- Что решили на военном совете?
- Спроси своего господина, - ответил Калавун и двинулся дальше.
Хадир сузил белесые глаза и двинулся следом, едва поспевая за быстрым шагом Калавуна.
- Ловко ты навострился управлять моим господином.
- Что? - Калавун остановился.
Хадир проворно заступил ему путь и, хихикая, сделал несколько танцевальных движений, мерзких в его исполнении:
- Вот так ты танцевал на совете вокруг моего господина, пока у него не закружилась голова и он не потерял путь.
- Ты опять шпионил?
Хадир продолжал улыбаться:
- Хотел бы знать, отчего ты, эмир, так жалуешь христиан?
- Идти на монголов угодно нашему султану.
- Нет! - зло бросил Хадир. - Не ему угодно, а тебе. Это ты месяцами нашептывал ему на ухо: не иди на франков, не иди на франков…
- Пошел прочь! - Калавун сделал угрожающий жест.
Хадир отскочил в сторону.
- Ты думаешь, франки затихли, эмир? Нет, на Западе есть кому их поднимать против нас. Король Сицилии, Эдуард Английский. А теперь еще и новый магистр тамплиеров. Они могут собрать большое войско. А наш господин сильно изменился после гибели Омара. Мы оба это знаем. - Хадир вскинул руку. - А я имел видение, Калавун. Видел, как франки снова оскверняют нашу землю. И я видел, как ты можешь помочь горю нашего господина.
- Тут ему никто помочь не может.
- Может, - раздраженно вскрикнул Хадир. - Ты можешь. - Он приблизился к Калавуну и горячо зашептал: - Наш господин должен отомстить. Но не хашишим, они свое заплатили. Он должен отомстить тем, кто их нанял. - Хадир тронул пальцами золотую рукоятку кинжала на поясе. Сам в прошлом ассасин, изгнанный ими, он их люто ненавидел. - Убить нашего господина замыслили франки. Я это знаю. - Он пристально посмотрел на Калавуна: - А ты можешь узнать имя злодея. И когда наш господин отсечет ему голову, он вернется на истинный путь.
Калавун пожал плечами:
- Как я могу узнать злодея? Ведь прошли годы. Ты предлагаешь неразумное, Хадир.
- Крепостями хашишим теперь управляют наши эмиры, - возразил Хадир. - Пошли Назира. Он из тех мест. Знает их язык и веру. Он может дознаться.
- Нет, - бросил Калавун и продолжил путь.
- Думаешь, я не вижу, что ты делаешь с Баракой? - крикнул ему в спину Хадир.
Калавун повернулся.
- Подмял под себя принца. Женил на своей дочке. Только слепой не видит, как ты рвешься к власти.
Калавун рассмеялся:
- У тебя бараньи мозги, Хадир. Любой приближенный к султану ищет его милости. И я тоже. Но не к личной власти рвусь, а стремлюсь, чтобы власть султана была крепкой. Тогда и мне от этого будет польза. - Взгляд Калавуна отвердел. - Ты бы лучше дознался о своем будущем, Хадир. Продолжишь испытывать мое терпение - оно у тебя окажется невеселым.
Калавун зашагал прочь, чувствуя злобный взгляд прорицателя, кинжалом впивающийся ему в спину.
На Каир спускался вечер. Закатное солнце окрашивало тени в оранжевый цвет. Анджело пробирался к месту встречи. Ветерок слабо покачивал деревья в саду у стен Цитадели. Пахло дымом, едой и навозом. Вдалеке медленно нес свои черные воды Нил. Анджело Виттури плотнее запахнул плащ.
Венецианец бывал в Каире много раз, но все по торговым делам. Привозил мамлюкам клети с отроками для их войска и увозил кошели с золотом. Но сейчас его миссия была совсем другого свойства, и надо было действовать с оглядкой. Прибыв, он послал уличного мальчишку передать весть в Цитадель и сидел ждал в месте, где нашел приют. Потом мальчишка прибежал с ответом. Виттури было назначено прийти сюда.
Анджело остановился. В дальнем конце сада у бочки с водой был виден человек в длинном черном плаще. Все лицо, кроме глаз, закрывала куфия.
- Принес? - спросил Виттури по-арабски.
Человек вытащил из-под плаща серебряный футляр для свитков с инкрустацией в виде цветков лотоса.
Анджело вытащил из футляра свиток, развернул. Посмотрел на написанное, затем на человека, который этот свиток принес:
- Тут сказано то, о чем мы договаривались?
- Да.
- Кайсан сумеет это прочесть? - уточнил Анджело, пряча футляр в кошель на поясе.
Человек кивнул.
- Но если свиток попадет в плохие руки, это будет скверно для нас всех.
- А разве ты можешь там что-то понять? - бесстрастно спросил человек.
Анджело пожал плечами:
- Главное, чтобы твой брат привел наших людей в Мекку, когда придет время. Он это сделает?
- Да.
Виттури повернулся, собираясь уходить.
- А ты помнишь, что обещал? - произнес человек ему в спину.
Анджело оглянулся:
- Когда у нас будет камень, ты получишь все.
8
Венецианский квартал, Акра 12 марта 1276 года от Р.Х.
Дверь отворилась с громким скрипом. Уилл посмотрел вниз. В прихожей было пусто. С кухни доносились невнятные голоса. Элвин махнула ему рукой, и он последовал за ней в покои хозяев.
Там царило солнце, заставляя сверкать на белых стенах овальные зеркала из кованого серебра. Главная комната ничем особым не выделялась. Камин, рядом стол со скамьей. На столе разбросаны бумаги, позади шест для одежды с голубой шелковой мантией и шапочкой. Уилл замер, ему показалось, что за столом кто-то стоит. В соседней комнате доминировала кровать с покрывалом из камчатной ткани цвета сливы, расшитым золотыми нитями. Все остальное здесь было не менее великолепно. Шторы на окнах, подушки на диване, занавеска над камином. Ощутив нежный цветочный аромат, Уилл поискал глазами и увидел на столике у дивана кувшин с сухими лепестками. Без сомнения, его сюда поставила жена Андреаса. И вообще, если не считать беспорядка на столе, в покоях чувствовалась женская рука. Уиллу, привыкшему к аскетизму рыцарских покоев, все казалось божественным. Он вдруг вспомнил далекую Шотландию и свою мать, как она любила расставлять по дому цветы в вазах, держа на руках маленькую Исенду, его сестру.
Элвин направилась к дивану у окна. Оглянулась на Уилла, увидев, что он стоит, неловко озираясь.
- В чем дело?
- Пойдем к тебе.
- Ко мне сегодня нельзя. - Элвин сняла белый чепец и распустила свои роскошные медно-золотистые кудри. Села, наклонилась сбросить войлочные туфли. Белое льняное платье с глубоким вырезом у шеи открывало Уиллу восхитительную ложбинку между грудями. Летом Элвин была бронзовая от загара и вся в веснушках, зато зимой белая как мрамор. - Чего ты затревожился? - Она улыбнулась и села, поджав под себя ноги.
- Где Андреас?
- В магазине. - Элвин похлопала по месту рядом с собой: - Иди сюда.
- А Бесина и девочки?
- Я говорила, они на базаре. - Элвин вопросительно посмотрела на него. - Ты же бывал здесь прежде.
- Я и тогда тревожился, - возразил Уилл.
Он направился к ней, расстегивая черный плащ, скрывавший белую рыцарскую мантию. Положил рядом.
- Это рискованно.
- Мы рискуем с шестнадцати лет, Уилл. - Элвин нахмурилась. - Что сегодня не так?
- Ничего. Честно, ничего, - добавил он, когда она продолжила хмуриться, опустив свои прекрасные зеленые глаза. Ему жутко захотелось прижать Элвин к себе. - Просто прибыл великий магистр, и все стараются жить по уставу. - Уилл улыбнулся. - Ты бы посмотрела, какие обеды стали готовить повара. Дикий кабан, запеченный с яблоками, рис с шафраном, сладости, вылепленные из сахара и меда.
- Он задал вам дел?
- Конечно. Вот почему я так долго не приходил. Не было времени.
- А меня повысили, - сказала Элвин, поправляя платье.
- Как повысили?
- Андреас сделал меня своей помощницей. С тех пор как он стал поставщиком венецианского дожа, спрос на его шелка увеличился. Теперь старший сын Андреаса, Туско, почти все время проводит в Венеции. Никколо тоже сильно занят.
Кроме Катарины, Уилл ни с кем из детей Андреаса знаком не был, но много о них слышал. Знал, что Никколо проявляет к Элвин интерес. Однажды она смеясь рассказала, что молодой венецианец тайком приходил к ней в комнату с цветами и предложением руки и сердца. Уилл понимал, что этим Элвин напоминала ему, что она привлекательная женщина и что он пока предложения ей не сделал. Это сработало. Теперь имя Никколо вызывало у него небольшой укол ревности.
- И Андреасу потребовался помощник в магазине, - продолжила Элвин. - Особенно с бухгалтерией. Его старшие дочки, Элизабетта и Доната, готовятся к замужеству. Одной уже пятнадцать, другой скоро исполнится четырнадцать. Андреас уже присмотрел обеим женихов. - Элвин улыбнулась. - Он сказал, что считает меня членом своей семьи и лучшей помощницы ему не найти.
- Я рад за тебя.
Когда Элвин была горничной королевы Франции и жила во дворце в Париже, ей не приходилось тревожиться о будущем. У нее имелись свои покои, и ей хорошо платили. Теперь, когда она зажила независимой жизнью, трудностей прибавилось. Занятий для незамужней женщины здесь было немного - ткать шелка, варить пиво, стирать, убирать, прислуживать. То, что Андреас сделал Элвин своей помощницей, укрепляло ее положение. Ведь многие женщины, бежавшие сюда с Запада, где их собирались насильно выдать замуж, закончили очень печально. В Акре на пятерых мужчин приходилась одна проститутка.
- Но это означает, что мне придется больше работать, - заметила Элвин, вертя на коленях чепец. - И что встречаться мы будем еще реже. - Она посмотрела на Уилла.
- Я не возражаю, лишь бы тебе было хорошо.
Элвин прикусила губу и отвернулась.
Уилл поморщился, понимая, что сказал что-то не то, и глубоко вздохнул.
- А ты знаешь, я ведь тоже получил повышение. Великий магистр сделал меня коммандором.
Элвин подняла глаза.
- Коммандором?
- Я сам удивился. Две недели назад он призвал меня доложить, как идет дознание о нападении на пристани. А потом объявил о повышении.
- Наверное, ты хорошо доложил, - сказала Элвин. - Нашел того, кто послал убийцу?
- Пока нет. Исходя из того, что он итальянец, я встретился с консулами Венеции, Пизы и Генуи и попросил провести свои дознания. Венецианский консул проявил большую склонность помочь, чем остальные, но даже и ему не удалось ничего выяснить. - Уилл устало пожал плечами. - Беда в том, что каждый квартал живет, отгородившись, считая всех остальных чужаками. Я предложил великому магистру объявить награду за любые сведения о преступнике. Он согласился, и мы послали по городу глашатаев.
- Да, Никколо говорил об этом на днях.
- Это хорошо. По крайней мере люди узнали. - Уилл потеребил бороду. У него имелась такая привычка теребить бороду, когда он был чем-то озабочен. - Может, кто-нибудь объявится. Если нет, то я уже не знаю, что делать. Наверное, великий магистр зря проявил ко мне милость.
Элвин потянулась, оторвала его руку от подбородка.
- Перестань. А то скоро от твоей бороды ничего не останется. - Сказано это было мягко, без тени назидательности. - А магистр вознаградил тебя за старания. Но ты всегда такой, Уилл. Как только у тебя случается что-то хорошее, ты сразу начинаешь гадать, когда это у тебя отнимут. - По взгляду Уилла она предположила, что он сейчас вспомнил тот день, когда его посвятили в рыцари. В этот же день он узнал о гибели отца и потерял ее. Понимая это, Элвин все же продолжила: - Ты не можешь постоянно побеждать, никто не может. Случаются и промахи. А тебе нужно, чтобы всегда все были довольны. Это похвально, но не надо так себя изводить.
- Послушай, - Уилл сжал ее руку, - я пришел повидаться с тобой, а не обсуждать мои промахи. - Он переплел пальцы с ее пальцами и плотно прижал ладонь к ее ладони.
Элвин не ответила, только придвинулась ближе, потом наклонилась его поцеловать.
Уилл закрыл глаза. Нежное прикосновение ее губ заставляло забыть обо всем на свете. Через секунду они слились в поцелуе. Он перетянул ее к себе на колени. Белое платье съехало, обнажив бедра. Боже, казалось, целая вечность прошла с их последней встречи. Они разъединились. Элвин посмотрела ему в глаза, проведя пальцами по волосам и дальше вниз по шее к голубой пульсирующей жилке, вызывая у него дрожь во всем теле.
- Я скучала по тебе, - прошептала она, снова припадая к его губам.
Уилл погладил ее бедро, затем переместил руку снова на талию. Но Элвин вернула ее обратно на бедро, под складки платья. Биения их сердец слились в одно. Оторвавшись от ее губ, Уилл начал покрывать поцелуями шею. Опьяненный наслаждением, он приоткрыл глаза и увидел, что в дверном проходе кто-то стоит.
- Боже!
- Что? - Элвин резко выпрямилась. Проследила за его взглядом и увидела Катарину.
Уилл поднялся. Элвин оправила платье и подбежала к девочке. Сказала что-то по-итальянски, затем выставила ее за дверь. Катарина захихикала.
Через несколько секунд Элвин вернулась.
Уилл расправил тунику, стал надевать мантию.
- Ты уходишь? - спросила она.
- Да. Пока нас здесь не застали твои хозяева. Иначе тебя прогонят из дома, а у меня отберут мантию. - Он набросил на плечи плащ.
Элвин подошла к нему:
- Уилл, нет повода для тревоги. Катарина не пошла сегодня с матерью на базар. Сказала, что будет играть в своей комнате. Наверное, видела, как ты входил.
- А что, если она расскажет своему отцу? - спросил Уилл. - Если в Темпле кто-нибудь узнает, я…
- А что, там никто не знает?
- Только Робер и Саймон, мои близкие друзья.
- А Эврар?
- Старик весь погружен в себя. Он бы не заметил тебя, даже если бы ты явилась в прицепторий и прошла обнаженной по двору.
Элвин озорно улыбнулась. Образное выражение Уилла ей понравилось.
- Могу поспорить, это он бы заметил.
- Элвин, я серьезно. С Катариной мы теперь больше не найдем уединения.
- Мы бы нашли уединение, - ответила она. - Если бы стали мужем и женой и жили в собственном доме. Нам не пришлось бы встречаться урывками. Мне не приходилось бы задабривать горничную подарками, чтобы она молчала, и оставлять лоскут ткани на окне, чтобы предупредить тебя, что заходить нельзя. Мне не пришлось бы тревожиться, когда ты долго не приходишь.
Уилл вздохнул:
- Ты же знаешь, что это невозможно.
Наступило молчание. Они стояли и смотрели друг на друга. Затем Элвин покачала головой:
- Я думала, мы совсем не так проведем сегодня время.
Она подошла к столу, достала из ящика маленький кожаный кошель.
- Давай руку.
- Элвин…
- Давай, - приказала она.
Уилл протянул ладонь, и она вытряхнула на нее содержимое кошеля. Серебряный кулон в виде диска на тонкой цепочке. На диске был изображен Святой Георгий, поражающий змея.
- Как красиво. - Он посмотрел на нее. - Что я сделал, чтобы заслужить такой подарок?
Она пожала плечами:
- Ты стал коммандором.
- Но у меня нет ничего подарить тебе.
- Пустяки.
Поднявшись на цыпочки, Элвин надела ему кулон на шею:
- Теперь он будет тебя защищать.
- Спасибо, - пробормотал Уилл.
Она нежно поцеловала его в губы.
Он крепко прижал ее к себе.
- В следующий раз мы проведем время лучше. Обещаю.
Выйдя из дома, Уилл направился вдоль улицы Виноделов к воротам квартала. Здесь, как всегда, было тесно. Уличные торговцы, прохожие, толкавшие ручные тележки, пинавшие упирающихся осликов. Беззубые женщины и чумазые дети, просившие подаяния. Группы мужчин, обсуждавших свои дела. С протянутых между домами веревок свисало выстиранное белье. Неподалеку в мусоре рылись свиньи. Аромат свежего хлеба из пекарен смешивался с острым запахом гашиша и ароматами из винных лавок. Море звуков и запахов, манивших, возбуждавших и отталкивавших одновременно.
Уилл обдумывал, что нужно сделать сегодня до вечерни. Сначала проверить, во всех ли кварталах побывали глашатаи. Потом ему надлежало предстать перед маршалом и великим магистром и, наконец, обязательно надо было повидаться с Эвраром. Он не посещал его уже несколько дней. Капеллана сильно тревожил король Эдуард. Уилл написал письмо Гарину. Теперь оставалось только ждать. Пройдут месяцы, прежде чем оно достигнет берегов Англии.
Почти у самых ворот Уилл почувствовал, будто его кто-то тянет за плащ. Он развернулся, уверенный, что это карманник. Так оно и было. Воришкой оказался мальчик лет семи. Он вскрикнул, когда Уилл ухватил его за шиворот и поднял. Приглядевшись, Кемпбелл сообразил, что этот мальчик ему знаком.
- Я тебя узнал, ты был на пристани. - Уилл зажал его крепче. - Когда прибыл великий магистр.
- Отпусти меня, - плаксиво крикнул в ответ парнишка на ломаном латинском. - Больно!
- Ты опять убежишь.
- Не убегу! Я следовал за тобой много часов. Сегодня утром я пришел к Темплу, хотел войти. Потом увидел тебя и пошел следом. Ты вошел в дом, и я ждал. Я… - Ребенок осекся, затем выпалил: - Я хотел тебе кое-что рассказать.
Уилл внимательно его рассмотрел. Худенький, изможденный, усталые глаза. Рваная туника.
- Как тебя зовут? - спросил Кемпбелл, теперь уже мягко.
- Лука, - ответил мальчик, шмыгая носом.
- Что ты хотел мне рассказать, Лука? О человеке, который собирался убить великого магистра?
Лука поднял наполненные слезами глаза:
- Его вины тут нет. Он…
- Кто он, Лука?
- Мой брат Марко. Он хотел заработать денег, чтобы прокормить меня и нашу маму. Но теперь Марко убит, и Склаво ничего не заплатил. А маме стало хуже. Я сказал ей, что он ушел искать работу, и теперь не могу сказать, что он мертвый.
- Кто такой Склаво? - осторожно спросил Уилл.
- Плохой человек. - Лука сердито всхлипнул. - Его следовало убить, он все и задумал.
- Этот Склаво обещал заплатить твоему брату, если он убьет великого магистра?
- Да, - тихо ответил Лука. - А я услышал о награде и вот пришел. Мама больная, ей нужно купить целебное снадобье.
- Я понял. - Уилл посмотрел на мальчика. - Откуда ты знаешь латинский?
- Марко научил, - пролепетал Лука. - Говорил, что ученому легче найти работу.
Уилл кивнул:
- Ты получишь награду, если скажешь, где найти Склаво.
- О, - удивился Лука. Он не ожидал, что это будет так легко. - Склаво живет в старой части Генуэзского квартааа. Держит там таверну. Все называют ее "Сарацин".
9
Цитадель, Каир 12 марта 1276 года от Р.Х.
Барака перелез через блоки каменной кладки. Внизу было полно пыли, от которой чесалось в носу. Вчерашнее землетрясение повредило угловую башню. Верх грозил вот-вот обвалиться. Цитадель пострадала не сильно, зато в Фустат Мизр рухнули несколько домов, похоронив под собой пятьдесят человек.
Скоро каменщики начнут работу. Барака оглядел пустой зал, прошел чуть дальше, где проход сужался, и заглянул во мрак. Оттуда повеяло холодом. Барака знал, что где-то там есть лестницы, которые ведут на бойницы внешних стен крепости. Снаружи донеслись крики. Барака осторожно вернулся ко входу в башню и выглянул, сощурившись на солнце.
За деревьями, у противоположного угла стены, два стражника тащили человека. Он вскрикивал и пытался вырваться, за что получил удар в бок. Его приволокли к большой деревянной решетке на земле. Другие два стражника подняли ее, отсоединив цепи. Под решеткой разверзлась жуткая тьма. Обмякший после удара узник пришел в себя и отчаянно закричал, откинув голову:
- Я невиновен! Невиновен!