Первый роман, опубликованный в 1903 году. Это юмористический взгляд на жизнь в колледже всех девочек на рубеже 19-го века. Патти Wyatt, главная героиня этой истории является яркой, веселой, невозмутимой девушкой. Она наслаждается жизнью на территории кампуса и устраивает шалости и для развлечения себя и своих друзей. Пэтти, однако, верит в справедливость и находит способ утешить первокурсницу Оливию Copeland, которая считает, что будет отправлена домой, если не сдаст экзамены.
Содержание:
I. Чувствительный Питерс 1
II. Преждевременный испуг 3
III. Впечатлительный мистер Тодхантер 4
IV. Об этике 6
V. Неуловимая Кейт Феррис 7
VI. История с четырьмя продолжениями 8
VII. Вдогонку за древнеанглийским 9
VIII. Покойный Роберт 11
IX. Пэтти-Утешительница 12
X. Во имя Италии 13
XI. Местный колорит 16
XII. Крайности этикета 18
XIII. Гром запредельный 19
XIV. Тайна преследуемой второкурсницы 21
XV. Пэтти и епископ 23
Примечания 25
Джин Уэбстер
Пэтти в колледже
I. Чувствительный Питерс
- Пресс-папье, - заметила Пэтти, посасывая ушибленный большой палец, - сделано явно не для того, чтобы забивать им гвозди. Хотелось бы мне иметь молоток.
Это замечание не вызвало ответа, и Пэтти, стоя на верхней ступени приставной лестницы, пристально посмотрела на свою соседку по комнате, которая сидела на полу и вытаскивала диванные подушки и занавеси из ящика для белья.
- Присцилла, - воззвала она, - ты ничего полезного не делаешь. Сходи вниз и попроси у Питерса молоток.
Присцилла неохотно поднялась. - Думаю, что уже пятьдесят девчонок ходили за молотком.
- О, в заднем кармане у него имеется свой собственный молоток. Одолжи его. И, Прис, - позвала ее Пэтти, наклонясь над фрамугой, - попроси его прислать мужчину, который бы снял с петель дверь туалета.
Воспользовавшись передышкой, Пэтти уселась на верхней ступеньке и принялась изучать хаос внизу. В центре комнаты возвышались: восточное тростниковое кресло, сильно потертое на подлокотниках, несколько разношерстных стульев, два письменных стола, диван, стол и два ящика для белья. Проглядывавший в промежутках пол устилал ядовито-зеленый ковер, а шторы и портьеры были кричащего, ярко-красного цвета.
- Едва ли кто-нибудь назвал бы это симфонией цвета. - Заметила Пэтти в отношении обстановки в целом.
В дверь постучали.
- Войдите, - отозвалась она.
В дверном проеме возникла девушка в голубом полотняном матросском костюмчике, доходившем ей до лодыжек, с волосами, уложенными в косу, спускавшуюся вдоль спины. Пэтти молча изучала ее. Девушка в некотором удивлении оглядела комнату и, наконец, глаза ее остановились на верхушке лестницы.
- Я… я первокурсница, - начала она.
- Дорогуша, - проворчала Пэтти неодобрительно, - я едва не приняла тебя за старшекурсницу; однако входи и присаживайся, - показала она взмахом руки на ближайший бельевой ящик. - Мне нужен твой совет. Так вот, - сказала она, словно продолжая беседу, - существуют оттенки зеленого, которые неплохо смотрятся с красным; но я прошу сказать мне откровенно, подойдет ли к чему-нибудь этот оттенок зеленого?
Первокурсница посмотрела на Пэтти, затем на ковер, и улыбка ее выразила сомнение. - Нет, - признала она. - Не думаю, что он к чему-либо подойдет.
- Я знала, что ты это скажешь! - воскликнула Пэтти с облегчением. - А как ты посоветуешь нам поступить с ковром?
Первокурсница выглядела озадаченной. - Я… я не знаю, ну разве что свернуть его, - произнесла она с запинкой.
- Это то, что нужно! - сказала Пэтти. - Интересно, как мы раньше до этого не додумались?
В этот момент вновь появилась Присцилла и объявила:
- Питерс - самый подозрительный человек, которого я когда-либо встречала! - Однако, заметив первокурсницу, она умолкла в нерешительности.
- Присцилла, - произнесла Пэтти сурово, - я надеюсь , ты не проговорилась о том, что мы драпируем стены, - и сопроводила свои слова взмахом руки в сторону набивной хлопчатобумажной ткани, свисающей с молдинга.
- Я пыталась, - сказала Присцилла виновато, - но в моих глазах он прочел слово "драпировка". Едва взглянув на меня, он сказал: "Послушайте, мисс, вы знаете, что вешать ткань на стены против правил, и вы не должны забивать гвозди в штукатурку, и в любом случае, не думаю, что вам нужен молоток".
- Отвратительное создание! - промолвила Пэтти.
- Однако, - продолжила торопливо Присцилла, - на обратном пути я остановилась и одолжила молоток у Джорджи Меррилс. О, я забыла, - прибавила она, - он сказал, что мы не можем снять дверь туалета с петель: как только мы ее снимем, остальные пятьсот молодых леди захотят снять свои двери, и понадобится полдюжины мужчин, которые все лето будут вешать их обратно.
Брови Пэтти зловеще нахмурились и первокурсница, желая предупредить возможную домашнюю трагедию, робко поинтересовалась: - Кто такой Питерс?
- Питерс, - ответила Присцилла, - это низенький, кривоногий господин с рыжей бородкой клином, который по своей технической должности является вахтером, а фактически - диктатором. Все боятся его, даже Прекси.
- А я нет, - сказала Пэтти. - И эта дверь, - твердо добавила она, - будет снята, разрешит он или нет, так что, я полагаю, нам придется сделать это самим. - Она перевела взгляд на ковер, и лицо ее просветлело. - О, Прис, у нас появился новый прекрасный план. Моя подруга говорит, что ковер ей совсем не нравится, и предлагает убрать его, принести черной краски и самим покрасить пол. Я согласна, - прибавила она, - что пол цвета фламандского дуба, устланный коврами, был бы огромным усовершенствованием.
Присцилла перевела неуверенный взгляд с первокурсницы на пол. - Ты думаешь, нам позволят это сделать?
- Было бы неловко их об этом спрашивать, - ответила Пэтти.
Первокурсница с беспокойством поднялась. - Я пришла, - сказала она нерешительно, - чтобы узнать… то есть, насколько я понимаю, девочки одалживают свои старые книги во временное пользование, и я подумала, если вы не против…
- Против! - сказала Пэтти обнадеживающе. - Мы бы сдали в аренду наши души за пятьдесят центов в семестр.
- Я… я хотела латинский словарь, - произнесла первокурсница, - а девочки по соседству сказали, что, возможно, у вас он есть.
- Есть чудесный словарь, - подтвердила Пэтти.
- Нет, - перебила Присцилла, - у нее потеряны листы от "О" до "Р", и он весь изодран, а мой, - нырнув в один из ящиков, она извлекла маленький, пухлый томик без обложки, - хотя и не такой красивый, каким он был когда-то, но по-прежнему полезный.
- Мой с аннотациями, - сказала Пэтти, - и с иллюстрациями. Я покажу тебе, какая это превосходная книга, - и она начала спускаться по лестнице. Но Присцилла набросилась на нее, и она снова отступила на верхнюю ступеньку. - Как, - взвыла она испуганной первокурснице, - разве ты не попросила словарь прежде, чем она вернулась? Позволь мне дать тебе совет в начале твоей карьеры в колледже, - добавила она предостерегающе. - Никогда не выбирай в соседки тех, кто крупнее тебя. Они опасны.
Первокурсница стремительно отступала к двери, как вдруг она распахнулась и перед ними предстала привлекательная девушка с пушистыми рыжими волосами.
- Прис, негодница, ты ушла с моим молотком!
- О, Джорджи, нам он нужен больше, чем тебе! Заходи и помоги забить гвозди.
- Привет, Джорджи, - позвала Пэтти с лестницы. - Эта комната будет замечательной, когда мы все здесь закончим, да?
Джорджи огляделась. - Вы более оптимистично настроены, чем я, - засмеялась она.
- Пока рано говорить, - парировала Пэтти. - Мы хотим закрыть обои этой красной материей, покрасить пол черным, поставить темную мебель, повесить красные портьеры, установить мягкое освещение. Она будет выглядеть, как Восточная комната в "Уолдорфе".
- Как, ради всего святого, - поинтересовалась Джорджи, - вы заставили их позволить вам все это сделать? Сегодня я прикрепила три безобидные кнопки, так ощетинившийся от ярости Питерс налетел на меня и сказал, что, если я их не вытащу, он доложит обо мне.
- А мы и не просили, - объяснила Пэтти. - Это единственный способ.
- Вам придется потрудиться, если вы хотите устроиться к понедельнику, - заметила Джорджи.
- C'est vrai , - согласилась Пэтти, спускаясь с лестницы под внезапным приливом энергии, - и тебе придется остаться и помочь нам. Нам нужно перетащить всю эту мебель в спальни и поднять ковер, прежде чем начать красить. - Она осторожно обратилась к первокурснице. - Ты не слишком занята?
- Нет. Моя соседка еще не приехала, так что я не могу устраиваться.
- Чудесно. Тогда помоги нам передвинуть мебель.
- Пэтти! - сказала Присцилла, - по-моему, ты невыносима.
- Я бы очень хотела остаться и помочь, если вы позволите.
- Конечно, - сказала Пэтти любезно. - Я забыла спросить твое имя, - продолжала она, - и я не думаю, что ты бы хотела, чтобы тебя называли Первокурсницей, - это довольно неопределенно.
- Меня зовут Женевьева Эйнсли Рэндольф.
- Женевьева Эйнс… боже правый! Такое я не в состоянии запомнить. Ты не возражаешь, если я стану звать тебя коротко: леди Клара Вере де Вере?
Лицо первокурсницы выразило сомнение, а Пэтти продолжила. - Леди Клара, позвольте вам представить мою соседку мисс Присциллу Понд - она не имеет никакого отношения к экстракту. Она занимается атлетикой и побеждает в забеге на сто ярдов и в барьерном беге, и имя ее попадает в газету в поистине удовлетворительной степени. А это моя дорогая подруга мисс Джорджи Меррилс из одного из старейших семейств в Дакоте. Мисс Меррилс очень талантлива: поет в клубе хорового пения, играет на расческе…
- И, - прервала ее Джорджи, - позвольте представить мисс Пэтти Уайатт, у которой…
- Нет никаких особенностей, - сказала Пэтти скромно, - но которая просто добра, красива и умна.
В дверь постучали и открыли, не дождавшись ответа. - Мисс Теодора Барлет, - продолжала Пэтти, - обычно известная как Близняшка, мисс Вере де Вере.
Близняшка потрясенно пробормотала: "Мисс Вере де Вере" и опустилась на бельевой ящик.
- Термин "Близняшка", - пояснила Пэтти, - используется в исключительно аллегорическом смысле. На самом деле у нее нет сестры-близнеца. Прозвище было ей дано на первом курсе, а причина утеряна со смутных незапамятных времен.
Первокурсница посмотрела на Близняшку и открыла рот, но снова закрыла, не сказав ни слова.
- Моим любимым афоризмом, - произнесла Пэтти, - всегда было "Молчание - золото". Я замечаю, что мы родственные души.
- Пэтти, - сказала Присцилла, - перестань утомлять бедное дитя и принимайся за работу.
- Утомлять? - молвила Пэтти. - Я не утомляю ее; мы просто знакомимся. Замечу, тем не менее, что теперь не время для пустых любезностей. Тебе что-то нужно? - добавила она, поворачиваясь к Близняшке. - Или ты заскочила, чтобы поговорить?
- Просто зашла поговорить, но, полагаю, я зайду снова, когда не нужно будет двигать мебель.
- Ты случайно не поедешь сегодня после обеда в город?
- Да, - ответила Близняшка. - Однако если речь идет о карнизе для штор, - прибавила она осторожно, - я отказываюсь привозить его. Вчера вечером я вызвалась привезти карниз для Люсиль Картер, поскольку она торопилась отпраздновать новоселье, так я уколола им кондуктора, когда залезала в трамвай; а пока я извинялась перед ним, другим концом карниза я сшибла шляпку миссис Прекси.
- У нас есть все необходимые карнизы для штор, - ответила Пэтти. - Речь идет о краске - о пяти банках черной краски - и о трех кисточках, продаваемых в магазине полезных мелочей, и большое тебе спасибо. Прощай. А теперь, - продолжала она, - прежде всего, следует снять эту дверь, а я отвоюю у несговорчивого Питерса отвертку, пока вы вытаскиваете кнопки из ковра.
- Он не даст тебе ее, - промолвила Присцилла.
- Увидим, - ответила Пэтти.
Пять минут спустя она вернулась, размахивая над головой настоящей отверткой. - Voilà, mes amies! Собственная отвертка Питерса, за которую я лично отвечаю.
- Как ты ее достала? - подозрительно поинтересовалась Присцилла.
- Ты ведешь себя так, - сказала Пэтти, - словно я сбила его с ног в каком-нибудь темном углу и ограбила. Я просто вежливо ее попросила, и он спросил, что я собираюсь с ней делать. Я сказала, что хочу отвинтить шурупы, и причина его настолько впечатлила, что он вручил мне ее без единого слова. Питерс, - прибавила она, - душка, просто он похож на всех остальных мужчин - с ними следует быть дипломатичными.
В десять часов вечера ковер из рабочего кабинета "399" был аккуратно свернут и перенесен в конец коридора наверху, где было бы сложно проследить его происхождение. Все пространство было пропитано запахом скипидара, пол рабочего кабинета "399" сверкал черным цветом, кроме четырех-пяти неокрашенных пятен, обозначенных Пэтти как "островки", которыми следовало заняться позже. Кто бы ни зашел к ним в тот день или вечер, получал в руку кисть, должен был опуститься на колени и красить. Кроме пола, три книжных шкафа и стул из цвета красного дерева перекрасили в цвет фламандского дуба, и оставалось еще полбанки краски, от которой Пэтти настойчиво пыталась избавиться.
На следующее утро, несмотря на сложности с передвижением, вновь воздвигли приставную лестницу, и крепление декоративной ткани было с энтузиазмом продолжено, как вдруг работу прервал стук в дверь.
Совершенно не подозревая о нависшем роке, Пэтти весело отозвалась: - Войдите!
Дверь отворилась, и на пороге выросла фигура Питерса. Присцилла подло сбежала, оставив свою соседку на лестнице, в затруднительном положении.
- Вы та юная леди, которая взяла у меня взаймы отвертку… - Питерс замер, посмотрел на пол, и челюсть его отвисла в крайнем изумлении. - А ковер где? - вопросил он тоном, подразумевающим, что, по его мнению, ковер находится под краской.
- Он в холле, - радостно ответила Пэтти. - Осторожно, пожалуйста, не наступите на окрашенное. Так гораздо лучше, Вы не находите?
- Вам следовало получить разрешение… - начал было он, но его взгляд упал на обои, и он снова замолчал.
- Да, - сказала Пэтти, - но мы знали, что Вы не можете прямо сейчас выделить человека, который покрасил бы за нас, поэтому мы не стали Вас беспокоить.
- Вешать занавески на стены - против правил.
- Я слышала об этом, - сказала Пэтти приветливо, - и считаю, что обыкновенно это очень хорошее правило. Но взгляните на цвет этих обоев. Это зеленый горох. У вас имеется достаточный опыт по части обоев, мистер Питерс, чтобы понимать, что это не возможно, особенно учитывая, что шторы и портьеры у нас красные.
Взгляд Питерса переместился на туалетную комнату, лишенную двери. - Вы та юная леди, - резко поинтересовался он, - которая попросила меня снять эту дверь с петель?
- Нет, - ответила Пэтти, - полагаю, это была моя соседка. Она была очень тяжелой, - продолжала она жалобно, - и нам пришлось изрядно повозиться, снимая ее, но мы, разумеется, понимали, что Вы ужасно заняты и что в этом нет Вашей вины. Для этого мне и нужна была отвертка, - прибавила она. - Простите, что я не вернула ее вчера вечером, просто я очень устала и забыла об этом.
Питерс только хрюкнул. Он рассматривал угловой шкафчик, висевший на стене. - Разве Вы не знали, - сурово спросил он, - что правила запрещают вбивать гвозди в штукатурку?
- Это не гвозди, - запротестовала Пэтти. - Это крючки. Памятуя, что Вам не нравятся дырки, я установила два крючка, хотя, боюсь, что нужны три. Как Вы думаете, мистер Питерс? Это выглядит прочным?
Питерс подергал. - Достаточно прочным, - мрачно сказал он. Когда он обернулся, его взгляд упал на стол в спальне Присциллы. - Там газовая плита? - поинтересовался он.
Пэтти пожала плечами. - Извините за… осторожно, мистер Питерс! Не наскочите на тот книжный шкаф. Его недавно покрасили.
Питерс отпрыгнул и встал в позу Колосса Родосского, одной ногой наступив на один "островок", другой - на другой "островок" в трех футах от первого. Даже вахтеру сложно возмущаться в подобном положении, и покуда он собирал воедино свои разрозненные впечатления, Пэтти жадно огляделась в поисках кого-нибудь, кто насладился бы зрелищем вместе с ней. Однако, почувствовав, что тишина становится угрожающей, она поспешила прервать ее.
- С этой плитой не все в порядке: она совсем не горит. Боюсь, что мы неправильно собрали ее. Меня бы не удивило, если бы Вы, мистер Питерс, сказали бы, что с ней произошло. - Она мило улыбнулась. - Мужчины столько всего знают о таких вещах! Вы на нее не взглянете?
Питерс снова хрюкнул, однако подошел к плите.
Спустя пять минут, когда Присцилла заглянула в комнату, чтобы посмотреть, не осталось ли случайно чего-нибудь от Пэтти, она увидела Питерса, стоявшего на коленях на полу в ее спальне, вокруг валялись разбросанные детали плиты, и услышала, как он говорит: "Не знаю, есть ли необходимость докладывать о вас, так как, полагаю, раз уж они в стене, пусть там и остаются"; и голос Пэтти, отвечающий: "Вы очень добры, мистер Питерс. Разумеется, если бы мы знали…". Присцилла тихо закрыла дверь и ретировалась за угол, чтобы дождаться ухода Питерса.
- Как, черт возьми, ты управилась с ним? - спросила она, врываясь в комнату, как только замер звук его шагов, удалявшихся по коридору. - Я думала, что буду петь реквием над твоими останками, а обнаружила Питерса на коленях, погруженного в дружескую беседу.
Пэтти загадочно улыбнулась. - Ты должна запомнить, - сказала она, - что Питерс - не только вахтер, он к тому же мужчина.