XXXVІ.
Отецъ Барбо боялся, что Фадетта на него сердится за прежнюю его строгость къ ней и что она полюбитъ другого, утѣшившись отсутствіемъ Ландри. Онъ попробовалъ было завести рѣчь о Ландри, когда она пришла въ Бессонньеру лечить Сильвинэ, но она притворилась, что не слышитъ, это его очень смутило.
Наконецъ, въ одно прекрасное утро онъ собрался съ духомъ и пошелъ къ ней.
- Фаншонъ Фадэ, - сказалъ онъ ей, - отвѣтьте на мой вопросъ по совѣсти и по чести. Было-ли вамъ извѣстно, передъ кончиной вашей бабушки, что она оставитъ вамъ большое состояніе?
- Да, отецъ Барбо, - отвѣтила молодая дѣвушка, - я объ этомъ смутно догадывалась, потому что постоянно видѣла, какъ она считала золото и серебро, а тратили мы только гроши. Потомъ она мнѣ часто повторяла, когда насмѣхались надъ моими лохмотьями: "Не горюй, моя крошка, ты будешь богаче ихъ всѣхъ, и настанетъ день, когда ты съ головы до ногъ сможешь одѣться въ шелки, если только пожелаешь".
- Вѣроятно, вы разсказали это Ландри, - продолжалъ отецъ Барбо. - Можетъ быть, деньги играли роль въ его любви къ вамъ?
- За это я ручаюсь, отецъ Барбо, - отвѣтила маленькая Фадетта. - Я задала себѣ цѣлью быть любимой за мои прекрасные глаза, и не была такъ глупа, чтобы говорить, что ихъ красота заключается въ кошелькахъ изъ чешуи. А впрочемъ, я могла это сдѣлать безъ страха. Ландри любилъ меня такъ честно, что никогда не справлялся о моихъ средствахъ.
- А послѣ смерти вашей бабушки, милая моя Фаншонъ, - сказалъ отецъ Барбо, - можете-ли вы мнѣ дать честное слово, что Ландри не узналъ ни черезъ васъ, ни отъ кого другого, про ваши дѣла?
- Могу дать, - отвѣтила Фадетта, - какъ Богъ святъ, кромѣ меня, только вы все знаете.
- А какъ вы думаете, любитъ васъ Ландри до сихъ поръ? Имѣли вы доказательства того, что онъ васъ не забылъ со смерти вашей бабушки?
- Имѣю самое вѣрное доказательство; сознаюсь вамъ, что Ландри приходилъ меня навѣститъ черезъ три дня послѣ ея смерти и поклялся умереть отъ горя, если я не буду его женой.
- А что вы ему на это сказали, Фаншонъ?
- Я не обязана вамъ повторять мои слова, отецъ Барбо, но все-таки отвѣчу вамъ для вашего спокойствія. Я отвѣтила, что нечего торопиться съ свадьбой, что я никогда не дамъ моего согласія противъ воли родителей моего жениха.
Фадетта произнесла эти послѣднія слова такъ гордо и надменно, что отецъ Барбо встревожился.
- Я не имѣю права васъ допрашивать, Фаншонъ Фадэ, - вымолвилъ онъ, - и не знаю вашихъ намѣреній: хотите-ли вы осчастливить моего сына или сдѣлать его несчастнымъ, но я знаю только одно: что онъ васъ безумно полюбилъ и, будь я на вашемъ мѣстѣ, я бы сказалъ, если бы хотѣлъ безкорыстной любви, какъ вы: Ландри Барбо полюбилъ меня въ лохмотьяхъ, когда всѣ отъ меня отворачивались и родители сами порицали его выборъ. Онъ нашелъ меня красивой, когда всѣ считали меня безнадежной дурнушкой; онъ полюбилъ меня, несмотря на всѣ несчастія, которыя повлекла эта любовь; онъ любилъ меня въ разлукѣ; словомъ, онъ полюбилъ меня такъ прочно, что я не могу въ немъ сомнѣваться и не хочу думать о другомъ мужѣ.
- Давно я твердила себѣ все это, отецъ Барбо, но повторяю вамъ, что мнѣ слишкомъ тяжело вступать въ семью, которая за меня краснѣетъ и принимаетъ меня только изъ сожалѣнія.
- Если только это васъ удерживаетъ, то не сомнѣвайтесь дольше, Фаншонъ, - продолжалъ отецъ Барбо, - семья Ландри васъ уважаетъ и будетъ вамъ рада. Не приписывайте нашей перемѣны вашимъ средствамъ. Насъ не бѣдность отталкивала отъ васъ, а дурные слухи. Никогда я не согласился бы васъ назвать моей невѣсткой, если бы эти слухи были основательны, хотя бы мой отказъ стоилъ жизни Ландри. Я нарочно ходилъ самъ въ Шато Мейллантъ и справлялся обо всемъ до мельчайшихъ подробностей. Теперь я согласенъ, что васъ оклеветали, что вы честная и умная дѣвушка, какъ намъ говорилъ Ландри. Я пришелъ просить васъ быть женой моего сына, Фаншонъ Фадэ, и если вы согласны, онъ будетъ здѣсь черезъ недѣлю.
Это заключеніе, которое она предвидѣла, обрадовало маленькую Фадетту, но она не показала своего удовольствія, желая, чтобы ее уважала ея будущая семья, а потому отвѣчала сдержанно.
Отецъ Барбо ей сказалъ: - Вижу, дитя мое, что вы еще сердитесь на меня и на моихъ, въ глубинѣ вашего сердца. Не требуйте извиненій отъ пожилого человѣка; довольствуйтесь добрымъ словомъ, когда я вамъ говорю, что вы будете нами любимы и уважаемы. Вѣрьте отцу Барбо, онъ никогда никого не обманывалъ. Хотите-ли вы помириться съ нимъ и поцѣловать его, какъ избраннаго опекуна, или, какъ отца, который будетъ считать васъ своей дочерью?
Маленькая Фадетта не могла долѣе сдерживаться, она обняла обѣими руками отца Барбо, и его старое сердце забилось отъ счастья, когда она его поцѣловала.
XXXVII.
Всѣ условія скоро были порѣшены. Свадьбу назначили тотчасъ по окончаніи траура Фаншонъ, остановка была только за Ландри. Когда мать Барбо пришла въ тотъ же вечеръ поцѣловать и благословить Фаншонъ, она сказала, что Сильвинэ снова заболѣлъ при извѣстіи о женитьбѣ брата, и поэтому она просила отсрочки на нѣсколько дней, чтобы вылечить и утѣшить своего другого сына.
- Напрасно сказали вы ему, что онъ видѣлъ меня на яву у своего изголовья, мать Барбо, - сказала маленькая Фадетта. - Теперь его желаніе будетъ на перекоръ моему и я не съумѣю его вылечить во время сна. Можетъ быть, мое присутствіе будетъ ему непріятно и ухудшитъ его болѣзнь.
- Не думаю, - возразила мать Барбо; - когда ему стало худо, онъ легъ со словами: "Гдѣ же Фадетта? Она мнѣ помогала, развѣ она не вернется"? Я обѣщала ему привести васъ и онъ ждетъ васъ съ нетерпѣніемъ.
- Сейчасъ иду, только на этотъ разъ буду дѣйствовать иначе; прежнее средство ему не поможетъ, разъ онъ узнаетъ про мое присутствіе.
- Вы не берете съ собой ни пилюль, никакихъ лекарствъ, - спросила мать Барбо.
- Нѣтъ, - отвѣтила Фадетта, - вѣдь тѣломъ онъ здоровъ, а боленъ духомъ. Постараюсь вразумить его, но не ручаюсь за успѣхъ. Обѣщаю вамъ только терпѣливо ждать возвращенія Ландри и не просить васъ вызвать его до тѣхъ поръ, пока его братъ не поправится. Ландри самъ это просилъ, я знаю, что онъ одобритъ меня за то, что я не тороплю его пріѣзда.
Когда Сильвинэ увидалъ Фадетту у своего изголовья, онъ имѣлъ недовольный видъ и не отвѣтилъ на ея вопросъ: не лучше-ли ему? Она хотѣла пощупать ему пульсъ, но онъ отнялъ руку и отвернулся къ стѣнѣ. Тогда Фадетта знакомъ удалила всѣхъ и потушила лампу, когда всѣ вышли. Въ комнату вошелъ свѣтъ луны, какъ разъ было тогда полнолуніе. Потомъ она вернулась къ Сильвинэ и сказала ему такъ повелительно, что онъ безпрекословно ей повиновался:
- Дайте мнѣ ваши руки, Сильвинэ Барбо, и отвѣчайте мнѣ всю правду. Вѣдь вы не платите мнѣ за мое безпокойство, я ухаживала за вами не для того, чтобы терпѣть ваши дерзости и неблагодарность. Слушайте внимательно мои вопросы и отвѣчайте безъ запинки.
- Спрашивайте, что хотите, Фадетта, - отвѣтилъ Сильвинэ, изумленный строгимъ тономъ этой дѣвочки, которой онъ часто кидалъ вслѣдъ камнями, въ былыя времена, за ея насмѣшки.
- Сильвэнъ Барбо, - продолжала она, - вы, кажется, хотѣли умереть?
Сильвинэ мысленно вздрогнулъ отъ этихъ словъ, но она крѣпче сжимала его руку, словно подчиняя его своей власти, и онъ прошепталъ смущенно:
- Конечно, смерть была бы для меня большимъ счастьемъ. Я вижу, что только сгораю и стѣсняю моихъ родныхъ своей болѣзнью и…
- Говорите, Сильвэнъ, не скрывайте отъ меня ничего.
- И моей ревностью, которую я не въ силахъ побороть, - удрученно проговорилъ Сильвинэ.
- И также вашимъ дурнымъ сердцемъ, - сказала Фадетта такъ сурово, что онъ разсердился и испугался одновременно.
XXXVIII.
- Отчего вы говорите, что у меня дурное сердце? - спросилъ онъ. - Вы меня оскорбляете, потому что видите, что я не могу защищаться.
- Я говорю вамъ правду, Сильвинэ, - продолжала маленькая Фадетта, - скажу вамъ больше. Я нисколько не сочувствую вашей болѣзни, потому что знаю, что она не тяжелая. Если вамъ и грозитъ какая-нибудь опасность, такъ это только сойти съ ума; а вы, кажется, очень усердно добиваетесь этого. Не знаю, до чего доведутъ васъ ваша слабохарактерность и ваше притворство.
- Можете упрекать меня въ слабохарактерности, но упрека въ притворствѣ я не заслужилъ! - возразилъ Сильвинэ.
- Не пробуйте оправдываться, Сильвинэ, я знаю васъ лучше, чѣмъ вы сами; и говорю вамъ, что слабость порождаетъ лживость; вотъ почему вы неблагодарны и любите только самого себя.
- Вѣроятно, братъ Ландри очень меня вамъ бранилъ, что вы такого дурного обо мнѣ мненія, Фаншонъ Фадэ. Вѣдь вы только можете меня знать съ его словъ, значитъ, онъ совсѣмъ не любитъ меня.
- Вотъ этого-то я и ждала, Сильвэнъ! Я знала, что сейчасъ же вы начнете жаловаться и обвинять вашего брата. Ваша дружба къ нему переходитъ въ злость и досаду, до того она невѣроятна и безразсудна. Я и заключила, что вы на половину не въ своемъ умѣ и вовсе не добрый. А я говорю вамъ, что Ландри любитъ васъ въ десять тысячъ разъ больше, чѣмъ вы его, онъ всѣмъ это доказываетъ - онъ никогда не упрекаетъ васъ и не причиняетъ вамъ никакого горя, не то что вы ему. Напротивъ, онъ всегда вамъ уступаетъ и угождаетъ. Какъ же вы хотите, чтобы я не замѣтила между вами разницы? Чѣмъ строже я къ вамъ относилась, тѣмъ болѣе хвалилъ васъ Ландри. Я считаю, что только несправедливый мальчикъ можетъ не оцѣнить такого добраго брата.
- И такъ, вы меня ненавидите, Фаншонъ, я въ этомъ не ошибся; я отлично зналъ, что вы наговариваете брату на меня и отталкиваете его отъ меня.
- И этого я ждала отъ васъ, Сильвэнъ; очень рада, что вы и меня къ нему присоединили. Хорошо, я отвѣчу вамъ - вы злой мальчикъ и говорите ложь, потому что вы оскорбляете дѣвушку, не зная ея, которая всегда заступалась за васъ и помогала вамъ тайно, хотя вы не скрывали вашего отвращенія къ ней; дѣвушку, которая сто разъ лишалась изъ-за васъ своего единственнаго удовольствія видѣть Ландри, и постоянно отсылала его къ вамъ. Такимъ образомъ, цѣною собственнаго горя, она доставляла вамъ радость. А вѣдь я не была ничѣмъ вамъ обязана. Съ тѣхъ поръ какъ я себя помню, вы всегда относились ко мнѣ враждебно, я никогда не видѣла такого гордого и важнаго мальчика. Часто случай представлялся вамъ отомстить, но я этого не дѣлала и платила вамъ добромъ за зло. Я глубоко увѣрена, что христіане должны прощать ближнимъ, чтобы угодить Богу. Но напрасно упоминаю я про Бога при васъ, вы Его не хотите знать, вы сами себѣ врагъ и вредите спасенію вашей души.
- Я позволилъ вамъ многое, Фадетта, но это уже слишкомъ! Вы меня обвиняете въ томъ, что я нехристь?
- Да развѣ вы сейчасъ не сказали, что хотите умереть? По вашему, это желаніе христіанина?
- Я не говорилъ этого, я сказалъ только…
И Сильвинэ смущенно остановился, думая о своихъ словахъ; послѣ выговора Фадетты, они ему казались неблагочестивыми.
Но она не успокоилась и продолжала его пилить:
- Можетъ быть, вы сами не думали о томъ, что говорили. Мнѣ кажется, что вы вовсе не хотите умереть, а просто притворяетесь, чтобы властвовать въ вашей семьѣ, мучить вашу бѣдную мать, убитую горемъ, и вашего близнеца, который очень довѣрчивъ и воображаетъ, что вы хотите съ собой покончить. Меня же вы не обманете, Сильвэнъ. Я увѣрена, что вы боитесь смерти, какъ и всѣ мы грѣшные и даже больше всѣхъ; а нарочно забавляетесь страхомъ всѣхъ любящихъ васъ. Вамъ нравится, что изъ-за васъ во всемъ уступаютъ и отмѣняютъ изъ-за васъ самыя умныя и необходимыя рѣшенія, только вы заговорите о вашей кончинѣ. Да вѣдь это очень удобно и пріятно на самомъ дѣлѣ видѣть, какъ всѣ преклоняются передъ каждымъ вашимъ словомъ, будто одинъ вы хозяинъ въ цѣломъ домѣ. По Богъ не одобряетъ вашихъ беззаконныхъ поступковъ, и вы еще несчастнѣе, чѣмъ если бы вы подчинялись, а не повелѣвали. Вы скучаете, что ваша жизнь течетъ такъ ровно и спокойно. Вамъ не достаетъ вотъ чего, чтобы сдѣлаться добрымъ и хорошимъ мальчикомъ, Сильвэнъ - вамъ надо грубыхъ родителей, нищету, голодъ и дурное обращеніе. Если бы вы были воспитаны, какъ я, и брать Жанэ, вы стали бы благодарны за всякую малость, не то что теперь. Не сваливайте вашихъ капризовъ на то, что вы близнецъ, Сильвэнъ. Я слышала, что очень ужь много толковали про дружбу близнецовъ; вы и повѣрили, что не можете жить безъ брата и довели вашу любовь до крайности. Но Богъ справедливъ, и навѣрно не предназначаетъ намъ несчастную судьбу еще во чревѣ матери. Онъ всеблагій и не вселяетъ намъ несбыточныхъ желаній, и вы оскорбляете Его, если думаете, что ваша кровь и плоть сильнѣе вашего разума. Никогда я не повѣрю, что вы, будучи въ своемъ умѣ, не можете поборотъ по своему произволу вашу ревность. Вы просто сами не хотите: слишкомъ потакали этому недостатку, и вотъ воображеніе взяло верхъ надъ вашимъ долгомъ.
Сильвинэ молчалъ и не перебивалъ строгихъ внушеній Фадетты. Онъ чувствовалъ, что во многомъ она права, только одного она не признавала: что онъ старался превозмочь свою ревность и самъ упрекалъ себя въ эгоизмѣ. Она отлично знала, что преувеличивала, но нарочно хотѣла напугать его сначала, чтобы лучше повліять на него послѣ кроткимъ утѣшеніемъ. И она заставляетъ себя быть съ нимъ суровой и сердитой, а ея сердце обливалось кровью отъ состраданія и нѣжности къ нему. Она ушла отъ него болѣе измученная и разбитая, чѣмъ онъ самъ.
XXXIX.
На самомъ дѣлѣ Сильвинэ и на половину не былъ такъ боленъ, какъ всѣмъ казалось и какъ онъ воображалъ. Маленькая Фадетта, пощупавъ его пульсъ, убѣдилась, что жара у него нѣтъ, а бредилъ онъ потому, что его голова была еще слабой и больной. Фадетта задумала повліять на его разсудокъ и навести на него страхъ. Утромъ она вернулась въ нему. Хотя онъ и не спалъ всю ночь, но былъ спокоенъ и рѣшителенъ. Онъ протянулъ ей руку, какъ только увидѣлъ ее, но она отдернула свою.
- Зачѣмъ протягиваете вы мнѣ руку, Сильвэнъ? - спросила она. - Вы, вѣроятно, хотите знать, нѣтъ-ли у васъ лихорадки. Я и такъ вижу по вашему лицу, что нѣтъ.
Сильвинэ, сконфуженный тѣмъ, что она не дотронулась до его руки, сказалъ:
- Я хотѣлъ поздороваться съ вами, Фадетта, и поблагодарить васъ за ваши заботы обо мнѣ.
- Въ такомъ случаѣ принимаю ваше пожатіе, - отвѣтила она, удерживая его руку въ своей, - я всегда отвѣчаю на вѣжливость; не считаю васъ настолько двуличнымъ, чтобы встрѣчать меня привѣтливо, если вамъ непріятно мое присутствіе.
Сильвинэ, на яву, было еще пріятнѣе держать ея руку, чѣмъ во снѣ, онъ обратился къ ней ласково:
- Вы вчера меня очень бранили, Фаншонъ, но я не сержусь на васъ, самъ не знаю почему? Я даже нахожу, что вы очень добры, если навѣщаете меня послѣ всего того, что я вамъ сдѣлалъ дурного.
Фадетта сѣла около его постели и заговорила съ нимъ не такъ, какъ вчера; она была добра, нѣжна и кротка. Послѣ вчерашняго выговора, Сильвинэ было еще пріятнѣе ея ласковое обращеніе. Онъ много плакалъ, сознался въ своей винѣ и просилъ прощенія просто и чистосердечно. Маленькая Фадетта убѣдилась, что онъ добръ, а только не разуменъ.
Она выслушала его со вниманіемъ, иногда слегка порицая его. Когда она хотѣла высвободить свою руку, онъ удерживалъ ее, словно ея прикосновеніе исцѣляло его отъ горя и болѣзни.
Когда она увидѣла, что достигла своей цѣли и успокоила его, она ему сказала:
- Теперь я уйду, а вы вставайте, Сильвинэ, вы здоровы и нечего вамъ нѣжиться, пока ваша мать сбивается съ ногъ, услуживая вамъ. А потомъ съѣшьте то, что я вамъ принесла. Это мясо; знаю, что оно вамъ противно и вы предпочитаете вредную зелень. Но все-таки заставьте себя попробовать, не смотря на ваше отвращеніе. Не дѣлайте страшныхъ гримасъ. Вы очень обрадуете вашу мать, если будете хорошо питаться. На второй разъ вамъ будетъ легче, а на третій вы и забудете, что не хотѣли ѣсть. Увидите, что я права! Прощайте, надѣюсь, я не буду вамъ больше нужна; вы будете здоровы, если захотите.
- Развѣ вы не вернетесь вечеромъ? - спросилъ Сильвинэ, - я думалъ, что вы придете?
- Вѣдь мнѣ не платятъ за визиты, Сильвэнъ, какъ доктору. У меня есть болѣе важныя занятія, чѣмъ ухаживать за здоровымъ мальчикомъ.
- Вы правы, Фадетта, не приписывайте эгоизму мое желаніе васъ видѣть, мнѣ гораздо легче, когда я поговорю съ вами.
- Но вѣдь у васъ, слава Богу, обѣ ноги здоровы и вы знаете, гдѣ я живу. Вамъ тоже извѣстно, что скоро я буду вашей сестрой черезъ мой бракъ съ Ландри, а также и по чувству къ вамъ. Приходите побесѣдовать со мной, въ этомъ нѣтъ ничего дурного.
- Я приду, если позволите, - сказалъ Сильвинэ. - Я сейчасъ встану, хотя у меня и очень болитъ голова отъ безсонной ночи.
- Такъ и быть, вылечу вашу боль въ послѣдній разъ, - отвѣтила она, - я приказываю вамъ крѣпко спать слѣдующую ночь.
Она положила руку ему на лобъ; черезъ пять минутъ онъ почувствовалъ облегченіе и бодрость, боль прошла.
- Я былъ не правъ по отношенію къ вамъ, сознаюсь, Фадетта, - сказалъ онъ, - вы отлично лечите и хорошо заговариваете болѣзнь. Лекарства докторовъ только вредили мнѣ, а вы исцѣляли меня однимъ прикосновеніемъ. Вы больше на меня не сердитесь? вѣрите-ли вы моему слову, что я буду во всемъ вамъ подчиняться?
- Вѣрю, - отвѣтила она. - Если вы останетесь такимъ же, я полюблю васъ такъ, будто вы мой близнецъ.
- Если бы вы такъ любили меня, Фаншонъ, вы говорили бы мнѣ "ты", близнецы разговариваютъ между собой безъ такихъ церемоній.