Как я думаю, ничего принципиально нового в драках "улица на улицу" в последующие годы не происходило, хоть я и не сумел найти материалы о подобных столкновениях и их новых формах. Возможно, это связано с жесткой цензурой существовавшего тогда тоталитарного строя.
Начиная примерно с середины 60-х годов все чаще стали происходить драки "по идеологическому" принципу. Поначалу юные представители класса-гегемона просто отлавливали на танцах или в парках тех, кто не соответствовал их представлениям о "настоящем советском человеке": стиляг, битников, хипарей и прочих постоянных героев фельетонов и карикатур в журнале "Крокодил". "Рабочая молодежь" различными способами пыталась убедить всяких "педерастов" (как их назвал Никита Хрущев) в их неправоте: недовольных били, тут же обстригали припасенными машинками и, вдоволь поиздевавшись, отпускали. Правда, все чаще "неформалы" (это понятие вошло в обиход гораздо позже, в конце 80-х годов) объединялись и давали отпор тем, кого они именовали "гопниками" (это слово происходит от сленгового "гоп-стоп", обозначающего уличное ограбление), серьезный отпор. Противостояние "гопники" - "неформалы" достигло своего апогея к концу 80-х, когда оно приняло такой размах, что его разрешили "заметить" прессе.
"Мама, я любера люблю…" - очень актуальная в те времена песня группы "ДДТ"… В народном творчестве это явление находило живейший отклик. Вот характерный анекдот тех времен:
"Приехали как-то в Москву трое парней из далекой мордовской деревни. Идут, значит, по Арбату, а навстречу им гопники лысые.
Гопники спрашивают у первого:
- Откуда, кто такой?
- Москвач!
Бах - и второй лежит на асфальте тоже с разбитым FACЕом.
- Ну, a ты кто?
- Та чего уж там, ляпи!"
Действительно, многие помнят волну насилия, поднявшуюся в перестроечные годы, и связанное с ней понятие "любер". Люберами сперва называли себя громилы-культуристы из подмосковного города Люберцы, поставившие непростую задачу - стереть всю "неформальную нечисть" (металлистов, панков, брейкеров, хиппи, рокеров, фанатов) с лица советской земли. Позже люберами стали для общественного мнения их боевые товарищи из Долгопрудного, Казани и Набережных Челнов, чем любера были весьма недовольны. Все они носили определенную униформу: широкие полосатые или клетчатые брюки, пролетарские кепки, кожаные куртки со значком Ленина на воротнике. Самой обычной практикой стали регулярные "приезды" люберов, "Казани" или "Челнов" в столицу. Причем о прибытии заранее информировались представители неформалов, чтобы успели собрать силы и оказали достойное сопротивление. "Казань приехала!" - подобный клич проносился по всем московским тусовочным местам, и каждый панк или металлист, способный держать "розочку" от бутылки или деревянный дрын, отправлялся на заранее обозначенное поле битвы.
Тем, кому в то время было от 12 до 20 лет, хорошо помнят побоища, происходившие на Арбате, площади Маяковского, улице Горького, Пушкинской площади, на Казанском вокзале. Кардинально изменились "правила игры" по сравнению с "благородными 50-ми". Все научились махать ногами, подобно героям видеофильмов, стали добивать лежачих, бить по паху, использовать опасные бритвы.
События конца 80-х отражены даже в кино; известная драма Валерия Рыбарева "Меня зовут Арлекино", вышедшая в 1988 году на "Беларусьфильме", рассказывает о банде подростков из небольшого поселка, воюющих с неформалами.
80-е годы… Я в эти годы только родился (в 1980 году) и мало чего помню на эту тему… а времена были веселые… Жизнь молодежи того времени хорошо описывается в книгах Владимира Козлова - "Гопники" и "Школа". В "Гопниках" действие происходит во время перестройки и первого появления гласности.
Вот как описывает типичное столкновение тех лет В. Козлов в повести "Гопники":
"Приехали. Всей толпой вываливаем из троллейбуса и идем к клубу. На площади перед клубом уже стоит какая-то "банда" - человек пятьдесят.
- Это ленинцы, - говорит Обезьяна. - Готовьтесь. Будем пиздиться.
Мы идем прямо на них и орем: "Ну что, готовьтесь", "Счас вам пиздец", "Ленинцы-хуенинцы".
Когда подходим близко, начинается мочилово. Мне кто-то бьет ногой по почкам, я падаю и получаю еще раз - но несильно - по спине. Вскакиваю на ноги и начинаю махаться с каким-то маленьким толстым "ленинцем". Рядом Вэк ногами добивает другого "ленинца" - его сбил с ног Цыган. На Клока напали сразу двое, и он отмахивается от них.
- Менты! - кричит кто-то. Визжит сирена.
- Все, мир! Стелим ментов! - кричит Обезьяна.
- Хорошо, ладно! - говорит высокий здоровый пацан-"ленинец", их "основа".
Менты выскакивают из "бобика". Один орет:
- Ну-ка, быстро разойтись, что такое?
- Сзади заходите! Окружаем ментов! - кричит Обезьяна.
К "бобику" со всех сторон бегут пацаны. Мент тянется к кобуре, потом убирает руку и лезет обратно в машину. За дверь уже схватились, не давая ему ее закрыть.
- Заводи, еб твою мать! - кричит мент. - А ты вызывай подкрепление!
Водитель пытается завестись. Дверь отламывается, и руки тянутся к менту. Он выхватывает пистолет и направляет на нас.
- Назад, блядь, пидарасы. Убью, на хуй!
- Ни хуя себе, а я думал, у него там тряпки, - говорит Цыган. Видно, что он на самом деле удивлен.
Толпа отступает.
- Заводи ты, еб твою мать!
"Бобик" заводится, но ехать некуда - со всех сторон машину окружает толпа пацанов. "Ленинцы" перемешались в ней с нашими - "рабочими".
- Бей им окна, блядь! - орет Обезьяна.
- Я тебе разобью счас. Хуярь по толпе, дави их, на хуй! - говорит мент водиле.
"Бобик" трогается. Несколько человек выскакивают прямо из-под колес. Со всех сторон по машине молотят кулаками и ногами, стекло в боковой двери разбивается.
- Вам пиздец! - кричит мент. Мы хохочем. Машина вырывается из толпы, несколько человек бегут за ней.
- Ладно, до следующего раза, - говорит "ленинский" основа Обезьяне.
- До следующего."
Свидетельства очевидца:
"В начале и середине 80-х годов очень распространены были драки район на район. Такой мелкотравчатый шовинизм. Каждый район имел свое обозначение, например, соседний с моим носил название "Три банана"(там находилась школа № 222), рядом пятиугольником стояли пять домов, образовывающих "Пентагон", у кинотеатра "Волга" жили "волгари" а наш район почему-то назывался "Израиль" (мне никто так и не смог объяснить, почему).
И вот мы ходили толпами на чужие территории бить местных, а они наносили ответные визиты нам. Время от времени "забивались стрелки" на небольших площадках (конечных остановках автобусов) или на близлежащих стадионах. К этим экшнам серьезно готовились, несли с собою металлические пруты, палки с гвоздями, велосипедные цепи. Побоища были скоротечными и очень жестокими, случались жертвы и покалеченные.
Отчего и для чего дрались - никто не знал, просто это были выход энергии и агрессии, добыча адреналина в процессе спокойной и размеренной жизни. Отсюда же и массовые драки на дискотеках… Теперь такого уже практически нет, да и хорошо…
А совсем маленькие и отмороженные гопники забавлялись киданием камней в окна проходящих мимо поездов и электричек, норовя попасть в сидящих людей. Более страшной модификацией было использование летом длинного гибкого прута, которым чиркали по вагону на уровне открытых в жару окон. Стоящие у окна люди получали сильный удар хлыстом в лицо, некоторые лишались глаз…
Это жутковатое развлечение продержалось до конца 80-х и даже кое-где до нашего времени. На улицах тусовалась шпана, которая не особо стремилась заниматься чем-то полезным, которой неинтересны были всякие секции и которая проживала в удаленных районах, откуда не доехать было до цивилизации.
А значит - ночные пьянки на детских площадках, посиделки с гитарами у подъездов. Кто-то оборудовал под "штабы" подвалы и чердаки: тогда на подъездах повсеместно не было стальных дверей, войти можно было куда угодно. Да и многие подвалы стояли открытыми, а на крыши вообще выходы почти везде были свободными. Вот пацаны и навешивали свои замки на двери, а внутри обустраивали кто чего хотел - кто блатхату, кто качалку.
В подвалах бухали, трахались, тусовались… В общем, это было что-то среднее между клубом по интересам и блатной малиной. Кстати, когда в 83–84-м пацанва начала приседать на нюханье клея, множество подвалов разбомбили бдительные родители, и движуха стала затихать.
Вообще, криминальные это были места: туда сносили добытое на гоп-стопах и на "бомбежке" ларьков, там насиловали приходящих дурочек. С крыш, бывало, напившись, падали и бились очень серьезно…
Помоложе кто - шарился по стройкам. Тогда стояло огромное количество так называемых "долгостроев", начатых и заброшенных зданий. Многоэтажные остовы без стен и крыш занимали порою гигантские территории, охранялись плохо и представляли собой такие полуфантастические "зоны" с обилием переходов, полузатопленных подвалов, обрывающихся в никуда лестниц в небо и открытыми дверными проемами на уровне десятого этажа. В Москве сейчас такие долгострои выкуплены и завершены, но некоторые из них простояли по 30 лет, и не одно поколение окраинной шпаны жгло в них костры зимой, а летом плавало в котлованах на самодельных плотах".
А вот уже 90-е годы.
Воспоминания непосредственных участников тех событий:
"Драки "стенка на стенку" очень и очень распространенное явление в 90-х, особенно в середине. Стенка на стенку ходили чуть ли не каждую неделю, в ход шли ножи, дубинки, кастеты, боевые перчатки, и просто кулаки (их использовали те, у кого эти кулаки не отличались размером от головы пионера, так что били они ими посильней иной монтировки). Сам я тогда был достаточно мал возрастом, достаточно умен и слишком хил, чтобы принимать участие в подобного рода бойнях, а посему благоразумно отсиживался дома. Травмированные же гордо красовались ссадинами, шрамами, синяками, фингалами и прочим стаффом, козыряя ими перед женским полом и гордо расписывая свои боевые качества. Женский пол ахал и восторженно попискивал.
Сходились школа на школу, улица на улицу. Городишко маленький, нравы там были, почти как на зоне, не зная "мест и людей" спокойно существовать там было практически нереально. Моего знакомого как-то избили, сделав тяжелое сотрясение мозга и поломав пару-тройку костей только за то, что он не нашел спички для того, чтобы дать прикурить. А с учетом того, что штат милиции в городе - ровно 12 человек (при учете населения города - 70 тысяч, прикиньте масштабы), то "детишки" от безнаказанности зверели окончательно и убийства на таких вот "полях сражений" не были чем-то необычным. В общем, все было "по понятиям".
Хотя, справедливости ради надо отметить, что поскольку город не очень большой, маленький даже, то половина и даже больше таких вот "стычек" оканчивались воплями вроде "А я тебя знаю! А мы вместе качались! О, так мы же пиво пили вместе у Олега на днюхе!" с противоборствующих сторон, и вся воинственная кодла мирно обнималась и шла пить пиво, принося владельцам баров немалые деньги".
"Когда я учился в школе всё это было очень распространено. В моём родном городе очень часто дрались микраш на микраш. Школа против школы - такого не припомню. Я в этих драках не участвовал, потому что считал их абсолютной глупостью. А ещё очень жестоким занятием. Я никогда не отказывался от драки один на один, в своей родной школе чуть ли не со всеми передрался. Не потому, что я задиристый, просто школа такая, а убегать я не привык. Один на один - это почти всегда честно, а не так, когда тебя 20 человек пинают, а потом ещё и нож под ребро всадят.
У нас всё это проходило с очень большим размахом. Останавливали трамваи, автобусы. А когда приезжала милиция, все за исключением нескольких неудачников убегали. Были районы-союзники и районы - вечные противники. Одно время доходило до того, что, когда в другой район зайдёшь (а в каждом районе были сильные угловые дворы), то сразу же выбегала толпа крепких ребят с криками: "Какой микраш?" В случае неправильного ответа легче было упасть на землю спрятав печень куда-нибудь подальше. Поэтому были микрорайоны, в которые первый раз я попал в возрасте уже лет 14–15.
Рассказы про драки район на район я слышал, естественно, целую кучу. Но самого меня угораздило поучаствовать в этом один раз. Я тогда ещё был молодой по сравнению со многими (не знаю какой чёрт меня дёрнул). Мы собрались три микраша у магазина и пошли ещё на два других. А те почему-то не смогли дать нам отпора, в каждом дворе сидело не больше 10 человек. так что особой потасовки не получилось, чему я и очень рад. Запомнились три отморозка в одном дворе. Толпа нас была около 60–70 человек, причём человек 10 - малолетки типа меня, а остальные - проверенные бойцы со сбитыми костяшками и суровыми взглядами. В одном из дворов встретили троих ребят, причём их почему-то даже никто трогать не хотел сначала. Они сами к нам подошли, оказались с другого микраша-врага. Обвели такими презрительными взглядами толпу в 60 человек и сказали: "Ладно, идите отсюда, мы вас отпускаем, бить не будем!" Что от них осталось после этой фразы… - я в ту сторону старался не смотреть.
Пацаны должны драться в детстве, в драках закаляется мужской характер. Но тогда это честная драка, где увечий никто не наносит друг другу специально. А эти драки были подлыми, я их никогда не понимал и не буду понимать. На моей памяти много невинных прохожих пострадало во время таких драк. И как мне показалось, толпа озверевала, когда собиралась вместе. Поэтому у меня хороших воспоминаний от этих "район на район" не осталось. Первое слово, которое приходит на ум, когда про всё это вспоминаю - это "подлость".
Как ни странно в других частях города такого расцвета этого явления не было. Возможно, потому, что я жил в большом и вместе с тем новом районе, где было много молодёжи. Это было очень серьёзное явление, про которое писали в газетах, в милиции им занимались специальные люди. А сейчас всё как-то притихло".
"Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек,
А я один иду на встречу -
Сегодня вечер обеспечен…"(Римэйк А. Блока. Так бы Саша и сказал, попади он вечером в спальный район моей молодости…)
Следует отметить, что помимо массовых молодежных столкновений, были отмечены и вспышки насилия иного рода. Своего рода "смуты", которые не афишировались, но были мне интересны, и я решил посвятить им небольшую главу.
Массовые беспорядки в советское время
Массовые беспорядки в советское время? Да кто ж в это поверит! Не было никаких беспорядков, все было тихо и чинно. Так считало большинство населения огромной страны. Более того, многие не видели никаких причин для выражения недовольства.
Прежде всего хотелось бы отметить, что, по моему мнению, помимо причин социального характера немалую роль в возникновении беспорядков сыграла все та же составляющая человеческой натуры - тяга к насилию и сложившиеся обстоятельства служили катализатором для того, чтобы в людях прорывалось их темное начало.
Сегодня исторические источники, ранее скрытые в недрах государственных архивов, позволяют нам узнать об уникальном социальном явлении в тоталитарной стране - массовых беспорядках. Правда, беспорядки случались не при Сталине, а при Хрущеве, и практически сошли на нет в эпоху Брежнева. Но, тем не менее, они были и были в массовом порядке. В издательстве "Сибирский хронограф" несколько лет назад вышла монография В. А. Козлова "Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе", основанная на материалах Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), в первую очередь фонда Секретариата МВД СССР, Главного управления милиции, надзорного производства Генеральной прокуратуры СССР по статьям 79 УК РСФСР (Ст. 79 УК РСФСР предусматривает уголовную ответственность за организацию массовых беспорядков, сопровождающихся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями, а также за непосредственное совершение их участниками указанных выше преступлений или оказание ими вооруженного сопротивления власти) и Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ).
Из этого огромного списка материалов до настоящего момента увидели свет только две информации - о политических волнениях в Тбилиси и расстреле в Новочеркасске. И как раз эти события являлись исключением из общей массы волнений, так как преследовали определенные экономические и политические цели и пытались донести их до представителей власти. Все же остальные описанные в документах массовые беспорядки являли собой стихийные волнения и бунты. Все происшедшие в этот период волнения условно можно разделить на три типа: межгрупповые конфликты; конфликты между властью и населением; этнические и национальные конфликты.
Итак, "целинно-новостроечный синдром" в середине 50-х годов.
Чтобы форсированно освоить целинные и залежные земли и поднять экономику страны, правительство решило привлечь дешевую и не слишком квалифицированную рабочую силу. И чем больше, тем лучше. Изменение политической обстановки и прежде всего прекращение массовых репрессий и сокращение объемов принудительного труда, на чем, по существу, держалась советская экономика, создали огромную прореху в трудовом балансе страны, истощенной к тому же тридцатимиллионными военными потерями. Как выйти из этого положения? Думали, думали и придумали: нужно по комсомольским путевкам набрать молодую рабочую силу и направить ее на целину и индустриальные стройки Сибири, добавив к ним строительные батальоны Советской армии и лиц, мобилизованных через военкоматы для работы в промышленности.
Уже в таком наборе крылась большая опасность. Как пишет В. А. Козлов, "напряженность социоконфликтной ситуации определялась, прежде всего, массовыми миграционными потоками молодежи, вырванной из привычной среды обитания и вышедшей из-под обычного контроля семьи и локальных обществ". Добавим еще, что потоки эти были крайне разнородны - были в них и студенты ВУЗов, интеллигентная образованная молодежь, романтически настроенная, готовая на подвиг, но не к бытовым трудностям; были и такие, кто шел за длинным рублем, - совсем малознающие, но энергичные и нахрапистые; были и просто люди с криминальным прошлым.
И все-таки большинство прибывших на стройки по комсомольским путевкам, преисполненные энтузиазма, абсолютно не ожидали увидеть то, что увидели, - отсутствие элементарных удобств, а зачастую даже крыши над головой, нормальных условий труда, низкую, почти никакую заработную плату и, наконец, пустое, ничем не занятое свободное время. В целом эти группы целинников и строителей были достаточно устойчивы к криминальным влияниям, находясь под контролем партийных и общественных организаций. Но длительные хозяйственные и бытовые неурядицы сильно выматывали даже самых стойких, и с какого-то момента в их представлении весь этот гигантский беспорядок начал связываться с бюрократией, с полным пренебрежением к людям и откровенными злоупотреблениями начальства. И тогда молодежь становилась агрессивной, неуправляемой толпой, восстанавливающей, по ее мнению, попранную социальную справедливость.