- А вот так, - с кривой усмешкой сказал Лео. - У тебя нет ни гроша, да и репутация довольно скверная. Поэтому…
- Скверная, - прервала она его звенящим голосом.
- Да, скверная, - повторил Лео. - Все твои приятели всерьез тебя не принимают… Одним словом, поразвлечься они всегда готовы, а жениться - не больно-то. Ничего хорошего от них не жди…
В комнате снова стало тихо. Они посмотрели друг на друга.
"Это ты и мама виноваты, что так ко мне относятся!" - хотелось ей крикнуть любовнику в лицо. Но она сдержалась и лишь печально опустила голову.
- А я, - продолжал Лео, - все бы уладил… И не только ты, но и вся семья зажила бы по-иному… Мариаграцию мы взяли бы к себе… Микеле стал бы работать… Пожалуй, я бы сам подыскал для него какое-нибудь местечко…
После каждого нового обещания он пристально смотрел на Карлу, как лесоруб, который после каждого удара топором смотрит, скоро ли упадет подрубленное дерево. Но Карла глядела в окно, исхлестанное струями дождя, и молчала.
Гостиную постепенно окутала темная, сырая пелена. И в этой полутьме Микеле безостановочно расхаживал по комнате. "Подыщет местечко… Я стану работать… - в смятении повторял он. - Лео наверняка говорит правду… И свои обещания он, пожалуй, выполнит… Я начну зарабатывать… - Его зыбким порывам честности Лео противопоставлял твердые обещания. - Что же выбрать?"
Искушение было сильным - деньги, знакомства, женщины и, может, путешествия, веселые развлечения… Во всяком случае, это будет надежная, спокойная, дарящая немало радостей жизнь, и пройдет она в интересной работе, дружеских беседах, шумных празднествах… Вот сколько счастливых перемен принесет ему замужество Карлы… И вовсе он не продаст свою сестру, - он не верит в эти громкие слова, звучащие, как грозное обвинение, не верит в такие понятия, как честь и долг… И, как всегда, он оставался равнодушным, вялым и равнодушным.
"Ничего ей не скажу, - решил он, с трудом устояв перед соблазном… Пусть сама сделает выбор… Согласится - хорошо, откажет ему - тоже хорошо". Но он чувствовал и понимал, что поступает подло. Он поднял глаза и посмотрел в окно.
В блеклом свете, на фоне серых стекол, четко выделялись два черных пятна - копна волос Карлы и шевелюра Лео…
"Верно, идет дождь", - подумал он. Он снова зашагал по комнате… Но то и дело останавливался и смотрел на Лео и Карлу. Где он уже видел эти две фигуры у окна? Каждый раз, когда он бросал на них взгляд, ему становилось нестерпимо грустно.
"Вот, я меряю шагами темную гостиную, - думал он. - А они сидят у окна и беседуют о чем-то своем… Мы бесконечно далеки друг от друга. Точно нас разделяет невидимая стена… Почему так происходит? Словно мы каждый сам по себе, и один не замечает другого. - На глаза у него навернулись слезы. - Где же все-таки я их видел?"
А Лео продолжал убеждать Карлу.
- Если ты не решаешься из-за Мариаграции, то напрасно. Клянусь тебе, между нами все давно кончено!
Он умолк. Карла покачала головой.
- Нет, не из-за мамы, - ответила она.
- Может быть, из-за Лизы?
- О нет!
- Тогда из-за чего же? - воскликнул он. - Почему бы тебе не согласиться? Не вижу причин для отказа… Надеюсь, - добавил он, крепче сжав руку Карлы, - не из-за нежных чувств к другому.
Карла посмотрела на него. Первым ее побуждением было отвергнуть его. Но теперь она ясно видела, что ждет ее впереди.
"В самом деле, почему я должна отказать ему, если уже ему отдалась, пусть не душой, но телом?" Она вся словно окаменела. Доводы Лео ее не убедили, о нет! "Мы не любим друг друга, - подумала она. - И брак наш будет несчастливым". Но доводы Микеле показались ей просто ребяческими. "Жизнь не меняется. И никогда не изменится. Лео прав… Лучше нам пожениться". И она уже готова была покориться судьбе, ответить ему с робкой, стыдливой улыбкой: "Я согласна" (она даже представила себе трогательную сцену - Лео, ее будущий муж, обнимает ее за талию и целует в лоб), - как вдруг из глубины гостиной донесся громкий, страстный голос Микеле: "Ради бога, Карла, ради бога, откажи ему!"
Лео и Карла разом обернулись. Микеле стоял посреди комнаты и, казалось, сам устыдился своего порыва.
Лео вскочил и стукнул кулаком по столу.
- Может, ты уймешься?! - завопил он. - Может, ты наконец перестанешь вмешиваться не в свои дела?
Микеле шагнул ему навстречу.
- Это моя сестра, - сказал он,
- Да - твоя сестра! - повторил Лео. - Ну и что? Она что, не имеет права сама выбрать себе мужа?!
Он снова уселся в кресло.
- Послушай меня, Карла… - сказал он. - Не обращай внимания на советы твоего брата… Он сам не знает, что говорит.
Но Карла повелительным жестом велела ему замолчать.
- Почему я должна ему отказать? - спросила она, повернувшись к Микеле.
Тот замялся. Потом пробормотал:
- Ты его не любишь.
- Довод не слишком убедительный… Можно жить вместе и без любви.
- А наша мать?
- О, мать! - Карла пожала плечами. - Она не будет нам помехой.
Она умолкла.
- Карла, - не сдавался Микеле. - Ты должна ему отказать… Уже хотя бы потому, что я тебя об этом прошу… Если ты выйдешь замуж за Лео… все пойдет прахом…
Голос его дрожал.
"Конечно, - думала она, внимательно глядя на брата, - ничего хорошего мне этот брак не сулит". Но после крушения всех радужных надежд на новую жизнь она сейчас отчетливо представляла себе реальное положение дел.
- Что же я получу взамен? - резко спросила она.
- Взамен?!
Микеле посмотрел на сестру. В глазах Карлы стыло спокойствие. Щеки казались черными, лицо обрамляла темная масса волос.
- Что получишь взамен?… Свободу. Сможешь свободно начать новую жизнь.
Карла ничего не ответила.
- Не думай, что я притворяюсь, лгу, - добавил он, пораженный тем, как неубедительно звучат его ничего не значащие фразы. - Я сам примерно в таком же положении… Но рано или поздно… Рано или поздно мы отыщем путь к новой жизни.
Не отрывая взгляда от окна, Карла недоверчиво покачала головой.
"Поверь мне, Карла!" - хотелось ему крикнуть сестре. Лео презрительно усмехнулся.
- Слова. Одни слова, - сказал он. - Не бывает жизни новой и жизни старой. Она такая, какая есть.
Карла стремительно повернулась к Лео.
- Значит, Лео, ты предлагаешь мне стать твоей женой? - с вымученным кокетством спросила она.
- Конечно, - решительно ответил он.
- А ты не боишься, что наш брак будет неудачным? Я так уверена, что ты мне со временем изменишь, - спокойно добавила она.
"Это ты мне со временем изменишь, шлюшка моя", - подумал Лео, глядя на ее большую голову, оставшуюся в тени. Он хотел слегка шлепнуть ее по груди, шутливо и бесстыдно. Ведь всего несколько минут тому назад она, голая, белокожая, извивалась под ним, как неопытный зверек. "Я женюсь на шлюхе", - повторил он про себя. И протянул ей руку.
- Клянусь, - торжественно произнес он, - что всегда буду тебе верным мужем.
- Карла, - повторил Микеле, - откажи ему. Он подошел к ней и положил руку на плечо. - Откажи ему… Есть причина… Я скажу тебе о ней потом.
Карла молча смотрела в окно. Ее голова казалась несоразмерно большой в сравнении с узкими худыми плечами.
Было уже очень поздно. Последние лучи света растаяли на мокрых стеклах. Шел дождь. В комнате стало совсем темно. Свет луны выхватывал из тьмы лишь странно осунувшиеся лица и лежавшие на столе руки.
- Мне пора, - сказала наконец Карла. И встала,
- Каков же будет ответ? - спросил Лео. Он тоже встал, ощупью добрался до стены, зажег люстру. Яркий свет ослепил их, они изумленно посмотрели друг на друга. Карла и Микеле, стоявшие рядом у окна, растерянно глядели на Лео, прислонившегося к двери, И тут впервые Лео бросилось в глаза сходство между братом и сестрой: то же робкое выражение лица, тот же неуверенный жест руки. На лице Карлы была написана усталость, она украдкой потерла ладонью глаза, обведенные темными кругами. Лицо Микеле выражало грусть и смятение. И оба они, как показалось Лео, смотрели на него с испугом.
- Ответ? - после короткого молчания повторила Карла. - Завтра, Лео… завтра… Мне еще надо поговорить с мамой.
Она повернулась к Микеле и положила ему руку на грудь.
- Подожди меня здесь. Я только надену шляпу и вернусь, - сказала она, пристально глядя ему в лицо. Она проскользнула между братом и столом, легко и чуть развязно прошла мимо Лео, открыла дверь и не стала ее закрывать. Секунду спустя в спальне загорелся свет. Микеле увидел зеркальный шкаф, ковер, стул, на который была небрежно брошена мужская рубашка. Рукав ее свисал, отражаясь в зеркале. Карла двигалась по комнате уверенно, как хозяйка. Зажгла лампочку на комоде, аккуратно причесалась. Затем вышла в соседнюю комнату, вернулась, держа в руках жакет и шляпу; кокетливо вертясь перед зеркалом, надела их, снова куда-то исчезла, вернулась с сумочкой, напудрилась.
Все это время и Микеле и Лео не сдвинулись с места и не проронили ни слова. Лео так и остался стоять у двери в распахнутом на голой груди халате, коротком, узком в талии, со множеством складок. Он стоял, широко расставив ноги и опустив голову, и с глубокомысленным видом разглядывал половицы. Поредевшие, взлохмаченные волосы на облысевшем лбу казались черным пушистым облачком. Заложив руки за спину, он то и дело привставал на цыпочки и тяжело опускался на пятки. Микеле так и не отошел от окна, откуда зачарованно следил за уверенными, непринужденными движениями сестры, которая прихорашивалась перед зеркалом. Ему казалось, что вся спальня насквозь пропитана запахом, разврата и похоти. В ней, наверно, царил полнейший беспорядок: скомканные простыни, брошенное на стулья нижнее белье, упавшие на пол подушки, запах духов, табачного дыма и пота. И в этом логове порока, среди всего этого беспорядка, Карла двигалась легко и даже весело, упруго ступая своими стройными ногами.
Еще минуту назад лицо ее было усталым, бледным, волосы растрепаны. И вот уже она совершенно преобразилась: припудрилась, накрасила губы, надела изящную шляпку. Лицо ее, с двумя колечками волос на ушах, порозовело, вновь стало приятным и свежим. Она отошла от помутневшего зеркала, обогнула стул со свисавшей до пола рубашкой, вышла из этого душного алькова и подошла к нему.
- Я готова, - спокойно сказала она. Протянула возлюбленному руку. - До свидания, Лео.
- Значит, ты согласна, да? - прошептал Лео, целуя ей кончики пальцев. Он чувствовал себя уверенно. Карла досмотрела на его самодовольное лицо и ничего не ответила. Все трое вышли в холл: первой - Карла, за ней - Микеле и Лео. Пока Микеле в противоположном углу надевал плащ, Лео радостно топтался возле Карлы.
- Мы с тобой поженимся, непременно поженимся, - возбужденно прошептал он. Ему хотелось, чтобы она улыбнулась в знак согласия или хотя бы ответила ему нежным взглядом.
Но Карла упрямо делала вид, будто ничего не замечает и не слышит.
- До свидания, Лео, - уже стоя на пороге, повторила она. Сквозь щель в неплотно прикрытой двери он какое-то время следил, как Карла и Микеле молча, не оборачиваясь, спускаются по лестнице. По стене за ними скользили две продолговатые, расплывчатые тени. Наконец он захлопнул дверь и вернулся в гостиную. На полу валялся пистолет Микеле. Он поднял его, рассеянно подержал в руке, точно хотел определить его вес. Внезапно он вспомнил, что приглашен на званый вечер в "Гранд-отель".
"Да, и Мариаграция тоже собирается на этот вечер! Прекрасный случай для того, чтобы окончательно убедить Карлу", - подумал он. Вполне довольный жизнью, он подошел к зеркалу в спальне.
- Ей-богу, ты совсем неплохо выглядишь, дружище, - громко сказал он самому себе и даже хотел от радости похлопать себя по животу. - И, женившись, ты останешься прежним Лео!
Он прошел в ванную комнату и начал мыться.
XVI
Когда Микеле и Карла открыли дверь парадного, они увидели, что дождь льет вовсю, не очень яростно, но обильно, словно у огромной небесной чаши вдруг отвалилось дно.
В темноте был слышен шум дождевых струй. По улице текли грязные ручьи, из водосточных труб вырывались целые потоки, в больших трещинах тротуара образовались лужи. Двухнедельной давности кучевые облака наконец-то разродились ливнем. Фонари, казалось, вот-вот захлебнутся. А черные, вознесенные к небу дома еще держались, затопленные тротуары были похожи на морские пристани, во время прилива наполовину уходящие под воду.
Согнувшись, Карла и Микеле торопливо шли под дождем, держась поближе к стенам домов и стараясь укрыться под единственным зонтиком. Внезапно свободное такси ослепило их острыми лучами фар. Они остановили машину, сели; машина сорвалась с места.
В полутьме они молча сидели рядом, не глядя друг на друга. При каждом толчке их резко подбрасывало, и они сталкивались, точно две безжизненные марионетки с деревянными руками и ногами и выпученными, удивленными глазами.
Микеле полулежал, откинувшись на спинку сиденья, и, похоже, о чем-то размышлял. Карла сидела, слегка наклонившись вперед, и пыталась рассмотреть что-либо сквозь стекло. Но это ей не удавалось. Мокрые окна помутнели от ее дыхания и капель дождя. Ей казалось, что ее насильно оторвали от остального мира и вместе с братом посадили в эту темную коробку. И теперь с огромной скоростью увозят в какое-то незнакомое место. Куда? Значит, так кончается этот день, и вместе с ним - ее прежняя жизнь? Ответа на этот вопрос она не находила. Куда нас несет судьба, днем ли, ночью ли, во тьме или при ярком свете? Никто не знает. Карле стало страшно. "Хоть чего-то добиться в жизни!" Ей отчаянно захотелось уберечь хотя бы свой крохотный мирок, замкнутый в пределах ее тесной комнатки. "Выйду замуж за Лео", - подумала она. Не отрываясь, она устало смотрела в ветровое стекло, и ей вдруг показалось, что на его блестящей, темной поверхности появились и задвигались маленькие, сверкающие фигурки. О, эти стекла, стекла домашних окон в дождливые ночи, стекла вагонных окон, монотонные и такие красноречивые, с таинственными искрами огней! Все они словно зовут нас в черную, бесконечную страну грез.
А маленькие фигурки - все ближе и ближе, и вот уже из тени выплыли залитые солнцем ступени церкви.
Сама она в длинном, белоснежном одеянии новобрачной идет под руку с Лео. Должно быть, солнце светит сильно, и оттого она слегка наклоняет голову. За ними, одна за другой, возникают из тьмы другие фигуры свадебного кортежа. В первом ряду идет мать. Она наверняка плачет, но в руках у нее огромный букет ярких цветов, и потому Карле не видно материнских слез. Микеле идет, опустив глаза, точно боится оступиться. Лиза - в необыкновенно красивом летнем платье. А сзади - множество приглашенных, невозможно даже разглядеть их лица; женщины - в белых платьях, мужчины - в черных костюмах. Они замыкают шествие. Некоторые из них еще остаются в тени, другие уже озарены лучами солнца. Все приглашенные - в элегантных костюмах, можно даже различить, как изумительно отглажена складка на брюках. Почти у всех мужчин в руках сверкающие цилиндры. В руках у женщин - большие, пышные букеты цветов… А теперь приглашенные на свадьбу возникают уже из-под невидимых сводов церкви и вслед за новобрачными спускаются по той же лестнице. Как и прежде, ступени церкви залиты лучами солнца.
Внезапно зазвучала музыка, медлительная и торжественная, она точно сопровождает свадебный кортеж. Играет ли это орган или звонят колокола? Карле чудится, что она слышат ликующие звуки церковной музыки. В них и торжество и горькая, щемящая грусть, точно она в своем белоснежном одеянии, под руку с мужем, идет навстречу не счастью, а жизни, полной незаметного самопожертвования, сомнений и неодолимых трудностей…
Она встрепенулась. Рука брата сжала ее руку. Черная тень на ветровом стекле становилась все больше и быстро поглощала сверкающие фигурки свадебного кортежа, точно это была засвеченная фотопленка. Автомобиль замедлил свой бег, а затем и совсем остановился - ждал, пока толпа перейдет улицу. Дождь лил не переставая. Скрип тормозов, гудки, громкие голоса, яркий свет. Наконец автомобиль вздрогнул, покачнулся и понесся дальше.
- Ну, так что случилось? - повернувшись, спросила она у Микеле.
Он как-то нелепо, конвульсивно взмахнул рукой.
- Если не ошибаюсь, - с трудом сказал он, - я так и не объяснил причину, по которой ты должна отказать Лео?
Она пристально посмотрела на него.
- Нет.
- Тогда слушай. - Он наклонился и стал торопливо, сбивчиво рассказывать: - Причина вот в чем… Сегодня, прежде чем отправиться к Лизе… Кстати, это она открыла мне глаза на твою связь с Лео…
- Ах, так это была она!
- Да! Похоже, она застала вас вчера в передней, когда вы обнимались. Но я, кажется, отвлекся… Вчера, прежде чем отправиться к Лизе, не помню уж почему, я задумался о наших делах (по правде говоря, они весьма скверные) и постепенно, в поисках спасительных средств, дошел до того, что, как говорится, потерял всякую совесть. Я поймал себя на том, что хладнокровно прикидываю: мы накануне разорения, и тут уж ничего не поделаешь. Если так будет продолжаться и дальше, через год мы станем нищими… Но чтобы избежать этого, не разумно ли будет пойти на жертвы или хотя бы на сделку? Да, но с кем можно пойти на выгодную сделку? Только с Лео… И я невольно подумал - он ловелас и ради женщины, которая ему понравится, отдаст все. А может, стоит ему намекнуть, что в обмен на определенную сумму денег я не прочь отдать ему свою сестру Карлу. Словом - что я готов привести ее к нему в дом.
- И ты мог такое подумать?! - воскликнула Карла, стремительно повернувшись к брату и впившись в него взглядом.
На миг луч света уличного фонаря упал на лицо Микеле. И она увидела его широко раскрытые глаза, которые безмолвно, с отвратительным, жалким смирением ответили ей "да, мог". Микеле был бледен как полотно. Она отвернулась. Сердце больно сжалось от тоски и щемящей жалости к себе самой.
Машина неслась по улицам, Микеле продолжал рассказывать.
- Да, мне пришла в голову такая мысль… И знаешь, мне казалось, что я все вижу воочию. - Он взмахнул рукой, точно желая схватить что-то. - Казалось, что мы втроем, я, ты, Лео, отправляемся к нему домой… (Когда я бываю в смятении, я словно вижу наяву все, о чем в этот момент думаю.) В гостиной Лео угостил нас чаем. Потом я ушел, незаметно, как мы с ним заранее условились, оставив тебя наедине с Лео.
- Какой ужас! - испуганно пробормотала она, но Микеле не расслышал.