– К сожалению, с помощью аппарата я могу только определить время возникновения негатива, но в чем он заключается – не имею возможности. Вам придется самому вспомнить, что это было. Если не сумеете, то поможет гипноз. Но это по вашему желанию. Кстати, вы определились с воспоминаниями, нуждающимися в удалении?
– Давайте начнем с потери работы, а потом посмотрим. Да! Если вы вырвете это воспоминание, то что же поставите взамен? Кстати, вполне логичный вопрос. У меня же там дырка образуется.
– Ничего страшного, – ответствовал профессор, – спираль сожмется. К тому же люди многого не помнят, что не мешает им жить. Вижу этот временной промежуток. Если не ошибаюсь, 15 февраля в 16.35–16.36, и последующая за этим ремиссия с осложнением. Удаляю!
Лязгнула клавиша, и – ничего не произошло. Красавица отцепила от меня провода. Я плюхнулся в мягкое кресло и плеснул в рюмку коньяка:
– Ну, за науку!
Профессор закончил возиться за компьютером и присоединился ко мне:
– Как вы себя ощущаете?
– Превосходно. Если бы еще закуски предложили, то вообще замечательно было бы.
– Я не об этом, – сделав глоток, произнес профессор. – Что у вас с работой случилось?
– Ничего особенного. Надоело, я и уволился, чему несказанно рад!
– Странно, что вы об этом помните.
– Еще бы! Это один из лучших моментов моей жизни! Не нужно заниматься ерундой, делай, что хочешь! Свобода!
Профессор потер переносицу и надолго задумался. Мне надоело смотреть на его физиономию, и я уставился на Афродиту. Гораздо более приятный объект. Под взглядом объект покраснел.
– Знаете, Афродита, наши предки были очень мудрыми гражданами, когда называли красавиц красными девицами. Вы вполне соответствуете данному изречению. Может, ваши яхонтовые уста отведают напитка из моего кубка?
Вылив остатки коньяка в рюмки, я сунул одну из них в руку девушки.
– За любовь – до дна!
Афродита неуверенно поглядела на отца, но тот не обращал на нас внимания. Тогда она выпила и быстро отдала мне фужер.
– Мадемуазель, – продолжил я, – в котором часу вы обычно совершаете променад или, быть может, наслаждаетесь искусством в нашем славном городе? Где я могу лицезреть ваш ангельский облик?
Афродита потупила взгляд и принялась разглаживать ручками коротенькую юбочку.
– Не молчите, лучезарная богиня, умоляю вас. Пожалейте несчастного влюбленного, потерявшего голову от вашей красоты. Не мучайте, сделайте милость.
– Завтра вечером мы пойдем на "Ромео и Джульетту", – наконец, неуверенно произнесла она. – Можете туда подойти.
– Всенепременно буду, чтобы хотя бы мельком увидеть вас!
– Какой-то непонятный сбой произошел, – послышалось из угла. Я вздрогнул, совсем забыв про Аполлона. – Надо будет в этом разобраться. Кстати, вот ваш гонорар.
Он протянул деньги, которые в мгновение ока перекочевали мне в карман. Судя по нулям, только на одной купюре их вполне хватит, чтобы попасть в театр, купить цветов и на прочие мелочи, на которые так падки девушки.
– Премного вам благодарен, граф Монте-Кристо. Следующий сеанс будет?
– Да. Вы меня заинтересовали. По всей видимости, ваш мозг несколько отличается от тех, с которыми мне приходилось иметь дело. Послезавтра в три часа дня вас устроит?
Я утвердительно кивнул головой.
– Тогда до встречи. Афродита, проводи гостя.
Девушка вывела меня на оживленную улицу. Прежде чем она успела закрыть дверь, я прижал ее к себе и впился в губы.
3
Безмолвные картинки мельтешили в телевизоре, бросая отсвет на циферблат часов. Далеко за полночь. Спать совершенно не хотелось. Мысли скользкими змеями метались в мозгу. Не успевала созреть одна, как на нее накидывалась новая, а ее уже пожирала следующая. Ненавижу такое полубредовое состояние, которое чаще всего бывает либо после тяжелого похмелья, либо после болезни. Всматриваясь в собственное отражение на зачерненном окне, я курил одну сигарету за другой. Огонек вспыхивал и моментально гас, обрастая панцирем пепла. В пепельнице вповалку валялись скрюченные трупы окурков. Люблю сравнивать различные предметы и явления с человеческой жизнью. Так получилось и с "бычками", напомнившими о бренности бытия. Целая сигарета, как человек. Со временем она уменьшается, превращаясь в никому не нужный окурок, который выкидывают. Но если представить, что человек – сигарета, то кто ее выкуривает? Время? Бог? Живо представилось, как на небесах сидит и беспрестанно курит Нечто. Дым, вылетающий изо рта, превращается в мягкие и пушистые облака-души. "Минздрав предупреждает", пришло на ум. Значит, Нечто еще и здоровье теряет, зарабатывая одышку и кашель. Кхекнет оно на верхотуре, а на Земле – гром. Бред! Полнейший бред! Чего только в голову не взбредет от бессонницы. Интересно, а Афродита сейчас спит? Или лежит полуобнаженной, покрытой из-за июньской жары тонкой тканью, думает обо мне? Наверное, тоже не спится. Надо завтра при встрече спросить. Хотя какая разница… Девочка она хорошая, но глупая. Впрочем, как и многие люди, разум которых подчинен чувствам. Управлять такими очень легко. Взять ту же Фродю, как я называю Афродиту наедине. Никакого труда не составило затащить ее в постель. Наплел девочке комплиментов, притворился потерявшим голову пылким влюбленным, подарил пару букетов, мягких игрушек и – все. По-пьяни привел ее в свою конуру, где без лишних слов содрал одежду и, нашептывая на ушко мат, перемешанный с ласковой чепухой, повалил на кушетку. Она настолько обалдела от происходящего, что не сопротивлялась. А испытав впервые оргазм, девочка втюрилась в "объект", доставивший удовольствие.
Мелочи соединились воедино, образовав большое чувство. Теперь готова на край света за мной идти и чуть ли не боготворит. Нашла кого! Удивляюсь и никогда не перестану удивляться женщинам. Почему они влюбляются в мужчин "с гнильцой", а не выбирают в спутники порядочных и идеальных парней? Есть же такие: не пьют, не курят, возлюбленных на руках носят, на сторону не смотрят, по кабакам не шляются. Так нет! Отдают предпочтение "плохим мальчикам", даже если воспитаны дамочки на высоких нравственных идеалах. Если и выходят они замуж за "идеальных", то потом влюбляются в какого-нибудь гуляку и изменяют супругу. Обманутые мужья недоумевают, плачутся и роются в себе: что же они не так сделали? И находят какую-нибудь мелочевку, которая, по их мнению, и стала причиной разрыва. Себя корят. Ерунда! Полная ерунда! Я давно нашел объяснение загадки. С идеальными – скучно. А с такими, как я, не соскучишься. То один финт выкину, то другой! Только держись! И неважно, что мои действия приносят страдания. Напротив, складывается ощущение, что большинство женщин из разряда мазохистов: чем больнее, тем милее.
Переживания убивают скуку. Не зря женщины обожают смотреть всякие мыльные сериалы, где кипят страсти. Главное, не переборщить с негодяйством и вовремя остановиться: покаяться, прощения попросить, нашептать, что любишь ее больше всего на свете, жизни не чаешь и тому подобную фигню. Завершить мизансцену рекомендую бурным сексом, чтобы женщина чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Скажете, подло? Да! Так и есть! А я и не лукавлю, утверждая, что хороший.
Но методика действует. Испытано, и не раз. Последним объектом стала Фродя.
Она у меня, конечно, замечательная, умилительная, жутко красивая, а трахается, как будто в последний раз… Другой на моем месте влюбился бы без оглядки… и стал бы слабым и податливым, как пластилин. Всякое чувство, пусть оно даже является верхом положительности, есть проявление слабости. А таким я быть не хочу и не желаю.
Но что-то слишком часто я стал вспоминать о Фроде. Зародыши чувства просочились и в меня. Рука решительно нащупала сотовый телефон, пальцы сами отпечатали нужный текст. Звякнул сигнал, сообщавший, что весточка дошла до адресата.
Через минуту я позвонил Фроде.
– Ты спишь, малышка?
– Нет, лежу и думаю о тебе. Вспоминаю, как нам было хорошо вместе, – услышал в ответ.
– Я тоже. Мечтаю увидеть, обнять, почувствовать тебя. Я просто умираю, как хочу тебя, любимая. Приезжай ко мне прямо сейчас. Прошу тебя.
– Ты же знаешь, что это невозможно.
– Ну, пожалуйста, умоляю тебя. А завтра утром пойдем к твоему отцу и все расскажем. Мы поженимся и будем вместе, всегда-всегда, всегда-всегда. Приезжай, умоляю, – жарко шептал я в трубку.
Афродита задумалась.
– Хорошо, любимый, я сейчас приеду. Жди.
Трубка полетела на расстеленную кровать. Дело сделано. Еще одно подтверждение того, как глупеет человек под властью чувств. Сигарета вспыхнула огоньком, за ней следующая. Когда настала очередь четвертой, входная дверь тренькнула, оповестив, что явилась Афродита.
Губы в губы, рука к руке, и одежды сброшены у входа на пол. Кружа по комнате, мы добрались до кровати, и матрас вздрогнул, принимая нас…
Через час Фродя спала у меня на груди, разметав длинные волосы и прижавшись всем телом. Летний рассвет озолотил противоположный от окна угол. Сквозь открытую форточку доносились распевки птах и шелестение листьев на ветру. Безмятежность нарушил скрежет ключа в замке. Афродита вздрогнула и, приподнявшись, испуганно уставилась на дверь. На пороге возникла фигура женщины.
– Сволочь, – шагнув вперед, прошипела она. – Я так и знала. Кобель, сволочь, урод! – в голосе появились визгливые нотки. – Не успела уехать, шалаву приволок. Ненавижу тебя! А ну, выметай отсюда свою девку!
– Сережа, кто это? – пролепетала Афродита.
– Да, это так. Знакомая одна.
– Знакомая, – взъярилась женщина. – Мы три года вместе живем! Все обещаниями жениться кормит. Сколько баб я из этой постели повытаскивала! Прощала, уговаривала, ругалась – попусту.
– Ты же говорил, что у тебя никого нет. Ты мне врал, – у Афродиты задрожала губа, и, не сдержавшись, она зарыдала.
Словно внезапно ослепнув, девушка вползла голым телом в платье и побрела, натыкаясь на невидимые преграды, к выходу.
– Я тебя провожу! – вскочил я с постели.
– Сидеть! – рявкнула знакомая. – Сама дойдет. Будет знать, как по чужим мужикам шляться.
У входа Афродита обернулась, попыталась что-то сказать, но не смогла. Было слышно, как каблучки медленно процокали по лестнице и оборвались грохотом захлопнувшейся двери подъезда.
Тихо. Как будто ничего не произошло. По-прежнему лучи нового дня бродят по квартире и прочищают горлышко птицы.
Знакомая Светлана присела на кровать.
– Какой же ты все-таки, Занозин, – она замялась, подыскивая слово, – черствый, – наконец, нашлась женщина. – Бедная девочка! Мне ее так жалко… Сердце кровью обливается. А тебе – по барабану.
Я протянул ей купюру:
– Как договаривались. Она нормально доберется?
– Около дома дежурит Вовка на такси, – вздохнула Светка. – Он ее довезет. Если что – насильно посадит, можешь не волноваться. Хотя какая тебе разница. Нет, ну какой же ты урод!
– Угомонись! Ты свою работу сделала, деньги получила, можешь быть свободна. А эмоции оставь при себе. Фродя мне еще пригодится, поэтому и не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.
– Пригодится! – вскинулась Светка. – Да она тебя видеть больше не захочет. Или, думаешь, простит? Тогда зачем весь цирк?
– А вот это уже не твоего ума дело. Давай гуляй, ревнивая подруга жизни. Кстати, роль неплохо удалась. Жаль, что в театральный не поступила. Имела бы успех, в кино снималась бы. Хотя тебя и так снимают, – усмехнулся я, – и гонорары неплохие платят. Выпить хочешь, Джулия Робертс?
– Наливай, если есть. Да, можно я у тебя перекантуюсь, а то у меня рабочий день закончился. Домой что-то не хочется.
– Валяй…
Светка скинула одежду и забралась под одеяло.
– Хоть ты и сволочь, Занозин, но трахаться с тобой – одно удовольствие. Иди ко мне…
Я послушно прилег к ней – разве можно отказать женщине, если она просит?!
4
Сотовый, запутавшийся в складках одеяла, глухо надрывался, моля об избавлении. Отодвинув посапывающую Светку к стене, я, наконец, разыскал телефон.
– Сергей, сегодня сеанс отменяется, – раздался в трубке взволнованный голос Аполлона. – У нас несчастье! Афродита в больнице!
– Что?! – вскричал я и тут же зевнул в сторону – опять не удалось выспаться. – Что с ней?
– Утром я вошел в комнату и обнаружил ее без сознания. Рядом валялась упаковка из-под таблеток. Она пыталась покончить с собой! Это ужасно! Я не знаю, что делать!
– Попытайтесь успокоиться, Аполлон. Возьмите себя в руки. Она жива?
– Да, да! Врачи промыли ей желудок. Сейчас она в реанимации. Я только что оттуда вернулся. Доктор сказал, что все в порядке. Жить будет. Но если бы я вошел на полчаса попозже…
– Главное, она жива. Все остальное неважно. Я сейчас приеду. Нельзя вам в таком состоянии быть одному.
– Спасибо, Сергей. Я просто места себе не нахожу! Бедная девочка…
– Да, профессор, – перебил я его. – Афродита объяснила, почему она так поступила? Может быть, записку оставила?
– Нет, нет! Она ничего не говорила. Вечером была веселой, как обычно, а утром…
– Успокойтесь, я уже еду.
Трубка выдала короткие гудки. Светка забилась в угол кровати и с ужасом смотрела на меня:
– Она что? Того?
– Того, того, – подтвердил я, неспешно натягивая одежду. – Надо скататься, а то профессор раньше времени с ума сойдет, хотя он никогда особо с ним и не дружил. Уходить будешь – дверь закроешь.
И пока Светка не пришла в себя и не выдала очередную гневно-нравоучительную тираду, вышел на улицу. Не люблю чтения нотаций. И неважно, от кого они исходят: от проститутки или кого другого. Всякий человек мнит себя моралистом. Его хлебом не корми – дай поучить, осудить, наставить на путь истинный заблудшую душу. Как начнут рассуждать, что хорошо, что плохо – не остановишь. Глаза огнем горят, руки и речи воздух сотрясают, пена у рта пузырится – посмотришь, не человек, а пылающий Везувий. И слова появляются ученые, которые они от силы пару раз в своей жизни употребляли, цитаты из великих, ссылки на различные источники сыплются. В два счета поведают, какой ты отвратительный тип и, воздев очи к небу, вопросят: мол, как таких земля носит?! Но подобное бывает, когда речь не о них, любимых, заходит, а о ком-нибудь другом. А начнешь разбираться – судьи-то кто? И выясняется, что мораль читал гражданин, который ох как много гадостей совершил. Это кто меня жизни учит? Светка? Девчонка, которая якобы приехала в город поступать в театральный, но не смогла, потому как экзамены провалила. Решила не уезжать и попробовать в следующем году? Да жизнь-злодейка заставила на панель пойти? Не смешите! Все шлюхи подобные истории рассказывают. Она – высокоморальная гражданка нашего отечества?! А то, что клиентов снотворным поила и из квартир деньги таскала – это нормально? За бумажки – Афродиту на тот свет чуть не отправила. Это как? Конечно, она не знала, что выйдет так… А если бы знала – отказалась? Вряд ли… Порыться в ее биографии – и можно найти много интересного… И остальные ничем ее не лучше! У каждого есть свой "скелет в шкафу". Поэтому сидите и молчите, господа моралисты! Что-то взгляд ваш враз тускнеет, и разговор затихает, когда начинаешь копаться в ваших судьбах. Но между мной и вами есть одна ма-а-ленькая мелочь. Вы совершаете гадости по собственной воле и желанию, но прикрываясь различными предлогами. А потом стараетесь быстренько их забыть и больше не вспоминать. У вас всегда есть выбор, как бы вы ни сетовали на обстоятельства. У меня его нет. В мозгу случился некий сбой. Аппарат профессора не сумел удалить негативные мелочи, вместо этого поменяв в них знаки с минуса на плюс. Сначала это лишь удивляло Аполлона, затем насторожило. Но процесс был запущен. Мозг самостоятельно стал изменять отрицательные мелочи на положительные. И ему, как живому органу, требовалась пища. Исключительно – негативные воспоминания, и как предпосылки – поступки. Его аппетит постоянно растет. Поэтому что будет со мной в дальнейшем, неизвестно. И во всем виноват Аполлон. Если бы тогда он не предложил нищему заработать, сейчас бы я был нормальным человеком. Кого же еще упрекать, как не профессора? Не себя же! Даже пышущие здоровьем моралисты не обвиняют себя, выискивая всевозможные причины. За редким исключением, конечно.
За раздумьями я не заметил, как доехал на такси до Красного тупика. Люблю поговорить сам с собой. Незадолго до дома профессора я попросил водителя прибавить скорость и резко остановиться. Скрип тормозов возвестил о моем прибытии. Сделав озабоченный вид, я ворвался в знакомый кабинет. Аполлон, метавшийся от стены к стене, бросился навстречу.
– Слава богу, вы пришли!
– Слава богу, ты пришел, ты прише-е-ел, ты прише-ел, – моментально возник в голове припев из песенки одной популярной телепередачи. – Успокойтесь, – вслух произнес я. – Все будет нормально.
– Не могу сидеть спокойно! Надо что-то делать!
– Конечно. Кто же спорит… Но, прежде всего, надо взять себя или что-нибудь другое в руки. Предлагаю занять кисти бокалом спиртного. Где у вас коньяк?
Аполлон рванул на себя прямоугольный ящик стола и вынул початую бутыль.
– Я уже отпил немного, – смутился он.
– Вы поступили как нельзя лучше. Человек, попавший в неприятную ситуацию, обязан успокоить нервы. В противном случае он рискует заработать инфаркт или сыграть в ящик. Не шучу. На моей памяти был такой случай, – наполняя бокалы до краев, трепался я. – Один приезжий в министерстве в Москве получил нагоняй от начальства. Пришел к знакомым, у которых остановился, лег и помер. Приехал врач. Ему поведали причину смерти.
– Эх, вы, – говорит доктор. – Налили бы мужику стакан, сейчас жив был бы. Вот так, любезный Аполлон. За ваше и Афродитино здоровье. А теперь рассказывайте подробно.
Ничего нового Аполлон, перемежавший рассказ восклицаниями, хватаниями за голову и прочие части тела, не поведал. Истинной причины попытки самоубийства дочери он не знал, о нашей с ней связи не догадывался, поэтому сопоставить причину и следствие не сумел. В очередной раз удивляюсь близорукости и глупости человеческой натуры. Будь Аполлон менее увлечен своим хобби и более наблюдательным, ничто не помешало бы сделать ему верный вывод. А еще ученый, рассуждающий о целостности, состоящей из мелочей! Их-то он как раз и не приметил.
– Нет, я с ума сойду, – скулил побитой псиной Аполлон. – Единственная дочь… Но зачем, зачем она это сделала?!
– Когда придет в себя – спросите. Но до этого дожить нужно и, желательно, в здравом рассудке. Судя по вам, вы собираетесь променять грешный мир на уютную комнатку с зарешеченными окнами, бесплатной перловой кашей и одежкой на вырост. Как видно, коньяк вам не помогает. Может, следует увеличить дозу?
Аполлон согласился. Когда вторая бутыль выставила напоказ дно, он был изрядно пьян, но продолжал плакаться и завывать.
– Знаете, Аполлон, вы мне надоели. Пойду-ка я домой. Иначе сам скоро встану на четвереньки и затявкаю.
– Нет, нет, – испугался профессор. – Останьтесь!
– Тогда перестаньте ныть!
– Не могу, мне плохо!
– Слушайте! – воскликнул я, как будто меня озарила гениальная идея. – Какие мы с вами все-таки идиоты! Я придумал, как вам помочь! Надо стереть негативное воспоминание – и всего делов!
– И всего делов! – пьяно рассмеялся Аполлон. – И всего делов! Как я сам не додумался?! Серега, ты гений! Дай я тебя поцелую…
– Погоди, профессор. За идею нужно выпить, а потом покажешь, как стереть мелочь.