Он выпрыгнул из кровати и стоял голый в середине комнаты, жуя тост, любовно поджаренный на яйцах. Балти станет кому-то превосходной женой. Он представил этого жирного еблана в подвенечном платье, на голове фата, какая-нибудь старая блядь из "Блюза" несет за ним шлейф, и он подходит к священнику, берет у этого мудилы распятие и хуячит этим распятием ему по башке, кровь на погонах, становится понятно, что под одеянием священника - военная форма. Гарри засмеялся и задумался, не было ли это всплывшей из ниоткуда частью сна. Он подошел к окну и выглянул за занавеску, осторожно, чтобы не показываться на глаза внешнему миру. Он не хотел мелькать в окне до того, как выйдет из дому. Вот повезет-то, если его схватят и закуют в наручники. Прямо в тюрягу, вершить над ним сиюминутное правосудие.
На улице было сыро, но без дождя, мягкий ветер трепал раму, та прогнила насквозь и требовала починки. Он влез в халат и отправился чистить зубы, мыться, заметил, что халат пора стирать. Не слишком-то приятно от него пахнет. Не осталось времени на то, чтобы побриться, и Балти сновал по кухне и говорил ему, чтобы тот поторапливался, отъебись, придурок, надо было будить меня раньше, а потом он вернулся в свою комнату, раздумывая, а не подрочить ли перед первым рабочим днем в этом новом году, быстрое свидание с пятипалой вдовой. - Он полез за журналом под кровать, вытащил лакомый кусочек. Горячие азиатские крошки на пляже. Он пролистал журнал и нашел Таш и Тину, те занимались делом, обслуживая сингальского султана. Пиво еще не выветрилось, поначалу он даже тормозил из-за этого, но, сконцентрировавшись, он все же возбудился и начал работать в знакомом ритме. Практика - самое важное, через минуту он выгрузил свое белое мужское бремя. Вытер за собой, нашел чистые трусы и не очень грязную майку, плюс пропотевший рваный свитер и джинсы, он уселся, чтобы натянуть толстые носки и ботинки. Балти заорал, что он уйдет один, если Гарри не будет поторапливаться, отстань от меня, жирный ублюдок, прекрати эту проповедь. Прямо как ворчливая жена.
Уилл шел мимо альбомов, остановился около Yes. Края загнуты и порваны, углы как будто изгрызаны крысами. Он никогда не слушал Yes, всегда обсирал их музыку. Длинноволосая хипповая музыка. Забавно оно все получается. В детстве он никогда не фанател от Status Quo или Deep Purple, но заслушал до дыр "Physical Graffiti" Led Zeppelin. Первым его синглом был сингл Элвиса Пресли, достался в наследство от старика, а потом оказалось, что Элвис оказался среди множества врагов панка. То же самое произошло с Beatles и Stones. Это просто безумие - то, что надо подчиняться всем этим правилам, даже будучи ребенком. Он по-прежнему это чувствовал, потому и хотел купить один из этих альбомов Yes, в качестве очередного доказательства, но даже если бы он сумел это доказать, то все равно чувствовал этот диктат, в скрытой форме, пусть так, все же некий голос говорил ему, как надо поступать. Он мог позволить себе купить эти пластинки, потому что это секондхэнд, пыльный винил, и он мог купить их, потому что он стал старше и потому что у него в кармане водились деньги. Он заплатит за пластинку пару фунтов, прослушает, утвердится в своем мнении, а затем выбросит этот альбом, чтобы не портить, им остальную коллекцию своих долгоиграющих записей. Но тогда придется проделать то же самое со всеми замасленными винилами на этих полках. Он так ни к чему и не притронулся.
- Уилл? Это ты?
Уилл обернулся и оказался лицом к лицу с женщиной с заколотыми сияющими черными волосами и в толстой красной кофте, из-под которой торчала поношенная разноцветная майка. Она наверняка заметила его удивление. Он попытался сопоставить с этим лицом какое-нибудь имя.
- Я так и подумала, что это ты. С Новым годом! Ты меня не узнаешь, да? В школе я училась в одном классе вместе с твоей сестрой. Несколько раз даже бывала у тебя дома. Карен. Карен Элиот.
- Я помню. Ты изменилась. Прошло много времени с тех пор, как я видел тебя в последний раз, вот и все. Тогда ты была ребенком.
- Как теперь поживает Рут? Сто лет ее не видела.
- Да нормально. Опять сейчас живет со стариком. Около года назад рассталась со своим мужем. Тяжело это переносила, но со временем перестаешь переживать о таких вещах, мне так кажется.
- А я даже и не знала, что она была замужем.
- На самом деле урод он был, ее муж. Он ее бил, но никто этого не знал, пока она его не бросила, а теперь он скрывается. Рут никому ничего не рассказывала, знала, что ему это с рук не сойдет. Он оставил ее со всеми этими счетами за квартиру и сделал ноги. Теперь она снова пришла в себя. Должно быть, ты ничего не чувствуешь, когда тебя постоянно избивают, а потом надо гордо об этом всем рассказывать. Вокруг столько дряни, на самом деле.
Они говорили, и Уилл исподтишка посматривал на альбомы, которые держала Карен. Сверху кипы U-Roy "With Words of Wisdom", а под этим нечто похожее на Prince Far I "Free From Sin", судя по тостым красным линиям на маленьких черно-белых перекрещенных рисунках на краю обложки. Неплохо. Женщина со вкусом. Красивое тело и лицо с характером. Отличные обложки, к тому же они недешевы, классический винил реггей. Он не нашел ничего из того, что хотел бы купить, и раздумывал, не спросить ли Карен, а вдруг она хочет где-нибудь выпить кофе, чашку кофе и пирожное. Просто в паб идти еще рано. Но он передумал, вместо этого она сказала, что работает в пабе "Джордж" три раза в неделю, и если он зайдет попозже, то она угостит его бесплатной выпивкой. За углом есть марокканское кафе, они работают допоздна, так что, может, потом они еще и выпьют кофе. А потом она смутилась и сказала, что хотела бы еще послушать о Рут, уставилась в пол, улыбнулась перекошенной улыбкой и направилась к кассе платить за свои пластинки. Она обернулась, чтобы сказать, что надеется увидеться с ним еще. Она вышла на улицу, Уилл проследил за ней глазами до самого конца улицы.
Картер подрезал на светофоре чей-то "Ровер", втиснув свой фургон по перевозке мебели в тесную внутреннюю полосу, и его юный помощник Иен, Мальчик Йен, как звал его Картер, поднял правую руку к зеркалу и этим мирным жестом предупредил идиотический крик, которым вот-вот собирался разразиться его коллега. Йен был ненапряжным человеком, и это означало, что когда они работали вместе, именно на долю Йена приходилась вся тяжелая работа. Картеру нравилось руководить, тяжелая работа - это не больше, чем двуспальная кровать, которую нужно собрать для покупателя, хотя тащить все эти части четыре или пять лестничных пролетов - не слишком веселое занятие.
Йен был ирландец, плотный и крепкий парень из Донегала, хотя двадцать один год из своих двадцати двух он прожил в Лондоне. Он был лондонским ирландцем, парнем из Куинз Парк Рейнджерз, кельтская форма головы и крест на шее, но своим поведением он ломал все стереотипы Пэдди, предпочитая наркотики пиву "Мерфис", джангл - ирландской музыке, а экстази - виски. Пока они ехали, он слушал кассетный плеер, что устраивало Картера, тот внимал каким-то универсальным звукам подборок из старого техно. Особенно Картеру нравились "Emotional Hooligan" Гари Клэйла, этот тяжелый бас возвращал его в собственное детство, когда они слушали реггей, даб, панк - все те альбомы, которые нравились Уиллу, и которые Пит Уилсон готов был дать послушать. Ему нравился собачий лай, идущий фоном, или чем бы там это ни было, может, продуманный спецэффект. Потом будет играть Бим Шерман. Забавно то, как заново возрождается музыка. Все идет по кругу.
Он все еще подумывал о том, чтобы забацать собственную подборку, но так и не взялся за это дело, решил, что привлечет к этому Уилла - у этого парня имеются те же записи плюс куча всяких других. Уилл знал в этом толк. Относился к музыке слишком эмоционально. Очень запутанная штука, хотя окажись ты на месте Манго, то, может, в этом и была бы причина. Печально, как нечто, например, тот факт, что твой брат ушел и не вернулся, преследует тебя всю оставшуюся жизнь. Все ставит с ног на голову. Манго больше никогда не станет прежним, хотя не дай бог он начнет винить самого себя в этом. Картер ударил по тормозам, успел остановиться перед сгорбленной старушкой, которая переходила дорогу по пешеходной зебре, не глядя, куда идет, он глянул в зеркало на "Ровер", который подрезал, за рулем "Ровера" сидел огромный пиздюк и пялился на Картера. Он просунул руку под сиденье, нащупал короткий бильярдный кий, спрятанный подальше от чужих глаз, на случай, если тот парень захочет испытать судьбу. Таким орудием хорошо выбивать зубы.
Затем они тронулись дальше, и он увидел, как "Ровер" свернул куда-то, хороший мотор, стоит того, чтоб уплатить за него пару лишних шиллингов, он почти старинный, Картер показал пальцем на двоих женщин с детьми в колясках, выходящих из букмекерской конторы. Раньше он не знал, что детям разрешено посещать такие заведения. Может, их оттуда выгнали или же они заходили, чтобы повидать своего старика, или просили разменять крупные купюры? Детям не следует ошиваться вокруг букмекерских контор. Иен последовал глазами за его жестом, а Картер сказал, что высокая ничего, красивая, стоит пяти минут его драгоценного времени, какая досада, что она с ребенком, а другая тетка просто никакая, да ну и что. При случае он трахнул бы в задницу обеих. Йен только улыбнулся и поставил другую кассету, перемотал вперед, включил мешанину из диджеридос и оглушительного металла, и от этих звуков фургон словно был готов взорваться. За всей этой какофонией последовал какой-то восточный психоделический транс, курдский, если верить Йену, религиозная музыка вперемешку с сексом. Нормальная музыка, как раз подойдет вместе отсутствующего Бима Шермана. Йен начал сворачивать косяк.
В то время как Гарри рассиживал вместе с Дэйвом и Бобом из "Вест Лондон Декорэйшн" у ограды в садике Уондсворта, уперев каблуки в кирпичи, ожидая, пока люди в доме разберутся с газом, Балти надрывал спину в Тутинге. Он не был в настроении объясняться, отделываясь от Роя МакДональда - напыщенного уебана из Белфаста, до конца рабочего дня еще далеко, а этот мудила успел заебать Балти до самых печенок. Балти решил устроить себе передышку и сгрузил свою ношу, пошел за припаркованные самосвалы, туда, где можно было пару минут посидеть спокойно. Он выбился из сил. Как будто был болен. Болел каждый мускул, голова оставалась тяжелой. Из здания доносился звук дрели, от этого кружилась голова. Он пытался удержаться на ногах. Эта нескончаемая попойка длилась от Рождества и до Нового года, он бухал и с Гарри, и со всеми остальными, с каждым, кто оказывался рядом. Хотя Гарри был чемпионом. Этому нравилось бухать больше всех. Балти никогда не сможет бухать с этим мудилой на равных. Он пытался, но не получалось. Гарри сказал, что пиво смывает все твои проблемы. Плюс еще пара таблеточек от Манго - и пиздец.
- Какого хуя ты тут торчишь? - МакДональд стоял напротив, изо рта торчал окурок, эта его старая куртка вся вымазана в каком-то дерьме, на ботинках - засохший клей. Он словно выплюнул свои слова, Балти готов был увидеть, что изо рта вырвутся языки пламени.
Интересно, подумал Балти, можно ли отнести МакДональда к благочестивым протестантам? В новостях сейчас много говорили про Ирландию, про историю этой страны и так далее, всей этой пурги он не понимал, потому что он никогда не обращал особого внимания на детали и не мог понять логики происходящего. Его это вообще никоим образом не волновало, а теперь он смотрел на МакДональда и не мог произнести ни слова. Разве тут стоит что-то говорить? Он мельком оглядел пространство за спиной МакДональда, эта площадка просматривалась, но на ней не было никого из рабочих.
- Мы и так срываем все сроки, а ты, блядь, тут спишь. Вы ленивые пиздюки, вам вовремя платят зарплату, а вы хотите сидеть и ничего не делать. Мы не должны выбиваться из графика. Я за тобой слежу, а ты тут дурака валяешь. Иди работай, или ты уволен. Это тебе, блядь, не лагерь отдыха.
Балти медленно поднялся, с покорным выражением лица сделал один шаг вперед - и ударил МакДональда головой, попав прямо промеж глаз. Они были примерно одного роста, бригадиру нравилось считать себя сильным мужиком, жестким, но справедливым, которого уважают работающие вместе с ним парни. Но Балти так не считал. МакДональд отлетел назад, на один из грузовиков, и ботинок со стальным стаканом в носке ударил по его промежности, боль выстрелила через живот - и до самого рта, до самого воротника куртки. Балти рванул МакДональда на себя и засветил ему коленом по носу. Он надеялся, что сломал ему нос. Если судить по щелчку.
Балти встал и взглянул на этого парня, тот валялся на земле, практически без сознания, и тяжело дышал. Удивительно, что так легко было это сделать, что поблизости не оказалось свидетелей. Секунду он раздумывал, не размозжить ли плитой ему череп, не взять ли лопату и не убить ли этого урода за то, что не проявлял к нему достаточного уважения… Но он не заслуживал такой жестокой расправы. Никоим образом. Всегда нужно знать, когда надо остановиться. Теперь Балти останется без работы, но МакДональд вряд ли станет впутывать в это дело легавых. Может, потом он будет искать Балти, но Балти с этим разберется. О чем он думал? Что Балти только и мечтает, чтобы его тыкнули носом в дерьмо - и это первое, что случилось в новом году? Как и любой другой, он просто хотел немного уважения. Вот и все. Уважение - это существенно. Без этого ты ничто. Если к тебе относятся без уважения, то можно все бросать и вешаться на хер.
- Если решишь помериться со мной силами, ты знаешь, где меня найти, ирландский мудила.
Балти пнул МакДональда в живот и отправился забирать свой контейнер с сэндвичем и фляжку, он подошел к машине и вот уже вскоре ехал мимо станции метро "Тутинг Бек" в сторону площади Уондсворт. Он вдыхал выхлопы, и от этого его тошнило, он ехал то быстро, то медленно, тащился за автобусом, сбрасывал скорость, потом снова давил на газ, тротуары полны народу, за ними следуют пустые улицы, и он медленно дышал, пытаясь вернуться в нормальное состояние. Балти доехал до площади, припарковался и вышел из машины, сел на лавочку, перед лавочкой красовался зеленый газончик с сочной травой, поодаль резвился чей-то черный Лабрадор, натягивая поводок. Пришло время отдохнуть и слегка остыть, он смотрел, как огни светофора вспыхивают красным, желтым, зеленым, медленно едут двухэтажные автобусы, второй этаж - сплошь расплющенные о стекла лица, люди входят и выходят из магазинов, пара бродяг уселись с удочками у пруда, пытаются поймать рыбешку.
Картер руководил операцией, нес шурупы и пару досок, Йен же тащил крупные части кровати. Они уже отнесли наверх матрас, какая-то любезная женщина перелистывала инструкцию по применению. Картер окинул критическим взором ее подтянутую фигуру, спрятанную под дорогими брюками. По его подсчетам, ей было за сорок. На пальцах - золотые кольца, и пара серебряных нитей в хорошо уложенных, но, похоже, естественного цвета волосах. Она подняла глаза и встретила его взгляд, быстро отвернулась, видимо, замыслив что-то недоброе. Он счел, что это хороший шанс набрать пару очков, если правильно повести игру. Придется на какое-то время избавиться от Иена, но тот накурился, с ним легко договориться. Это, похоже, будет нетрудно. Женщина вышла из комнаты, чтобы перемолвиться с ним словечком.
- Давай поторапливайся, муж скоро вернется, - прошептала женщина. - Иди сюда, озабоченный ублюдок. Быстрей.
Картер двигался ритмично, старался, пластиковая обивка наполовину сползла с матраса и натирала ему колени. Эта телка оказалась горячей штучкой, но Картеру совсем не улыбалось, чтобы ее старик открыл дверь в спальню и застукал их за этим занятием. Впрочем, он никуда не торопился, так что он поставил ее на четвереньки, чтобы попробовать под другим углом. Исполняя свой долг, он оглядывал комнату, в позолоченных рамках развешаны фото этой женщины, она стоит рядом с мужчиной в черном костюме, судя по виду, он экономист или юрист, а перед ними - два улыбающихся светловолосых и голубоглазых мальчика. Их мать стонала, а парень, занимающийся доставкой мебели, лишь упрочил ее титул леди и теперь суммировал свои очки. Два плюс четыре - это шесть, а ведь еще только день на дворе, не прошло и половины сезона. Четыре очка превратятся в восемь, и он просунул рукой между ягодиц этой женщины, проводя рекогносцировку на местности. Честно говоря, он не слишком-то и хотел трахать ее в задницу, но за это светили очки, а Картер хотел как можно скорее упрочить свой статус лидера. Потом можно будет и отдохнуть.
Не делай этого, - приказала она, всасывая воздух, ее рука протянулась назад, чтобы убрать его палец.
Картер слегка заскучал, теперь ему хотелось побыстрей кончить и отправиться вместе с Иеном в кафе.
Его коллега был хорошим парнем, врубался в ситуацию. Картер проголодался, парень из службы доставки доставил свой груз. Он мечтал о хорошей тарелке жареного мяса и о большой чашке крепкого кофе. Мясо для потрохов и кофе для мозга. В комнату просочились запахи колбасок и бекона, теперь он представлял себе, какие лица будут у остальных парней, когда он выложит им эти новости. Тотальный футбол. Йохан Кройфф был мастер, на этот раз он играл на краю - как он накрутил защитника, прокинул мяч пяткой у него между ног - вот и все. Традиция продолжается. Нет этому ни конца, ни начала. Раньше жгли Гуллит-Райкаард-Ван Бастен. А теперь Бергкамп-Овермарс-Клюйверт. Это в крови, все остальные парни просто охуеют. В углу комнаты стоял аквариум, в нем плавали тропические рыбки, не ведая о своем происхождении. По крайней мере, им не угрожают хищники и их регулярно кормят. Вот так Картер смотрел на ситуацию. Рядом с аквариумом была еще одна фотография, в старинной рамке, которая, должно быть, дорогого стоила, две девочки, одетые по моде шестидесятых. Может, это была та самая женщина с сестрой. Широко распахнутые глаза, женские версии двух юных мальчиков. Одна держала обруч, У обеих - ленты в волосах, впрочем, фото было черно-белым, так что невозможно угадать цвета. На их лицах - то же самое выражение.