- Кушайте, джентльмены. Всего один доллар за завтрак!
Пока пассажиры и кучер завтракали, канзасец рассказывал, что ночью он чуть было не побеспокоил джентльменов.
- Почему? - спросили со всех сторон.
- Индейские собаки - команчи - бродили ночью слишком близко.
Молодая пассажирка, ехавшая в Денвер к мужу, побледнела при этих словах. Не особенно приятное впечатление произвели эти слова и на двух почтенных мулатов, и на одного молодого рыжего господина, и на Чайкина. Только "молодцы" и Брукс спокойно продолжали уплетать ветчину.
- Не показалось ли вам, Джо? - спросил Брукс.
- То-то, не показалось, Брукс, так как я не был пьян и слышал, как эти бестии перекликались по-волчьи… Они, наверное, хотели ограбить ранчу, да увидали, что здесь много народа, и ушли…
- Ушли - и делу конец. А вы напрасно только пугаете пассажиров, Джо! Команчи, быть может, имеют личные счеты с вами за то, что вы дорого продаете им ром… Не так ли, Джо? - продолжал Брукс.
Джо ничего не ответил, но объявил, что сегодня же поедет в форт и попросит пару солдат.
- А если вам их не дадут?
- Уеду к реке.
- А ранча?
- Продам ранчу. Уж есть покупатель… Довольно с меня и этого! - прибавил он и, отдернув прядь кудрявых волос, показал глубокий и огромный шрам на лбу.
- Это прошлогоднее посещение чийенов? - промолвил Брукс.
- Прошлогоднее, когда я уложил двух собак.
- Да, Джо. Вам лучше продать ранчу! - сказал Брукс. - Готовы ли леди и джентльмены? - спросил он, обращаясь к пассажирам.
Пассажиры и Брукс расплатились и вышли.
Рассветало. На востоке занималась заря. Впереди синели сиерры.
- В дилижанс, леди и джентльмены! Прощайте, Джо! Не забудьте дать знать в контору, если вы оставите ранчу… Не забудьте поставить кого-нибудь за себя на станции… Дилижансу нужны почтовые мулы… Слышите, Джо?
- И без вас знаю, Брукс.
- Я только напомнил.
- Помню.
Брукс щелкнул бичом, и дилижанс покатился.
- А индейцы в самом деле были? - спросил Чайкин.
- Наверное, были.
- Я выходил в сад и слышал волчий вой. Я думал, что волки.
- Это не волки, Чайк. Им нечего выть. Они здесь сытехоньки… Им тут пищи много… Смотрите…
И Брукс указал бичом на павших лошадей и волов у дороги, на которых сидели коршуны.
- Это были команчи. Они давно добираются до Джо.
- За что?
- А за то, что он порядочный таки негодяй. Он дорого продает индейцам водку и вообще обманывает их, лицемерно представляясь их другом. Еще недавно нападение команчей на одну ранчу возбудило подозрение, что индейцев натравил Джо, а после он же донес на них, и их судили и двух повесили… Быть может, индейцы И сообразили, с каким другом они имели дело.
- А индейцы показали на суде, что подстрекателем был Джо?
- Нет. Они умеют держать слово. Они не выдали его.
Чем ближе дилижанс приближается к Денверу, тем становится душней… Воздух совсем раскаленный. Томит жажда, а питья хорошего нет. Вода в ручьях горьковатая. Но и ее пьют. Одни только несметные стада буйволов чернеют то впереди, то сзади, то пересекают дорогу. Дилижанс окружен со всех сторон этими животными, любящими низкую сладкую траву этих равнин.
Но скоро эти зеленые равнины и стада остаются сзади. Дилижанс незаметно поднимается на возвышенность и едет по песку. Солнце печет немилосердно. Степь почти голая, полна ящерицами и змеями. В воздухе кишит саранча… Жилья нигде нет… Только бревенчатые шалаши-станции одиноко стоят. Там меняют мулов и едут дальше.
Чайкин изнывал от жары и нетерпеливо ждал Денвера.
Но под самым городом он увидал еще степной буран, напомнивший ему шквал на море. Но буран показался ему более ужасным.
Это было часу во втором дня.
В воздухе было особенно душно, и Брукс тревожно поглядывал на горизонт.
- Не нравится мне воздух! - вдруг сердито проговорил он.
- А что?
- Дышать трудно. Пахнет бураном. Вы, Чайк, видели бури на море. Теперь увидите бурю на земле. Здесь очень сильны бури.
- Вы ее ждете?
- Жду… Вот она идет сюда. Глядите!
И Брукс указал Чайкину на маленькое серое облачко на горизонте, такое же, какое не раз видел Чайкин на море перед шквалом.
Облачко это все росло и росло и с быстротой приближалось. Вот оно разрослось в гигантскую черную тучу, которая задернула все небо и распространила вокруг полутьму. Молния изрезывает эту тучу огненными линиями, и среди тишины раздается оглушающий раскат грома.
И вслед за тем ворвался порыв ветра и хлынул дождь. Ветер высоко вздымал песок, стоявший вроде смерча столбами, и дождь немилосердно хлестал.
Мулы остановились через несколько времени и повернули экипаж так, чтобы им стоять спинами к ветру. Они жалобно мычали.
Через несколько минут Чайкин и Брукс были мокры, несмотря на поднятый верх и фартук.
Буря делалась сильней и сильней. Казалось, дилижанс сейчас свалится.
В таком положении путешественники пробыли два часа. Два часа бушевала буря с дождем…
Наконец туча понеслась далее; вдруг просветлело, солнце весело глядело с голубого неба, и чудесный свежий воздух ласкал обоняние.
Брукс повернул мулов, и они весело и шибко побежали вперед.
Через четверть часа Чайкин увидел обоз фургонов, расположенных в виде эллипса. Внутри были женщины и дети и варили пищу. Мужчины носили воду из ручья. Волы были пущены на траву.
- Зачем они сделали такой забор? - спросил Чайкин.
- Они остановились и будут ночевать здесь. Такой забор - лучшая защита против нападения индейцев.
- А как много народа идет на Запад, и не боится!
- Да, американцы не боятся! - не без гордости ответил Брукс. - И за Денвером вы увидите, несмотря на пустынную дорогу и на индейцев, обозы с товарами, фургоны с переселенцами, стада скота… ранчи, в которых есть водка.
- Куда ж это все идет?
- В рудокопные округи Колорадо, Утахи и до самой Калифорнии. Туда везут в легких степных фургонах продукты восточных городов и ферм: яблоки, зерно, сушеные фрукты, табак, рис, чай, муку, солонину, сахар, мануфактуру, словом, решительно все… И вот таким-то образом мало-помалу заселяется Запад. Уединенные ранчи образуются в поселки, поселки в города… Скоро пройдет тихоокеанская железная дорога, которая соединит Нью-Йорк с Сан-Франциско, и тогда все эти пустынные места оживут и покроются городами.
- Куда же денутся индейцы? - спросил Чайкин.
- Им отведут земли и заставят работать… А не захотят - тем хуже для них… Их усмирят войсками… Что делать? - прибавил с видом сожаления Брукс.
К вечеру замелькали огоньки Денвера.
- Что, большой это город? - спросил Чайкин.
- О нет… В нем только четыре тысячи жителей… но зато отчаянных жителей…
- Отчаянных?
- Еще бы! Там живет много сорвиголов. Что ни дом, то кабак или игорный дом. Вам придется переночевать в Денвере. Фургон идет завтра.
- А где переночевать?
- В Денвере две гостиницы, и обе скверные и грязные. Мы приедем в ту, которая считается почтовой станцией. Оттуда отходит почтовый фургон. Я попрошу, чтобы вам отвели подешевле комнату.
- Благодарю вас.
- Не за что. Переночуете и завтра пораньше купите себе провизии. А то в ранчах, кроме водки, ничего не найдете.
- А вы не знаете, кто поедет кучером? Не Старый ли Билль?
- Он самый. А вы как его знаете? - удивился Брукс.
- Мне о нем еще в Нью-Орлеане говорили.
- Кто?
- Мой капитан.
Фамилии его Чайкин благоразумно не назвал.
- Ваш капитан дал вам добрый совет ехать со Старым Биллем. Старый Билль давно ездит, хорошо знает местность и вполне честный человек… Он не продаст своего пассажира.
- То есть как это не продаст?
- Он не соблазнится барышами и не войдет ни в какие Соглашения с агентами большой дороги, хотя бы ему предложили миллион долларов. Он настоящий джентльмен, но, надо признаться, немножко грубоват. Да вы, Чайк, парень не глупый и поймете Старого Билля… Вам долго придется сидеть с ним рядом. И вы во всем слушайтесь его, Чайк. И ваше счастие, что вы едете с ним. Когда он едет, на почтовый фургон реже нападают.
- Но почему же? Извините, мистер Брукс… Я все-таки не понимаю.
- Потому, Чайк, что Старый Билль не пошлет, например, условной телеграммы агентам большой дороги о том, например, что едет пассажир с туго набитым карманом… Потому, Чайк, что Старый Билль не подвезет фургона к ущелью и именно к вечеру, когда пассажиры дремлют и не успеют приготовиться к нападению. У них револьверы еще будут за поясами, когда агенты наставят свои к их головам… Потому, Чайк, что Старый Билль знает гнезда агентов и любит проезжать их среди белого дня и притом дает совет пассажирам иметь револьверы наготове… Поняли теперь, Чайк?
- Понял, мистер Брукс!
- И все порядочные люди уважают Старого Билля. А главное - он сам себя уважает. Это первое дело… И агенты предлагали ему большие деньги, чтоб он вступил в их компанию, но он послал их к черту. И они его боятся, так как знают, что он из своей винтовки убивает наповал и владеет ножом не хуже испанца. А кроме того, он знает в лицо почти всех агентов большой дороги… Знает, но ни одного из них не назвал шерифу. "Это, говорит, не мое дело, а ваше. Мое, говорит, дело пустить ему пулю в лоб при встрече… И я свое дело при случае исполню". Действительно, года три тому назад Старый Билль одного агента убил наповал, а другого, начальника шайки, пожалел… подстрелил только руку. У него были с ним какие-то личные счеты. Он чем-то обязан был тому молодцу.
Чайкин почему-то вспомнил про капитана Блэка.
- Ну, вот и город дьяволов! - проговорил, смеясь, Брукс, когда дилижанс поздним вечером въехал на большую улицу с небольшими домами, из открытых окон которых раздавались ругательства и проклятия игроков и пьяные возгласы кутящих молодцов в кабаках.
Ночь была знойная и душная.
- Поздравляю, леди и джентльмены, приехали. Можете выходить! - проговорил Брукс, когда дилижанс остановился у гостиницы и целая кучка любопытных окружила карету.
ГЛАВА XIII
1
Большая часть пассажиров ехала в Денвер. Эти ушли по своим домам, окруженные друзьями и знакомыми. Скоро была опорожнена и почта - газеты и письма, предназначавшиеся жителям этого дьявольского городка.
В гостиницу вошли только трое: два "молодца Запада" и Чайкин в сопровождении Брукса.
Хозяин гостиницы, толстый янки, встретил Брукса восклицанием:
- Целыми доехали, старина?
- Как видите…
- Значит, собаки не шалят?
- Пока нет… А вы, Джипп, вот этого джентльмена подешевле устройте! - указал Брукс на Чайкина.
- Ладно.
И, пожав руку Чайкину, спросил:
- Дальше едете?
- Дальше.
- Завтра?
- Завтра.
- Ну, так доллар заплатите за кровать. Идет?
- Идет.
- А кровать будет одна в комнате? - спросил Брукс.
- Одна. А что, разве он боится компании? - засмеялся Джипп.
- Он первый раз в нашей стороне и всего боится.
Два "молодца" уже сидели в общей комнате, откуда доносились громкие восклицания и ругательства, а Чайкина слуга негр повел в маленькую и довольно грязную каморку, где стояли кровать и стул.
- Хорошо, сэр?
- Отлично.
- Ключ действует.
И негр, скаля белые зубы, показал, что ключ действует.
Он зажег свечку и сказал:
- Если хотите поужинать, то кое-что есть.
- А чай есть?
- И чай есть. И водки сколько угодно! - засмеялся негр.
- А вода есть, чтобы помыться?
- Вода?
Негр заглянул в медный умывальник, висевший на гвозде, и сказал:
- Сейчас принесу. Только лучше бы завтра заодно помыться, а то горячего внизу ничего не получите после десяти часов. А уж скоро десять.
- Несите воды… Я хоть грязь смою…
- Верно, буран захватил? - спросил болтливый негр.
- Буран.
- А в газетах нет известия, что северяне побили совсем южан?
- Есть… Побили… Однако несите воды.
- Несу… Несу… И хорошо побили?
- Кажется, хорошо.
Негр исчез и скоро вернулся и подал воды.
- И скоро будет мир, сэр? - расспрашивал негр, пока Чайкин, вымывши руки, отмывал грязь с своего лица.
- Кажется, скоро.
- Завтра я вас побрею, если хотите, сэр… Всего двадцать пять центов. А то усы у вас большие. Или вы носите усы?.. Впрочем, вы не янки… Янки усов не носят. Вы, верно, немец, сэр… Нет?
- Я русский.
- Это очень далеко ваша страна?
- Очень…
Негр вышел, и вслед за ним вышел и Чайкин, заперев двери на ключ и положив ключ в карман. В общей комнате было много народа. За столиками сидели денверские бородатые "молодцы" в высоких сапогах, в кожаных куртках, с револьверами, торчавшими из-за поясов, и с большими охотничьими ножами, выглядывавшими из карманов штанов. У всех на головах были широкополые шляпы. Все потягивали водку, вино или пиво.
Все это общество произвело на Чайкина сильное впечатление. Ему казалось, что он очутился среди разбойников. А между тем среди этих "разбойников" было много мужественных славных ребят.
Чайкин робко пробирался между столиков, отыскивая себе место.
Все столы были заняты, и он не знал, как ему быть. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Чайкин искал глазами Брукса, но его не было; он на дворе отпрягал мулов и отдавал в конторе отчет за свой "рейс".
- Да чего вы зеваете!.. Как вас прикажете звать, джентльмен? - раздался около Чайкина грубый голос какого-то молодого человека.
- Места нет! - отвечал сконфуженно Чайкин.
- А разве около нас нет места? Садитесь и заказывайте что вам надо.
- Очень вам благодарен! - проговорил Чайкин, садясь за столик, у которого сидели два молодых человека и пили грог.
Слуга негр подошел к Чайкину и спросил:
- Грог, ром, коньяк, шерри-коблер, виски, эль, портер, пиво?
- Что у вас есть по части съестного?
- Горячего или холодного?
- Горячего.
- Жареная ветчина, свиная котлета с томатом, жареные томаты, баранина.
- Дайте мне свиную котлету.
- Свиную котлету! - повторил слуга.
- И чаю.
- Чаю! - повторил удивленно негр.
- Да…
- И больше ничего? Ни водки, ни пива?
- Больше ничего.
Негр взглянул на Чайкина как на диковинное существо, какого еще не бывало в Денвере, и проговорил:
- Через пять минут вы все получите, сэр.
С таким же изумлением посмотрели на Чайкина и два молодых денверца и, не обращая более на него внимания, продолжали между собою разговор.
Шум в зале стоял невообразимый. Пол, покрытый опилками, представлял собою громадную плевательницу. Несмотря на открытые окна, табачный дым наполнял комнату. На некоторых столиках играли в карты, и среди игроков нередко возникали недоразумения.
Вдруг раздался выстрел из револьвера и затем другой.
Чайкин испуганно озирался. Но никто не обратил на эти выстрелы особенного внимания. Только хозяин схватил за шиворот какого-то бледного молодого человека и высадил его в окно.
- Кого пометили, Джипп? - спросил кто-то.
- Рыжего Филли.
- А кто?
- Неизвестный мне джентльмен.
Среди публики раздался одобрительный хохот.
- Метка смертельная?
- Пустяки. Помечена левая рука. Эй, джентльмены! - громовым голосом крикнул хозяин.
На секунду воцарилась тишина.
- Кто умеет сделать перевязку, пусть перевяжет Филли. А товарищи его пусть отведут к доктору.
Соседи Чайкина по столу тотчас же встали и пошли к тому столу, где сидел раненый, зажимавший рукой рану, из которой била кровь. На столе лежали разбросанные карты и куча золота.
- Из-за чего это ранили человека? - испуганно спросил Чайкин старика кучера Брукса, когда он четверть часа спустя подсел к Чайкину.
- Из-за игры… Рыжий Филли, кажется, сплутовал и передернул карту. Он на это мастер.
- А тому ничего не будет?
- На такие пустяки здесь не обращают внимания! - промолвил Брукс. - Вот если молодец занимается воровством и особенно любит чужих лошадей, тогда его обязательно вздернут ночью на большом дубе у въезда в город…
- Кто вздернет?
- Кто-нибудь из членов "бдительного комитета", по решению комитета.
И Брукс пояснил, что во всех молодых городах Запада есть такие "бдительные комитеты", тайными членами которых состоят лучшие граждане, и быстро решают дела с слишком отчаянными молодцами, против которых иногда нет судебных улик.
- Это у нас называется судом Линча! - пояснил Брукс. - Порядочному человеку он не страшен, а мошенники и убийцы с целью грабежа его боятся…
Через полчаса Чайкин простился с Бруксом и, расплатившись, пошел в свой номер спать.
До его ушей долго еще долетали пьяные крики и ругательства. Но наконец он заснул.
2
Чайкин проспал крепчайшим сном до восьми часов утра.
Когда он вошел в общую залу, Брукс был там.
- Ну что, отоспались, Чайк? - спросил он, пожимая Чайкину руку.
- Отоспался… И жара какая, однако! А когда почтовый фургон идет?
- В одиннадцать. Времени еще много. Позавтракайте хорошенько, а потом пойдем покупать провизию. А вот и Старый Билль!
В комнату вошел низкого роста, коренастый и плотный старик с седой бородой. Его красно-бурое, изрытое морщинами лицо с седыми клочковатыми нависшими бровями, из-под которых глядели серые, пронзительные глаза, казалось суровым. Он был в высоких сапогах, в кожаных штанах и в белом пиджаке; на голове была соломенная шляпа.
- Ну, Джипп… дайте-ка! - произнес он грубым голосом, подходя легкой и бодрой походкой к прилавку и протягивая свою широкую загорелую руку хозяину.
Хозяин налил рюмку рому, которую Старый Билль выпил с маху. Крякнувши, Билль проговорил:
- А затем можно и кофе пить. Так ладно будет.
Он отошел от прилавка и подсел к Бруксу.
- Это тот самый молодчик, о котором вы говорили мне вчера, Брукс? - спросил он, указывая бесцеремонно пальцем на Чайкина.
- Тот самый.
- Ладно… Довезем до Фриски! - сказал он, протягивая Чайкину руку.
- А много пассажиров везете, Билль?
- Нет. Всего три пассажира, и все ваши. Откуда те двое?
- Из Канзаса.
- Вы их знаете, Брукс?
- Знаю.
- Кто они?
- Игроки.
- Очень счастливо играют? - усмехнулся Билль.
- Да. И потому улепетывают из Канзаса.
Билль, казалось, не особенно был доволен этими сведениями.
Он отпил несколько глотков кофе и, обращаясь к Чайкину, сказал:
- Покажите-ка ваш револьвер!
Чайкин вынул из-за пояса револьвер и подал Биллю.
Старик внимательно осмотрел его и, возвращая назад, промолвил:
- Умеете стрелять?
- Не стрелял никогда. Из ружья учился.
- У меня есть запасная винтовка, если понадобится. А ну-ка, попробуйте выстрелить из револьвера вон в этот стакан! - указал Билль на стакан, стоявший на одном из близких столиков. - Как цена, Джипп?
- Десять центов.
- Так валяйте. Я плачу за стакан.
- А разве здесь стрелять можно? - спросил Чайкин.
- Отчего же нельзя. Ну, цельтесь.