Хосе Протасио Рисаль Меркадо и Алонсо Реалонда - таково полное имя самого почитаемого в народе национального героя Филиппин, прозванного "гордостью малайской расы". Писатель и поэт, лингвист и историк, скульптор и живописец, Рисаль был, кроме того, известен как врач, зоолог, этнограф и переводчик (он знал более двух десятков языков). Будущий идеолог возрождения народов Юго-Восточной Азии получил образование в Манильском университете, а также в Испании и Германии. Его обличительные антиколониальные романы "Не прикасайся ко мне" (1887), "Флибустьеры" (1891) и политические памфлеты сыграли большую роль в пробуждении свободомыслия и национального самосознания филиппинской интеллигенции. Рисаль был казнен за подготовку восстания против испанского господства на Филиппинах.
Публикуемый в данном томе роман "Флибустьеры", повествует о годах владычества испанских колонизаторов на Филиппинах, о героической борьбе филиппинского народа за независимость своей родины. Ее знаменем стало имя самого Хосе Рисаля, который на страницах книги перевоплощается в своего героя и вместе с ним строит планы борьбы и мести.
Содержание:
Жить - значит быть среди людей, а быть среди людей - значит бороться 1
Флибустьеры 5
I - На верхней палубе 5
II - На нижней палубе 8
III - Легенды 10
IV - Кабесанг Талес 11
V - Сочельник одного возницы 13
VI - Басилио 14
VII - Симоун 16
VIII - Счастливого рождества 19
IX - Пилат 19
X - Роскошь и нищета 20
XI - Лос-Баньос 22
XII - Пласидо Пенитенте 25
XIII - Урок физики 27
XIV - Студенческий дом 29
XV - Сеньор Паста 32
XVI - Терзания одного китайца 33
XVII - Ярмарка в Киапо 36
XVIII - Мистификация 37
XIX - Фитиль 38
XX - Референт 40
XXI - Манильские типы 43
XXII - Спектакль 45
XXIII - Смерть 48
XXIV - Мечты 49
XXV - Смех и слезы 52
XXVI - Прокламации 53
XXVII - Монах и филиппинец 54
XXVIII - Страхи 57
XXIX - Последнее слово о капитане Тьяго 58
XXX - Хулия 59
XXXI - Важный сановник 61
XXXII - Последствия прокламаций 62
XXXIII - Последний довод 63
XXXIV - Свадьба 65
XXXV - Пир 66
XXXVI - Страдания Бен-Саиба 68
XXXVII - Тайна 69
XXXVIII - Судьба 70
Словарь иностранных слов, встречающихся в тексте 74
Примечания 74
Хосе Рисаль
Флибустьеры
Жить - значит быть среди людей, а быть среди людей - значит бороться
Короткая, но предельно насыщенная трагическими, яркими событиями жизнь замечательного сына филиппинского народа Хосе Рисаля может служить самым исчерпывающим предисловием к его многогранному творчеству. Он был талантливым писателем и филологом, историком и естествоиспытателем, искусным врачом-окулистом и этнографом, художником и скульптором, лингвистом, свободно владевшим одиннадцатью языками, и общественным деятелем. Но прежде всего он был писателем-патриотом, и в этом разгадка его величия. Борьба филиппинского народа за национальное освобождение подняла Хосе Рисаля на гребень исторической волны, сделала национальным героем.
Филиппины называют "страной багио" - страной тайфунов. В самом очертании гористых островов, покрытых темно-зелеными лесами, в дымящихся конусах вулканов, в тяжелых синих тучах, нависших над пальмами и бамбуковыми хижинами, есть нечто беспокойное, грозовое. В год здесь случается не менее двадцати тайфунов. Они разрушают дома, губят посевы, топят корабли и лодки рыбаков. Не меньшие бедствия приносят частые и сильные землетрясения. В период тропических дождей, длящихся несколько месяцев, целые поселения погружаются в воду.
Филиппины называют страной неисчислимых богатств, "золотыми островами". Желтый металл добывали здесь тысячу лет назад, добывают и сейчас. Сохранилась статуя богини Минданао из чистого золота. У тагалов существует легенда о золотом олене: где он ударял копытом, там появлялось золото. Серебро, железные, хромовые, марганцевые и медные руды… Архипелаг дает почти половину мирового производства копры. И в то же время - это страна ужасающей нищеты.
Семь тысяч восемьдесят три острова населены племенами и народностями, говорящими почти на девяноста языках и диалектах, - тагалами и висайя, пангасинанами и илоканами, биколами и негритосами. Древняя легенда гласит, будто первые филиппинцы вышли из молодого ростка бамбука: Долго они не могли понять друг друга, пока страх перед богом крокодилов Инаптаном не заставил их объединиться. Но страх оказался сильнее союза: одних он загнал в пещеры, и они стали рабами: другие, что похитрее, поднялись на высокое дерево и сделались знатными господами.
Эту сказку, не лишенную социального смысла, слушал в детстве и Хосе Рисаль. Родился он 19 июня 1861 года на острове Лусон в провинциальном городке Каламба. Его отец Франсиско Меркадо-и-Рисаль был из тех, кто сумел "подняться на высокое дерево", - он принадлежал к зажиточным метисским слоям филиппинского общества.
Как известно, завоевание Филиппин началось после посещения архипелага в 1521 году португальским мореплавателем Магелланом, находившимся на службе у испанского короля. Попытка Магеллана вмешаться во внутренние дела филиппинцев кончилась плачевно: он был убит. Но за Магелланом пришел жестокий поработитель Легаспи, а за ним потянулись другие завоеватели. Вскоре монашеские ордена превратились в главных, и особенно ненавистных филиппинскому народу, представителей испанской власти. Прикрываясь именем божьим, они захватили наиболее плодородные земли, торговлю, стали контролировать действия королевских чиновников и даже самого генерал-губернатора. Миллионы филиппинских крестьян оказались бесправными арендаторами-издольщиками, они обязаны были отдавать монахам-помещикам бόльшую часть урожая, бесплатно работать на них. Доминиканцы, иезуиты, августинцы, францисканцы опутали "жемчужину Востока", как испанцы именовали тогда Филиппины, густой паутиной.
Сокрытый высокими пальмами и тамариндами, богатый двухэтажный дом Франсиско Меркадо-и-Рисаля, в котором рос Хосе, был, казалось, надежно защищен от произвола королевских властей и монашеских орденов. Ведь Франсиско являлся признанным представителем местной буржуазии, появившейся и существовавшей по милости испанской администрации.
Отец Хосе Рисаля, несмотря на свое богатство, меньше всего напоминал тех метисов, какие преданно служили испанской короне. Местные чиновники и монахи хоть и относились к нему с видимым уважением (богатство есть богатство, если оно даже и в руках презренного "индейца"!), но считали гордецом, слишком уж независимым. Он смеет ставить себя чуть ли не на равную ногу с испанцами, а его жена Теодора носит на голове черную мантилью, словно чистокровная испанка, хотя женщины "индио" обязаны носить белую.
Франсиско Меркадо-и-Рисаль арендовал землю у монахов-доминиканцев и, может быть, поэтому испытывал к ним острую неприязнь. Не любил он и представителей жандармерии, от произвола которых не могло защитить ни богатство, ни заслуги, ни знатное происхождение. Для какого-нибудь ничтожного сержанта почтенный Франсиско и его жена Теодора Алонсо, происходившая из дворян, были всего-навсего презренные "индио" Вот почему, как и многие другие представители филиппинской интеллигенции, Меркадо-и-Рисаль все чаще подумывал, что настала пора уравнять филиппинцев с испанцами во всех правах.
Впечатлительный ребенок, Хосе видел залитые водой рисовые поля, кишащие огромными пиявками, которые присасываются к ногам; склоненных над грядками крестьян; табачные плантации, высокие стебли сахарного тростника, звенящие от ветра, убогие жилища бедноты; серых буйволов с огромными кольчатыми рогами.
И эти поля, и плантации, и буйволы, и кокосовые пальмы, и даже прекрасное озеро Бай, самое большое на Лусоне, - все, все принадлежало монашеским орденам. Охотники за тагальским "золотым оленем" были грубы, жестоки, ради наживы не щадили никого.
Чадолюбивый Франсиско не мог смириться с мыслью, что его одиннадцать детей, сделавшись взрослыми, будут чувствовать себя людьми "второго сорта". Вот почему каждому из них он старался дать образование и не жалел на это денег. С большим интересом следил он за развитием любимого сына Хосе. В пять лет Хосе уже свободно читал книги на испанском языке, хорошо рисовал, лепил из глины фигурки буйволов, петухов и уродливых ящериц чакон. От матери - Теодоры, - женщины высокообразованной, математика, поэтессы, перенял он любовь к науке и литературе.
После окончания школы в Биньяне родители решили определить сына в иезуитскую коллегию Атенео, которая открывала дорогу в старый Манильский университет св. Фомы. Но в это время сравнительно благополучная и мирная жизнь семьи Меркадо-и-Рисаля была нарушена. Произошли события, которые глубоко потрясли всю семью, и особенно юного Хосе Рисаля.
Совсем неподалеку от Биньяна и Каламбы, в приморском городе Кавите, в январе 1872 года вспыхнуло восстание. Рабочие-филиппинцы перебили испанских офицеров, захватили арсенал. К рабочим примкнули крестьяне окрестных деревень, туземный артиллерийский полк, местные священники, недовольные засилием испанских монахов, а также представители разночинной интеллигенции. Повстанцы с криками: "Смерть монахам и испанцам!" - двинулись на Манилу. С восставшими жестоко расправились: многих расстреляли на Багумбаянском поле в Маниле, других сослали на остров Минданао. Испанские палачи присвоили повстанцам презрительную кличку "флибустьеры", то есть бунтовщики, пираты. Так некогда испанские грабители-конкистадоры именовали своих конкурентов голландцев, англичан и французов, боровшихся с Испанией за господство в Вест-Индии. Известное задолго до восстания в Кавите, слово "флибустьеры" сразу же приобрело на Филиппинах право гражданства. Но народ вкладывал в это слово совсем иной смысл, нежели колонизаторы. Об этом позже писал Хосе Рисаль: "Манильские и испанские газеты применяют это слово к тем, кого считают подозрительными или революционерами. Оно не означает "бандит", оно скорее значит: "опасный патриот, который скоро будет повешен". Двадцать лет спустя героям, восстания в Кавите Хосе Рисаль посвятит свой роман "Флибустьеры".
Хотя Франсиско Меркадо-и-Рисаль не одобрял вооруженного восстания, мятежный дух заразил и его: он посмел отказать в гостеприимстве лейтенанту жандармерии и нелюбезно обошелся с окружным судьей. Взбешенные такой непочтительностью, испанцы решили отомстить. Они состряпали дело против Теодоры Алонсо и ее брата Альберто Реалондо, обвинив их в попытках совершить убийство жены Реалондо. Чудовищность подобного обвинения была очевидна властям, и все же Теодору, мать одиннадцати детей, подвергли жестоким издевательствам, бросили в тюрьму, где она томилась два с половиной года. Никакие ходатайства в высшие инстанции не помогли.
Кровь кипела в жилах юного Хосе Рисаля, он впервые почувствовал всю глубину испанского произвола.
В иезуитской коллегии Атенео Хосе Рисаль целиком отдается наукам и искусствам: рисует, лепит, сочиняет пьесы и поэмы на испанском и родном тагальском языках, пишет научные трактаты.
Шестнадцатилетнему Хосе Рисалю удается выдержать трудные экзамены в университет св. Фомы. Он сразу же обращает на себя внимание исключительной одаренностью и становится одним из лучших студентов. Но рамки аудиторий, где царствует средневековая схоластика, слишком для него узки. Он мечтает стать врачом-окулистом. Такое стремление обусловлено не только желанием помочь своему народу, абсолютно лишенному медицинского обслуживания, но и личными мотивами: после всех издевательств, которые вынесла в испанской тюрьме мать Рисаля, зрение ее стало меркнуть. На Теодору Алонсо надвигалась слепота. Хосе не мог представить мать, которую горячо любил, погруженной в вечный мрак. Он станет врачом, самым искусным врачом, и спасет ее… Вот почему Хосе так прилежно изучает медицину. И в то же время его влечет общественно-литературная деятельность. В семнадцатилетнем возрасте он уже пишет "Автобиографические заметки", которые и сейчас поражают необыкновенной красочностью, глубоким проникновением в суть явлений, умением взглянуть на себя и свои дела как бы со стороны, совсем не юношеской эрудицией. Презрение вызывают у способного юноши ленивые, отупевшие от сытой жизни студенты-испанцы. Будущее своей родины он начинает видеть в живой талантливой филиппинской молодежи.
В стихах "К филиппинской молодежи" Хосе Рисаль воспевает юношество как "надежду отчизны милой".
О, явись в простоте горделивой,
С молодой необузданной силой,
Ты, надежда отчизны милой!
Стихи были восприняты как призыв к национальному единению. Стихотворение, проникнутое патриотическим пафосом, сделало имя Рисаля широко известным, привлекло к нему внимание всех передовых людей… и тайной полиции. За стихи и пьесы, направленные против испанской колониальной политики, за тесную связь с семьей расстрелянного патриота Бургоса Хосе Рисаля заносят в "черный список"; устанавливают за ним слежку.
Тучи над головой молодого патриота сгущаются. Друзья и родные советуют Рисалю немедленно покинуть Филиппины. Тяжело расставаться с родиной, с любимой матерью и невестой, но, когда над тобой занесен кулак испанского "правосудия", когда каждую минуту можешь потерять самое дорогое - свободу, - следует задуматься. Окончить университет св. Фомы все равно не дадут.
Тайно, под покровом ночи, с чужим паспортом уезжает Хосе Рисаль в Европу. В 1882 году он уже в стенах Мадридского университета на медицинском факультете. Рисаль полон энергии, одержим одной идеей: помочь своему народу. Правда, занятия живописью и лепкой не оставлены и здесь. Но главное сейчас - наука.
Не только медицина, но и философия, этнография, история, особенно история национально-освободительной борьбы разных стран, классическая литература. Наряду с французскими, немецкими и английскими классиками его в этот период привлекают русские писатели. Самым любимым из них становится И. С. Тургенев. Любовь к русской литературе Рисаль сохранил до последних дней. За три года до своей трагической смерти, томясь в ссылке, он писал доктору Мейеру: "…Пришлите мне только взамен следующие книги из серии Спемана: Эсхил, Софокл, Песни Оссиана, Тургенев Иван… полное собрание сочинений Гоголя (на немецком языке); Владимир Короленко, Данилевский. Если я останусь в долгу, сообщите мне об этом".
Загадочная, необъятная Россия всегда волновала воображение Хосе Рисаля, и он даже считал себя нигилистом, подобным Базарову. В письме "К Понсе и товарищам из "Ла Солидаридад", посланном из Парижа в 1889 году, он говорит: "Теперь нам необходимы люди, которые из тюрьмы и ссылки могли бы подать пример мужества и стойкости всему народу и тем воодушевить его, подобно ранним христианским мученикам, подобно нигилистам. Если бы не жестокость царского правительства, души русских нигилистов не получили бы такой закалки. Вот чего, по-моему, недостает нам на Филиппинах". Под нигилистами Рисаль подразумевает русских революционеров, которые бесстрашно шли за идеи на каторгу и в ссылку.
Три года, проведенные в Мадридском университете, были весьма плодотворными для Хосе Рисаля. Они явились годами накопления знаний, годами поиска пути. Этот путь еще только вырисовывался из тумана иллюзий и заблуждений, которые, к сожалению, тяготели над Рисалем до конца его дней. Он понимает, что главная задача - пробудить национальное самосознание филиппинцев. Но не вооруженная борьба, а просвещение народа - вот, по мысли Рисаля, дорога к пробуждению самосознания. Рисаль еще верит в возможность получения реформ из рук испанской монархии и в то, что его родина может процветать под верховной властью Испании. Стоит только разоблачить все язвы колониального управления, открыть глаза либеральным испанцам на все те безобразия, которые творят монашеские ордена и чиновники на Филиппинах, - и сразу все изменится.
И Хосе Рисаль решает написать книгу "Не прикасайся ко мне" - обвинение угнетателям, призыв к общественному мнению Испании. Отличный писатель, большой знаток психологии человека, Хосе Рисаль вовлекает читателя в сеть острой сюжетной интриги. Он рассыпает целый фейерверк острот; каждая фраза его романа пронизана едким сарказмом или согрета юмором. Перед нами развертывается удивительная история молодого метиса, подобного самому Рисалю, Хуана Крисостомо Ибарры - сына богатого, уважаемого всеми землевладельца.
Книга во многом автобиографична. Ибарра наделен некоторыми чертами самого Рисаля; в романе Рисаль как бы предвидит многое из того, что случится с ним после возвращения на родину, предугадывает судьбу своих родных. Он знает, что ни монахи, ни тайная полиция не простят "презренному индио" неслыханной дерзости - бегства в Европу.
Работу над романом "Не прикасайся ко мне" Хосе Рисаль завершил уже после окончания Мадридского университета. Получив в 1884 году степень кандидата медицины, а через год успешно сдав выпускные экзамены по философии и литературе, он решает заняться практикой в лучших глазных клиниках Европы… Париж, Лейпциг, Гейдельберг, Берлин, Швейцария…