Про вибраторы "Вечерний Звон" знала все из толстых женских журналов, ее мамаша уже после того, как схватила кондрашку, постоянно че-то в этом духе почитывала, типа журнала "Космополитен".
Че делать?
Само собой, как и положено в Европейской деревушке, в Бугезфорде был интим-салончик с незамысловатым названием "Приватное Анальное Безумие". И ничего особо зазорного не было туда заглянуть. Вот и вошла трепетная девочка в энтот Ад, куда не отваживались заглянуть даже паскудные местные еноты, заколыхалась соломка на двери-шторке, затрепетала и "Вечерний Звон", а на самом-то деле волноваться не было причин - от прилавка на нее ласково глядел будущий тесть, деревенский викарий, отец Бобби Соккета.
- "Вечерний Звон", сладенькая моя, - елейным голосом проговорил викарий, - что привело тебя в этот храм здоровья и христианской любви?
Несмотря на ласковое обращение, девочка, тем не менее, была смущена и не могла так вот с ходу перетереть на тему секса с викарием.
Но, о счастье! В углу у стойки с дивидюхами о монгольской национальной содомии притулился Амос Смуглиринг, деревенский молочник, человек с гнилыми зубами и маленькими глазками, но при этом добрейшей души. Он одарил девочку дружелюбной улыбкой и она почувствовала облегчение, просекла, что попала отнюдь не в ад, а в добрую компанию хороших людей.
- Ну-у-у-у, викарий Соккет, - "Вечерний Звон" завела свою речь, - вы знаете, что мы с Бобби поженимся, ну-у-у-у, следующим летом, - с каждым словом она краснела и краснела, ярче и ярче, как яблочко на ветке жарким летом. Она накручивала косичку на палец правой руки и чертила круги по полу мысочком левой ноги, - а я никогда и нигде, и никак и ничего такого-вот сексуалистского не делала.
При этом она обратила внимание, что викарий Соккет стал весь какой-то вспотевший-запотевший, как стакан с холодным пивом.
- Кевин, - позвал викарий хозяина магазина. Этот изящный джентльмен любил выпить в одиночку, где-нибудь в тихом уголочке "Козырной свинки". И кто бы мог подумать, что он "король озабоченных" в Бугезфорде? "Век живи - век учись" - отметила про себя "Вечерний Звон".
- Кевин, - торжественно заявил викарий, - моя будущая дочь имеет определенную и очень разумную цель в твоем заведении… Покажи ей что-нибудь из таких вот, э-э-э, изящных, э-э-э, помощников молодой семьи, - и он потянул девушку за руку. - Не стесняйся, милая, иди сюда.
У "Вечернего Звона" аж в ушах зазвенело, столько там было всяких штучек, дилдо и вибраторов.
- И все эти палочки для девочек, чтобы внутрь, ах? - смущенно выдохнула она. - Такие огромные, жуть…
- Все, что нужно для полного христианского счастья и семейной благодати, милая моя - высокопарно, как проповедь с церковного амвона, сопровождая речь широким торжественным разведением рук, произнес Викарий.
- А у красавчика Бобби Соккета разве меньше, - смачно облизнувшись, добавил продавец, - у него вполне приличный департамент гульфика, уж вы то наверно все друг у дружки общупали под стойкой в "Козырной свинке".
- Не стесняйся, сладенькая, - викарий говорил так, будто облизывал каждое слово как леденец, - ты должна прекрасно понимать, доченька, что добрачный петтинг - вполне христианская вещь.
- Ну да-а-а, я чувствовала это, о чем вы говорите, - ответила "Вечерний Звон", стараясь не смотреть в глаза своего будущего тестя.
- Так он большой у моего мальчика или нет? - викарий смотрел на девочку как строгий учитель, требующий ответа на вопрос, сколько будет "дважды два". - У него большой департамент гульфика или нет? Ответь нам, девочка.
- Ох, викарий, я правда не знаю, я никогда не была в департаменте гульфика, только у своего отца, но это было давно, я уже ничего не помню, - от щечек "Вечернего Звона" можно было прикуривать - она сгорала от стыда.
- Никаких проблем, - решил проблему продавец, Кевин- король мудаков, - надо взять "мальчика-с-пальчик в девять дюймов с бо-о-льшими шарами". 25 сантиметров - суп-п-пер. Это самая популярная модель в Бугезфорде, ваша жена, викарий, брала ее на прошлой неделе, - и он достал с полки большую розовую ребристую и головастую штуковину. "Вечерний Звон" как загипнотизированная таращилась на мерзкие пальчики Кевина, пока они с превеликой преувеличенной нежностью заворачивали елду в серебристую упаковку, - а если вам надоест или не понравится, я всегда могу заменить ее на другую модель.
Девочка, не поднимая глаз, положила сладкую покупку в свою авоську и поблагодарила добрых взрослых людей за помощь. Потом ее растерянный взгляд упал на порно-часы, сделанные в форме задницы с двумя членами внутри.
- Ох-ох, мне пора в паб, работа не ждет, если я опоздаю, у хозяина будет инфаркт. Пока-пока, - и она быстренько выскочила из магазина "Приватное Анальное Безумие", почапав с огромным смущением в "Козырную свинку".
Было полчаса до полудня.
ЗАЕЗД № 4 (параллельный трек)
ДЖОННИ ПЕД, МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ…
Тяжко одинокому педрилке в английской сельской глуши, один такой куковал в Бугезфорде - Джонни Пед.
Судьба его не баловала. Приехал в глушь на дачу, и вот уже три дня не видел, не щупал и не сосал ни единой колбаски.
За исключением своей малюсенькой пипки, которую он с утра до вечера точил-надрачивал на мужчину своей мечты, плескал семя на алтарь кумира души, на светлый образ красавчика Бобби Соккета.
Дрочил и проклинал ебаную принцеску "Вечерний Звон", крепко подвесившую Бобби на гвоздик своей любви.
Джонни Пед одиноко бухал в "Козырной свинке" и глотал слюнки, которыми истекал его рот при одном взгляде на аппетитную круглую попку Бобби Соккета.
И сегодня в полдень он заказал коктейлик, "Вечерний Звон" ему принесла, и такой вот грустненький сел он у окна куковать в ожидании Бобби, ибо тот каждый день прибегал в "Козырную свинку" на свиданку с любимой.
Ах, если бы юноша дал ему шанс, старый Джонни показал бы ему зияющие высоты мужской любви!
Педик посасывал "черри" из тонкой трубочки и грезил о, что называется, совместном круизе, например в Амстердам, или в Танжер, или в Нью-Йорк.
Жополюб имел сладкую фантазию - они с Бобби женятся в Сан-Франциско, там уже прогресс, там уже так можно! И даже вовсю поощряется местными властями из Республиканской Партии! Впрочем, политики везде одинаковы. "Никогда не доверяй политику", - как пели панки семидесятых.
И вот в таком внутримозговом киносеансе, по пять стаканчиков, проходит два часа, а Бобби все не приходит и не приходит.
Парочка одноклассниц "Вечернего Звона" притопали посудачить с подружкой.
Джемма Троллоп и малютка Бетти Цветочек. "Красивые, аппетитные штучки, - тоскливо помыслил Джонни Пед, - но у них нет колбасок!"
Старик Сезерлойд бросал вороватые взгляды в уголок и даже протер очки, чтобы получше видеть и облизываться на юные круглые попочки и маленькие пимпочки грудяшек под девчачьими лифчиками. Нетрудно было догадаться, что делает его рука под барной стойкой.
А девчонки перетирали свои девчачьи терки: про мальчишек, про помаду, про колдовство, столь необходимое для удачного замужества, ну и всю такую Срань Господню.
Джонни Пед не то, чтобы ненавидел девочек, а просто-напросто мечтал, чтоб они все сдохли от бубонной чумы. И сладкий сон - планета пидарасов, суп-пер-пупер, как говорят на МТиВи!
Но вдруг… Джонни Пед сначала очком почуял, а потом уже услышал рев мотоциклов. Воздух начал сотрясаться.
Потихонечку и кабачок "Козырная свинка" начинал дрожать и позвякивать всеми своими стекляшками. Зловещий рев двигателей все приближался и приближался, становясь оглушительным, словно немецкая бомбардировка Ланкашира в документальном кино. О, мечты сбываются, старый Джонни Пед! Ты смотришь в окно и видишь сон, прекрасный пол-люционный сон в духе гомоэротических фантазий безумного Тома Финляндского. Гром и молния, байкеры на Харлеях. Пять всадников сексапокалипсиса, в черной коже, грязные и бородатые, и штанишки у них трещат и шишки шипят, и даже большой ниггер, Стаггерли, мечта любого пидара, среди них.
Джонни блаженствует, чувствует себя как пятнадцатилетний пед-капитан, и на радостях заказывает еще коктейльчик, рука незаметно скользнула в трусики от "Маркса и Спенсера" (не путать со стариной Карлом!).
А дверца паба с грохотом отворяется большой ногой фашистского ниггера. Он оглядывается и принюхивается. И понимает, что место тихое…
"Говностаи Сатаны" любили такие тихие места, они самые подходящие для адского угара…
И вот они заходят, гремят тяжелыми ботинками, звенят своими ужасными свастиками, ох-ох, запах псины повисает в атмосфере и дело пахнет керосином.
- Пят пиве, цервезу нам, амиго, да! - говорит Гомез Гитлер и блестит золотым зубом, словно он сам Сатана перед Армагеддоном (а он произойдет на все сто!).
Старик Сезерлойд по своему маразмику подумал, что его старость спасет его от подонков и начал выебываться:
- Да-да, дорогой, - говорит, - пять пива, амиго, э-э-э…
- А ты вообще по-английски то говоришь, а? - прищурился на него мексиканец-фашист.
- Да, я говорю по-английски, я вообще-то англичанин, а ты че вооще хочешь, такого пива у нас тут очень большой выбор, понимаешь, есть пиво для пидаров, есть моча девственниц, есть пиво с яйцами попа, ты-то сам какого желаешь?
- Нам подавай мексиканского пивка, "Корона" там или че-еще, - нетерпеливо рявкнул мексиканец.
- Ну да, мальчики, я вам щас написаю пять кружечек, а потом вы, наверное, еще-че захотите?
- Пять текил, а потом еще че-нибудь, не спеши счет выписывать, нассы нам пивка побыстрее.
- И хорошо бы вам, парни, оставить ключи от своих тачек мне, я их положу за вот этой стоечкой, и сделаю для вас исключение, я, знаете ли, только своим доверяю.
- Нет проблем, дедуля, - душевно так говорит Гомез Гитлер, - бери ключики, нет проблем, - и все так душевно происходит у них, на дружеской ноге что называется. И Сезерлойд, расслабленный весь такой из себя, выебывается дальше.
- А вашему другу африканского происхождения, например, придется выпивать в саду на улице, понимаешь ли, амиго, правила такие, только для белых, как говорится, - ласково так замечает Сезерлойд и подает Гомезу Гитлеру подносик со стаканчиками и улыбается так себе хитро и выебисто.
Старик подписал себе смертный приговор такими вот словечками, это уж сто процентов, как пить дать.
- Чего, только для белых, блин, - мексиканец щурится, что твой зорро-убийца. - Я вота, типа, коричневый, - трет себя по щеке. - Мне тоже, что ли, в саду пить надо?
- Нет, нет, что вы, у нас летом бывает много вежливых пакистанских джентльменов, никаких проблем, только чернушкам нельзя.
Мексиканец осклабился и улыбка его была оскалом кобры перед броском. А фашистский ниггер Стаггерли аж речь толкнул от офигения.
- Я вырос на юге гребаных Соединенных Штатов, чертова сегрегация и апартеид, Нельсон Мандела, Мартин Лютер Кинг и все черти преисподней, хотя в принципе приятная погодка, приятный садик и все такое, давайте попьем на воздухе как честные люди, - фашист Стаггерли успокоился, но страшный яд черной злобы капнул ему в кровь и, как уже было сказано, Сезерлойд подписал себе приговор и дело пахло керосином.
Двадцать кружек пива и реки текилы еще разгонят и раскумарят гнев "Говностаев Сатаны", вы только подождите.
"Вечерний Звон" само собой во все глаза таращилась на байкеров, они все такие кожаные и со свастиками, прямо как ее любимый братец со всем своим военным немецким антуражем, но все ж таки не совсем такие, какая-то в них гнильца, да-с! А между тем она гоняла свои телеги с девчатами, показала им мальчика-с-пальчик в девять дюймов с большими шарами, типа к свадьбе хочу технически подготовиться и все такое…
А байкеры-подонки побухали короче часика два и, наконец, Стаггерли решил выступить с выходом. Заходит значит в бар и…
- Слушай, ты! - орет ему Сезерлойд. - Ты че, совсем? Я твоему другу-азиату объяснил правила! - старик, значит, совсем страх потерял, сам не врубается, чо щас будет.
А Стаггерли ему: "Ах ты пидор гнойный, щас вот нассу тебе всласть по всему помещению", - и достает огромную черную колбасину, что твой сервелат финский. Девчонки там, "Вечерний Звон" с подружками аж сатанеют от ужаса и размеров небывалых африканских, а Стаггерли аккуратненько писает себе вокруг, словно газон поливает. Уж кто сто пудово счастлив, так это Джонни Пед, всю жизнь наверно мечтал, чтобы здоровенный ниггер обоссал его из огромного черного брандспойта.
"Вечерний Звон", как самая умная, ломанулась к телефону в участок накапать, значит-ца: "Сержант Вислозуб, у нас тут неприятности в "Козырной Свинке", приезжайте поскорее! Вы ж меня знаете, я зря пургу гнать не буду!"
А Сезерлойд так и не врубился, что ему пиздец пришел и орет как резаный:
- Ты, блин, какашка черная, тебе, блин, кто позволил ссать на моих клиентов!
- Ниче, ниче, все нормально! - пропищал Джонни Пед, обтекающий и счастливый. А тут и окно вылетело, и в провал Адольф Адольфович влетел, и другое окно вылетело к чертовой матери. Эль Гомисидро один из своих ножичков бросил и ладошку Сезерлойда к стене пришпилил как бабочку в гербарии или вроде того. Сезерлойд, конечно, арию запел, словно Повар-отти на повороте величайший самый.
И главное слово, конечно же, а кто тут еще главный, произнес Гомез Гитлер:
- Де-е-евчо-о-онки, - звонко так, по-мексикански, с душой рявкнул, что Джемма Троллоп враз обоссалась, аж из туфелек потекло, - снимайте трусы, знакомиться будем.
ЗАЕЗД № 5
НЕЗАДАЧЛИВЫЙ ДЕНЬ СЕРЖАНТА ВИСЛОЗУБА
Сержант Вислозуб только-только присел отдохнуть у себя в родном, благоухающим домашним уютом участке. О-ой! Кайфец! Отправил констебля Бумсбумса топтаться по делам нескольких незначительных правонарушений, а сам релаксирует, оу-у! Поставил дисочек со свежим порно из "Приватного Анального Безумия" и собрался ублажить себя ласковой ладошкой.
Но дз-дзынь-дзынь.
"Пизда, блин, - онаносеанс, у-упс, и закончил, но не кончил. - Сержант засунул болт под форму и вздохнул. - Хоть ты тресни, только сядешь подрочить и звонят, звонят, проклятые". Вислозуб треснул из большого стакана виски "Сто волынщиков" и снял трубку.
- Да, да, милая, щас буду - звонила "Вечерний Звон" и надо было ехать. Странно, что она даже не сказала ни спасибо, ни до свидания, обычно такая вежливая девочка?! Он вытащил японскую педофилию из DVD-проигрывателя, зашнуровал ботинки и выдал резюме:
- Отдых мой пиздой возгаркнулся. Конечно там бухарики какие-нибудь, лорды Веллингтоны, а может пара залетных из Беллидингтона злоебучих буянят, пять минут на протокол и все. Закончу там, а потом вернусь и кончу здесь.
И вдруг в штанах у него как зашипит "ви-и-и", всякий знает че бывает, когда недодрочишь. Там в дивидюхе такую целочку черти на части рвут, ух! И главное: сержант Вислозуб вспомнил русскую песенку, которую в детстве пел ему отец, ветеран Второй Мировой, ходивший с конвоями в Мурманск.
- Дедушка Ленин умер, а дело его живет.
Лучше бы было наоборот.
И тоже решил поступить наоборот. Кончить здесь, а потом рвануть в "Козырную свинку". Оно, конечно, не совсем по уставу патрульно-постовой службы, но слаб человек и не только у легавых голова привязана к головке. И совместными англо-японскими усилиями были смазаны пять мусорских пальчиков, ублаживших двадцать первый палец фараона. Разумом он понимал, что поступает неправильно, но с тех пор как миссис Вислозуб покинула этот мир, у всякого мужчины могут возникнуть интимные потребности, это надо понимать.
- Ну и че дальше-то, - сержант Вислозуб малость осоловел от кайфа, - надо тащиться в "Козырную свинку", бля-я-я, - пятно на ковре осталось и Вислозуб сам весь взмок, оттирая малафью мокрой тряпкой.
- Блин, всю херню надо собрать, - ворчал жирняга пенсионного возраста.
- Ни дубинки, блядь, у меня, ни пистолета нет, ни хуя, - причитал старый мусор, - одна херня, мать твою, велосипед чертов и все.
Дивидюху он аккуратно вытащил из плейера, засунул в коробку, а ее в дальний угол сейфа, чтобы не дай Бог никому не попалась она на глаза.
Короче, он собирался абсолютно неторопливо. Не спешил, блин, сержант Вислозуб служить и защищать.
Ну и пидарас же ты, сержант, ебнутый на всю голову, чтоб ты в Ад провалился к чертям собачьим!
ЗАЕЗД № 6
МУЛЬТЯШНОЕ БЕЗУМИЕ СЕКСАПОКАЛИПСИСА ИЛИ КАК ВАМ БУДЕТ УГОДНО
- О-о-отт, гниды, о-о-о-т, пидарасы вонючие, волки позорные, твари ползучие, сволота! - орал благим матом Сезерлойд, пришпиленный прекрасным серебряным ножичком Эль Гомисдрос из Мадрида.
- Не мешай нам заниматься своим делом, - флегматичным тоном попросил его Базука Безер, известный на весь Лидс насильник и убийца, изящно щелкнул зиппой об штаны и аккуратненько поджег седую бороду Сезерлойда, которая сразу же занялась смердящим факелом.
Старик завизжал как хряк в процессе кастрации.
- Мои барабанная перепонка есть лопнуть от вопли этот старый свинья! - недовольный Адольф Адольфович вытащил Глок 18 и разрядил его всей обоймой в башку бармена. Э-э-эх, не стреляйте в пианиста, играет ведь, как может. Был похож старик на сказочного Санта Клауса, а теперь мозги то летят и летят во все стороны, будто арбуз лопнул от счастья! Красота! Веселится и ликует вся маниакальная честная "Говностая Сатаны".
А девочки-конфеточки, "Вечерний Звон" с подружками? Они-то как? Удивляются, переживают, конечно, только обосрались чуток.
Визжат как пятнадцать хэви-металл бэндов на ускоренной перемотке или как жертвы фильма "Техасская Резня Бензопилой".
- О, блин, терпеть не могу старых пидарасов, но слава Богу с ним покончено, Стаггерли, ты посмотри какой подарок судьбы у нас на сладкое! Ой-ой-ей! Какие милые школьницы! - Гомеза Гитлера, естественно, как и всякую фашистскую сволочь, возбуждала школьная форма, - сейчас мы надерем их маленькие попки, хо-хо!
Бесчеловечный негодяй, фашиствующий ниггер Стаггерли уже работал: аккуратно, чтоб не испачкать себе руки, снимал с Малютки Бетти обосранные трусики, приговаривая: "Все будет предельно гигиенично, милая, ты только не бойся".
- И не ори, сука, я знаю сто пудово, что сто процентов белых телок с детства мечтают быть оттраханными большим негритянским болтом. Вот мои тридцать садо-мазо сантиметров, - и Стаггерли, вытащив свой большой черный биль о правах, начал предвыборную компанию в маленьком дрожащем теле пятнадцатилетней школьницы. И вот незадача, как загибал ее, сломал хрупкую и нежную шею, ну чистая случайность - оторвал голову и все, фигня получилась.
- Брат, блин, - растерянный такой ниггер повернулся к Гомезу Гитлеру, - я еще в рай хочу попасть, я же не могу шпилить мертвую девку, а?
- Зато я могу, - подключился к процессу Базука Безер, величайший из насильников Лидса, - у меня так даже стоит лучше, - с этими словами он продемонстрировал публике величайшую эрекцию, которой позавидовал бы твой Леонардо Каприанский Ромео над мертвым тельцем Джульетты.
Тут уже вакханалия пошла.
- Э, ты че делаешь! - Стаггерли совсем офигел, когда увидел, как Базука Безер вытащил из кармана клещи и начал вырывать зубы у мертвой Бетти. - Ты сгоришь в Аду, черт поганый!
- А мне так больше по кайфу, - флегматично заметил Базука.