вы очень любезны, я выпью хереса, но позвольте заказать мне, - тут появилась официантка. - Что вы будете пить?
Я остановил его взмахом руки и твердо заявил девушке:
- Два больших бокала хереса и запишите их на мой счет, - когда она вышла, повернулся к Харгривсу. - Я первым пригласил вас, так что деваться вам некуда.
- О, премного благодарен.
Харгривс очень молод, во всяком случае, по моим меркам. Его только что приняли в клуб, а я на десять лет старше и в членах клуба хожу уже двенадцать лет. Поэтому в разговорах с ним чувствую себя бывалым ветераном. Как и многие молодые люди наших дней, он попал в армию прямо со школьной скамьи. После демобилизации поступил в Кэмбридж, чтобы за двенадцать суматошных месяцев освоить программу трех лет, отведенных на получение диплома. Затем ему предоставили возможность самостоятельно зарабатывать на жизнь. Харгривсу повезло больше других, он начал работать в семейной фирме, его ждало немалое наследство (я узнал об этом у секретаря клуба) поэтому жалеть его нет нужды. Но, как и у большинства нынешней молодежи, в нем причудливо сочетались немалый жизненный опыт и простодушие. Он повидал полмира, сталкивался с уроженцами разных стран, попадал в передряги, о которых мы в его возрасте даже не подозревали. И тем не менее, в повседневной жизни он оставался наивным школьником.
Мы потягивали херес и обсуждали погоду. Разговор катился к естественному завершению. Он вытащил портсигар и предложил мне сигарету. Я обратил его внимание на мою трубку.
- О, извините, - он закурил. Сигарета определенно придала ему уверенности и он продолжил. - Видите ли, я хочу спросить вас кое- о чем.
- Я к вашим услугам.
- Я еще плохо ориентируюсь в Лондоне, то есть не знаю, что тут самое лучшее. Где, например, продаются лучшие сумки?
- Какие сумки? Несессеры?
- Нет, нет, сумочки, знаете ли, которые носят женщины.
- А, вот вы о чем. Американцы называют их кошельками.
- Ну не странно ли… - его синие глаза широко раскрылись. - Впрочем, - великодушно добавил он, - если подтяжки становятся у них помочами, то чему уж тут удивляться. Да, такие вот сумочки.
Я дал ему адрес магазина, в котором покупал сумочку для Марции, и еще двух, где они тоже могли продаваться.
- Вот и отлично, - он старательно записал адреса. - Большое вам спасибо.
- Они очень дорогие, знаете ли, в таких магазинах. Я полагал, что вы хотите купить действительно хорошую сумочку.
- Да, конечно, - он кивнул, а помолчав, добавил. - Э… сколько они могут стоить?
- От десяти до пятнадцати фунтов.
- О! - он изумился, даже отшатнулся от меня. Розовое лицо порозовело еще больше.
- Разумеется, вы можете купить и подешевле, - я поспешил успокоить его. - В каким-нибудь из больших универмагов. Сумочки там, правда, похуже.
- Нет, мне нужна самая лучшая… - он не к месту хохотнул. - Пятнадцать фунтов для меня не проблема, но согласится ли девушка… Я хочу сказать, мы только что познакомились, у нее не день рождения или что-то такое-, поэтому, что она подумает, если… это же настоящий подарок, не букет цветов, коробка конфет или приглашение на ленч. Как вы считаете?
- Она наверняка обрадуется, - уверенно ответил я. - Я бы о таких пустяках не волновался.
- Ну, хорошо. Тогда все в порядке. Тем более, что тут особый случай. Я хочу сказать, особая причина.
Очевидно, он хотел, чтобы я осведомился об этой причине, и естественно, я оправдал его ожидания. Тем более, что и сам внезапно захотел узнать, а в чем, собственно, дело.
- Видите ли, она оставила сумочку в поезде, со всем содержимым. Никто не знает, где она теперь. Для нее это такое- потрясение. Помимо прочего, она как раз перед этим получила по чеку в банке пятьдесят фунтов наличными…
- Я бы не предлагал ей денег, - вставил я.
- Как можно, - он лучезарно улыбнулся. - Тем более, это не самое страшное. В сумочке остался портсигар из золота и платины, с ее инициалами, выложенными бриллиантами. Он конечно стоил безумных денег, но ей был особенно дорог, как память.
- Естественно, - покивал я. Его слова меня нисколько не удивили.
- Видите ли, она обручилась с человеком, который погиб сразу же после высадки в Нормандии. Он служил в десанте, его сбросили за линией фронта, к маки…
- Понятно. Я тоже воевал в маки.
- Правда? Я меня послали в Бирму.
- Да, я слышал. Вам повезло чуть больше, чем мне.
- О. Там было неплохо. А вам, должен признать, крепко досталось.
- Я много лет жил в Париже. Свободно говорю по-французски. Так что мое место было именно там. Как звали этого человека? Возможно, я его знал, - в последнем, правда, я очень и очень сомневался.
- Она называла его Джон. Я не решился спросить фамилию.
- И правильно сделали, - одобрил я его действия.
- Он подарил ей портсигар в день помолвки. Они собирались пожениться, как только он приедет в увольнительную, а потом… Эта кровавая бойня… И вот она потеряла все, что оставалось от него, - Харгривс помолчал, размышляя над превратностями судьбы, затем бросил окурок в камин. - Тут мне ничем не помочь, но, по меньшей мере, я могу купить ей другую сумочку.
- Должен признать, очень удачная мысль. И ваша девушка оценит ее по достоинству. На каком вы остановились цвете? С остальным вам помогут в магазине, но цвет вы должны назвать сами. Большинство женщин отдает предпочтение какому-то определенному цвету… - или нескольким, добавил я про себя.
- Я знаю. Но тут опасаться нечего. Я куплю сумочку того же цвета, что и оставленная в поезде. К счастью, она подробно мне ее описала. Это вышло случайно, но я все запомнил. Сумочка была желтой.
- К тому же и цвет очень красивый, - глубокомысленно заметил я.
В курительной появились другие люди, разговор стал общим. Но он подошел ко мне, со шляпой в руке, когда после ленча я сидел с чашечкой кофе в гостиной.
- Большое вам спасибо за адрес, - сказал он, и я подумал, как мило с его стороны найти меня перед тем, как уйти из клуба, только для того. чтобы поблагодарить за сущую безделицу. Но, очевидно, его интересовало что-то еще. Весьма ненавязчиво, словно он и так знал ответ, но хотел выяснить, известен ли он мне, Харгривс спросил:
- Скажите, пожалуйста, куда лучше пойти, если выбирать между "Беркли" и "Ритцем"? Я насчет пообедать.
- Не вижу никакой разницы. И там, и там вы будете в полной безопасности.
- Я так и думал, - и он повернулся, чтобы уйти.
Вот тут я засомневался: не преувеличил ли, упомянув о полной безопасности? Харгривс - такой славный парень, со временем он не мог не встретить такую же славную девушку.
- Позвольте дать вам один совет, - крикнул я вслед.
- Конечно, - он тут же вернулся.
- Попросите посадить вас за столик у оркестра.
Как и следовало ожидать, Харгривс изумленно вытаращился на меня.
- Почему? - задал он логичный вопрос.
- Так оно спокойнее, - ответил я.
Несмотря ни на что, я по-прежнему убежден, что пригласить Марцию на ленч - одно удовольствие.
Взлет и падение Мортимера Скрайвенса
Вопросы из раздела "Вопросы читателей" "Литературного еженедельника":
ВОПРОС. Чем определяется стоимость первого издания? Всегда ли она зависит от литературного признания автора?
ОТВЕТ. Не всегда, но, очевидно, в значительной степени. Дополнительным фактором является оригинальность формата первого издания, вследствие чего ранние книги известного писателя ценятся больше последующих. Некоторые авторы, однако, более модны среди библиофилов, чем другие, по причинам, которые не так-то просто конкретизировать. Во всяком случае, трудно объяснить, почему книги, литературные достоинства которых оставались неизменными, одно время пользовались большим спросом у коллекционеров, а затем, внезапно, выходили из моды. Поэтому мы с уверенностью можем говорить лишь о том, что цены на первые издания, как и на многое другое, определяют законы спроса и предложения.
"Мистеру Брайану Хейверхиллу от мистера Генри Уинтерса.
Дорогой мистер Хейверхилл!
Возможно, в вашей памяти сохранился тот день, когда два года назад вы и миссис Хейверхилл заезжали к нам в гости и мне представилась возможность одолжить ей известное руководство Чепмена по выращиванию фиалок, которое, по необъяснимой причине, она никогда раньше не видела. Меня это очень удивило, потому что Чепмен является нашим крупнейшим авторитетом по этому вопросу. Полагаю, миссис Хейверхилл уже прочитала эту книгу, и я был бы очень обязан, если при первом удобном случае вы выслали бы ее мне. Я бы не беспокоил вас по такому пустяку, но дело в том, что эта книга временно не продается и я не могу купить себе другой экземпляр.
Мисс Уинтерс уехала на несколько дней, иначе она присоединилась бы к моим пожеланиям всего наилучшего вам и миссис Хейверхилл.
Искренне ваш,
Генри Уинтерс".
"Мистеру Генри Уинтерсу от мистера Брайана Хейверхилла.
Дорогой Уинтерс!
Я очень расстроился, получив сегодня утром ваше письмо и обнаружив, что мы с Салли поступили крайне бестактно. Вероятно, моя вина ничем не меньше ее, но сейчас она гостит у родственников в Сомерсете, и я думаю, что она взяла книгу с собой. Поэтому на данный момент я могу лишь извиниться за нас обоих. Я, разумеется, уже написал ей - и попросил немедленно выслать книгу вам или, если она в доме, сообщить, где мне ее найти.
Еще раз примите мои извинения, искренне ваш,
Брайан Хейверхилл".
"От Брайана Хейверхилла Салли Хейверхилл.
Дорогая!
Прочти прилагаемое письмо, признайся, как тебе стыдно, и представь, как, должно быть, раздражен Уинтерс. Я не верю, что он хотел купить другой экземпляр. По-моему, он написал об этом, чтобы уколоть нас. Однако, два года большой срок и за это время ты могла прочесть эту книгу даже по слогам. Если б ты попросила, я бы помог тебе с самыми длинными словами.
Но больше всего меня забавляет то, что я не помню руководства по фиалкам, хотя у меня отложилось в памяти, что он навязал нам другую книгу, кажется, чьи-то эссе. Надеюсь, ты поможешь мне вспомнить. Потому что, раз уж мы взяли две книги, их лучше вернуть вместе. Я постарался успокоить его, написав, что ты очень дорожишь Чепменом и даже взяла эту чертову книгу с собой. Мне этот предлог не показался убедительным, но его, возможно, устроит. И вообще, почему мы уже два года не виделись с мистером Уинтерсом и его святой сестрой? Не то чтобы я рвусь встретиться с ними, но мне просто любопытно. Они не хотят видеть нас или мы не хотим видеть их? Надо же знать, как себя вести, если мы случайно столкнемся с ними в деревне.
Передавай всем привет. Целую.
Твой Брайан".
"Брайану Хейверхиллу от Салли Хейверхилл.
Драгоценнейший, собиралась позвонить тебе вечером, но оборвался провод или забыли заплатить за телефон, во всяком случае он не работал, а идти в деревню мне не хотелось.
Как мы виноваты перед мистером Уинтерсом! Я действительно говорила с ним о фиалках, а ты, помнится, обсуждал литанию с Онорией. Я была в голубом с желтым ситцевом платье, а на ее чулке спустилась петля. И ты совершенно прав насчет второй книги. Она называлась "Деревенская грязь". Отвратительная книжонка. Она где-нибудь в доме. Отошли их вместе, дорогой. Чепмена ты найдешь на полке с книгами о саде. И не забудь упомянуть, что я сожалею о случившемся. А потом я напишу ему сама. Да, я согласна, он действительно рассердился и вообще не очень хороший человек.
Нет, по-моему, мы с ними не ссорились. Я пригласила их обоих на нашу вечеринку с коктейлями, но получила открытку - я нашла ее после вечеринки, в которой мистер Уинтерс написал, что Онория не признает подобных нововведений. Еще я приглашала их на чай, но они были в отъезде, и мне кажется, что теперь настала их очередь приглашать нас. Если ты хочешь, я попытаюсь вновь наладить отношения, когда вернусь домой…"
"Салли Хейверхилл от Брайана Хейверхилла.
Дорогая Салли!
1. Не пытайся.
2. Я нашел руководство Чепмена среди детективов. Я предположил, что оно будет там, как только ты упомянула про книги о саде.
3. Кто может назвать книгу - "Деревенская грязь"? Во всяком случае, в дом Онории такая книга проникнуть не могла. Или ты думала иначе? Скажи своей матери, что я удивлен.
4. В библиотеке добрая тысяча книг, не говоря о тех, что валяются по всему дому, и я не могу просмотреть их все, чтобы найти одну, не зная ни названия, ни автора, ни формата, ни цвета переплета, не говоря уже о содержании. Поэтому соберись с мыслями, пришли телеграмму и сообщи все, что ты вспомнишь.
5. Я тебя обожаю.
Брайан".
"Брайану Хейверхиллу от Салли Хейверхилл.
Что-то насчет деревни написанное кем-то вроде Моргана или Райверса стандартного формата с бежевой или голубой обложкой обнимаю Сал.
Сельская пашня: прозаические экскурсы рифмоплета.
Мортимер Скрайвенс (издательство Стрит и K°).
1. Вымытый мир.
Еще не пришло время Его величеству Солнцу подняться в своем яростном великолепии и лишь слабый проблеск зари, розовой предвестницы Его появления, забрезжил на востоке, а я уже (и с какой радостью!) вышел на дорогу, взбегающую на груди холмов, а затем скатывающуюся вниз. Изредка, бередя душу, доносился до меня меланхолический, столь далекий от моего настроения, крик…"
"Салли Хейверхилл от Брайана Хейверхилла.
О Господи, Салли, мы погибли! Я нашел эту чертову книгу "Деревенскую пашню" Мортимера Скрайвенса. Мало того, что страницы сильно помяты, но на обложке большое пятно, которого не было раньше. На ней стояла пивная кружка!!! От пятна буквально разит пивом. Клянусь, это не я, я дорожу книгами, даже такими бездарными. Должно быть, это дело рук Билла. Он пил пиво, когда приезжал к нам. Но в любом случае мы не можем отдать книгу в таком виде.
Что мне делать?
1. Послать Чепмена и надеяться, что он забыл о Скрайвенсе? Вероятно, так оно и есть, раз он упомянул в письме только об одной книге.
2. Послать обе книги, рассчитывая на то, что в тайне от сестры он пьет пиво и сам испачкал обложку.
3. Извиниться за пятно, напирая на то, что это молоко.
4. Найти другой экземпляр и отдать его за тот, что он одолжил нам. Я полагаю, Уорбексы нам помогут.
Что ты мне посоветуешь? Надо что-то решать с этим Чепменом. Как жаль, что тебя нет со мной…"
"Брайану Хейверхиллу от Салли Хейверхилл.
Первое и четвертое пиши Салли".
"Уорбекс, Лтд. от Брайана Хейверхилла.
Уважаемые господа!
Я буду премного вам обязан, если вы сможете найти для меня экземпляр первого издания книги Мортимера Скрайвенса "Деревенская пашня" (издательство "Стрит", 1923 год). Если экземпляр подержанный, он должен быть без пятен, особенно на обложке. Я сомневаюсь, было ли второе издание.
Искренне ваш, Брайан Хейверхилл".
"Генри Уинтерсу от Брайана Хейверхилл.
Дорогой Уинтерс!
Возвращаю книгу и приношу глубокие извинения за то, что так долго держал ее у себя. Мне остается только надеяться, что ее отсутствие не причинило вам особых неудобств. Как вы и говорили, руководство, несомненно, написано лучшим специалистом по фиалкам, и благодаря вашей заботе фиалки у нас в саду стали совсем другими.
Искренне ваш, Брайан Хейверхилл".
"Генри Уинтерсу от миссис Брайан Хейверхилл.
Дорогой мистер Уинтерс!