В ту кошмарную ночь Диня нарыл мне Роберта Робертовича. Именно так. Роберт Робертович. И это нифига не ник! Это фамилие ево такое. Имя, вернее. С отчеством. А ник у него был, шоп мне сдохнуть если вру - Лав Мэн Из Москвы! И не меньше. И писал он Дине-Линде: "Если ты, - пишет - Кракозябра с кривыми ногами и с горбом - иди сразу в жопу. Немедленно. Ибо я - копия Антонио Бандероса (да-да, именно так!), и весь из себя небожытель ниибацца. И даже если ты милая симпатичная девчушка - всё равно иди в жопу. Патамушта мне, такому Антонию-Бандеросу-Прынцу Ниибическому-Роберту-Робертовичу нужна как минимум Мисс Вселенная. И только так. Да."
Линда-Диня хрюкнул, и написал ему: "Да твоя Мисс Вселенная третьего дня приходила автографу у меня выпросить, да была послана нахуй, и сопровождена пинчищем пионерским, для скорости, понял? Я ваще баба охрененная, а ты, наверное, гном бородавчатый." Роберт Робертович возмутился, и потребовал очной встречи. А я дала на неё согласие. К сожалению, как оказалось…
И вот, я стою на станции метро "Цветной бульвар", с газетой "СПИД-инфо", в виде пароля, и жду Антония Бандеросу. Стою, мечтаю о том, как я щас ахуею от такой красотищи, и какой у меня Динечка молодец, шо выкопал мне такого жониха, ёпвашумать!
Из брильянтового дыма меня вывел осторожный стук по плечу, и писклявый голос: "Ты - Лида, да?" Я порывисто обернулась, волосы мои взметнулись пшеничным вихрем, на щеках алел румянец, и губы жадно зачавкали: "Роберт… Бандерос…"
И тут я вижу, собственно, Роберта…
Лирическое отступление. Грешна я. грешна тем, что иногда слишком что-то преувеличиваю либо приукрашиваю. В принципе, незначительно, но понятие "Точность" - это не мой конёк. Но всё, о чём я напишу ниже - чистая правда, без преувеличения. Возможно, даже, приуменьшила, ибо достаточно дохуя лет прошло с того момента, и что-то я могла и подзабыть… Итак:
Карлик. Почти. Метра полтора. На коньках, и в шапке. Армянин. Стопудовый. На носу - бородавка, с торчащим из неё кустиком сизых волос. Волосы длинные, давно немытые, в перхоти, и перетянуты в хвостик ПАССИКОМ ОТ ПРЕЗЕРВАТИВА!!!!!! И это ещё не всё. На нём была рубашка в клеточку с мокрыми, и добела вытравленными армянским потом, подмышками, и он дышал мне в лицо ароматом трёх десятков мёртвых хорьков, убитых дустом в момент группового калоотложения.
Я вздрогнула, и уронила пароль. Роберт улыбнулся улыбкой Фредди Крюгера, поднял пароль, и, обдав меня запахом покойных хорьков, пропищал: "А ты это… Ничё такая… Я думал, хуже будешь. Ну чо, пошли гулять шоле?"
По-хорошему, мне надо было срочно съёбывать от него с воплями Видоплясова, но я впала в маразм и ступор, и покорно поплелась за Бандеросом-карликом, не веря своим глазам…
На улице был апрель. И лужи-лужи-лужи… Много луж. Я шла по ним с обречённостью бурлака с Волги, и думала о Диньке… О том, что зря я отвергла его кандидатуру… о том, что щас бы я лежала у Диньки на диване, он бы суетился и делал свой фирменный жутко гунявый глинтвейн, а потом я бы уткнулась в него носом, и мы бы смотрели с ним Шрека…
Но вместо этого я шла как бригантина по зелёным волнам за Робертом. Неизвестно куда.
Я замечталась настолько, что пришла в себя у дермантиновой двери от писка карлика Бандероса: "А вот тут я жыву… Проходи!" Тут я встрепенулась, и хриплым басом прокаркала: "НЕЕЕЕТ!! Я домой хочу! У меня молоко убежало, и я пИсать хочу очень!" Чо я несла, Господи…
Но Роберт уже открыл дверь, и дал мне поджопника. Я влетела в помещение, и замерла, раззявив рот: кто-нить из вас видел клип "Дюны" "Коммунальная квартира"? Ага-ага. Теперь я знаю, где это клип снимался! Мимо меня бегали дети без трусов, и с горшками в руках, тётки в бигудях и с тазами, мужыги в семейниках… И никто не обращал внимания на то, как я, получив второй поджопник, резво полетела по коридору в голубую даль.
Долетела я до каморки Роберта. Отдышалась, поймала себя на том, что потею и воняю от страха не хуже Роберта, и пошевелила булками, проверяя наличие влаги меж ними. Сухобля. Видать, организм мой сильнее, чем я думала. Роберт по-босяцки пнул ногой облезлую дверь, и впустил меня в свои палаты. Впустил - это, правда, мягко сказано. Он меня туда впнул. Знаю, что нет такого слова, но по-другому и не скажешь. Когда дверь за мной захлопнулась, я медленно огляделась…
2 пивных ящика. На них лежит матрас. Ссаный. Судя по цвету, виду и запаху. Это, типа, кровать. Ещё один ящик. На нём доска. Это стол. За ним едят. Такой же стул. На нём сидят. И шифоньер с тёмным потрескавшимся зеркалом. Я шлёпнулась на стул. Который ящик. И стала ждать смерти от армянского надругательства.
Роберт важно сел рядом, шлёпнул мне на стол фотоальбом, и сказал: "Это фотки с нудистского пляжа. Оцени мой член." Я судорожно сглотнула, и поняла, что меня щас выипут. Возможно, с извращениями. И заставят мастурбировать бородавку. икнула. Снова пошевелила булками. Сухо. Вздохнула и открыла альбом.
Увидела члены. Сплошные члены. В зарослях чего-то дикорастущего. С мотнёй а-ля "Тут потерялся и умер Индиана Джонс". Зажмурилась. Пошевелила булками. Сухо. Аминь.
Не знаю, правда, какой из этих членов принадлежал Роберту, но на всякий случай сказала: "Неплохой такой… Пенис. Да."
Роберт очень обрадовался, и обнажил в смущённой улыбке коричневые зубы.
И сказал: "А теперь выпьем с горя! Где же кружка?" И убежал. Пока его не было, я предприняла попытку свалить через форточку, но поняла, что пятый этаж, а жопа у меня нихуя не с кулачок, еси чо… И загрустила. И снова настроилась на армянское надругательство.
И оно пришло. Через пять минут. С эмалированной зелёной кружкой, с которой, по видимому, прошёл весь ГУЛАГ его героический дедушка Автандил… В кружке плавали опилки и небольшие брёвна. Это был чай. Наверное. Ибо перед смертью пробовать яд не хотелось. Наверняка, он был долгоиграющий. Я бы сначала изошла поносом, соплями, и билась бы в корчах минимум 5 часов…
А вот в довесок к яду мне принесли овсяное печенье. Одно. Но, что характерно, спизжено оно было явно из клетки с попугаем. Ибо было явно поклёвано с одного краю.
Паника меня потихоньку отпустила. Раз меня поят чаем с печеньем - значит, уважают, и убивать прям щас не будут точно. Возможно, я отделаюсь только дрочуванием бородавки.
Тем временем у меня затекла жопа. Реально так затекла. И я встала. В полный рост. При этом у меня задралась рубашка, и на секунду мелькнула серёжка в пупке…
ЖЕСТЬ!!! Жесть-жесть-жесть!!!!! Кто ж знал, что пирсинг - это фетиш Роберта Робертовича??? Мой дырявый пуп с дешёвой серёжкой из хирургической стали произвёл на Бандероса неизгладимое впечатление: он рухнул на колени, припал к моему животу губами, и стал грызть мою серёжку, бормоча: "Принцесса моя… Я тебя люблю… Выходи за меня замуж… Мондула моя…" Я случайно опустила глаза вниз, и увидела 2 жёлтые пятки, торчащие из рваных разноцветных носков…
Всё. Это меня и спасло. Это вывело меня из какого-то гипноза, и я рванула прочь из каморки, по инерции схватив СПИД-инфо-пароль. И безошибочно пролетела по лабиринту коридоров к входной двери…
Сзади топал по линолеуму жёлтыми копытами армянский Бандерос, и кричал: "Отдай газету!!!!!!!! Я её ещё не читал!!!!! Отдай!!!"
Я кинула ему газету, и вылетела на лестницу. По лестнице я скатилась кубарем, и понеслась, не разбирая дороги… Я бежала, черпая апрельскую уличную жижу своими полусапожками, на ходу крестилась, и, на ходу тусуя булки, наконец, обнаружила меж ними приятную влажность. Бля. "Легко отделалась!" - мелькнула мысль, и я продолжила своё бегство из Шоушенка.
…С тех пор прошло 7 лет, а я всё ещё ненавижу словосочетание "Антонио Бандерос", рубашки в клетку, и длинные волосы у мужчин.
Павловский рефлекс - форева!!!
Про дядю Витю, шаманский бубен и Великого Гамми
28-07-2007
Я хорошо помню тот день, когда я впервые увидела дядю Витю.
Мне тогда было лет пять. И меня в принудительном порядке обязали жить у бабушки мои родители, которые только-только пополнили наше семейство на одну единицу женского пола. Углядеть сразу за двумя детьми им было сложно. Ибо одна только я стОила десятерых. В том плане, что за один день я могла выпасть из окна второго этажа, встать, отряхнуться, и по возвращении домой перепутать подъезд, этаж, и квартиру. После чего знакомилась там со слепой старушкой, пила с ней чай, потом совала в розетку бабулину вязальную спицу… Бабуля частично прозревала, и вызывала "Скорую"… А "Скорой" я не могла сообщить своего адреса, потому что его не знала… И меня везли в милицию, и там устанавливали личность моих родителей, и адрес, потому что, по крайней мере, свои имя-фамилию я знала…
В общем, меня дешевле было пристрелить, чем воспитывать. А поскольку срок за меня бы дали как за полноценную - пришлось отбуксировать меня к моей бабушке на ПМЖ.
Там было хорошо.
Там была стерильно чистая, уютная квартирка, там была бабушка, и обожающий меня дедуля. В пять лет я научилась тырить у бабушки водку, прятать её в ванной, а вечером приносить деду, чтоб он жиранул пару стопочек, а потом рассказал мне в сотый раз о том, как он брал Берлин. Мне всегда казалось, что взял он его один. Собственноручно. Теперь я знаю, в кого я такая пиздаболка…))
А ещё, в 27-ой квартире жил сосед дядя Витя. Я не назову его фамилию, ибо он - известный человек, писатель, поэт, и богема шопесдец. В Интернете полным-полно его фотографий, и поэтому не буду палить его и себя. Он до сих пор жив-здоров и невредим как мальчик Вася Бородин, и вполне может неизящно мне ёбнуть в глаз.
Дядя Витя всегда был человеком неординарным и внешности странной… И стихи у него тоже были странные. Цитировать не буду - а то в Яндексе найдёте…))
Но дело даже не в его стихах и внешности. Дело в нём самом.
Будучи маленькой, я дядю Витю боялась. Ибо из-за его двери вечно доносились странные рычащие звуки, и песни на каком-то непонятном языке (позже я выяснила, что этот язык дядя Витя придумал сам, на нём же пел, и на нём же сочинял новые стихи). Потом он мне диск свой подарил. Это мне уже лет 15 было. Там была странная песня. Что-то такое: "Ах вы вот какие, выкаканные!!!!!!!!" - и припев, с жутким подвыванием: "Высоси помои!!!!!!!!" Всё это под аккомпанемент шаманского бубна и китового уса. УУУх!
Потом этот диск у меня спиздили друзья-растаманы…
А потом я выросла. Бабушка и дедушка скончались, оставив мне в наследство квартиру, тульский самовар, дедулину Звезду Героя и дядю Витю.
Так мне пришлось познакомиться с ним поближе. Дядя Витя начал периодически захаживать ко мне в гости, произнося одну и ту же фразу: "Не угодно ль барышне выпить со мной водки и покурить Мальборо?" Я всегда вежливо отказывалась, но дядя Витя был неумолим. Он затаскивал меня в свою квартиру, показывал мне доску, на которой висели несколько амбарных замков - начиная от огромного, и заканчивая маленьким, сувенирным. И ещё фанерку, на которой так же по убыванию размера выстроились утюги. И дядя Витя, шевеля Тарасо-Бульбовскими усами, вопрошал: "Как тебе концепция? Ты уловила космическую суть?" Я улавливала только запах перегара, и тревожную влагу в трусах, и сбегала в свои апартаменты, пока меня не заставили курить Мальборо среди концептуальных утюгов.
На мой день рождения *а дядя Витя ВСЕГДА знал, когда у меня день рождения. Не иначе, как по доносящимся из моей квартиры разудалым песням*, он всегда приходил в рыжем пиджаке с кожаными заплатками на локтях, и приносил мне в подарок единственный свой сборник стихов. У меня их уже пять штук скопилось. Дядя Витя всегда произносил длиннющий тост про меня, и моего героического деда, после чего с локтя опрокидывал стакан водки, и занюхивал всё своими усами. Потом народ разбредался кто куда: кто поебаться, кто в Интернете посидеть нахаляву, а я неизменно оставалась наедине с дядей Витей. К тому времени он был уже пьян и разнуздан, целовал меня в предплечье, и страстно шептал:
- Барышня моя! Красавица! Ты же эльф!!!! У тебя есть третий глаз? Конечно, есть! И ты им меня видишь! Ну-ка, опиши мне, ЧТО ты видишь перед собой? Третьим! Третьим глазом смотри! Раскрой чакры свои. И ничего не бойся! Великий Гамми будет тебя вести!
В эти моменты я всегда трезвела. Ибо подозревала, что дядя Витя завуалировано намекает на мой анус, что требует, чтоб я встала раком, и раздвинула перед ним булки, и что щас какай-то Гамми меня анально обесчестит. Усы Вити интенсивно шевелились, на них красиво покачивались остатки закуски, его глаза горели фанатичным огнём, и я почти верила в то, что я - эльф, и могу видеть жопой Великого Гамми…
Ещё дяде Вите часто снились вещие сны, про то, что я - ангел. Что во сне он умер *подозреваю, что от цирроза печени*, и ему явилась я. Вся такая светящаяся, в белом облаке, с нимбом над головой и всевидящим раскрытым анусом. Каждый такой сон Витя считал своим священным долгом мне рассказать.
И всё бы ничего. И уж привыкла я к Витиным песням на непонятном языке, и к его вещим снам привыкла, и к концептуальным утюгам, ботинкам, мискам, и алюминиевым трубкам с дырками, похожие *а скорее, и являющимися на самом деле* на трубу от пылесоса…
Но тут, на 58-ом году Витиной жизни с ним случилась Любовь.
Любовь всегда приходит без предупреждения, поэтому Витину жену и дочь эта Любовь предупредить о своём визите к Виктору сочла излишеством.
Любовь звали Еленой. И было ей 28 лет. С Виктором её роднила любовь к неизвестному языку, к Витиным стихам, и к эльфам. Выглядела Лена под стать Вите: мешок с картошкой, в деревянных фенечках, с лицом, похожим на шаманский бубен. А ещё их роднил секс. Да-да.
Секс их роднил часто, бурно и громко. Настолько громко, что я однажды не выдержала, и, стОя под Витиными ДВУМЯ железными дверями, завистливо записала доносящиеся оттуда вопли на диктофон в телефоне. До сих пор не могу понять. ЧТО такое делает дядя Витя, что Лена ТАК кричит?? Концептуальными утюгами её фистингует что ли? Жуть. Но всё равно завидно.
И вот как-то вечером раздался звонок в дверь. Я открыла дверь, уже в процессе открывания понимая, что кого-то я этой дверью охуячила задорно. Ибо открывалась дверь наружу. Пару секунд стояла тишина, а потом из-за двери вылез шаманский бубен в феньках, и послышался голос Лены:
- Здравствуйте. А Вы не знаете, Виктор дома?
- Здравствуйте. Не уполномочена знать.
- Знаете… думаю, его нет…
- Допускаю такую мысль.
- Э… скажите, а можно мне его у Вас подождать?
Нормальный человек ответил бы "У меня тут не гостиница, и я ваще вас знать не знаю, тем более, что вы ещё и эльф ебанутый!" - и закрыл бы дверь. Но я-то ненормальная! Я Гамми анусом вижу насквозь, что твой рентген! И прозвучал ответ:
- Пожалуйста, проходите…
Бубен заулыбался, пожал мне руку, и, чеканя по-солдатски шаг, вошёл в мою квартиру.
Из прихожей он прошествовал на кухню, где ему было предложено полакомиться чаем. Бубен оглянулся по сторонам, и спросил:
- А мяса нету?
Тут мне показалось, что я уже никогда не увижу Великого Гамми, ибо третий глаз мой сжался с космической силой. "Мяса!!!!" - это было сказано именно так. "МЯСССССАААААА!"
Мясом бубен, судя по габаритам, вполне мог счесть и меня. Поэтому я отрапортовала:
- Есть. Мясо есть. Щас дам. Мясо. Будете его есть. Да.
Пока бубен ел мясо, я пила очаковский джин-тоник, и мне было страшно. Потому что я поняла, что дядя Витя сегодня не придёт, и Лена попросится на ночлег… И ноги холодели от этой мысли. И клитор дрожал где-то в глубине моего организма, и было страшно.
Лена съела мясо, сыто рыгнула, и сказала:
- Ты уже знаешь, что ты - эльф. Тебе Виктор говорил? О, Виктор… Он гений. Ты понимаешь?? ГЕНИЙ!!! И я посвятила ему стихи. Вот.
С этими словами откуда-то из-под юбки а-ля "палатка двухместная, типовая", была извлечена засаленная, свёрнутая в трубку тетрадь в клеёнчатой обложке *тут меня посетили мысли, ОТКУДА могла быть извлечена сия рукопись, и мне совсем поплохело*, торжественно открыта, и загремел голос:
- Я катилась за тобой жёлтым цыплёнком, ты летел за мной полной луной… И когда я вижу лист осенний, я чувствую себя так, словно я всю ночь трахалась С НИМ!
Блядь! Ну, только вот этого мне не хватало! Остаться на ночь наедине с сумасшедшей бабой, которая считает меня эльфом, Витю - гением, а себя - поэтессой!!!!
Ну вот вечно я такая… Не украсть, бля, не покараулить… Что жила - то даром…
Мысленно перекрестилась, и сказала: "Отче наш, иже еси на небеси, да святится Имя Твоё, да придёт Царствие Твоё… Да помоги ж ты мне, Господи, не умереть этой ночью от разрыва сердца или, прости, Господи, отверстия анального… прими мою душу невинную, если погибну сегодня я смертью лютой, безвременной. Аминь."
И тут Лена посмотрела на часы, и сказала:
- Витя явно сегодня не приедет. Куда мне лечь?
Я обречённо сказала:
- Пойдём, постелю…
И отвела её в детскую. Хорошо, сын тогда был у бабушки… Лена сняла свою юбку-палатку, под которой был какой-то белый саван, обнажила волосатые ноги в мужских носках, совершила какой-то странный намаз со своими фенечками, рухнула на кровать, и по-босяцки захрапела.
Всю ночь я не могла уснуть. Я прислушивалась к храпу, и к тишине за дверью, в надежде, что вот-вот приедет дядя Витя, и заберёт от меня свою нимфу.
Но Витя так в ту ночь и не пришёл.
Наутро бубен сурово сказал:
- Спасибо, сестра, за хлеб-соль, и крышу над головой. Теперь мы с тобой подруги. Навсегда.
И ушёл.
Я трижды перекрестилась, и наконец, уснула.
Мне снился Витя в саване, Великий Гамми с бубном, Лена, вопящая "ВЫСОСИ ПОМОИ!!!" и маленький глаз, висящий на китовом усе…
Дядю Витю я вижу ежедневно, слышу ежечасно, отношусь к нему как к неизбежному и вечному, а от Лены шифруюсь до сих пор.
Но Великого Гамми я так никогда и не увидела. Возможно, я вовсе и не эльф…
Из-под кровати
28-07-2007
Блять. Неудобно. Тесно. Дышать, сука, нечем. Под носом кость лежит. Пыльная. Собакина нычка, поди. И - отпихнуть её ну никак… Руки прижаты. Лежу как обрубок. Нахуя я себе с вечера такие вавилоны на башке накрутила и шпильками всю башку обтыкала? А… Думать надо было, думать! Теперь вот, лежи, дуро, и каждым незначительным движением головы загоняй себе эти ёбанные шпильки прямо в моск.
И откуда тут столько пыли? Вчера, вроде, пылесосила…
Или позавчера?
Монопенисуально. Пыли всё равно дохуя.
Це ж, детка, подкроватное пространство, ты не забывай…
Ты вот лежишь тут, скрючившись, как заспиртованный эмбрион, и клещом дышишь. Который, суко, в этой пыли живёт. И спина у тебя затекла. И шпильки эти ебучие уже до мозжечка добрались. И сопля под носом засохла, а отковырнуть ты её не можешь. Нравится? Нет? А хули тогда полезла под кровать?
Ну а як же?
Вот надо было тебе, манде такой, попереть на эту сраную дискотеку? Ты ж знала, что Он сегодня там работает, и что ты писдофф выхватишь за свой нахуй никому не всравшийся визит вежливости?
Ах, надо… Ах, жопа тебе твоя подсказала, что Он там, пока ты дома ему его вонючие труселя на руках стираешь, он там, в этом рассаднике триппера и вагинального кандидоза, разврату предаётся, с курвами малолетними? Ой-ой-ой! А раньше ты этого не знала, можно подумать!
Фыр.