Но если
Уже мы взвесили и рассудили?
Второй купец
Пусть каждый принесет нам свой товар,
И он получит цену, о которой
И не мечтал.
Мэри
Откуда ж ему взяться,
Товару?
Первый купец
Что-то же у вас осталось.
Мэри
Мы все давно продали – скот и птицу,
Поля и инвентарь.
Первый купец
Не всё, однако.
Есть нечто зыбкое – купец рискует,
Приобретая это, – вроде тучки,
Ненужное, которое зовут
Бессмертным в сказках.
Шеймас
Тот товар – душа?
Тейг
Я уступлю свою – не голодать же
Из-за какой-то тучки!
Мэри
Тейг и Шеймас…
Шеймас
Что толку в этом зыбком – бедняку?
Бог от щедрот своих послал нам голод,
А бес нам денег даст.
Тейг
И гром не грянет.
Первый купец
Вот доля каждого.
Шеймас хочет взять деньги.
Нет, погоди.
Сперва исполните нам работенку.
Шеймас
И здесь обман! Как кренделем, поманят
Посулом выкупить товар ненужный –
И тут же запрягут. Известный фокус!
А я попался, как молокосос.
Первый купец
Тут каждому отдельная цена,
Но плата – после сделанной работы.
Тейг
Идет.
Мэри
О Боже! Что же ты молчишь?
Первый купец
Вы будете кричать у всех дверей,
На перекрестках и на перепутьях,
Что мы скупаем человечьи души,
Давая столько, что любому хватит
Прожить в довольстве до тех пор, пока
Не стихнет голод. Так по-христиански
Мы делаем.
Шеймас
Что толковать! Пошли.
Тейг
Тут побежишь, когда такие деньги.
Второй купец (поднимаясь)
Постойте! Чтобы убедить людей,
Слов мало. Вот вам денег на удачу.
Бросает на пол мешок с деньгами.
Свободно тратьте: наш Хозяин щедр.
Тейг останавливается и поднимает деньги. Они с Шеймасом уходят.
Мэри
О душегубы! Бог накажет вас!
Он вас иссушит как сухие листья,
Сметенные Судьбой к его вратам.
Второй купец
Ругайся сколько влезет – Он не слышит.
Первый купец
Бесчисленных, как листья, нас Хозяин
Наслал на мир губить посев людской,
Как насылают саранчу. Когда же
Он сам придет, когтями раздерет
Луну и звезды бледные погасит.
Мэри
Бог всемогущ.
Второй купец
Надейся на него.
Ты будешь есть щавель и лебеду,
Пока не ослабеешь до того,
Что за порог переползти не сможешь.
Мы поглядим.
Мэри падает без чувств.
Первый Купец поднимает свой коврик, переносит к очагу и смотрит на огонь, потирая руки.
Чуть не вцепилась в нас.
Итак, сверните шею этой куре,
Пошарьте там, на полках, нет ли хлеба,
Муку рассыпьте на пол, наколите
На вертел эту птицу и зажарьте.
Хвала Хозяину, все превосходно,
Поужинаем мы и отдохнем,
В золе горячей согревая пятки.
Сцена вторая. Перед занавесом
Лес с виднеющимся вдалеке замком. Вся нарисовано плоскими красками, без светотени, на узорчатом или золотом фоне.
Входит принцесса Кэтлин, опираясь на руку Айлиля, следом за ними Уна .
Кэтлин (останавливаясь)
У этой медом пахнущей поляны
Должно быть, тоже есть своя легенда?
Уна
Вот, наконец, и замок!
Айлиль
Говорят,
Что тыщу лет назад жил человек,
Любивший Королеву духов Мэв
И от любви погибший. До сих пор
Она сюда приходит в полнолунье,
Покинув хоровод, – ложится наземь
И стонет, и вздыхает здесь три дня,
Росою слезной окропляя щеки.
Кэтлин
Так любит до сих пор?
Айлиль
Нет, госпожа,
Пытается его припомнить имя.
Кэтлин
Прискорбно о любви забыть, и все же –
Разумней было бы заспать печаль
И уж не вспоминать…
Уна
Вот дом ваш, леди!
Айлиль
Она покоится в гранитном склепе
На ледяной вершине Нокнарей,
Пока ее подруги чутко дремлют,
Качаясь на волнах, – но стоит ей
Позвать, как сразу, радостно взбурлив,
Они на берег прыгнут и пойдут
Плясать под лунном светом до упаду,
И юношей любить самозабвенно,
Отчаянно – и забывать скорей,
Чем полюбили, – и стенать о том,
Стенать и горевать в ночь полнолунья.
Кэтлин
Не оттого ли жизнь у них долга,
Что память коротка?
Людская память –
Лишь пепел, засыпающий огонь,
Когда он гаснет, – а они живут,
Бессмертно и безудержно пылая.
Уна
Взгляните, вот он, дом ваш, госпожа!
Кэтлин
Его мы чуть не минули, болтая.
Айлиль
Проклятье! Если бы не этот дом,
Явившийся некстати, я узнал бы,
О чем мечтает королева Мэв,
И до сих пор ли бледные плясуньи
Так страстно, кратко любят…
Уна
Обопритесь
Мне на руку; не подобает слушать
Такие речи!
Айлиль
Я моложе вас.
Вам подпирать графиню не по силам.
Вытаскивает из сумки лютню. Кэтлин, увлекаемая вперед Уной, оборачивается к нему.
Сей полый ящик помнит до сих пор
Плясуний босоногих, клики, клятвы…
И все расскажет, стоит попросить.
(Поет.)
Выше колени!
Думы – долой!
Мчитесь резвее
В пляс круговой!
Но и в безумном
Танце кружась,
Помните тех, кто
Умер за вас.
Уна
Друзья-то новые милее старых…
Айлиль
Кудри и юбки
Взвейте свои,
В землю втопчите
Горечь любви!
Уна
Ах, пустомеля! (Кэтлин.) Обопритесь крепче
Мне на руку: пускай она слаба,
Зато честна и, коли что, сумеет
Грех оттолкнуть. На этих вот руках
Вы засыпали, госпожа моя, –
Беспомощным, как червячок, дитятей.
Айлиль
Держитесь-ка вы лучше за меня.
Кэтлин (садясь)
Дойду сама – лишь отдохну немного.
Айлиль
Я думал хоть на пять минут отвлечь
Ее от мыслей о несчастьях мира;
Тебе же нужно было все испортить.
Уна
Трещи, болтун! Что от тебя услышишь,
Когда ты нехристь?
Айлиль
Глупая старуха!
Ее лишила ты пяти минут
Отрады. Доживи хоть до ста лет,
Мой ноги нищим, лоб отбей в молитве –
Тебе не замолить свой грех пред Небом.
Уна
Что может знать язычник о грехе?
Айлиль
О злая женщина!
Уна
Давай, похрюкай!
Входит дворецкий Кэтлин.
Дворецкий
Я, госпожа, не виноват; я запер
Ворота на ночь, – виноват лесник.
Там, у стены есть вяз. Они залезли
На дерево – и в сад.
Кэтлин
Залезли? Кто?
Дворецкий
Так вы не знаете? Ну, слава Богу!
Я, значит, первый доложу, как есть,
Всю правду. Я боялся, ваша милость,
Что слуги все безбожно переврут.
Кэтлин
Так что случилось?
Дворецкий
Чистое несчастье.
А все лесник: не отрубил ветвей,
Что так удобно налегли на стену,
Вот негодяи и проникли в сад.
Кэтлин
И здесь нет мира. Расскажи скорей,
Они кого-нибудь убили?
Дворецкий
Что вы! –
Украли только три мешка с капустой.
Кэтлин
Зачем?
Дворецкий
Чтоб с голоду не помереть.
Воруй иль голодай – вот весь их выбор.
Кэтлин
Один ученый богослов писал,
Что если взял голодный от избытка,
В том нет греха.
Уна
Вор без греха! Ну-ну!
Посыпать надо битого стекла
На стену.
Кэтлин
Если даже он и грешен,
Но веры не утратил, – Бог простит.
Нет в мире схожих душ; нет ни единой,
Чтобы, проникнувшись любовью Божьей,
Не воспылала ярким светом. Гибель
Пусть даже самой грешной на земле
Души – для Господа невосполнима.
Входят Тейг и Шеймас.
Дворецкий
Куда вы мчитесь так? Снимите шапки.
Не видите, кто перед вами?
Шеймас
Вижу.
Да дело спешное. Такое дело,
Что лучшей вести люди не слыхали
За тыщу лет.
Дворецкий
В чем дело? Молви внятно.
Шеймас
Такие новости, что мудрено
Не запыхаться.
Тейг
За такую весть
Нас будут на руках носить.
Шеймас
Есть штука,
Которую никто не ставит в грош,
Хоть всякий держит при себе. Она-то
Внезапно стала ходовым товаром.
Тейг
Пустая, как пузырь, надутый ветром!
Как бледные обрезки от ногтей,
Никчемная!
Шеймас
Я хохочу при мысли,
Что грязный нищеброд, продав ее,
Поедет дальше в золотой карете!
Тейг (хихикая)
Есть два купца, что покупают души.
Кэтлин
О Боже!
Тейг
Может, этих душ и нет.
Дворецкий
Они пьяны или сошли с ума.
Тейг
Купцы нам дали денег… (Показывает золото.)
Шеймас
И сказали:
"Идите в мир и объявите всем:
Скупаем души – дорого и спешно!"
Кэтлин
Отдайте вдвое, вдесятеро больше,
Но возвратите то, что вы отдали.
Я заплачу.
Шеймас
Ан нет! По мне, душа –
Коль правду есть она – лишь сторож плоти.
А я желаю петь и веселиться.
Тейг
Пошли, отец.
Уходит.
Кэтлин
Подумай, что грядет!
Шеймас
И пусть. Скорее я тому доверюсь,
Кто платит, чем тому, кто сыплет голод
И горе из небесного мешка. (Уходит враскачку, крича.)
"Скупаем души, денежки даем!
Горстями сыплем звонкую монету!"
Кэтлин (Айлилю)
Ступай за ними, приведи их силой
Что хочешь делай, умоляй, грози…
Айлиль уходит.
Ты, няня, тоже – умоляйте вместе.
Уна, которая все время бормотала молитвы, выходит.
Дворецкий, сколько денег у меня?
Дворецкий
Бочонков сто есть золота.
Кэтлин
А в замках,
Коль все продать?
Дворецкий
Еще примерно столько.
Кэтлин
А в пастбищах?
Дворецкий
Не менее того.
Кэтлин
А в рощах и лесах?
Дворецкий
Еще не меньше.
Кэтлин
Оставь лишь этот замок; остальное
Продай и закупи на эти деньги –
Где хочешь, но скорей, – как можно больше
Коров, овец и кораблей с зерном.
Дворецкий
Благослови Всевышний вашу милость!
Народ спасете вы.
Кэтлин
Поторопись.
Дворецкий уходит.
Айлиль и Уна возвращаются.
Кэтлин
Вы возвращаетесь одни. В чем дело?
Айлиль
Один из них нам пригрозил ножом,
Пообещав убить того, кто станет
Его удерживать. Я попытался –
И получил вот это… пустяки!
Кэтлин
Вас следует перевязать. Отныне
Ни радости, ни горя мне не знать
Отдельного от мира.
Уна
Словно волки,
Они на нас зубами скрежетали!
Кэтлин
Скорей идемте! Я не успокоюсь,
Пока не превращу свой дом в приют
Всех старых и больных, всех робких сердцем,
Спасающихся от клыка и когтя;
Пусть все, все соберутся здесь, пока
Не лопнут эти стены от натуги
И крыша не обрушится! Отныне
Мое принадлежит уже не мне. (Уходит.)
Уна (беря руку Айлиля и перевязывая его рану)
Она сыскала, чем себя занять.
Теперь и до тебя, и до меня
Ей дела – как до серых мух, жужжащих
На подоконнике в осенний день.
Уходят.
Сцена третья
Зал в доме графини Кэтлин
Слева – молельня, к которой ведут несколько ступеней. Справа – завешанная гобеленом стена и перед ней высокое кресло, зрительно уравновешивающие молельню. В центре две или три арки, сквозь которые смутно видны деревья в саду.
Кэтлин стоит на коленях возле алтаря перед свисающей на цепи лампадой. Входит Айлиль.
Айлиль
Я к вам пришел усердно умолять:
Покиньте этот замок и бегите
Из этих гиблых мест.
Кэтлин
Не то же ль зло
Теперь везде – от моря и до моря?
Айлиль
Те, что меня послали, знают больше.
Кэтлин
Так, значит, правду люди говорят,
Что вам открыто то, что нам незримо?
Айлиль
Я спал, и вдруг мой сон воспламенился,
И я узрел идущего в огне –
Над головой его кружились птицы.
Кэтлин
Так боги появляются в легендах.
Айлиль
Быть может, он был ангельского чина.
И он велел мне, леди, вас молить
Покинуть этот замок, взяв с собою
Лишь няню с горсткой слуг, и поселиться
Среди холмов, внимая звону струн
И плеску волн, – пока беда не минет.
Здесь вам грозит какой-то тайный рок,
Какая-то неслыханная гибель,
Темь страшная, которой не рассеять
Ни солнцу, ни луне…
Кэтлин
О Боже!
Айлиль
Замок
Доверьте одному из старых слуг,
Кто понадежней; пусть он примет столько
Голодных и бездомных, сколько станет
Здесь места и еды.
Кэтлин
Меня он просит
Уйти туда, где смертных нет, – лишь лебедь
Барахтается в озере, да арфа
Бряцает праздно, да вздыхают ивы, –
Чтоб там, когда закатится светило,
Под шорох трав, при свете бледных свеч,
Беседовать в тиши… Нет, нет и нет!
Я плачу, но не оттого, что там
Могла бы обрести покой и счастье,
А здесь – безвыходность, не оттого,
Что вижу скорбь свою у вас в глазах; –
Нет, просто я молилась и устала.
Айлиль (простираясь перед ней)
Пусть тот, кто создал ангелов и бесов,
Избыток и нужду, исправит все,
Что создал, ибо муки без исхода
Ломают сердце.
Кэтлин
А покой – что в нем?
Айлиль
В нем – исцеленье.
Кэтлин
Я уже не плачу.
Забудьте слезы, что я здесь лила.
Айлиль (запинаясь)
Я думал лишь об исцеленье. Вестник
Был ангельского чина.
Кэтлин (отворачиваясь от него)