Тогда-то наш друг наконец объяснил, что во сне ему было указано на это место, что мы должны пробраться ночью внутрь отеля и оказаться в определённом номере, где станет ясно, чего нам ждать от Смерти дальше.
Во всяком случае - мы здесь из-за чьего-то сна…
От нас так и разит безумьем…
- Каждый едет наверх в своём лифте, - "сестра тумана" Мира уже жмёт кнопку "вызов". Ответом ей - недвижимая тишина.
- Тогда по лестнице. - Кристина.
Я говорю: я - за.
- А я категорически за "не против", - улыбается Макс сквозь маску.
Мира осторожно движется по скользким ступенькам (самый левый лестничный подъём неплохо виден в лунном свете), Кристина сжимает руку Макса - вдвоём идут за ней. Я же карабкаюсь самым последним. Опять и снова.
Что-то проворно скользнуло мне по плечу!
Чья-то ладонь из тьмы задела меня… Позади кто-то есть. Кто-то пятый.
Я глупо вскрикнул и побежал…
Рывки вверх… Пустое окно прямо передо мной… Быстрый выстрел поворота пыльных перил… Осколки ступеней как лунные шрамы… Никого рядом… Повсюду темнота…
Первое, что услышал - встревоженный голос Макса:
- Ты чего?
- Там кто-то был… Нас сейчас… Пора сваливать!
Кристина заглядывает мне в глаза. Она мне явно не верит:
- Ты пошутил? Признайся!
Макс в маске внимательно изучает новый коридор и преодолённые нами пролёты лестниц. Его "эфирный" взгляд (который видит всё), конечно, никого не видит.
А "я же, как говорят, сошел с ума и теперь живу подаянием.
А кенарь больше не поет, уж это точно…" (Лотреамон, "Песни Мальдорора".)
Успокоившись с перевесом чувства вины, я списал всё на страх. Хотя Мира, скорее всего, уже считает меня трусом. Даже если мне и вправду показалось…
Благодаря моей попытке уйти от невидимой погони, мы очень быстро оказались на трётьем этаже. Макс с серьёзным видом поведал, что именно здесь надо искать "нужный номер".
Я и девчонки неспешно двигались за ним сквозь мрачный лабиринт гостиничного коридора. Ледяной ветер игриво шелестел обрывками обоев, словно хотел (обнажив старые стены) содрать занавес ужаса перед нами.
Неприятное ощущение холода на затылке скатилось к шее. Мне снова стало страшно, и я буквально "вмёрз" между Кристиною и Мирой.
Макс внезапно замер напротив тёмного предмета на стене.
От неожиданности я запнулся о Мирину ногу, чуть не упав.
- Что там? - Кристина вглядывалась в чёрное нечто.
- Это картина, - разъяснил нам Парень-Темнота. - Странное полотно из плевков, по задумке автора воплотившее его представление о политической абсорбции.
- Возьмём её с собой?
- Нет. Лучше просто пойдём дальше… Мы же здесь не ради неё.
В этот момент я думаю о том, как бы не встретить снова тот страшный туман, ползущих на чужеродное тепло человеческого тела часов и того, кто до меня дотронулся. Я спрашиваю: а как мы отсюда будем выходить? Не через главные, надеюсь, двери?
Макс оборачивается и отвечает, что главный вход мы уже не откроем, даже если сильно захотим (он открывается только снаружи), но мы можем попробовать уйти через чёрный, если успеем его найти прежде, чем найдут нас. Я ему говорю: да нас уже нашли!
Но Макс ничего не отвечает и крадучись идёт вперёд, зато вот Мира трепетно требует, чтоб я заткнулся.
Тут я понимаю, что иду по коридору совершенно один - мои друзья куда-то вдруг пропали… наверное, забыли обо мне…
В мозгах поднялся смерч. Пространство зашумело. Я бегу…
Совершенно-своевременно-случайно я замечаю какое-то движенье на дальнем конце тёмного коридора. Там точно кто-то есть.
Ну вот и всё… Мне осталось лишь ждать, когда воронка шторма в моей голове подхватит меня и унесёт из проклятого места.
Они идут прямо ко мне! Они заметили меня…
Тут я понимаю, что это мои друзья.
Мира бросается мне на шею, будто боялась больше никогда меня не увидеть.
- Мы тебя потеряли! - говорит Макс растерянно.
Лучшее успокоительное - улыбка красавицы Кристины. Во всяком случае - никто не понял, что же со мной произошло.
- Может, местный эквивалент Бермудского Треугольника… - глубокомысленно подводит Макс черту, и мы подходим к нужной двери.
Номер 252.
Добрались… Поверхность двери "украшает" надпись.
- Оставь надежду, всяк сюда входящий, - загробным голосом читает Макс.
Смотрит на нас и смеётся.
Он пошутил. На самом деле здесь написано:
Чет веры м отчаянн ым: не бой тесь и в ход ит е.
Что мы и сделали (хоть я протестовал, говоря, что я боюсь - я не пойду).
В комнате этой разве что только поисков чёрной кошки не хватало - так там было темно. И никакого сквозняка - в стекло закрытого окна чернело небо. А обстановка в номере казалась идеальной: ни строительного мусора, ни грязи. Образцовый порядок комнаты указывал на самое недавнее пребывание в ней одного из посетителей гостиницы.
Постоялец, похоже, освободил 252-й пару минут назад.
Всё это "увидел" нам Макс сквозь глаза своей маски.
Кристина утонула в сумерках кровати - легла на спящее {как белый призрак памяти} одеяло. Макс подошёл к письменному столу, а Мира села в кресло рядом.
- Здесь есть микроскопический микроскоп, - Макс начал осмотр. - Он установлен для изучения души… Видимо, так.
- Может, муляж? - тени сомнения внутри вопроса Миры.
- Что? Мини-микроскоп или душа?
Мой же бесцветный вопрос смутно напоминал разговор Ничего с Никем.
- Тут, кажется, Машина Снов, - удивился Макс, показывая на силуэт непонятного ящика у стены. - Такого не может быть… Она ведь существует в единственном экземпляре… и несуществует - тоже.
- Может, муляж? - опять Мира.
- Возьмём с собой? - голос Кристины как будто из чужого сна.
- Нет, у нас уже есть одна.
Макс берёт со стола какие-то чёрные листочки - записи загадочного посетителя отеля - и читает нам:
Её телефон получает входящий вызов, когда ей никто не звонит..
В его винампе иногда звучат песни, которых нет на жёстких дисках..
Её изображение на фотках то появляется, то пропадает..
Тембр его голоса меняется как минимум раз в месяц..
Некоторые её сны в точности повторяют прожитый день..
Порой его лицо становится маской, к которой приходится привыкнуть..
Очень часто она не видит предметы красного цвета..
В его доме все часы идут по-разному..
В её доме все часы идут в обратную сторону..
Его крик может быть тише, чем шёпот..
Она меняет имена..
Он всегда забывает дату своей смерти..
Они встретятся?
НикогДА.
Макс вернул один листок на стол, оставив другой для чтения.
Где-то между пустотой и бесконечностью |в ночном номере страшного отеля на окраине города| мы слушаем его слова:
Твоя самая любимая девушка наконец-то узнаёт о твоём существовании.
Она приводит тебя к себе в квартиру.
Оказывается, у неё есть брат, с которым она общается по телевизору. Он - оживающая картинка мёртвородящего кинескопа.
Твоя самая любимая девушка любит забраться на крышу своего многоэтажного дома (квартира, где она живёт с телебратом, на самом последнем этаже - лоджия в небо, площадка для старта к звёздам), а уже оттуда, закрепив огромную метлу за антенну, спуститься к себе на балкон из стекла, который никогда не бывает закрытым.
Обычно именно так она попадает домой.
Макс закончил читать "отрывки древнего романа". Я и девчонки оглушительно молчали.
Что нам делать дальше? Что из всего этого может следовать?
Первым рассёк тишину, конечно же, Макс:
- Я полагаю, номер занимал очень необычный постоялец. - Похоже, наш друг понял именно то, что должен был понять.
Кристина приподняла голову над подушками:
- И какой же?
- …Настоящий Иисус Христос…
Можно ли верить в нечто подобное?
Я не знал.
Видимо, в тщедушной попытке "проявить" правду я щёлкнул выключателем. Номер 252 вспыхнул непривычным светом. Макс слепо смотрел на меня скв●зь чёрные дыры глаз св●ей маски. От забытого ощущения яркости я прищурился и заморгал.
А через секунду из глубины коридорного лабиринта безжалостный ветер домчал до нас чей-то жутчайший визг, похожий на крик ржавой вороны.
У меня внутри всё превратилось в лёд. Казалось, сердце сейчас треснет.
Девчонки перепугались не меньше моего. Макс, будто бы ожидавший подобных событий, тихо сказал только одно слово:
- Сторож.
Абсолютно растерянный, я покидаю комнату Божьего Сына последним. Проламывая тьму, Макс направляет нас. Я бегу слишком медленно - панический страх "лепит" ступни к полу. Тыкаясь в стены, как тупая игла в железные вены, я успеваю пару раз оглянуться. Сквозь бледную нарезку сквозящего в окна лунного света к нам движется человекоподобное существо, созданное (как мне показалось) из грязных обрывков старой одежды и осколков стекла.
Оно снова "визжит".
Наконец, мы бежим вниз по лестницам - первый этаж, через холл к чёрному ходу. Живая пульпа мусора по-прежнему где-то позади. Пока мы в отеле - она не отстанет.
Макс быстро сворачивает в ресторанное помещение. Держась прямо за Мирой и налетая на столики в полутьме, я понимаю, что страшная тварь гонится именно за мной. Я виноват. Я включил свет.
…Мы мчимся через кухню. Впереди - спасительный выход.
Ещё чуть-чуть… и Макс откроет дверь…
Чёрный ход оказался ОЧЕНЬ чёрным .
Мёртвое прос транс тво 6ликующего к6см6са… Холод.
Не успел я сообразить, каким образом нам удалось уйти, как что-то закрылось у меня за спиной. Я резко обернулся: старая дверь отеля казалась запаянной несколько тысяч лет назад.
Мы в безопасности.
Я ужасно устал и чувствовал: сонливость набирает ход. Мира с Кристиной пытались придти в себя после безумного забега. Макс уже снял свою маску.
С небес на нас смотрели звёзды. Никакого тумана, никаких механических гадов, никаких сторожей.
Спокойная ночная тишина.
- Элвис покинул здание… - пошутил Макс, улыбаясь. Его тёмные волосы взмокли от жара под маской, лицо блестело как Луна.
Я спросил: зачем нам было это надо?
Ни зачем, просто сказал Макс, зато теперь мы знаем, что Он больше не живёт в отеле "Лёд".
- Иисус Христос? - не поняла Кристина.
Макс не ответил.
Он бодро зашагал к ограде, и мы пошли за ним, вместе покидая это "потустороннее" место.
Ночь завершалась с востока.
"Иисус" номер 3217 подключен и укомплектован.
Аппарат перемещения в сон игрока (которого, кстати, зовут 17ый) набирает амплитуду сигнала. Сейчас произойдёт "захват", тогда реальность для "Иисуса" исказится.
- Только не думайте, будто мы сами не спим, коллега… Мы отличаемся от подопытного материала лишь тем, что не сможем принять участие в Игре.
- Этот, как и другие, станет своим Лазарем после окончания эксперимента?
- Такой момент вполне возможен.
Новый Спаситель уже "исчез"… А 17ый просто видит сон:
Завтра приходит сегодня и ждёт до завтра…
После очередного толчка плечом я оказался на асфальте, раскалённом от полуденного солнца. Упал из последних сил.
На мирно мерцающем небе - ни облачка. А значит, жди дождя.
Отчаянье толпы. Я в её центре. "Иисус" - уже здесь. Он "будит" без разбора: из воображаемого оружия летят невидимые пули. Подстреленные прохожие валятся на тротуар, окропляя его бутафорской кровью.
Силу в себя! Я беспомощно лежу на земле. Практически под баллистическим дождём. Дикие крики, фантомные звуки выстрелов (которых не должно быть слышно), стоны агонизирующих заставляют меня собрать мою мозаику мыслей. Всё это понарошку! Тела убитых медленно испаряются, не остаётся даже крови на асфальте (кто-то включил режим для детей)…
Я смотрю по сторонам и вижу остальных: Макс, Кристина и Мира притаились за углом дома напротив.
Надпись на стене рядом с ними - "Hell Here" чёрной краской.
Кристина машет рукой. Манит меня, чтобы спасти.
"Иисус" продолжает бескровное уничтожение. Скорее всего, что всё это сон, электрический транс, в котором я - неглавный герой…
Всё-таки яR поднимаюсь и бегу к своим друзьям. Макс довольно улыбается. Может, его игрок знает лукавый код, не позволяющий бояться никаких последствий?
- Мы поможем ему, - решает Макс.
Поможем отправлять людей из сна в Реальность Игры?! Он и сам, вроде, неплохо справляется…
Макс покидает наше надёжное укрытие, бежит через улицу, стараясь не столкнуться с паникующими. Лучи яркого солнца. Небо: ни облачка.
Мягкий ветерок трепещет на кончиках Мириной причёски. Макс остановился у дерева, в тени. Спрятался за его телом… Демографическая чистка пока не кончена. Все "спящие" должны уйти.
Нам надо добраться до Спасителя. Кто до Него дотронется - тех Он не тронет. "Иисус" замер на месте. Не могу толком рассмотреть, но Он, вроде как, говорит с самим собой. Получает дальнейшие инструкции таким способом?
- Пора! - вдруг говорит Кристина.
Уголки её рта нервно подрагивают. Похоже, она хочет улыбнуться, но ничего не получается. Мира осторожно выглядывает из-за угла. То тут, то там дымят горящие машины. Улица пуста - все люди разбежались. Остался только Он.
Мира глядит на Макса. В его руке что-то блестит.
Маленькое и металлическое…
У меня вспотели ладони, пот капает со лба, руки трясутся, как у законченного алкоголика. Ничтожество пугливое.
Храбрец Макс выходит из-за дерева. Мы трое - из-за спасительного угла.
Нет смысла прятаться. Он всё равно найдёт нас где угодно.
"Христос" стоит к нам спиной. И продолжает говорить с пустотой.
Жаркая дымная улица напоминает адский полигон. Сон Данте.
Человеческий Сын к нам спиной, прямо по центру дороги…
И мы бежим к Нему. Дотронуться, вложить хотя бы пальцы в раны.
Сумасшедшее солнце припекает во всю, ядовитый дым от машин поднимается вверх чёрными смерчами. В сонном пространстве происходит что-то случайное - "Иисус" поворачивается к нам. Механический холод взгляда Мессии. Спокойный, словно мертвец, Он стреляет в нашу сторону.
Невидимый полёт пули-н 0 ля…
Неслышимая тишина второго выстрела…
Кристина исчезает прямо на глазах. Он "разбудил" - её игра закончилась…
Христос пытается перезарядить оружие воображения. Вот тут-то к нему и подбегает Макс. Лихой прыжок - и он врезается в "Христа", оба падают на горячий асфальт.
Иисус покорно раскинул руки в стороны. У Макса в руке что-то блестит.
Это крестик. Маленькое распяtье.
Макс проворно прикладывает его ко лбу Спасителя.
Я разбудил мир? неслышно шепчет Божий Сын [за номером 3217].
Кровь течёт по рукам, бороде и щекам… Стигматы плавятся тьмой. "Если бы вы были от мира, то мир любил бы своё; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, то ненавидит вас мир…"
Он умирает. Макс сел с ним рядом, тяжело в3дохнул. Жаркий воздух… Растерянная Мира смотрит сначала на меня, затем - на него. Ветер бесшумно растворяет дым… Молнии сверкают повсюду.
Пошёл серый дождь. А на небе – ни облачка.
Меня зовут "мертвец".
Я прибуду к ним сегодня, как только ночь настанет…
Путешествие на другой конец Тьмы.
Я оживлён, лишённый сна, закрыт в чужом сознании, я буду множиться бесчисленностью зла, дождливым днём воспоминаний.
Он бесшумно проходит в комнату без окон (пустые стены, пол и потолок).
Старый серый костюм с огнём в петлице, золотая лента чёрной шляпы, туфли, слишком поношенные для некогда представительной персоны.
Шуршание прощального песка по потолку. Сквозняк пустого взгляда.
- Что живому хорошо, то мёртвому - смерть.
Но, может, он ещё увидит свет. В потустороннем ящике [что именуют гробом] сегодня будет пусто…
Моя цена победы над собой - уродливое пораженье.
Я каждый ваш космический|земной отец. Я каждый ваш глоток Пустыни.
Самодовольный, он выходит вон. И вновь её задумчивый вопрос:
- А правда, что эксгибиционистов голыми хоронят?
Ни раз не повторяется повтор. Не раз приходит чей-то голос.
Чужеродная улыбка счастья на сером лике инопланетянина.
Вечный ветер со стороны египетских гробниц.
Покойник вышел ночью на прогулку.
Забытый в древности двойник Христа.
Живой и мёртвый. Лазарь.
Дуалит.
Меня однажды бабушка перевела через дорогу, говорю я.
Макс ухмыляется. Мира сидит рядом с ним на диванчике. Мы - в квартире Макса. Сейчас: сумерки вокруг нас. Скоро совсем темно станет…
Давно "системных сбоев" не было, зачем-то произносит Мира.
{Абсолютно идентичные аварии совершенно одинаковых машин с разными номерами; одна и та же песня по телевизору и радиоприёмнику в одно и то же время; одинаковые чувства очень разных людей при просмотре очень разных фильмов одного режиссёра; звонки по телефону с того света; приобретённые в процессе покупки наркотические качества совершенно ненаркотических препаратов; и прочие (по словам Макса) "падения↔сов"}:
Глаза Миры как у девочек в японских мультиках. Большие и красивые, словно всегда влюблённые в собственное сияние.
Прямо сейчас, внутри молодой темноты ночи, хлынувшей в квартиру через балкон, она то и дело поглядывает на меня.
- Это всё не я/ Это всё не я/ Как я мог жить лишь без тебя… - мягко напевает Макс как будто только для себя.
Я подхожу к шкафу |там на открытой полке лежит стопка листов, сшитых жёлтой ниткой|. Это сценарий Макса. Его "бесценная" рукопись.
Читать её тяжеловато - у автора почерк ужасный. Крупные, некрасивые буквы обведены несколько раз в разных местах текста.
Я открываю 16-ую страницу. Макс с интересом наблюдает за мной.
Поворачиваю книгу куда-то к тебе, чтобы можно было видеть хотя бы это:
Прямое поп ад ание в Нирвану. До т я ни до тени. Все пятна вины. Ступаешь тоскливо - внутри за предел ами мира. За тобой не следят дыры глаз бес конечной тоски. Он поднимает голову. Стигм аты смотрят тьмой. С покойным взгл яд ом мертвеца глядит на своих мучителе й.
К голгофе с лет аются тучи… Человечество из начально нас троено пла нета Вавилонской башни. Синий винил нашей вены пород ил силой своего больного псих0вство .
С трудом прочитав это во тьме, я смотрю на автора. Он смеётся.
Понравилось, спрашивает.
О чём книга, отвечаю я вопросом.
Ни о чём, поясняет Макс. Там говорится, что жизнь - это память. Все её события и моменты - воспоминания перед смертью. А когда они заканчиваются, ты становишься свободным, снова попадая в Ничто.
А если ты в этих "воспоминаниях" теряешь память, спрашиваю.