* * * Поднебесье. Часть 2.
Почему, собственно "Поднебесье"?
Просто всё это находилось на 14‑м этаже пятнадцати этажной свечки, и из–за периодически бастующих лифтов, гулять наверх, на крышу, было гораздо ближе, нежели спускаться вниз и потом пешим ходом шкандыбать обратно.
Летом - особенно: загорать ползали исключительно вверх, на гудроновую лысину, и принимали солнечные ванны до полного прилипания халявных газет, прихваченных с собой (подбрасываемых в свой, плюс соседние почтовые ящики), и разложенных подстилок к битуму, бежали отмывать прилипающие пятки обратно.
Прелесть была в том, что с высоты этого Монблана, мы преспокойно разглядывали разлёгшееся загорающее мясо женского пола на крышах соседних девятиэтажек, пребывающее в полной уверенности, что его никто не увидит. Наивные! Комментариям в духе Баркова, Лаэртского, да Жарикова из "ДК", позавидовал бы любой порножурнал! Эротика с пользой для здоровья! Плюс - в "воздушки" неплохо было прятать для охлаждения пиво и другие малополезные напитки, да и душ был поблизости, внизу. Минус менты и гопота, в общем, филиал Майами для эскапистов и раздолбаев!
По поводу этажности. Захотелось мне при въезде туда перетащить пианино: старенький "Красный Октябрь", с предыдущего местообитания. Обратились в шумевшую тогда фирму "Найдёнов и компаньоны". Там ответили: "Яволь! Сообщайте адрес, ждите после двух!". Я, со спокойной душой, оставив народ с наказом принять и расплатиться, с утра укатил по делам.
Приехав часам к 10-ти вечера, в полной уверенности, что фоно давно дома и останется лишь осмотреть царапины да поднастроить, застал злую похмельную тусовку, требующую поправки организмов. Пианино не было.
Отправив гонцов на угол, стали звонить диспетчеру: "Машина выехала в адрес!". И всё - ни во сколько отчалила, ни когда прибудет… Тётка не врала. Затерявшиеся Гераклы прибыли. После двух, как и было обещано. Ночи. С пианино.
В начале третьего в дверь позвонил в жопу пьяный бригадир - удостовериться, туда ли они заказ довезли, хлопнул стакан водки и удалился, шаркнув обеими ножками, вниз. Мы глянули в окна, узрели инструмент и сели спокойно продолжать начатое. Где–то, минут через сорок, откуда–то из Преисподней, стали доноситься звуки, отдалённо напоминающие вариации на тему "Чижика - Пыжика".
Спустившись вниз, в районе третьего этажа, мы застали весёлую компанию со стоящими бутылками на верхней крышке, культурно отдыхающей под собственную музыку. Причём, попросившую у нас водички на запивку.
Мозги–то мы им вправили, но эти сволочи, постоянно тормозя, уставали через пролёт, раскладывали по–новой выпивку и закуску и концерт продолжался. Фигня эта длилась часа два… Сказать, что соседи были счастливы, это обозвать Нину Хаген - Эдитой Пьехой.
Нам после этого хэппенинга выходить дышать свежим воздухом вниз, партизанами приходилось. Всё чаще вверх, не факт, что снизу живым домой вернёшься, авоськами соподъездники задавят: да и воздух на крыше почище будет, по ночам особенно!
P. S: А фоно, всё–таки, почти целым доставили. Полировка–то, тема буржуйская!
* * *
Как пить дезодорант.
В конце 80‑х, когда горбачёвско–лигачёвский маразм в отношении спиртосодержащей продукции гособразца достиг пика, а в центровых винно–водочных лабазах я ещё не работал, то оставалось только одно: помнить наизусть карту ночных "пьяных углов" Ленинграда, желательно зная бутлегеров в лицо и по именам (а то нам как–то с Матроскиным на "Фонарях" заместо бормотухи 0,75 круто заваренного чая задвинули. Огорчились, правда, не сильно, так как с чаем в талонные времена тоже запары были, а у нас как раз заварка кончилась. Сходили до соседнего угла и отоварились по–новой), либо хавать эрзацы да суррогаты. Выжили не все.
Как–то сидели мы в уютной компании у моих друзей Ронисов дома где–то между Полюстровским и Металлистов. То, что опять не хватило - это уж из классического разряда "как всегда": сколько не закупи, но всегда наступает тот час, когда кончается ВСЁ. Причём, со временем, если тусовка относительно постоянна, то наступление этого часа приходит с удивительной точностью. У нас это было пол–второго, "Трёхугловская" привычка (время, когда гасили уличные фонари на набережной и все отчего–то потихоньку задумывались о вечном: о выпивке, например).
Переглянулись, собрали все деньги, исключая заветные похмельные, ибо пошлёшь дурака за бутылкой - он одну и принесёт, и мы с Сашкой Ронисом притихли, понимая, что как самых младших, пошлют именно нас. Его брат Вовка (Царствие ему сейчас Небесное!) и Кира Соболь для этой роли как "деды" явно не прокатывали.
Вздохнули, побрели. Хотя нет, вру. Шли, приплясывая, и гнали телеги. В общем, успешно дошли, взяли и обратно принесли. Ну, то, что это кончилось часа через два - было бы обыденно. Да и Час Быка пришёл, время самоубийц и поэтов. Стали озираться по сторонам. Узрели "мужской подарочный набор": помните, раньше мужикам хронически такие коробки дарили с неизбежным ассортиментом - лосьон после бритья и дезодорант? Так вот Вовке как раз на 23‑е февраля и задарили. Ну, с лосьоном всё ясно, по чуть–чуть в стаканы и водичкой сверху (хотя некоторые, такие как Охтинский и Балаганов предпочитали лосьон в воду лить не размешивая: и выпить и запить последовательно из одной ёмкости), а с дезодорантом как быть? В стакан с водой пшикать?
И тут Сашка Ронис… Эх, не удержусь от комплиментов, хотя вы можете обвинить меня в том, что я к нему, как к другу, отношусь с некоторой либеральной предвзятостью. Ну, люблю я его, извините за очередное отступление. Отрастил себе когти на левой (он левша) руке, как у ястреба, заместо медиаторов и постоянно дома принимал этими когтями ванночки с соляным раствором, дабы они крепче стали. Учесть ещё, что он дома расхаживал в белой концертной рубашке с бабочкой и плюшевом чёрном пиджаке…
Так вот, этот апологет классического стиля, глядя на то, как мы безуспешно пытаемся осеменить дезодорантом стакан с водой, полируя при этом свои музыкальные ногти, заявляет:
- А мы с Маршалом на Гауе не так поступали!
Берёт стакан с водой, ставит его на блюдце, опускает в него флакон с дезодорантом пимпочкой вниз на дно, давит на него сверху и спокойно выстреливает всё содержимое. Всё, что пошло через край - аккуратно из блюдечка переливается обратно. Его брат Вовка, недавно вернувшийся из рядов вооружённых сил, подозрительно смотрит на Сашку, потом на меня и произносит:
- Ни на кого брата оставить нельзя, пока на пару лет уйдёшь!
* * *
Сто лет портвейн не пью!
Опосля запоев у Юрая, Янки или Воропаева, с потреблением "Боярышника" (от 0,5 до "пупырышек") и "Адаптовита" с "изумительно лимонным привкусом!", по выражению покойного Бегемота, получил микроинсульт и частичный паралич нижней половины тела, который сам же и вылечил (Бэгги вообще крякнул, как и Наташка Воропаева, Янка, Олежка Гурьев, Котя Швейк - тот, правда, водки у Пита Самоделкина дома на кухне хватанул, да и с табуретки навсегда в астрал ушёл - и многим другим Царствие Небесное!) перешёл исключительно на пиво и (очень иногда!) хороший коньяк и водку!
Можно ещё вспомнить и технический спирт, и голладский "Маккормик", который следовало не путать с "Роялем" (мы с покойным Мишей Царёвым и Мэфом - дай Бог, здравствующим! - их с "Юпи" забодяживали), и "чебурашки" с "курицей" (ощипанный двуглавый орёл мерзко–розового цвета на этикетке), и стеклоочистители, и "жидкость для разнашивания обуви" - о, про неё будет отдельная поэма!
* * *
Чужой, как больничный халат,
Огромный, как чьё–то "Спасибо",
Я еду, опять, с похмела,
От станции "Электросила".Сжимая в зубах пищевод
С усвоенным, и не успевшим,
Я еду на четверть живой,
А, в целом - уже отлетевший.Вживаясь в сопревший мирок,
На грани тычков и скандала,
Я еду в желудке метро,
Как суслик в желудке удава.И девочка скажет мне: "Фи!",
И сморщится дама шаблонно.
Я еду, глотая эфир,
Подмышечно–одеколонный.А где–то, наверно, есть Бог,
Творец Бытия, вдохновенный,
Ведь в том, что я сразу не сдох,
Заслуга его несомненна…И если я в Ад попаду,
Допившись с утра до могилы,
То ездить мне в этом аду
От станции "Электросила".
* * *
"Жидкость для разнашивания обуви", цена 47 коп.
Когда бухло выдавали исключительно по талонам, да ночевать заносило в новостройки (к корням, блин, где я и завис теперь, вынужденно), то очереди в местных "культурных центрах" - Универсамах" - за этим делом были невъ. бенные.
Очнувшись где–то на Выборгской стороне, поддерживая друг друга кто чем может, добрели до богадельни и ткнулись в задницу километровой вереницы в ликёро–водочнный отдел.
Кто помнит, тот знает, что винные в тех маркетах были всегда расположены сбоку от общепотребительских, и мы, оставив стояка, отправились бродить по царству изобилия.
Меня, как всегда, занесло в отсек бытовой химии (другие отправились закуску в продовольственный тырить). Ну, хозяйственный я человек, иначе, все б давно в дерьме потонули! Перебирая разные навороченные "Средства для мытья полов, окон и промежностей", нахожу неприметную бутылочку с надписью: "Жидкость для разнашивания обуви", емкостью, как "Тройной одеколон", и по цене 47 копеек.
Её состав меня изумил:
- Спирт питьевой - 85 %;
- Глицерин - 10 %;
- Добавки ароматические - 5 %
То, что я охренел, это - ничего не сказать! Я выскочил в соседнее пространство и молча приволок всю похмельную бригаду к себе, со словами:
- Мужики, сюда 120 % воды добавить, и чистая водка получится!
Химию на нашей тусовке, хотя бы приблизительно, знают все, жизненная необходимость. Сознание прояснилось у всех сообща. Подмычали завсекцией и спросили:
- У вас Этого ещё много?
Тот, впав в лёгкую нирвану, спросил:
- А вам зачем?….
Бодун полез наружу. Мы, чуть ли не хором, взвыли:
- Парад, бля, алкоголиков на Дворцовой собираемся устраивать! Обувь из Центра не по размеру прислали, разносить трэба!
Бабла хватило только на две коробки, запой длился неделю…
Когда на исходе вернулись за добавкой - хрен там был чего, не одни мы такие умные оказались!
"Сон пьяного"
Спит в подворотне имярек,
Все заморочки - не волнуют.
Укрылся он под сень ночную,
Свободен, как из бочки грек.Ментам не интересен он,
Они его уж обобрали.
Не стану здесь я о морали,
Спит, как в гробнице фараон:Воскреснуть время не пришло,
Уютен зев полуподвала.
Ресницы бьют как опахала,
Сложил десницу под крыло.Он человек, достиг всего,
Он жив покоем, по старинке.
И всем кивает из ширинки
Его скупое естество.
* * *
ВОДКА - ДРУГ?…
Скорей - подруга!
Это кому как: я уж несколько лет её даже в товарищах не числю! А бывает так, что вся нажива на неё и уходит!
Повторюсь, из Вадика Горина, покойного:
Вино дано для утоленья жажды!
Вода - говно, я пил её однажды…
Эх, у покойного Сашки Бутмана, как у врача, огромные запасы в лаборатории на Петроградке всегда были!
Постоянно в такие оттяжные запои ненавязчивые у меня, тогда на Гатчинской уходили!
Под плов с мясом с Сытного рынка, под лепку пельменей, под совместный просмотр "Зенитовских" матчей!
Царствие ему Небесное!
Водка - праматерь!!! Как и пробатерь и проебатерь, ведущая на паперть!
Кстати, можно вопрос темы переформулировать: "Друг - это водка?".
В бытность, когда я убирал её по 2,5 л в сутки, к себе на флэт даже друзей без неё не пускал: похер ночь - иди, ищи!
Самое забавное было в том, что все тему просекали и где–то находили.
А интерес поутру начинался, когда ночные нычки отыскивать начинаешь, порой всем хором!
Известно, что по–пьяни вечером нычешь не только от других, но и от себя, дабы ночью всё не догнать, а поутру крякаешь потихоньку.
Подозревая всех в способности это отыскать, выискиваешь такие места, что поутру, всё–таки раскопав, охреневаешь:
"Твою мать, как меня вчера туда занесло–то?".
У покойной Янки Ишмуратовой, жены Ёза, тоже покойного, на Посадской потолки были метра за четыре.
Прихожая, коридор, соседские шкафы со столиками на кухне и бачок унитаза - детский лепет: найдут и схавают.
Когда с утра я не смог сориентироваться на самим собой заныканный литр, пришлось подключать оставшихся Киру Соболя и Юрку Шина.
Трубы горели немилосердно, а что–то подсказывало: водка здесь! К тому же вчера мы её не пили, а убрались чем–то другим.
Через час квартира визуально вызывала подсознательные воспоминания о визитах НКВД или гестапо. Были найдены два заряженных баяна, флакон "Адаптовита" от Ваньки или Наташки Воропаевых, но водка так и не обнаружилась.
Я в изнеможении плюхнулся в кресло перекурить и посмотрел вверх на неработающую люстру.
Обычная люстра: штырёк посередине потолка и три стеклянных рожка на распорках, взирающих в обгоревшую штукатурку, без лампочек.
В одном из них, слегка нарушая гармонию перпендикулярности отвеса конструкции, грациозно красовался литр "Сибирской"…
С утра–то ладно, как достать - не проблема: быстренько сбегали в коридор за стремянкой, выудили и Слава Богу!
После второй стопки всех прибило на тему того, как я её вчера туда затырил?
Все были и пили в этой комнате, стремянку, судя по пыли, никто не трогал минимум полгода, спали тут же.
Говоря словами Ватсона, в исполнении Виталия Соломина:
"Но, чёрт возьми, Холмс! Как???".
Оставалось только допустить, что у меня ночью, как у Карлсона, где–то в районе между лопаток и задницы, неожиданно вырос моторчик, когда все вышли я слевитировал к люстре, затарил рожок люстры продукцией и вернулся обратно.
А к утру пропеллер сам собой втянулся в спину.
Ответ на эту загадку мучает меня до сих пор.
Чудны дела алкоголиков, Прости Господи!
А я уже отбоялся! Но пить её почти бросил: когда троичный нерв воспаляется - могу, как прежде, литр убрать, в качестве анестезии, и ни в одном глазу не будет.
К алкоголям
Я принял литр водки,
А он меня не принял:
Взаимоотторжение:
Рыжов опять в грязи.
И вот я в околотке,
Лежу не на перине.
И каждое движенье
Изжогою грозит.
* * *
Алжирское вино - 1.
А какую алжирскую бодягу в коробках раз на Стремена завезли! Цена - как у трёх кефиров, литраж - 0.7, цвет - застарелой трофической язвы!
По причине дешевизны, Сайг, Эльф, Огрызок и рок–клуб пили её трое суток не просыхая, полностью истребив её запасы ещё в трёх сообщающихся магазинах: на Рубике, Колоколах и Пяти Углах.
Весь цимес заключался в том, что при проблёве и попадании на что–нибудь в окресте, она напрочь не меняла цвет, а напротив, окрашивала в свой, включая съеденные накануне продукты, невзирая на их исконную фактуру: всё становилось мрачно–однообразно фиолетовым.
Как–то Лёшка Охтинский, убравшись этой амброзией до готовности предстать перед Апостолом Петром, добрался–таки до Мити Люлина, жившего в ту пору ещё на Софье Перовской (интересно, они с Б. Г вообще осознавали, на ком они проживали?), с целью на постой.
В ночи, ощутив непреодолимое желание поделиться со всеми бродившим, и неприкаянным содержимым организма, понимая, что до дабла он всё это не донесёт, Лёшка рванул по линии наименьшего сопротивления - то есть блеванул в окно со второго этажа, задев при этом подоконник.
С утра он всё это вытер, извинился и растворился в прямоугольных лабиринтах Невского.
…Рассказ Мити Люлина (хозяина квартиры):
- Рыжов, спутя два месяца после Лёшкиного пришествия пятно на подоконнике появилось снова! Там же, на том же месте и в прежних очертаниях!
Я его ацетоном - а оно меня на хуй посылает! Затёр каким–то суперрастворителем, кто–то из художников подогнал, вроде исчезло, теперь со страхом дни отсчитываю!
Какой там Оскар Уайльд с его "Кентервильским привидением"! Пятно вылезло обратно через пару песяцев в той же позе и того же колорита.
Митя перепробовал всю известную и неизвестную ему химию, но спустя какое–то время оно упрямо пёрло наружу.
Оставалось только призадуматься о шаманах из Зауралья, из батареи под подоконником стало тихонько доноситься горловое пение.
Митя пустился на радикальные меры: содрал старую краску и выкрасил подоконник заново, облегчённо вздохнув на полгода.
К весне оно вылезло обратно.
Подоконник после красился ещё раза два, но с тем же результатом: ему здесь явно нравилось и оно требовало прописку! Дух Лёши Охтинского неистребим!
Митя давно переехал оттуда, а меня до сих пор, порой, мучает вопрос: как там нынешние поселенцы, в чёрную магию не уверовали?