ЛУИ-ФЕРДИНАНД СЕЛИН
ШКОЛА
ТРУПОВ
перевод на русский: Михаил Хрусталёв
редакция: Фома Ждущий
дизайн обложки: Андрей Колесников
27.05.2017
Предисловие к изданию 1942-го г.
Много воды утекло с тех пор, как вышла эта книга.
Мир изменился. Ещё несколько месяцев, несколько лет, и нам будут рассказывать истории, у которых не будет ни начала, ни конца, никто ничего не будет помнить. Подлинные свидетели умрут или превратятся в маразматиков либо будут кем-то завербованы.
Убивать молчанием или писаниной - боюсь, что в этом и заключается великая работа нашего времени. Ах! я как свои пять пальцев знаю это ремесло, я и есть само наше время! Одержимый писательством! Однако весьма недоверчивый и восприимчивый.
Два-три слова об этой книге, её характерных чертах и маленьких достоинствах, прежде чем она будет окончательно забыта.
Напечатана при Даладье.
Он осудил её автора 21 июня 1939-го г., после жалобы господина Руке, который нашёл её возмутительной. Господин Руке - член Профсоюза работников металлопромышленности и Интернациональных Бригад. Появление "Школы" в свет не произвело никакого шума - абсолютная тишина, даже во французской прессе - в том числе и пацифистской, и антисемитской, и франко-немецкой, и так далее, и так далее... ни единого отклика, ни единой строки, полное молчание, всеобщий страх, тотальное отрицание. Причина этой единогласной икоты в том, что "Школа" - это единственный документ своего времени (будь то газета или книга), который является одновременно и антисемитским, и расистским, и коллаборационистским (преждевременно) - вплоть до немедленного военного союза против Англии и масонов; кроме того, он предсказывает абсолютную катастрофу в случае конфликта.
Не станем забывать о том, что при Блюме вы вполне могли быть тем или другим, но только не всеми сразу. Что-то одно! В целом вас терпели... но всегда с небольшой оговоркой, поправкой, помаркой - чем-угодно.
Если вы были антисемитом и одновременно антирасистом - пожалуйста! На здоровье! Пустяк!... Если вы были сторонником примирения и одновременно занимали проанглийскую позицию - да ради бога! Браво! Вы против войны? Как хотите! Но при этом будьте докладчиком в ложе! Компенсация! Маленький крючок в вашей заднице, напоминающий об уважении к морали, обычаям, хорошему тону, Родине, и, разумеется, еврею!... Помните о самом главном!... Обо всех хамелеонских штучках!
Словом, достоинство этой книги заключается в том, что она была отвергнута всей французской прессой (в том числе и антисемитской) как абсолютная мерзость, которой следует касаться только пинцетом.
Между тем, меня прочитали прокуроры и люди из L’Humanite. Караул! Уголовник!
В день судебного заседания - всё та же удивительная сдержанность французской прессы - в том числе антисемитской, пацифистской, прогерманской, и так далее. - Присутствовали только адвокаты и журналисты L'Humanite, Popu, la Lumidre, и так далее, и так далее... целые толпы!
На моей стороне - ни души.
Грязная скотина позорит лучшие намерения...
Во время первого слушания дела - превосходная речь нашего храброго Содмона, затем, спустя целых три месяца (более чем достаточно, чтобы навести все справки), на суде присутствовали только Дэноэль, я сам (разумеется), г-жи Канаваджо, Мари и Рене, наш хороший друг Бернардини, Монтандон (со своим зонтом), Бонвийер, наш любезный Чан - продавец книг и г-жа Альманзор.
Вот и всё - не так уж и много для такого большого города, в любое другое время всегда более охочего до авантюр и трагедий.
Еврей просто хладнокровно прошёл мимо.
Такие вот дела.
Прогуливался я раз, погружённый в свои мысли, вдоль канала между Жатт и Курбевуа, я думал о мелочах, мне было скучно... Само собой, топиться я не собирался... тем не менее, я был озадачен, я не находил решения.
Жизнь никогда не была мёдом.
Мельком глядя на окрестности, я увидел баржу, всю покрытую тиной и перевёрнутую вверх дном, она походила на своего рода бон... и небольшую лебёдку...
Гляжу я ещё дальше... и замечаю русалку, барахтающуюся в воде, грязной и вонючей... среди тины и пузырей... Я почувствовал себя неловко и сделал вид, что не вижу её... Я осторожно отошёл...
- Вот это да ! Подумать только ! Фердинанд ! Не хочешь поздороваться, шалунишка ? Посмотрите, какой он важный ! Невоспитанный пижон ! Куда это ты так торопишься ?...
Я
был знаком с этой русалкой, с этой нахалкой, мне нередко доводилось встречаться с ней при довольно деликатных обстоятельствах, в абсолютно иных водах, в другое время, в Копенгагене, Сен-Лоране, растерянной, потерявшей голову от пены, радости, молодости, опьянённой брызгами... Я был поражён тем, как низко она пала... Вот так, в Сене... смолистой, сточной...
- Куда бежишь, фантазёр ? Хер писаный !... - обращается она ко мне.
Я знал эту интриганку... во что она превратилась в этих краях !... Я видел её прямо перед собой. Что за жалкая физиономия !
- Теперь я кажусь тебе отвратительной ? На себя глянь, пугало ! Давай ! Обними меня !
Мне было некуда деваться, от неё несло маслом... я извинился...
- Ты у нас скоро станешь дедом ! - сообщает она мне.
И со смеху покатывается, шлюха. Она знала всё, подлюга, все сплетни и пересуды в округе.
- А ты неплохо осведомлена, треска ! - отвечаю я ей и глазом не моргнув. Нахалка ! бесстыжая ! Ты когда так позеленела ?...
- Позеленела ! Позеленела !... ты и сам на труп похож ! Старая развалина мерзавец потаскун ! Старый неудачник ! Что, дедуля ? Задело ? Старый бабник ! вредитель ! Развратник ! Простатник ! Спермоглот !
- Грязное уёбище ! - я ей. Навозная роза ! сточная канава ! я тебя пришибу ! дерзкая дрянь !
И я прыгнул вниз и содрал с неё всю чешую ! Роман окончен !... двадцать лет - это перебор для волшебства... Мы потешно таскали друг друга за космы среди тины ! Наконец, мне опротивело. Я пытался быть дружелюбным, я хотел просто уйти, по-хорошему... Но меня охватил гнев...
- Я ухожу в море ! несвежая ! - решил я хвастануть. В чистые волны !... я !... Тухлятина !
- Как ты меня назвал ? Тухлятина ? Я не ослышалась ? Пиздюк говнистый ! Ну-ка повтори, я тебя утоплю ! В моче ! В море, значит, собрался ? как все подыхающие псы ! Мудак !
- Именно ! - отвечаю. Зараза ! Никудышная, никчёмная ! Профура ! Ты своё получишь ! Вот Нептун узнает ! Я знаком с его дочерью ! С русалкой с Пуан дю Жур ! Каково, а ? Ты своё получишь ! Я повторяю !
- Получу ! Получу !
- Получишь, селёдка !
- Селёдка !? Селёдка ?... как ты смеешь ?...
Селёдка... это было самым оскорбительным словом для неё ! Она задыхалась и икала от негодования и бешенства в своей грязи !
- Селёдка ! Селёдка !... это её здорово завело !
- Слушай ! ты ! Фрукт морской ! Вот ты кто ! Старый пердун ! Пьянь ! Слизняк ! Пузырь ! Я гнильё, говоришь ? Дерзкое ничтожество ! Иди-ка попробуй, подержись за мои прелести ! ну-же ! Как из дерева ! Укуси !... Что, не заводит? А?... Что, отвисла грудь ? А ? Соси ! Сопляк !
Это правда, всё её тело было твёрдым.
- И вообще, если желаешь знать - она неистово хлопала себя по бокам и по сверкающей груди - всё звенело ! Это всё у меня от злобы ! Слушай ! Какое твёрдое ! Всё настоящее ! А как держится ! Передавай Нептуну мой привет !
Её веселило то, что я был в замешательстве.
У неё не хватало двух, трёх зубов...
Её пропитый голос был отвратителен...
- Это всё винокуренные заводы - объяснила она. У меня их тут четыре перед Леваллуа... за мостом...
- Тебе нравится здесь ?
- Разве не видишь ?
- Я у тебя спрашиваю...
- А тебя твоя жизнь устраивает ?
Настроение всё ещё было скверным...
- Я живу как хочу... я свободен...
- Свободен... свободен... это не надолго...
- Увидим !...
- Да что ты знаешь ! Умник !...
- А ты знаешь только одни сплетни... те, которые стекаются в твои нечистоты !
- Да... да... сам будто чище !... Погоди у меня !... нахал ! ты у меня попляшешь !... ты у меня дощебечешься !... Дрозд ! Ты у меня скоро по- другому запоёшь !...
- Что ?... Что ?...
- Ты боишься ! Вот что ! Ты ещё хуже, чем просто подонок, ты трус !
- Ну-ка !... Ну-ка !...
- Что ты тогда делал в Клиши ?
- Что же ? Что же ?...
- Я знаю всё... и даже больше ! Намного больше !... Признайся, что ты боишься !
- Боюсь ? Я ?... Грязная, вонючая марамойка ! Да я слушаю тебя с удовольствием ! Давай, продолжай свою гангрену !
- Он сказал, что... хи ! хи ! хи ! Она видела, как... эй ! эй ! эй !
- Ах ! Ах !... Никогда не поверю...
- Что она...
- Ох ! Ох ! Ох ! Ну просто замечательно !...
- И что ты! Да! Да! Да!... именно !...
- Неслыханно !
- И что ты напился и... и... и... Да, он так и сказал ! она так и сказала... они так и сказали ! что... да... что... что... что... да... да...что... что... вот так вот !...
- Неужели !
- Да ! Да ! Да !
- Чудеса!
- Все ?
- Да ! Одна, две... десять... двенадцать, девяносто !
- Все ?
- Абсолютно ! до единого !
- Плохо дело !
- Ты ещё более мерзок, чем ты думаешь !
- Невозможно !
- Что ещё расскажешь ?
- Дай-ка мне чернила Сены... Я тебе такое расскажу... только окуну свой конец в твою сивуху! Ой как вспыхнет, ой как загорится, ой как затрещит
- писулька! каким дерьмом я себя ощущал, когда мне помочились на задницу! Чтоб мне сдохнуть! Принеси мне славный кусок дерьма !... Какого-нибудь Каминского ! чтобы я по-быстрому смочил своё перо...
чтобы я его увлажнил... И отваливай назад, поганка!... обратно в свой нужник! напрасно вылезла... Исчезни!
- Напрасно ? Напрасно ? Фердинанд ! Я тебе засажу !
- Повернись ! во имя предков ! Я тебе вставлю прямо в очко !...
Хлюп!... хлюп!... Брызги грязи летят во все стороны и её уже нет. Она уплыла... далеко... и всё же соблазнительна, проклятая чертовка...
*****
Я успел написать добрую сотню страниц, всё на одном дыхании, даю вам слово, блещущих первоклассным остроумием, как меня охватило сомнение... я почувствовал уныние... "Фердинанд, ты слишком увлёкся своей ненавистью !... твои нервы на взводе... ты размениваешься по пустякам... ты укорачиваешь себе жизнь... оставь это... оно того не стоит... У тебе больше нет врагов ! самых скрытных, самых педантичных, готовых на убийство, прячущихся, безжалостных, ненормальных, хорошо вооружённых, хорошо осведомлённых, готовых-на-всё-ради- удовлетворения-жажды-мести, самых порочных и жестоких !... И что теперь ? Ты недоволен ? Неудовлетворён ? Не сыт ?... "
Я почти поддался этим болезненным размышлениям, но тут я получил письмо, срочное, анонимное и, надо же, "совершенно личное !"
Я сперва подумал, что случилось нечто ужасное... какая-нибудь катастрофа... всплыл какой-нибудь гаденький анекдотец... ан нет !...
!
сущий пустяк... жалкий пасквильчик от какого-то мерзавца... "Селину, подонку
Пидорское рыло ! прочёл я несколько пассажей из твоей гнусной книжонки. Зная, что ты за шваль, я нисколько не удивлён. Но знай, что жиды насрут и нассут тебе в глотку, чтобы стекало. Жиды вставят тебе прямо в очко, и если ты хочешь, чтобы тебя хорошенько поимели, ты только намекни. А чтобы тебя напоить, если ты захочешь пить, у нас есть тёплая сперма для твоей навозной глотки, угощайся на здоровье. Тебе она покажется сливками. Существуют извращенцы, которые ебут пидоров и затем глотают их сперму. Ты, поганец, должно быть, ты один из них. Всё, что омерзительно, то тебе по душе ! дерьмо, ссанина, сперма. Как поётся в песне: жрать говно, пить мочу - самый лучший способ никогда не сдохнуть с голода. Вот он, твой принцип. Жиды имеют тебя в зад, ссут и срут на твоё грязное рыло смердящей свиньи.
Ты такой же дурень, как и твои приятели, и, если бы у нас был венок, мы бы короновали тебя им немедленно как короля всех дураков.
Мой тебе совет, стереги свой зад, на днях мы устроим тебе веселье.
И не беси нас своими дебильными книжонками.
Я прочёл несколько пассажей из твоих "Безделушек для погрома" прямо в магазине, потому что я не собираюсь за свой счёт откармливать тебя, покупая твои книжонки.
Во Франции были Вийон, Верлен, Рембо, которых тяжело назвать порядочными малыми, но они хотя бы были поинтереснее тебя. Их заслуга была в том, что они писали на хорошем французском.
Что касается тебя, то ты строишь из себя человека осведомлённого, но ты им не являешься, ты просто бестолочь.
И заруби себе на носу, что я, еврей, не собираюсь рисковать собственной шкурой на войне, чтобы выслушивать, как нас клеймят грязными жидами и как дураки вроде тебя говорят, что в прошлой войне мы потеряли убитыми только 1300 человек.
И даже если это так, то это доказывает лишь то, что жиды более везучие, чем христиане. И что они не уклонялись от боя, потому что большинство из них служило в Легионе.
Увидимся, подонок."
Подпись: Сальвадор, еврей.
"Если еврей обрезан, он этого вовсе не стыдится. Напротив, так он никогда не подцепит сифилис. Он хорошенько подмоется. Словом, среди евреев нет больных сифилисом, или их очень мало. У жидов концы не воняют как у собак..."
Да он просто без ума от меня, этот Сальвадор ! Вот тому доказательство ! У него помутился рассудок ! Он не знает, как меня обнять ! как завладеть мною ещё больше ! Ах ! какая жажда ! Ах ! Безумец ! Святый боже ! он наверное болен ! Он меня оскорбляет, он меня донимает, он меня не заводит ! Его пыл делает его непереносимым ! Сальвадор хрипит от злости как идиот ! Он в ярости ? тем лучше ! Чёрт возьми !... Неслыханная ярость, боже ! Он ужасен в гневе ! какая удача ! Но, прежде всего, какая честь, что он меня прочёл, Сальвадор ! внимательно, с карандашом в руке ! По слогам читал, запинался ! Прежде чем наброситься на меня в одиночку ! Как мило он мне подражает ! Его терпение умиляет ! Он вылизал меня всего, от и до, пропитал слюной азы жестокости, какая преданность ! Какие изящные посылки ! Хрупкие императивы ! Сальвадор, ты меня уничтожил !
Мой дорогой неблагодарный бездельник ! Грязная свинья ! Шут ! Базарная скотина, кривой, слюнявый рот ! Брызжет невпопад ! не цепляет, не бодрит ! Понос по пустякам ! Твоя лавка ! Грязь ! Какая жалость для твоих хозяев, что вокруг них растут только такие сорняки !
Вот она, расплата за упадок ! Иметь дело с невообразимым числом идиотов - хуже, чем агония, чем забвение - это самая страшная пытка для совести, ужаснейшее из наказании за нашу суетность, слабость, мелкое тщеславие, затаённую или расцвеченную спесь !
*****
Это не преувеличение... собственно говоря, мы на войне... Речь идёт, конечно, о "последней"... Танец уже начался. Но вы мне возразите: "Вам- то что за дело ? Вас казнят в первые же её часы. Ваше страдание не будет долгим".
Всё верно, это просто удача. Сдохнуть - ничто, куда позорней, куда намного паршивей, если вас воскресят и заставят разделить ужасную участь окоченевших, разъярённых, проклятых, исковерканных олухов. Вот и пускай всё идёт своим чередом, усугубляется, обостряется... Я слова не скажу, я дождусь фатального исхода с невозмутимым достоинством, схоронюсь себе на дне какой-нибудь пещеры, чтобы отдать концы последним, чтобы увидеть, как сперва передохнут остальные, довольный собой, потому что я был прав...
Увы ! даже на краю пропасти, на краю катаклизмов всегда находятся кретины, которые продолжают распускать хвост, важничать, изощряться в своих грязных махинациях. Гляньте на них, все, как один, распущены, погрязли в своих пороках, их гримасы настолько отвратительны, что не хватает никакого терпения. Вот они, как есть, хвастливые барды, доводящие до бешенства.
Я наблюдаю за катастрофой, за их прогрессом, их вероломством, с решительной невозмутимостью, чтобы узнать, остался ли мир прежним, как и должен был ! Ничуть ! Напротив ! Черта рогатого ! Какая оживлённость ! Никогда я не слышал столько бреда ! Что ни слово, что ни абзац, то вызов, вопль, утрированное разглагольствование, раздутый манифест, самодовольный гвалт.
Все великие умы эпохи в латах, при параде, пускают слюни, фыркают, порхают, пропагандируют. Эхо слышится повсюду, от словесного поноса гудит в ушах !
Я знал целую дюжину романистов, газетчиков, корреспондентов, известных обозревателей, кичившихся тем, что они задушили войну, горстка ничтожных, полоумных сумасбродов, кончающих великолепными стансами, они уничтожили все конфликты, избавили нас от самой страшной, самой чудовищной, кровоточивой болячки, засевшей в самой глубине наших кишок ! Одной только своей писаниной ! их изысканные доводы, стирающая в порошок диалектика точно гнев божий ! Все эти недоноски, эти придурковатые маратели-сенсационисты, чтимые в жидовских кругах, - часть шумихи крупных офисов, мирового леви-блюмского заговора ! Ах ! черта с два вам !
Прошу прощения ! Пфф ! Рака ! Угу ! Ага ! Выскочки ! Симулянты ! Запуганные лицемерные жалкие мелочные скребущиеся китайцы ! их вид невыносим ! Как я их взбешу ! Ах ! как я их переверну ! Я буду кричать об их позоре ! Выпендрежники ! Со всех крыш ! Что я о них думаю ! Мне обрыдли эти самонадеянные хвастуны ! Лопающиеся от внутренних газов ! Сколько апломба и всё впустую ! Они ни разу ничего не сдвинули, не задвинули, не подвинули, не передвинули, ровно ничего ! От этих павлинистых трещоток ни черта толку, ни малейшего- премалейшего изменения к лучшему, ни единого, самого пустячного конфликта, который бы был улажен ! Ни черта ! Ноль ! слепошарые ничтожества ! Пустой гортанный звон !
Исчадия войны, хрипящие от злости, опустошители, пустозвоны, испускайте кишечный газ своего смрадного пафоса и своих проклятий в аду !
Любители потискать ситуацию за задницу ! Куски дерьма ! Я признаюсь, я готов метать молнии ! Я сбиваюсь с мысли ! Я вскипаю ! Я дохожу до белого каления ! Я уношу ноги ! Я надрываю глотку ! Я запыхался ! Я извергаю сотню тысяч испарений ! Я переступаю грань ! Потише, мои милые ! Мои потаскушки ! Свирепые хищники ! Случайные изнасилования ! Брехня ! Я вас раскусил, я за вами слежу... Я вижу, как вы просачиваетесь, язвы, грязные заговорщики... По волоску ! Целая прядь ! Смертоносная, лживая гадина раздавливает в лепёшку...
Я вам устрою ! Я прочищу вам головы ! Стратагемы мохнатых гусениц ! Мир ? Мир ? Черта с два, а не мир ! Я вижу насквозь все ваши извилистые замыслы, которые вы с таким старанием, будто вылизывая задницу, плетёте в самых болезненных недрах...