А в том просторном зале собрание судейских разных корпораций изо всей силы и против всяких правил отталкивает от себя гнусное, грязное, кляузное дело - - и вышвыривает его за двери, вместо того чтобы загнать к себе, - - пиная его с такой бешеной ненавистью во взорах и с таким ожесточением, как если бы законы первоначально установлены были для мира и охраны человечества; - или совершен, пожалуй, еще более крупный промах: - какой-нибудь честно отложенный спорный вопрос - - например, мог ли бы нос Джона о’Нокса поместиться на лице Тома о’Снайлса без нарушения прав чужой собственности или не мог бы - поспешно решен в двадцать пять минут, между тем как при тщательном учете всех pro и contra, требующемся в таком запутанном деле, он мог бы занять столько же месяцев, - а если вести процесс по-военному, как и подобает вести процессы, вашим милостям это известно, со всеми применяемыми на войне хитростями, - как-то: ложными атаками, - форсированными маршами, - внезапными нападениями, - засадами, - прикрытыми батареями и с тысячами других стратегических уловок, при помощи которых обе стороны стремятся захватить преимущество, - - то оно по всем расчетам длилось бы столько же лет, кормя собой и одевая весь этот срок целую коллегию мастеров судебного дела.
Что же касается духовенства… - - Нет - - Пусть меня расстреляют, а я не скажу ни слова против него. - У меня нет никакого желания - да если бы оно и было - - я ни за что на свете не посмел бы затронуть этот предмет - - при слабости моих нервов и подавленном состоянии, в котором я сейчас нахожусь, я рисковал бы жизнью, расстраивая себя и огорчая докладом о таких неприятных и грустных вещах - - так, стало быть, безопаснее будет задернуть поскорее занавес и поспешить к основному и главному вопросу, который я взялся осветить, - - а именно: каким образом выходит, что люди, вовсе лишенные остроумия, слывут у нас людьми наиболее рассудительными? - - Но заметьте - я говорю: слывут - ибо это, милостивые государи, всего только слух, который, подобно двадцати другим слухам, ежедневно принимаемым на веру, вдобавок является, могу вас уверить, дурным и злонамеренным слухом.
С помощью вышеприведенных замечаний, уже, надеюсь, взвешенных и обсужденных вашими преподобиями и вашими милостями, я это сейчас покажу.
Терпеть не могу ученых диссертаций - и верхом нелепости считаю, когда автор затемняет в них свой тезис, помещая между собственной мыслью и мыслью своих читателей одно за другим, прямыми рядами, множество высокопарных, трудно понятных слов, - - тогда как, осмотревшись кругом, он почти наверно мог бы увидеть поблизости какой-нибудь стоящий или висящий предмет, который сразу пролил бы свет на занимающий его вопрос - "в самом деле, какие затруднения, вред или зло причиняет кому-либо похвальная жажда знания, если ее возбуждают мешок, горшок, дурак, колпак, рукавица, колесико блока, покрышка плавильного тигля, бутылка масла, старая туфля или плетеный стул?" - - Как раз на таком стуле я сейчас сижу. Вы мне позволите пояснить вопрос об остроумии и рассудительности посредством двух шишек на верхушке его спинки? - - Они прикреплены, извольте видеть, двумя шпеньками, неплотно всаженными в просверленные для них дырочки, и прольют на то, что я собираюсь сказать, достаточно света, чтобы смысл и намерение всего моего предисловия стали для вас настолько прозрачными, как если бы каждая его точка и каждая частица состояли из солнечных лучей. Теперь я приступаю прямо к сути.
- - Вот тут помещается остроумие - - а вот тут, рядышком с ним, рассудительность, совсем как две шишки, о которых я веду речь, на спинке того самого стула, на котором я сижу.
- - Вы видите, они являются самыми высокими частями и служат наилучшим украшением его остова - - как остроумие и рассудительность нашего - - и, подобно последним, также, несомненно, сделаны и прилажены с таким расчетом, чтобы, как говорится во всех таких случаях двойных украшений, - - быть под пару друг другу.
Теперь, в виде опыта и для более наглядного уяснения дела, - давайте снимем на минуту одно из этих курьезных украшений (безразлично какое) с того места, то есть с верхушки стула, где оно сейчас находится, - - нет, не смейтесь - - но видели ли вы когда-нибудь в своей жизни такую забавную штуку, как та, что у нас получилась? - - Ох, какой жалкий вид, совсем как одноухая свинья - в обоих случаях столько же смысла и симметрии. - Пожалуйста - - прошу вас, встаньте и поглядите. - - Ну разве какой-нибудь столяр, мало-мальски дорожащий своей репутацией, выпустил бы из рук свое изделие в подобном состоянии? - - Нет, вы ответьте мне, положа руку на сердце, на следующий простой вопрос: разве вот эта одинокая шишка, которая так глупо торчит здесь, годится на что-нибудь, кроме того, чтобы напоминать вам об отсутствии другой шишки? - - Позвольте мне также спросить вас: принадлежи этот стул вам, разве вы про себя не подумали бы, что, чем оставаться таким, ему в десять раз лучше быть вовсе без шишек?
А так как две эти шишки - - или верхушечные украшения человеческого ума, увенчивающие все здание, - иными словами, остроумие и рассудительность, - являются, как было мной доказано, вещами самонужнейшими - выше всего ценимыми - - - лишение которых в высшей степени бедственно, а приобретение, стало быть, чрезвычайно трудно, - - - по всем этим причинам, вместе взятым, нет среди нас ни одного смертного, настолько равнодушного к доброй славе и преуспеянию в жизни - или настолько не понимающего, какие в них заключены для него блага, - чтобы не желать и не принять мысленно твердого решения быть, или по крайней мере слыть, обладателем того или другого украшения, а лучше всего обоих разом, если это представляется тем или иным способом достижимым или с каким-либо вероятием осуществимым.
Поскольку, однако, у важных наших господ мало или вовсе нет надежды на приобретение одного из них - если они не являются обладателями другого, - - скажите на милость, что, по-вашему, должно с ними статься? - Увы, милостивые государи, несмотря на всю их важность, им надо примириться с положением людей внутренне голых, - а это выносимо лишь при некотором философском усилии, коего нельзя предполагать в данном случае, - - таким образом, никто бы не вправе был на них сердиться, если бы они удовлетворялись тем немногим, что они могли бы подцепить и спрятать себе под плащи, не поднимая крика держи! караул! против законных собственников.
Мне нет надобности говорить вашим милостям, что это проделывалось с такой хитростью и ловкостью - что даже великий Локк, которого редко удавалось провести фальшивыми звуками, - - был тут одурачен. Травля бедных остроумцев велась, очевидно, такими густыми и торжественными голосами и при содействии больших париков, важных физиономий и других орудий обмана стала такой всеобщей, что ввела и философа в обман. - Локк стяжал себе славу очисткой мира от мусорной кучи ходячих ошибочных мнений, - - но это заблуждение не принадлежало к их числу; таким образом, вместо того чтобы хладнокровно, как подобает истинному философу, исследовать положение вещей, перед тем как о нем философствовать, - - он, напротив, принял его на веру, присоединился к улюлюканью и вопил так же неистово, как и остальные.
С тех пор это стало Magna charta глупости - - но, как вы ясно видите, ваши преподобия, она была добыта таким образом, что право на нее гроша медного не стоит; - кстати сказать, это одна из многочисленных грязных плутней, за которую важным людям, со всей их важностью, придется держать ответ на том свете.
Что же касается больших париков, о которых я, может показаться, говорил слишком вольно, - - то разрешите мне смягчить все неосторожно сказанное во вред и в осуждение им заявлением общего характера. - - - Я не питаю никакого отвращения, никакой ненависти и никакого предубеждения ни против больших париков, ни против длинных бород - до тех пор, пока не обнаруживаю, что парики эти заказываются и бороды отращиваются для прикрытия упомянутого плутовства - - какова бы ни была его цель. - Бог с ними! Заметьте только - - я пишу не для них.
Глава XXI
Каждый день в течение, по крайней мере, десяти лет отец принимал решение поправить их - - они не поправлены до сих пор; - - ни в одном доме, кроме нашего, их так не оставили бы и часу, - и что всего удивительнее, не было на свете предмета, о котором отец говорил бы с таким красноречием, как о дверных петлях. - - И все же он был, конечно, оставлен ими в величайших дураках, каких только свет производил: красноречие отца и его поступки вечно были не в ладах между собой. - - Каждый раз, когда двери в гостиную отворялись, - философия его и его принципы падали их жертвой; - - три капли масла на перышке и крепкий удар молотком спасли бы его честь навсегда.
- - Какое непоследовательное существо человек! - Изнемогает от ран, которые имеет возможность вылечить! - Вся жизнь его в противоречии с его убеждениями! - Его разум, этот драгоценный божий дар, - вместо того чтобы проливать елей на его чувствительность, только ее раздражает - - умножая его страдания и повергая его в уныние и беспокойство под их бременем! - Жалкое, несчастное создание, бессильное уйти от своей судьбы! - Разве мало в этой жизни неизбежных поводов для горя, зачем же добровольно прибавлять к ним новые, увеличивая число наших бедствий, - - зачем бороться против зол, которых нам не одолеть, и покоряться другим, которые можно было бы навсегда изгнать из нашего сердца с помощью десятой части причиняемых ими хлопот?
Клянусь всем, что есть доброго и благородного! если мне удастся достать три капли масла и сыскать молоток на расстоянии десяти миль от Шенди-Холла - петли двери в гостиную будут исправлены еще в нынешнее царствование.
Глава XXII
Смастерив наконец две мортиры, капрал Трим пришел от своего изделия в неописуемый восторг; зная, какая радость будет для его господина посмотреть на эти мортиры, он не мог устоять против искушения немедленно снести их в гостиную.
Кроме урока, который я хотел преподать, рассказывая о дверных петлях, я намерен предложить умозрительное рассуждение, из него вытекающее. Вот оно:
если бы дверь в гостиную отворялась и ходила на своих петлях, как подобает исправной двери - -
- или, например, так ловко, как вертелось на своих петлях наше правительство, - (иначе говоря, когда его мероприятия вполне согласовались с желанием ваших милостей - в противном случае я беру назад свое сравнение), - в этом случае, говорю я, ни для господина, ни для слуги не было бы никакой опасности в том, что капрал Трим украдкой приотворил дверь: увидев отца моего и дядю Тоби крепко спящими - - капрал, по свойственной ему глубокой почтительности, тихохонько удалился бы, и оба брата продолжали бы так же мирно почивать в своих креслах, как и при его появлении; но вещь эта была, по совести говоря, совершенно неисполнима, ибо к ежечасным неудовольствиям, причинявшимся отцу в течение многих лет неисправными дверными петлями, - относилось также и следующее: едва только мой родитель складывал руки, готовясь вздремнуть после обеда, как мысль, что он непременно будет разбужен первым же, кто отворит дверь, неизменно завладевала его воображением и так упорно становилась между ним и первыми ласковыми прикосновениями надвигающейся дремоты, что похищала у него, как он часто жаловался, всю ее сладость.
Может ли быть иначе, с позволения ваших милостей, если двери ходят на негодных петлях?
- В чем дело? Кто там? - закричал отец, проснувшись, когда дверь начала скрипеть. - - Непременно надо, чтобы слесарь осмотрел эти проклятые петли. - - Это я, с позволения вашей милости, - сказал Трим, - несу две ступы. - - Нечего поднимать с ними шум здесь, - вспылил отец. - - Если доктору Слопу надо истолочь какое-нибудь снадобье, пусть делает это в кухне. - - С позволения вашей милости, - воскликнул Трим, - это только две осадные мортиры для будущей летней кампании, я их сделал из пары ботфортов, которые ваша милость изволили бросить, как сказал мне Обадия. - - Фу, черт! - вскричал отец, вскакивая с кресла, - из всего моего гардероба я ничем так не дорожу, как этими ботфортами - - они принадлежали нашему прадеду, братец Тоби, - - - они у нас были наследственные. - Так я боюсь, - проговорил дядя Тоби, - что Трим отрезал возможность наследственной передачи. - Я отрезал только отвороты, с позволения вашей милости, - воскликнул Трим. - Терпеть не могу никаких неотчуждаемостей, - воскликнул отец, - - но эти ботфорты, - продолжал он (улыбнувшись, хотя и был очень сердит), - хранились в нашей семье, братец, со времени гражданской войны; - сэр Роджер Шенди был в них в сражении при Марстон-Муре. - Право, я их не отдал бы и за десять фунтов. - Я заплачу вам эти деньги, брат Шенди, - сказал дядя Тоби, с невыразимым наслаждением глядя на мортиры и опуская при этом руку в карман своих штанов, - - сию минуту я с превеликой готовностью заплачу вам десять фунтов. - - -
- Брат Тоби, - отвечал отец, - переменив тон, - как же вы, однако, беззаботно сорите и швыряетесь деньгами, ничего не жалея для какой-нибудь осады. - Разве у меня нет ста двадцати фунтов годового дохода, не считая половинного оклада? - воскликнул дядя Тоби. - Что все это, - с горячностью возразил отец, - если вы отдаете десять фунтов за пару ботфортов? - двенадцать гиней за ваши понтоны? - - в полтора раза больше за ваш голландский подъемный мост? - не говоря уже о медном игрушечном артиллерийском обозе, который вы заказали на прошлой неделе вместе с двадцатью другими приспособлениями для осады Мессины! Поверьте мне, дорогой братец Тоби, - продолжал отец, дружески беря его за руку, - все эти ваши военные операции вам не по средствам; - намерения у вас хорошие, братец, - но они вовлекают вас в большие расходы, чем вы первоначально рассчитывали; - попомните мое слово, дорогой Тоби, они в конце концов совсем расстроят ваше состояние и превратят вас в нищего. - Не беда, братец, - возразил дядя Тоби, - ведь я же это делаю для блага родины! -
Отец не мог удержаться от добродушной улыбки - гнев его в самом худшем случае бывал не больше чем вспышкой; - усердие и простота Трима - и благородная (хотя и чудаческая) щедрость дяди Тоби моментально привели его в превосходнейшее расположение духа.
- Благородные души! - Бог да благословит вас и мортиры ваши! - мысленно проговорил мой отец.
Глава XXIII
- Все тихо и спокойно, - воскликнул отец, - по крайней мере, наверху: - не слышно, чтобы кто-нибудь двигался. - Скажи, пожалуйста, Трим, кто там в кухне? - В кухне нет ни души, - с низким поклоном отвечал Трим, - кроме доктора Слопа. - Экий сумбур! - вскричал отец (вторично вскакивая с места), - сегодня все пошло шиворот-навыворот! Если бы я верил в астрологию, братец (а кстати сказать, отец в нее верил), я голову дал бы на отсечение, что какая-нибудь двинувшаяся вспять планета остановилась над моим несчастным домом и переворачивает в нем каждую вещь вверх дном. - Помилуйте, я считал, что доктор Слоп наверху, с моей женой, и вы мне так сказали. - Каким же дьяволом этот чурбан может быть занят на кухне? - Он занят, с позволения вашей милости, - отвечал Трим, - изготовлением моста. - Как это любезно с его стороны, - заметил дядя Тоби, - передай, пожалуйста, мое нижайшее почтение доктору Слопу, Трим, и скажи, что я сердечно его благодарю.
Надо вам сказать, что дядя Тоби совершил такую же грубую ошибку насчет моста - как отец мой насчет мортир; - - но чтобы вы поняли, каким образом дядя Тоби мог ошибиться насчет моста, - боюсь, мне придется подробно описать вам весь путь, который привел его к нему; - - или, если опустить мою метафору (ведь нет ничего более неправомерного, чем пользование метафорами в истории), - - - чтобы вы правильно поняли всю естественность этой ошибки дяди Тоби, мне придется, хотя и сильно против моего желания, рассказать вам об одном приключении Трима. Говорю: сильно против моего желания - только потому, что история эта в некотором роде здесь, конечно, не у места; законное ее место - или между анекдотов о любовных похождениях дяди Тоби с вдовой Водмен, в которых капралу Триму принадлежит немаловажная роль, - или посреди его и дяди Тоби кампаний на зеленой лужайке - ибо и здесь и там она пришлась бы в самую пору; - но если я ее приберегу для одной из этих частей моего рассказа - я испорчу мой теперешний рассказ; - если же я расскажу ее сейчас - мне придется забежать вперед и испортить дальнейшее.
- Что же прикажете мне делать в этом положении, милостивые государи?
- Расскажите ее сейчас, мистер Шенди, непременно расскажите. - Дурак вы, Тристрам, если вы это сделаете.
О невидимые силы (ведь вы - силы, и притом могущественные) - наделяющие смертного уменьем рассказывать истории, которые стоило бы послушать, - любезно показывающие ему, с чего их начинать - и чем кончать - - что туда вставлять - и что выпускать - и что оставлять в тени - и что поярче освещать! - - О владыки обширной державы литературных мародеров, видящие множество затруднений и несчастий, в которые ежечасно попадают ваши подданные, - придете вы мне на выручку?
Прошу вас и умоляю (в случае, если вы не пожелаете сделать для нас ничего лучше), каждый раз, когда в какой-нибудь части ваших владений случится, как вот сейчас, сойтись в одной точке трем разным дорогам, - ставьте вы, по крайней мере, на их пересечении указательный столб, просто из сострадания к растерявшимся рассказчикам, чтобы они знали, какой из трех дорог им надо держаться.
Глава XXIV
Хотя афронт, который потерпел дядя Тоби через год после разрушения Дюнкерка в деле с вдовой Водмен, укрепил его в решимости никогда больше не думать о прекрасном поле - - и обо всем, что к нему относится, - однако капрал Трим такого соглашения с собой не заключал. Действительно, в случае с дядей Тоби странное и необъяснимое столкновение обстоятельств неприметно вовлекло его в осаду сей прекрасной и сильной крепости. - В случае же с Тримом никакие обстоятельства не сталкивались, а только сам он столкнулся на кухне с Бригиттой; - - правда, любовь и почтение к своему господину были так велики у Трима и он так усердно старался подражать ему во всех своих действиях, что, употреби дядя Тоби свое время и способности на прилаживание металлических наконечников к шнуркам, - - честный капрал, я уверен, сложил бы свое оружие и с радостью последовал бы его примеру. Вот почему, когда дядя Тоби предпринял осаду госпожи, - капрал Трим немедленно занял позицию перед ее служанкой.