На эти слова Микола среагировал нервно, снова подчёркивая неумело свою важность. Мурад не вложил в эти слова серьёзности, и, возможно, заметив это, Микола безразлично ответил:
– Мария её зовут, из Подбужа она, тут есть с её миста несколько хлопцев, говорят она и у себя на селе ни за кого не захотела замуж. Смотри наши дивчины воспитанные, у нас строго с этим.
Мурад узнал, что ему было нужно, и был благодарен этому пьяному хохлу за его слова.
– Такая ладно сложенная с яркой внешностью, а одна. Всё нелогично как-то.
Почему-то Мурад обрадовался новостям, что она не замужем. Ему понравилось то, как она себя ведёт, как на луч света поглядывал он на неё и порадовался, что есть индивидуальности среди массы.
Прибытие в город АрхАНГЕЛЬСК
Длинные сцепы составов заслоняли обзор вида из окон вагонов. Пассажиры оживлённо собирались к высадке. Эти перемены в обзоре вида на окружающий мир из окон показывали, что пассажирский поезд прибывает к пункту своего назначения. Вереницы сцепленных платформ и грузовых вагонов были в основном нагружены лесом и стройматериалами. Брёвна кругляка, сложенные в пачки, принимали упорядоченную форму.
– У нас такого леса нет, ровные многометровые стволы идеальны для строительства. Говорят, от короткого лета и дефицита солнца деревья в лесу становятся стройными с вытянутыми ровными стволами. Удивительное явление природы: крайний Север среди болот, а лес идеальный для строительства. Вот бы себе построить дом, свой собственный дом, – сердце обдало теплом от этой мысли.
Мурад не мог противостоять своим размышлениям, объёмы поражали воображение. Великая страна, сколько движения и новизны. Пребывание в новом этом ритме потворствовало позитивному настрою…
Неожиданно обзор открылся, и состав пассажирского поезда продолжил движение по железнодорожному мосту, состоящему из металлических опор, напоминающих огромный каркас из металла, нависающий над широкой рекой.
– Этот мост соединяет два берега реки. Город располагается на берегах Северной Двины и тянется на километры, – констатировал протрезвевший сосед Микола, заметив интерес Мурада.
Внизу под мостом и по всей глади реки передвигались баржи и маленькие судёнышки.
– Видишь, там слева от моста большие суда у причала? Это порт города, и говорят, что по ночам мост разводят для их прохода, – со знанием объяснял Микола, взяв на себя функции гида.
– А куда вы направитесь по прибытии? – поинтересовался Мурад у своего соседа.
– На биржу труда и с завтрашнего дня на работу, – ответил Микола, – идём с нами, всё равно всем приезжающим нужно сначала оформление на работу и проживание.
Мурад был благодарен такому проявлению внимания к себе за чёткое объяснение обстановки. Очевидно, Микола знал хорошо изначальные трудности и искренне помог Мураду, объяснив то, что особенно интересовало его сейчас. Мурад заметил, что здесь Микола и его земляки из Западной Украины говорят только по-русски.
– Куда делась их бравада и акцентирование на свою особенность? – подумал он.
Микола будто понял его ход мыслей и произнёс по-русски без акцента:
– Пойдём на выход, мы прибыли, здесь нет национальных привилегий – большая советская стройка, и проявляться нам надо в труде. Всем нет дела, кто ты и где родился. Смотрят, как ты работаешь, и из этого складывается к тебе отношение товарищей на производстве.
Встреча с Марией
Механизм трудоустройства прибывших работников был отлажен: выдали спецодежду, накормили, обеспечили талонами на питание в течение трёх месяцев. Расселили всех по общежитиям-баракам, Мураду не задавали дотошных вопросов.
Мастер коротко сказал:
– Восстанови свой паспорт, а сейчас временно оформлю тебя по документу, который имеется. Есть военный билет, видно, что ты служил – этого достаточно. Всё будет видно по твоему отношению к труду. Дерзай, всё в твоих руках, мы все одинаковы здесь, главное – это производительность, – слова мастера были доходчивы.
Мурада поселили с русскими приезжими из города Ленинграда. В соседней комнате находились Микола и его земляки. Они со сноровкой решили вопрос своего проживания, договорились с комендантом, отблагодарив горилкой и будущим процентом от заработной платы, и поселились все вместе. Двухэтажный барак был с общим коридором и отдельными комнатами.
Работа была изнурительной по десять часов в день. Мурада отправляли на второстепенные работы: погрузка-разгрузка и самую тяжёлую на этих верфях сортировку брёвен. Сначала их поднимали на транспортерную ленту, а после отгружали на лесовозы. Брёвна были сырые, их вручную крючками приходилось накатывать на сборники для хранения. Через месяц такой работы руки стали мозолистыми, а торс превратился в узловатый комплекс мышц. По вечерам многие напивались, после чего засыпали в беспамятстве, чтобы утром вновь проснуться и идти на работу. Мураду было не по душе соседство с пьющими людьми, но таковы условности этого мира. Ленинградцы, или как они себя называли Питерские, были весёлыми ребятами, и Мурад умеренно поддерживал их возлияния. Микола навязчиво здоровался, как если бы они были знакомы с детства.
– Заходи к нам в гости, что сторонишься, – говорил он при встрече.
– Не случайно всё это.
Микола явно питал интерес к персоне Мурада, как шпион следил за ним. Постоянно спрашивал:
– Как дела? Как настроение?
Всё выглядело обыденно, но Мурад интуитивно чувствовал двуличие со стороны Миколы.
Их группа работников с Западной Украины достигала около семидесяти человек, и что особенно отличало этих людей от других это то, что они вместе работали в объединённых бригадах, выдвигая своего бригадира, и в быту были очень дружны. Миколе не нравилась независимость Мурада, что он сам по себе, и он чисто из любопытства наблюдал за ним со стороны.
Вырос Микола в семье зажиточных кулаков, которые потерпели фиаско при советской власти, и целью его жизни стал путь к власти. Он был готов использовать любую возможность для своего продвижения. Умело манипулировал земляками и старался быть полезным начальству. Противоположность в характерах с Мурадом заставляла его заискивать перед этим басурманом, как он определил для себя в душе, и изучить его характер.
– Как может человек быть таким спокойным и уравновешенным при такой тяжёлой работе и в атмосфере сурового климата.
Вот что заинтересовало Миколу в нем – его сила духа. Мурад в свою очередь, родившись в удалённом от цивилизации селении, находил жизнь здесь приемлемой и с перспективами для себя. Главный положительный фактор -здесь хорошие деньги платят даже людям без специального образования как он.
По выходным проходили танцы для всех желающих, и соседи по комнате возвращались из клуба всегда под градусом, с массой впечатлений, говоря о девчонках. Рутинная работа изматывала, и Мураду хотелось также развеяться. В следующие выходные он поддержал компанию Питерских и посетил клуб в этом районе. Дом Культуры был с просторным залом, где сначала прошёл концерт, а после начались танцы. Микола в кругу своих земляков был здесь.
– Привет, вот и ты решил не лишать себя отдыха. Молодец! Я с жинкой Екатериной приехал, а то бы познакомился с девчонками, смотри какой ассортимент.
В этот момент Мурад уже не слушал болтовню этого навязчивого западенца, а делал лишь вид, что слушает. Его взгляд был прикован к Марии. Дым и запах алкоголя окутывали пространство танцпола. Мария же кружилась в танце, не пропуская ни одной композиции. В кругу своих земляков и подружек она своим светлым образом отличалась от остальных. Было видно со стороны, что она отказывает часто кавалерам на их приглашения потанцевать, оставаясь в компании подруг. Каждый, кто к ней подходил из кавалеров, терялись после её отказа. В простом ситцевом платьице она сливалась с общей массой, но при этом густые волосы, заплетённые в косу, и красивые черты лица отличали её от подружек. Новые туфельки на её ногах подчёркивали слаженные движения в танце. Чувство свободы в ней понравилось Мураду. Она видела, что он наблюдает неотрывно только за ней, но не проявляла интереса вообще.
– Слушай, Сергей, – обратился Мурад к другу из своей компании, – пригласи вон ту чернобровую красавицу на танец.
– Тормози, там бесполезно что-то ловить, – безразлично ответил Сергей, – мы пытались из их компании познакомиться с девчонками, но эти Западенцы дружные, и их ребята встают горой за своих девчонок.
– Посмотрим, время покажет, – произнёс Мурад.
– Что запал на неё? Пробуй, попытка не пытка, как говорил товарищ Сталин, – в шуточной форме говорил Сергей.
Она виделась недосягаемой в своём кругу, но Мурад заинтересовался Марией, и познакомиться с ней стало его первоочередной задачей. Принцип настырности толкал его вперёд, он приблизился к их кругу. Микола познакомил его со своей компанией. Мурад был очень рад близости к Марии.
– Он с Кавказа, значит ближе к нам, чем эти москали, – в разговоре при знакомстве его с земляками объяснял Микола.
После этих слов вся компания с лёгкостью его стала воспринимать.
Возвращался из Дома Культуры вместе с украинцами. Беспечно беседовали и смеялись над шутками Миколы. Одна Мария была серьёзной и испытывала дискомфорт от присутствия Мурада. Его это подзадоривало в душе.
– Как тебе удалось подружиться с этой когортой? – спросил Сергей в комнате.
– С ними ехал в одном вагоне из Москвы, и, видимо, они относятся ко мне немного лояльнее, чем к другим. К тому же я сам по себе и предсказуем.
– Логично, а ты совсем даже "умный", – с шуткой среагировал на его объяснения Сергей. – Они ко всему прочему ещё являются религиозными христианами. Удивляюсь, как удаётся на Западной Украине сохранить вероисповедание. У нас давно непопулярно верить, и в Ленинграде всё по-научному.
На его слова Мурад ничего не ответил, верующие люди более дисциплинированные и стараются уйти от грехов, он это знал и нашёл данное замечание Сергея полезным для себя.
Работа шла своим чередом, отношения с мастером и в общем коллективе сложились хорошие, вскоре повысили зарплату. Всё чаще он думал о Марии и замечал, что всё больше его знакомых женятся на девушках, с которыми познакомились здесь. Он стал тосковать. Желание видеть Марию сейчас стало для него необходимым. Он стал искать повод увидеть её и заметил, что после основной работы она участвует в других мероприятиях: ремонт и обустройство жилых помещений для трудящихся. Когда все отдыхают, Мария продолжает трудиться… Он был шокирован таким открытием. С такими правильными отношениями к жизни в целом и её репутацией среди друзей, ему будет нелегко завоевать расположение Марии. Поняв это, Мурад стал разрабатывать стратегический план покорения крепости Мария. Она не ведала его устремлений, занимаясь благотворительными делами, и это обстоятельство давало определённые преимущества для реализации намерений Мурада. Чувства его были отодвинуты на второй план, а цель добиться Марии стала его смыслом.
Мария
Микола и его жена разъясняли Марии, что Мурад не русский и дважды интересовался о ней. Она видела этого молодого человека, который проживал в соседнем общежитии, но на слова земляков реагировала безразлично. Она впервые приехала в Архангельск на заработки. По сравнению с Ленинградом ей здесь нравилось больше, потому что можно заработать хорошие деньги, чтобы купить маме корову и подремонтировать дом. Нужно чтобы их хозяйство в селе снова процветало. После того как мама овдовела, она не вышла замуж. Говорила, что её единственная любовь – это Константин.
Мария, когда пропал отец, столкнулась со многими проблемами. Оживились ровесники ухажёры в селе, но она никого не подпустила к себе. Её пытались дискредитировать, говорили небылицы без опасения, зная, что за неё некому постоять. Мария оказалась, когда было необходимо, гордой и проявляла строгость принципиальную, чтобы укротить беспардонное поведение хлопцев. Она была завидной невестой: сердечная дочь, заботящаяся о матери, скромная и трудолюбивая. Со временем происки несерьёзных по своему воспитанию хлопцев прекратились, и её прозвали между собою сверстники Мария "печальная" со своими причудами. Ей нравились образы врачей и учителей, отличительной чертой которых являлась добродетель. Это было ближе для её понятия мира. Решила для себя, что выйдет замуж за образованного человека по любви. В данный момент она слыла модницей, покупала себе обновки и старалась заботиться о маме. От Миколы она знала, что Мурад работает грузчиком на лесосплаве, и высокомерно полагала, что это не её вариант в любом случае. Его присутствие она замечала всё чаще и начинала беспокоиться при возникновении его в поле зрения. Он был красив и её возраста, но его самоуверенность и сила воздействия настораживали эту верующую девушку.
В этом городе неподалёку в центре была церковь на набережной, и Мария ходила на службу почти каждое воскресенье, когда позволяла работа отлучиться. Молитва наполняла её душу светом и защищала от искушений. Церковь была пустой. Единицы приходили в то время, и настоятель, заметив её преданность своей вере, всегда тепло приветствовал и говорил с ней о бытии.
– Вы, чудо, Мария. На устойчивых – держится наша вера, – говорил священник.
– У нас дома обязательно посещают церковь все жители села, – обыкновенно говорила она.
– Хорошее праведное место, где люди не утратили веру в Бога, – удовлетворённо сказал Батюшка.
Мария оставляла милостыню бедным и на реконструкцию церкви вносила свой вклад. Настоятель прихода молился за Марию и уповал на небеса в своих просьбах к Богу, что возродится сила веры в народе России.
После службы она как обычно перекрестилась, обращаясь к Спасителю и Матери Божьей, а затем поклонилась. В душевном настроении она увидела на выходе из церкви Мурада, и холодные мурашки прошли по её телу. Он следовал за ней, провожая до общежития, и пытался заговорить. Мария не поддерживала его инициатив, но он видимо не огорчался, как часто бывало в других случаях. Это единственное, что ей понравилось от его присутствия.
Во время службы Мурад зашел также в церковь, ему хотелось увидеть её и как она обращается в своей вере к Богу. Искренность и простота её поведения в церкви заставили воспринимать серьёзнее эту девушку. Повсюду были лики святых, и он осматривал образы. Глаза святых, их взоры с образов проникали в саму душу. Поражённый таким воздействием он хотел устраниться побыстрее из этого здания. Но лики святых, будто со всех сторон, удерживали его на месте, и он не мог пошевелиться. Сколько это продолжалось одному Богу ведомо, Мурад убедился на своём опыте, что понять время нам не дано. Стоило ему подумать о Марии вновь и обратить своё внимание к ней, как наступило спокойствие, взоры с ликов святых образов перестали его пронизывать.
– Мысли о Марии сделали благосклонней святых, – подумал он.
Мурад не очень расстроился от её холодного отношения и верил в свою упорность в этом направлении. Марию назначили табельщицей, и он мог её видеть теперь и на работе, заглядывая после обеда в их контору. Она никак не реагировала на его присутствие.
– С такими видами на жизнь как у неё мне трудно покорить её сердце.
Он решил терпеливо ждать своего шанса. С этих пор он отваживал тех, кто пытался знакомиться с Марией, а с особо дерзкими дрался, легко ставя их на место. Подруги шутя стали говорить Марии:
– Твой Мурад идёт.
Её это раздражало.
– С чего это он мой? – думала она, не зная, что он отсекает всё её общение с другими мужчинами.
Наступил месяц ноябрь. Седьмого числа всеобщий выходной, и всех обязали быть на демонстрации, иначе могли уволить с работы. Курс партии объединял все уровни, такие празднования непосредственно касались и работающих.
Мурад знал, что трудовой договор ему не продлят, по сути три месяца заканчивались, и он был оформлен с испытательным сроком.
– Что делать дальше? – этот вопрос стоял особенно остро для него.
Фанатично наблюдал за жизнью Марии, но она была безупречна, и подступиться к ней он не мог. Постоянно находилась в окружении подруг и своих земляков. Мурад скрывал свои чувства глубоко в своём сердце. Он считал слабостью идти на поводу своих чувств. Жить нужно разумом и в настоящем времени – вот его кредо. Он был безутешен в поисках подступов к Марии, и сложилось, что накануне празднования Октябрьской революции, Мария внезапно простудилась и слегла. Ей стало немного лучше, но на демонстрацию идти ей запретили в медпункте. Мурад об этом узнал из разговора в конторе, куда он как раз зашёл в надежде увидеть Марию, но повод он находил обычно другой, чтобы не выдавать своих намерений. Быстро сообразив, Мурад сказал начальнику производства, что он готов работать в праздничный день, так как не состоит в партии.
– Ты что, один будешь работать? Все люди идут на торжество и несут транспаранты, а ты? Вот удумал, – начальник рассердился и выкрикнул, – уйди с моих глаз долой, беспартийный он.
Мурад на это и рассчитывал, даже готов был идти на конфликт, чтобы остаться в стороне от общего мероприятия. Всё вышло по его плану. Затем он у себя в комнате достал заранее приготовленные препараты: смешал микстуру из хвойных растений с опиатами. Мурад разбирался в том, как воздействует снадобье. Когда-то Чингиз разъяснил возможности наркоты для того, чтобы сделать человека "овощем безвольным", так он говорил, и Мурад усвоенные уроки не забыл.
…попробовал на вкус лекарство от простуды и ничего не распробовал подозрительного. Затем оделся в свою новую одежду и направился к Марии. В общежитии был вахтёр пожилого возраста. Мурад, опередив его вопрос, сам произнёс:
– Я к больной по поручению начальника производства, – и показал лекарство.
Вахтёр сказал, что Мария заболела некстати.
– Кто-то сглазил, – суеверно сказал пожилой фронтовик и вернулся в своё кресло.
Мурад с официальным видом направился на второй этаж к комнате Марии.
– Этот служивый ветеран уточнять ничего не будет, так как люди такого сорта добросовестные и боятся тревожить начальство без веских на то оснований. Счастье зависит от себя самого и от природы, – договаривался Мурад со своей совестью…
Дверь была открыта, и он вошёл. Мария сразу поднялась с кровати и резко возразила:
– Что за выходки? Это несерьёзно, молодой человек, являться без приглашения.
– Выступай, выступай…, – думал про себя Мурад, а вслух проговорил с явно сострадательным видом, – начальник направил меня к тебе, чтобы передать лекарство. Сказал убедиться, что приняла, и доложить ему. Завтра закрывать наряды нужно, и он обязал меня исполнить это поручение. Я для них не русский, и относятся ко мне как к непонимающему в партийных делах.
Мурад говорил и сопровождал свои слова жестами застенчивого юноши и от этого становился весьма убедительным.
– Всё сходится, что Вы говорите, в конторе, действительно, аврал, и завтра надо на работу. Объясните мне, сколько принимать лекарство, и можете быть свободны.
Мурад чувствовал себя оскорблённым, холодность Марии его разжигала:
– Нет, нет, непременно выпейте при мне восемьдесят грамм, а остальное мне нужно вернуть.
– Какой Вы обязательный – это отличное качество, но на работе завтра могу сама вернуть начальнику эту бутылочку, и к тому же зачем Вам ходить по конторам так часто?