Книга известного канадского писателя Эрнеста Сетона-Томпсона рассказывает о приключениях мальчишек, которые решили поселиться в лесу и пожить жизнью индейцев.
Их увлечение оказывается настолько заразительным, что к "племени" вскоре присоединяются и взрослые…
Содержание:
Предисловие от издательства 1
Часть первая - Гленьян – Ян 1
Часть вторая - Сангер – Сэм 5
Часть третья - В лесу 14
Примечания 35
Эрнест Сетон-Томпсон
Маленькие дикари
Предисловие от издательства
Канадский писатель, художник-анималист и естествоиспытатель Эрнест Сетон-Томпсон (1860–1946) родился в британском городе Саут-Шилдс. Когда мальчику было шесть лет, семья переехала в Канаду.
Любовь к природе проявилась у будущего писателя очень рано. Еще мальчиком он часто уходил в лес, чтобы изучать и рисовать животных.
Первое литературное произведение Сетона-Томпсона "Жизнь лугового тетерева" было опубликовано в 1883 году. Известность в США и Канаде писателю принесли сборники "Дикие животные, как я их знаю", "Жизнь тех, на кого охотятся", а также восьмитомный труд "Жизнь диких зверей". Иллюстрации к своим рассказам и повестям писатель часто рисовал сам.
Сетон-Томпсон стал одним из зачинателей литературного жанра произведений о животных; он оказал мощное влияние на многих писателей-анималистов.
Книги, которые подарил человечеству Эрнест Сетон-Томпсон, привили искреннюю любовь к природе миллионам людей – ведь они издавались и переиздавались сотни раз.
Кроме откровенно "натуралистических" книг писатель оставил потомкам и приключенческую повесть "Маленькие дикари". Она рассказывает о приключениях канадских мальчишек, которые, желая во всем подражать коренным обитателям леса – индейцам, решают построить настоящую индейскую хижину и поселиться в ней. Взрослые сначала с недоверием относятся к фантазиям новоявленных "дикарей", но вскоре тоже проникаются духом приключений.
Сетон-Томпсон и в приключенческой повести остался верен себе, развивая идею единения с природой. "Я знал мучения жажды и решил вырыть колодец, чтобы из него могли пить другие", – эти мудрые слова писатель поместил в качестве эпиграфа к первому изданию книги.
Часть первая
Гленьян – Ян
Глава 1
Ян
Как все двенадцатилетние подростки, Ян очень интересовался жизнью индейцев, и чем старше он становился, тем усерднее собирал сведения о быте, нравах и обычаях этого народа.
Отец Яна имел характер довольно своеобразный. Это был человек хорошего воспитания и с утонченными вкусами, но суровый по отношению к собственным детям. Он никогда не разделял увлечений Яна свободной жизнью дикарей, и когда ему показалось, что они могут помешать школьным занятиям мальчика, тотчас же запретил сыну и думать о них.
Тем не менее Ян не подавал родителям ни малейшего повода подозревать его в увиливании от учебы. Напротив, в классе он всегда был лучшим учеником. Ян вообще любил читать, но больше всего его увлекали книги, в которых описывались природа и быт дикарей. К сожалению, таких книг в его время было очень немного, и местная общественная библиотека могла предложить мальчику лишь две-три повести Фенимора Купера, "Скандинавских охотников" Ллойда да "Ботанику" Грея. Но и ими Ян зачитывался до упоения.
По природе Ян был послушным и добрым мальчиком, но постоянное стремление отца подавить увлечение сына, не содержавшее в себе ничего дурного, заставило мальчика сделаться непокорным. Ян слишком боялся сурового родителя, чтобы выражать открытое неповиновение, но пользовался каждым подходящим случаем улизнуть из дома в поле и в лес. Вид каждой новой птицы, каждого насекомого или растения пронизывал мальчика смешанным чувством восторженной радости и мучительной тоски от невозможности узнать сразу название и природу новых для него живых существ и растений.
Главной страстью Яна была любовь к животным. Благодаря этому путь мальчика из дома в школу и обратно был всегда очень извилистым, поскольку захватывал несколько смежных улиц, на которых располагался ряд чрезвычайно заманчивых пунктов. Он не мог пройти мимо мастерской художника, в окне которой красовалась картина, изображавшая двух терьеров, гоняющихся за крысой. Привлекала его и табачная лавка, вывеску которой украшал слон, нагруженный табаком. А витрина магазина напротив была завалена множеством только что настрелянных птиц и разными набитыми чучелами. Что уж говорить о меховом ателье, вход в которое охранялся чучелом медведя огромных размеров!
Все это сосредоточивалось на одной улице, а на другой мальчика привлекала гостиница, где была собака, загрызшая енота. Немного далее, на Джерви-стрит, находился коттедж с высокой террасой, под которой когда-то сидел на привязи большой медведь. Ян не застал в живых этого зверя и знал о нем только понаслышке, однако находил особенное удовольствие в том, чтобы проходить возле этого легендарного места. На углу улиц Грэнд и Пембертон когда-то был убит хорек, и школьники поговаривали между собой, что в сырые туманные ночи там еще чувствуется запах убитого зверька. Ян потихоньку несколько раз приходил туда дождливыми вечерами и с наслаждением вдыхал в себя воображаемый запах.
В сущности, Ян не знал, чем оправдать свою слабость, и каждый раз сгорал от стыда, когда старший брат принимался журить его за эти "бессмысленные и бесцельные" увлечения.
Особенно притягательной для Яна была мастерская чучельника Сэндера на Мэн-стрит. Здесь, прижавшись носом к широкому окну, мальчик, как зачарованный, был готов простаивать часами. Птицы, с их пестрым оперением, казались ему одна красивее другой. Некоторые из них, имевшие честь красоваться на выставке местной ярмарки, были снабжены ярлыками с названиями. Эти надписи, вместе с формой и оперением особенно красивых экземпляров, запечатлевались в памяти мальчика, обогащая его скудные сведения по естественной истории. По правде сказать, некоторые названия были не совсем точны, но это не имело в глазах Яна никакого значения.
Года два мальчик пробавлялся чтением знакомых книг и ежедневным созерцанием картин и чучел животных, но потом у него вдруг с непреодолимой силой вспыхнуло желание во что бы то ни стало побывать в самой мастерской Сэндера.
Ян отличался большой робостью и застенчивостью. Поэтому понадобилось несколько месяцев, чтобы у него наконец смогла созреть непреклонная решимость осуществить свое страстное желание. Конечно, если бы он решился открыто попросить у хозяина мастерской разрешения осмотреть все заключавшиеся в ней диковинки, то едва ли получил бы отказ. Но на такой подвиг у мальчика не хватало смелости, и он решил добиться своего обходным путем.
Наметив в окне самую невзрачную птицу – лесную сову, – Ян направился к двери в мастерскую. Храбро отворив дверь, он перешагнул через порог, ужасаясь и своей необычной отваге, и громкому дребезжанью дверного колокольчика. Едва придя в себя, с замирающим сердцем мальчик сделал несколько шагов по направлению к прилавку, за которым возвышалась внушительная фигура самого Сэндера, и с трудом проговорил:
– Скажите, пожалуйста, сэр, сколько стоит вот этот… эта сова… вон там… на окне.
– Два доллара, – послышалось в ответ.
Напускная храбрость Яна сразу испарилась. У него сроду не было в руках такой огромной суммы! Мальчик опрометью бросился к двери. Растерянный и пристыженный, он бежал с таким чувством, точно пробрался было в рай, но оказалось, что он этого недостоин. Мальчик не посмел бросить даже беглого взгляда на окружавшие его в этом раю чудеса…
Глава 2
Весна
Будучи от природы довольно слабым мальчиком, Ян тем не менее очень любил физические упражнения и завидовал вольной жизни индейцев. Каждую весну, с возрождением природы, он чувствовал непреодолимую склонность к бродяжничеству. Карканье первой вороны в начале марта пронизывало свободолюбивое сердце мальчика сладкой болью, а вид диких гусей, длинным треугольником проносившихся на север, заставлял бурлить его кровь. Вообще в это время вид каждой новой птицы, каждого животного и насекомого вызывал в мальчике такое ощущение, точно у него за спиной растут крылья, на которых можно облететь весь мир.
Школьные товарищи Яна говорили, что они тоже любят весну, а некоторые из его знакомых девочек даже "обожали" это веселое время года. Но никто из этих мальчиков и девочек не мог понять, почему в марте глаза Яна делаются "сумасшедшими", щеки начинают пылать огнем, и он сам так усиленно и отрывисто начинает дышать; почему в школе во время перемен он проявляет несвойственную ему раздражительность и способность возмущаться каждым пустяком; почему вся нервная энергия Яна так и рвется наружу и он ни минуты не может пробыть в спокойном состоянии.
Да, весна захватывала Яна всецело. Небо, земля, поля, леса, луга, вода, солнце, ветер – все это действовало на него самым чарующим образом. Все звало, манило, тянуло его к себе, и он сам не знал почему. Мальчик слышал вокруг себя какие-то голоса, но не мог разобрать их. Хаос звуков оглушал, ошеломлял его и увлекал в какую-то неопределенную даль.
– Господи, как мне хотелось бы убежать отсюда! – восклицал он вне себя от непонятного томления.
Мальчик сам удивлялся тому, что творится с ним. Только одно удерживало его от безумного желания присоединиться к бродячим индейцам – боязнь наказания, на которое строгий отец был очень скор.
Глава 3
Братья Яна
Один из братьев Яна, Рэд, двумя годами старше, был рослым и крепким мальчиком. В школе он отставал от Яна, зато никогда не упускал случая доказать брату превосходство в силе.
Как-то раз Ян, рискуя быть выпоротым отцом за испачканную одежду, забрался под дом. Он полз дальше и дальше, пока не очутился в довольно глубокой яме, где можно было стоять почти выпрямившись.
"Эх, вот бы устроить тут мастерскую!" – подумал Ян. Сердце его встрепенулось. Мальчик знал, что если он один попросит у отца позволения устроиться в этом помещении, то непременно получит отказ. Но если его просьбу поддержит благоразумный Рэд, позволение будет дано. Значит, сначала необходимо уломать Рэда.
Тот неожиданно поддержал младшего брата и даже вызвался сам уговорить отца и получить от него позволение привести замысел в исполнение. Взялся и сделал: позволение было получено.
В тот же день братья приступили к делу. Прежде всего они принялись углублять, расширять и удлинять яму, так чтобы она стала футов шести в высоту и ширину и не менее четырнадцати в длину. На этот труд потребовалось немало времени, и Ян усердно предавался ему каждую свободную от школьных занятий минуту. Что же касается Рэда, то он кое-как поработал только в первый день, а потом отлынивал под разными предлогами.
Когда земляные работы были закончены, нужно было возвести стены и настлать полы. Ян добывал для этого материал, а Рэд, как искусный плотник, принялся помогать ему в сколачивании и прилаживании по местам досок.
Частенько случалось, что Рэд, поработав немного, ссылался на неотложные дела, бросал работу и уходил, а Ян был вынужден продолжать ее один, следуя указаниям, оставленным братом.
В один прекрасный день мастерская оказалась полностью готовой. Были сколочены стены, настлан пол, прорублены окно и дверь, которую даже снабдили замком с ключом. Ян был на седьмом небе от радости и гордости по поводу так успешно воплощенного замысла. Убрав последнюю соринку с пола и торжественно расставив самодельную мебель, мальчик восторженным взором обвел помещение, как вдруг Рэд сухо сказал:
– Ну, теперь выйдем отсюда и запрем дверь.
Ян покорно вышел вслед за братом. Тот запер снаружи дверь, положил ключ в карман и тоном, не допускавшим возражений, добавил:
– С этой минуты ты не должен даже носа сюда совать. Мастерская моя , потому что разрешение на ее устройство было дано отцом мне, и тебе здесь делать нечего!
Если бы дом, под которым была устроена мастерская, вдруг разрушился и придавил под своими обломками Яна, последний не испытал бы большего отчаяния. Так после всех хлопот и трудов Ян остался ни при чем, и его радость сменилась горьким разочарованием.
Второй брат Яна, Альмер, был моложе его на полтора года и почти одинакового с ним роста; но этим и ограничивалось сходство между братьями. Целью жизни Альмера было поражать всех своим изяществом. Однажды он привел в сильное смущение мать, вставив в свою детскую молитву следующую "отсебятину":
– Господи, сделай меня, ради Христа, самым франтоватым щеголем!
Тщеславие было главной слабостью Альмера, а лень – главным пороком. Лестью его можно было заставить сделать что угодно, лишь бы только это не требовало особенного труда с его стороны. Он жаждал известности и признания; желал, чтобы все смотрели на него, отличали его в толпе. Однако усилий ради достижения всего этого Альмер старался избегать; по его мнению, всё должно было делаться само собой, в силу одного его желания.
В школе он считался безнадежным лентяем, тупицей и олухом; он учился на три класса ниже Яна и был последним учеником. По приказу отца Ян и Альмер ходили в школу вместе, но там почти не встречались, – слишком уж мало было у них общего. К тому же "индейские вкусы" Яна внушали ему ужас.
– Фу, до чего противные эти индейцы! – презрительно говорил он. – Живут безобразно, одеваются Бог знает во что! Это то же, что обезьяны. Смотреть на них ради любопытства, пожалуй, еще можно, но подражать им – слуга покорный! Для этого надо быть человеком, лишенным всякого понятия об изяществе и порядочности.
Таковы были братья Яна, и потому неудивительно, что он чувствовал себя рядом с ними одиноким.
Глава 4
Книга
Вскоре после печальной истории с мастерской в жизни Яна произошло событие, имевшее для мальчика серьезные последствия. Однажды он прочел в газете, что в свет вышла книга "Птицы Канады". Стоила книга один доллар.
Она страшно заинтересовала Яна, и мальчик первый раз в жизни пожалел о том, что у него нет денег. Ему во что бы то ни стало было нужно раздобыть этот доллар!
Никогда раньше деньги не казались Яну такими необходимыми, как в эти дни, и он весь отдался погоне за ними. Выигранные им в разное время мраморные шарики он принялся обменивать на кубари , кубари – на другие игрушки, а потом и на мелкие монеты. Кроме того, Ян за самую ничтожную плату оказывал разные мелкие услуги соседям: колол и носил дрова, таскал воду для поливки сада, ходил за покупками и так далее.
Прошло шесть недель, прежде чем в руках мальчика оказался долгожданный доллар. Чувствуя себя богачом, Ян бросился в книжную лавку за книгой.
Его вдруг обуял страх: что если книга уже распродана или цена ее возросла? Однако, к его радости, ничего подобного не случилось. Приказчик молча потянулся к полке за книгой, но прежде чем достать ее, спросил:
– Вам в каком переплете, в красном или зеленом?
– В зеленом, – поспешил наобум ответить Ян и, затаив дыхание, с ужасом ждал, что будет дальше.
– В зеленом переплете книга стоит девяносто пенсов, – равнодушно объявил приказчик, кладя книгу на прилавок.
– Девяносто пенсов!.. – повторил пораженный мальчик.
Господи, если бы он знал раньше, что книга в зеленом переплете стоит только девяносто пенсов! От скольких душевных терзаний он был бы избавлен!
Ян поспешил вручить продавцу требуемую сумму и прижал книгу к груди. По дороге домой он не утерпел, на ходу принялся перелистывать ее – и тут же несколько разочаровался.
Он не нашел в книге того, чего так жаждал, но обвинил в этом самого себя: ему казалось, что он недостаточно внимательно читает книгу. Мальчик принялся перечитывать ее от корки до корки; впоследствии он даже выучил ее наизусть, уверенный, что так овладеет всеми чудесами и тайнами пернатого царства… Только через пять лет он понял, что эта книга была самой бессовестной стряпней, часто преподносимой доверчивой публике под видом научного труда.
Но при всех своих недостатках книга содержала и кое-что полезное: в ней оказался перечень названий птиц и несколько десятков их изображений, правда, сомнительного качества.
Глава 5
Незнакомец
Каждый год весной Яна неудержимо тянуло на природу. Как-то чудесным апрельским днем мальчик отправился в лес неподалеку от города. Лес был полон неизвестных цветов, птиц, тайн и звуков. Из каждого куста, с каждого дерева неслись голоса. Гомон стоял и в густой осоке вокруг прудов и луж. "Пип-пип-пип!" неслось отовсюду. Но как только Ян приближался к месту, откуда исходили эти приветствия, они тотчас же умолкали, чтобы возобновиться с новой силой, когда мальчик отходил прочь.
Особенно заинтересовал Яна тонкий писк, который раздавался возле большого заросшего пруда. Мальчик бросал в воду камешки и сухие ветки, шарил руками в высокой осоке, но так и не смог заставить "пискунов" показаться.
Зато под старым гниющим пнем Ян заметил маленькую ящерицу, которая тотчас же скрылась в глубокой ямке. "Уж не свистящая ли это ящерица?" – подумал мальчик.
Не успел Ян отойти от воды, как таинственный писк возобновился с новой силой. Обрадованный мальчик бросился назад к пруду – звук снова смолк. Казалось, кто-то дразнит мальчика, манит, зовет играть с ним в прятки.
Лежа на животе, Ян притаился в густой траве на берегу пруда и стал внимательно следить за каждым движением в воде. Он так увлекся, что едва услышал позади себя чьи-то шаги.
Оглянувшись, Ян увидел наблюдавшего за ним незнакомца. Это был человек средних лет в сильно поношенной одежде. За плечами у него болталась зеленая жестянка на ремне, а в правой руке человек держал сачок для ловли насекомых. Взгляд серовато-голубых глаз был задумчивым и мягким.
– Что ты тут ищешь, дружок? – обратился незнакомец к Яну.
Голос у него был приятный, а в произношении слышался шотландский акцент.
– Ничего не ищу… – отрывисто ответил мальчик, пытаясь подавить в себе смущение. – Мне хотелось посмотреть на ящериц, которых называют "свистящими". На самом деле они не свистят, а пищат…
Незнакомец улыбнулся:
– Сорок лет назад я, как и ты, лежал у пруда и старался разгадать тайну весеннего пискуна… Много дней провел я там понапрасну, и только на третью весну мне повезло. Тебе не придется терять столько времени. Вот смотри!
С этими словами незнакомец опустил руку в воду и вытащил небольшого лягушонка, не больше дюйма в длину.