Содержание:
-
НЕВРАСТЕНИЯ ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 1
КОКТЕБЕЛЬСКАЯ ЗАГАДКА 1
В СЕВАСТОПОЛЬ! 1
КОКТЕБЕЛЬ, ФЕРНАМПИКСЫ - И "ЛЯГУШКИ" 2
КАЧАЕТ 3
ЯЛТА 3
МОРСКАЯ ЧАСТЬ 3
В ЛИВАДИИ 4
"У АНТОНА ПАВЛОВИЧА ЧЕХОВА" 4
НА АВТОМОБИЛЕ ДО СЕВАСТОПОЛЯ 4
СЕВАСТОПОЛЬ, И КРЫМУ КОНЕЦ 4
Комментарии. В. И. Лосев 5
Михаил Афанасьевич Булгаков
Путешествие по Крыму
Хвала тебе, Ай-Петри великан,
В одежде царственной из сосен!
Взошел сегодня на твой мощный стан
Штабс-капитан в отставке Просин!
Из какого-то рассказа
НЕВРАСТЕНИЯ ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Улицы начинают казаться слишком пыльными. В трамвае сесть нельзя - почему так мало трамваев? Целый день мучительно хочется пива, а когда доберешься до него, в нёбо вонзается воблина кость и, оказывается, пиво никому не нужно. Теплое, в голове встает болотный туман, и хочется не моченого гороху, а ехать под Москву в Покровское-Стрешнево.
Но на Страстной площади, как волки, воют наглецы с букетами, похожими на конские хвосты.
На службе придираются: секретарь - примазавшаяся личность в треснувшем пенсне - невыносим . Нельзя же в течение двух лет без отдыха созерцать секретарский лик!
Сослуживцы, людишки себе на уме, явные мещане, несмотря на портреты вождей в петлицах.
Домоуправление начинает какие-то асфальтовые фокусы, и мало того, что разворотило весь двор, но еще на это требует денег. На общие собрания идти не хочется, а в "Аквариуме" какой-то дьявол в светлых трусиках ходил по проволоке, и юродство его раздражает до невралгии.
Словом, когда человек в Москве начинает лезть на стену, значит, он доспел, и ему, кто бы он ни был - бухгалтер ли, журналист или рабочий, - ему надо ехать в Крым.
В какое именно место Крыма?
КОКТЕБЕЛЬСКАЯ ЗАГАДКА
- Натурально, в Коктебель, - не задумываясь, ответил приятель. - Воздух там, солнце, горы, море, пляж, камни. Карадаг, красота!
В эту ночь мне приснился Коктебель, а моя мансарда на Пречистенке показалась мне душной, полной жирных, несколько в изумруд отливающих мух.
- Я еду в Коктебель, - сказал я второму приятелю.
- Я знаю, что вы человек недалекий, - ответил тот, закуривая мою папиросу.
- Объяснитесь?
- Нечего и объясняться. От ветру сдохнете.
- Какого ветру?
- Весь июль и август дует, как в форточку. Зунд.
Ушел я от него.
- Я в Коктебель хочу ехать, - неуверенно сказал я третьему и прибавил: - Только прошу меня не оскорблять, я этого не позволю.
Посмотрел он удивленно и ответил так:
- Счастливец! Море, воздух, солнце...
- Знаю. Только вот ветер - зунд.
- Кто сказал?
- Катошихин.
- Да ведь он же дурак! Он дальше Малаховки от Москвы не отъезжал. Зунд - такого и ветра нет.
- Ну, хорошо.
Дама сказала:
- Дует, но только в августе. Июль - прелесть.
И сейчас же после нее сказал мужчина:
- Ветер в июне - это верно, а июль-август будете как в раю.
- А, черт вас всех возьми!
- Никого ты не слушай, - сказала моя жена , - ты издергался, тебе нужен отдых...
Я отправился на Кузнецкий мост и купил книжку в ядовито-синем переплете с золотым словом "Крым" за 1 руб. 50 коп.
Я - патентованный городской чудак, скептик и неврастеник - боялся ее читать. "Раз путеводитель, значит, будет хвалить".
Дома при опостылевшем свете рабочей лампы раскрыли мы книжечку и увидали на странице 370-й ("Крым". Путеводитель. Под общей редакцией президиума Моск. Физио-Терапевтического Общества и т.д. Изд. "Земли и Фабрики") буквально о Коктебеле такое :
"Причиной отсутствия зелени является "крымский сирокко", который часто в конце июля и августа начинает дуть неделями в долину, сушит растения, воздух насыщает мелкой пылью, до исступления доводит нервных больных... Беспрерывный ветер, не прекращавшийся в течение 3-х недель, до исступления доводил неврастеников. Нарушались в организме все функции, и больной чувствовал себя хуже, чем до приезда в Коктебель".
(В этом месте жена моя заплакала.)
"...Отсутствие воды - трагедия курорта, - читал я на стр. 370-371, - колодезная вода соленая, с резким запахом моря..."
- Перестань, детка, ты испортишь себе глаза...
"...К отрицательным сторонам Коктебеля приходится отнести отсутствие освещения, канализации, гостиниц, магазинов, неудобства сообщения, полное отсутствие медицинской помощи, отсутствие санитарного надзора и дороговизну жизни..."
- Довольно! - нервно сказала жена.
Дверь открылась.
- Вам письмо.
В письме было:
"Приезжай к нам в Коктебель. Великолепно. Начали купаться. Обед 70 коп .".
И мы поехали...
В СЕВАСТОПОЛЬ!
- Невозможно, - повторял я, и моя голова моталась, как у зарезанного, и стукалась о кузов. Я соображал, хватит ли мне денег? Шел дождь. Извозчик как будто на месте топтался, а Москва ехала назад. Уезжали пивные с красными раками во фраках на стеклах, и серые дома, и глазастые машины хрюкали в сетке дождя. Лежа в пролетке, коленями придерживая мюровскую покупку, я рукой сжимал тощий кошелек с деньгами, видел мысленно зеленое море, вспоминал, не забыл ли я запереть комнату...
___________
"1-с" - великолепен. Висел совершенно молочный туман, у каждой двери стоял проводник с фонарем, был до прочтения плацкарты недоступен и величественен, по прочтении - предупредителен. В окнах было светло, а в вагоне-ресторане на белых скатертях - бутылки боржома и красного вина.
Коварно, после очень негромкого второго звонка, скорый снялся и вышел. Москва в пять минут завернулась в густейший черный плащ, ушла в землю и умолкла.
Над головой висел вентилятор-пропеллер. Официанты были сверхчеловечески вежливы, возбуждая даже дрожь в публике! Я пил пиво баварское и недоумевал, почему глухие шторы скрывают от меня подмосковную природу.
- Камнями швыряют, сукины сыны, - пояснил мне услужающий, изгибаясь, как змея.
В жестком вагоне ложились спать. Я вступил в беседу с проводником, и он на сон грядущий рассказал мне о том, как крадут чемоданы. Я осведомился о том, какие места он считает наиболее опасными. Выяснилось - Тулу, Орел, Курск, Харьков. Я дал ему рубль за рассказ, рассчитывая впоследствии использовать его. Взамен рубля я получил от проводника мягкий тюфячок (пломбированное белье и тюфяк стоят три рубля). Мой мюровский чемодан с блестящими застежками выглядел слишком аппетитно.
"Его украдут в Орле", - думал я горько.
Мой сосед привязал чемодан веревкой к вешалке, я свой маленький саквояж положил рядом с собой и конец своего галстука прикрепил к его ручке. Ночью я, благодаря этому, видел страшный сон и чуть не удавился. Тула и Орел остались где-то позади меня, и очнулся я не то в Курске, не то в Белгороде. Я глянул в окно и расстроился. Непогода и холод тянулись за сотни верст от Москвы. Небо затягивало пушечным дымом, солнце старалось выбраться, и это ему не удавалось.
Летели поля, мы резали на юг, на юг опять шли из вагона в вагон, проходили через мудрую и блестящую международку, ели зеленые щи. Штор не было, никто камнями не швырял, временами сек дождь и косыми столбами уходил за поля.
Прошли от Москвы до Джанкоя 30 часов. Возле меня стоял чемодан от Мерелиза, а напротив стоял в непромокаемом пальто начальник станции Джанкоя с лицом, совершенно синим от холода. В Москве было много теплей.
Оказалось, что феодосийского поезда нужно ждать 7 часов. В зале первого класса за стойкой, иконописный, похожий на завоевателя Мамая, татарин поил бессонную пересадочную публику чаем. Малодушие по поводу холода исчезло, лишь только появилось солнце. Оно лезло из-за товарных вагонов и боролось с облаками. Акации торчали в окнах. Парикмахер обрил мне голову, пока я читал его таксу и объявление:
"Кредит портит отношения".
Затем джентльмен американской складки заговорил со мной и сказал, что в Коктебель ехать не советует, а лучше в тысячу раз в Отузах. Там - розы, вино, море, комнатка 20 руб. в месяц, а он там, в Отузах, председатель. Чего? Забыл. Не то чего-то кооперативного, не то потребительского. Одним словом, он и винодел.
Солнце тем временем вылезло, и я отправился осматривать Джанкой. Юркий мальчишка, после того как я с размаху сел в джанкойскую грязь, стал чистить мне башмаки. На мой вопрос, сколько ему нужно заплатить, льстиво ответил:
- Сколько хочете.
А когда я ему дал 30 коп., завыл на весь Джанкой, что я его ограбил. Сбежались какие-то женщины, и одна из них сказала мальчишке:
- Ты же мерзавец. Тебе же гривенник следует с проезжего.
И мне:
- Дайте ему по морде, гражданин.
- Откуда вы узнали, что я проезжий? - ошеломленно улыбаясь, спросил я и дал мальчишке еще 20 коп. (Он черный, как навозный жук, очень рассудительный, бойкий, лет 12, если попадете в Джанкой, бойтесь его.)
Женщина вместо ответа посмотрела на носки моих башмаков. Я ахнул. Негодяй их вымазал чем-то, что не слезает до сих пор. Одним словом, башмаки стали похожи на глиняные горшки.
Феодосийский поезд пришел, пришла гроза, потом стук колес, и мы на юг, на берег моря.
КОКТЕБЕЛЬ, ФЕРНАМПИКСЫ
И "ЛЯГУШКИ"
Представьте себе полукруглую бухту, врезанную с одной стороны между мрачным, нависшим над морем массивом, - это развороченный в незапамятные времена погасший вулкан Карадаг, - с другой - между желто-бурыми, сверху точно по линейке срезанными грядами, переходящими в мыс, - Прыжок козы.
В бухте - курорт Коктебель.
В нем замечательный пляж, один из лучших на крымской жемчужине: полоска песку, а у самого моря полоска мелких, облизанных морем разноцветных камней.
Прежде всего о них. Коктебель наполнен людьми, болеющими "каменною болезнью". Приезжает человек, и если он умный - снимает штаны, вытряхивает из них московскую-тульскую дорожную пыль, вешает в шкаф, надевает короткие трусики, и вот он на берегу.
Если не умный - остается в длинных брюках, лишающих его ноги крымского воздуха, но все-таки он на берегу, черт его возьми!
Солнце порою жжет дико, ходит на берег волна с белыми венцами, и тело отходит, голова немного пьянеет после душных ущелий Москвы.
На закате новоприбывший является на дачу с чуть-чуть ошалевшими глазами и выгружает из кармана камни.
- Посмотрите-ка, что я нашел!
- Замечательно, - отвечают ему двухнедельные старожилы, в голосе их слышна подозрительно-фальшивая восторженность, - просто изумительно! Ты знаешь, когда этот камешек особенно красив?
- Когда? - спрашивает наивный москич.
- Если его на закате бросить в воду, он необыкновенно красиво летит, ты попробуй!
Приезжий обижается. Но проходит несколько дней, и он начинает понимать. Под окном его комнаты лежат грудами белые, серые и розоватые голыши, сам он их нашел, сам же и выбросил. Теперь он ищет уже настоящие обломки обточенного сердолика, прозрачные камни, камни в полосках и рисунках.
По пляжу слоняются фигуры: кожа у них на шее и руках лупится, физиономии коричневые. Сидят и роются, ползают на животе.
Не мешайте людям - они ищут фернампиксы! Этим загадочным словом местные коллекционеры окрестили красивые породистые камни. Кроме фернампиксов, попадаются "лягушки", прелестные миниатюрные камни, покрытые цветными глазками. Не брезгуют любители и "пейзажными собаками". Так называются простые серые камни, но с каким-нибудь фантастическим рисунком. В одном и том же пейзаже на собаке может каждый, как в гамлетовском облике, увидеть все, что ему хочется.
- Вася, глянь-ка, что на собачке нарисовано!
- Ах, черт возьми, действительно, вылитый Мефистофель...
- Сам ты Мефистофель! Это Большой театр в Москве!
Те, кто камней не собирает, просто купаются, и купание в Коктебеле первоклассное. На раскаленном песке в теле рассасывается городская гниль, исчезает ломота и боли в коленях и пояснице, оживают ревматики и золотушные.
Только одно примечание: Коктебель не всем полезен, а иным и вреден. Сюда нельзя ездить людям с очень расстроенной нервной системой.
Я разъясняю Коктебель: ветер в нем дует не в мае или августе, как мне говорили, а дует он круглый год ежедневно, не бывает без ветра ничего, даже в жару. И ветер раздражает неврастеников.
Коктебель из всех курортов Крыма наиболее простенький. Т.е. в нем сравнительно мало нэпманов, но все-таки они есть. На стене оставшегося от довоенного времени помещения, поэтического кафе "Бубны", ныне, к счастью, закрытого и наполовину обращенного в развалины, красовалась знаменитая надпись:
Нормальный дачник - друг природы.
Стыдитесь, голые уроды!
Нормальный дачник был изображен в твердой соломенной шляпе при галстуке, пиджаке и брюках с отворотами.
Эти друзья природы прибывают в Коктебель и ныне из Москвы, и точно в таком виде, как нарисовано на "Бубнах". С ними жены и свояченицы: губы тускло-малиновые, волосы завиты, бюстгальтер, кремовые чулки и лакированные туфли.
Отличительный признак этой категории: на закате, когда край моря одевается мглой и каждого тянет улететь куда-то ввысь или вдаль, и позже, когда от луны ложится на воду ломкий золотой столб и волна у берега шипит и качается, эти сидят на лавочках спиною к морю, лицом к кооперативу и едят черешни.